Страдания шамана.

Рассказывают у нас, что шаман (при становлении) триж­ды подвергается рассеканию. У великого шамана, говорят, отделяют все его конечности. (Рассказчик почему-то слова «ноги» и «руки» заменяет словом «лабаа», что значит дослов­но — «ветви» Г. К.). Если обнаружится недостача (в костях), то он не может стать шаманом.

Если будущий шаман должен обладать «хомусун», то, будто бы, (духи) дают ему отведать человеческое мясо и мо­рят его голодом.

Когда шаман подвергается рассеканию, то он должен поселиться в стороне от населенных пунктов, в особом амбаре.

Рассказывают, что постель рассекаемого шамана покрывается густою кровью. Постелью ему должна служить свежесодранная береста.

В старину при становлении шамана совершался другим шаманом особый обряд — «поднятия» его. При этом старый шаман совершал камлание («кыырар») и посвящал, знакомил молодого шамана со всеми духами («усуйар»).

Когда зарождался великий шаман, то это сопровождалось, будто бы гибелью его рода (дословно - «такой шаман вставал, опрокинув, расстроив жизнь своего рода»). Это, говорят, случалось оттого, что умножились злые духи.

Также рассказывали, что, когда предстояло явиться большому шаману, то (его духи) из мертвых тел строили плотину на реке «бедствий и гибели», чтобы оградить (кого?) от нападений других шаманов.

Все описанное не имеет места в отношении шаманов, возникающих от светлых и чистых духов.

Догоюков Иван

Нюрнбинский улус

11 марта 1925 г.

Бредовые идеи шаманов.

Прежде чем сделаться шаманами, люди долго болеют, худеют, остаются у них «кости да кожа» (дословно – «кости делаются утиными, а глаза впадают как у дохлой рыбы»), сходят с ума, безумствуют, постоянно забираются на вершины лиственниц. При этом болтают вздор, что, будто, у них выкололи глаза, тело разрезали, разделили и съели, влили новую кровь и т.д. Рассказывают, что лицо шаманов в эту пору бывает все окровавленное.

Когда зарождается шаман светлых духов, его род богатеет, когда же возникает злосчастный шаман, то в его роде за восемь главных костей шамана умирает восемь человек.

Глава III Следы культа рогатого скота

Васильев Евдоким

Средне-Вилюйский улус.

19 февраля 1925 г.

Поклонение быку.

У меня была бабушка по имени Мэппичиэйэ, которая умер­ла 50 лет тому назад, когда мне было только 15 лет. При кон­чине ей уже перевалило за сто лет. Она родом была из Якут­ского округа — Джобулга, с острова Тоён-Арыы.

Я помню рассказ этой старухи, она говорила: «Старинные люди (якуты) делали своим божеством («тангара гыналлара») пороза (быка-производителя) и называли его «Буга-Божество»⁸⁵.

Когда приезжала с поезжанами новая невестка, пороза вводили в юрту, и молодая невестка, прячась за ним, прохо­дила в особое крытое отделение юрты —«хаппахчы».

Весной, когда (невестка) впервые заквашивала «суорат» (род простокваши), она срезала у пороза клочок шерсти из его «сюёк'а» (наружный половой признак, но здесь рассказ­чик разумеет шерсть на брюхе вокруг последнего. Г. К.) и примешивала к суорату. Из того суората никому не позволя­ла даже отведать. На следующий день освященным суоратом она окропляла пороза: сначала вливала ему в рот, затем кропила по загривку, на спину и дальше до производительного органа. Только по завершении этого обряда она разрешала нам кушать из запасов суората.

Данилов Иннокентий

Джобулга. Остров Тоён-Арыы.

17 января 1925 г.