603. Телеграмма полномочного представителя ссср в королевстве румыния а.И.Лаврентьева в нкид ссср

21 декабря 1940 г.

Вне очереди Строго секретно

21 декабря меня вызвал генерал Антонеску, который заявил следующее:

1. Им получена телеграмма от Гафенку, в которой сообщается, что НКИД заявил протест против заявления Стурдза, сделанного во время переговоров об обмене политзаключенными, когда Стурдза считал всех румынских граждан, оставшихся в Бессарабии и Северной Буковине, политическими заключенными, независимо от того, находятся ли они в тюрьме или на свободе. Антонеску беседовал со Стурдза и потребовал от него объяснений. Стурдза сказал, что его не так поняли, очевидно, из-за недостаточного перевода и что он не делал такого заявления. Антонеску добавил, что он огорчен этим обстоятельством, так как еще в последней беседе со мной говорил, что он желает иметь хорошие отношения с Советским Союзом и после этого разговора были им даны указания начать торговые переговоры. Я подтвердил, что Стурдза заявил именно так и в этом не может быть никакого сомнения. Антонеску повторил, что он сожалеет об этом и добавил, что это обстоятельство явилось одной из причин освобождения Стурдза от поста мининдела.

2. Им получена также телеграмма из Москвы об инциденте с Зенеску. Антонеску дал распоряжение об отзыве Зенеску из Москвы.

3. Ему сообщили о представлении, сделанном по поводу опубликования в румынских газетах статьи, взятой из одной заграничной газеты. Им дано указание не публиковать никаких сообщений, которые могли бы рассматриваться как выпады против СССР. Я обратил внимание Антонеску на то, что в представлении шла речь не только о статье, которая перепечатана из швейцарской газеты, а главным образом о сообщениях, публикуемых газетами «Раза», «Гла-сул Буковины», «Гынд Басарабян» и другими газетами. Антонеску сказал, что он даже никогда не видел этих газет и не знал об их существовании. Может быть, речь идет о каких-либо подпольных изданиях. Я ответил, что эти газеты выходят нормально, продаются во всех киоскахи всеми газетчиками. Антонеску заявил, что его распоряжение относится ко всем изданиям. Затем Антонеску просил довести до сведения советского правительства, чтобы советские газеты и радиостанции не распространяли сообщений, направленных против Румынии. Конкретные сведения по этому поводу представит Генеральный секретарь МИД, к которому он и просит меня зайти после данного разговора.

4. Он уведомлен о содержании ноты советского правительства относительно инцидента с сотрудником полпредства Колос. Им дано приказание произвести расследование дела и после этого все досье будут переданы мне на рассмотрение. Причем он надеется, что я, исходя из духа справедливости и беспристрастия, смогу убедиться, что Колос не был подвергнут никакому плохому обращению. Если бы Колос был подвергнут истязаниям, то у него остались бы на теле следы. Антонеску очень сожалеет об этом инциденте, могущем повредить устаноштению хороших отношений между Румынией и СССР, который произошел как раз в то время, когда так благоприятно развивались торговые переговоры. Я ответил, что по существу этого инцидента я ничего не могу добавить к тому, что указано в ноте советского правитель-

219

ства, врученной НКИД 18 декабря румынской миссии в Москве. Я глубоко убежден в справедливости тех фактов, которые изложены в ноте.

Что касается изучения материалов, то я не могу изучать документы в форме досье, представляющие внутригосударственные акты. Я могу изучать лишь документы, которые румынское правительство сочтет необходимым приложить к нотной переписке. Антонеску снова повторил, что он очень сожалеет об этом инциденте, заявил, что в стране бьша революция, которая продолжается еще и сейчас, и он прилагает все усилия к тому, чтобы привести страну к спокойствию и ввести революцию в нормальное русло. Но, к сожалению, имеются злонамеренные элементы, которые нарушают порядок и закон. Безответственные легионеры спровоцировали инциденты с англичанами, бразильцами, американскими гражданами, греками. Ему стоило большого труда ликвидировать последствия этих инцидентов. Теперь произошел инцидент с советским гражданином вто время, когда происходит налаживание отношений с Советским Союзом. Трудно уследить задеятельностью злонамеренных лиц, которые врываются в дома евреев, отбирают у них деньги, убивают ни в чем не повинных Ифгу, Маджару и других. Инцидент с Колосом не выражает отношения Румынского правительства к СССР. Я указал, что, однако, арест, истязания Колоса, стремление его завербовать и прочее были произведены не частными лицами, а полицией — государственным органом Румынии. Кроме того, будет уместным напомнить, что о плохом поведении агентов тайной полиции по отношению полпредства и отдельных работников было сделано в мининдел два представления: одно — Стурдзе, другое — Генеральному секретарю Крецеа-ну. Дело дошло до того, что полпредство для больных детей и сотрудников не могло вызвать врачей, которые отказывались идти к нам, мотивируя тем, что агенты тайной полиции проверяют у них документы и делают потом допросы. Антонеску сказал, что он об этих представлениях не знал. Очевидно, Стурдза его не информировал, ибо Стурдза забывал выполнять его приказания. Он вызовет министра внутренних дел и выяснит у него эти обстоятельства. Во время беседы Антонеску сказал, что для него не ясно одно место из ноты, где говорится о вербовке Колоса и о времени проникновения в полпредство. Тогда, высказав предположение, что, возможно, при передаче ноты телеграфом получились искажения, я зачитал эту часть нашей ноты и хотел оставить ему копию этой ноты. Заявив, что из Москвы передано приблизительно то же, Антонеску ноту не взял. Копию ноты потом я вручил Генеральному секретарю Крецеану 21 декабря.

Лаврентьев АВПРФ, ф.059, оп.1, п.319, д.2193, л.298—302.