584. Беседа полномочного представителя ссср в германии в.Г. Деканозова с министром иностранных дел германии и. Риббентропом

Разослано: т. Молотову, т. Вышинскому, Генсекретариат

12 декабря 1940 г. Секретно

Риббентроп встретил меня словами, что мне уже знаком этот кабинет, в котором происходила беседа Молотова с ним. Он сказал, что не думал, что я приеду в Берлин в качестве посла, но они рады приветствовать меня на этом посту, как доверенное лицо Сталина и Молотова. Я ответил, что сам тогда не знал, что буду послом в Берлине, но что я рад этому. Риббентроп сказал, что он получил телеграмму от графа Шуленбурга, из которой видно, что я хочу возможно скорее вручить свои верительные грамоты Гитлеру*. Вручение верительных грамот задержалось ввиду военного времени. Фюрера сейчас нет в Берлине, но он сообщал Риббентропу, что, вероятно, в середине будущей недели или в течение ее он примет советского посла. Риббентроп сегодня вечером уезжает из Берлина, вернется на будущей неделе и будет присутствовать при вручении мною верительных грамот Гитлеру. Я заметил, что такого своего желания вручить возможно скорее верительные грамоты я не высказывал, но что я понимаю из этого сообщения графа Шуленбурга, о котором говорит министр, что, видимо, советское правительство хотело бы, чтобы его посол мог приступить к исполнению своих обязанностей. Я добавил, что своим пребыванием в Берлине доволен и всегда нахожусь в распоряжении Риббентропа.

Риббентроп стал меня расспрашивать, грузин ли я, был ли я знаком со Сталиным с детства, из какой местности я происхожу. Я ответил, что грузин, родные мои происходят из местности, которая назьюается Карталиния, что с детства я с т. Сталиным знаком не был, указав при этом на разницу лет между мною и т. Сталиным. Воспользовавшись разговором на эту тему, я передал Риббентропу портрет т. Сталина, сказав при этом, что должен извиниться за задержку в передаче этого портрета, так как хотел передать его г-ну Риббентропу только лично. Риббентроп был очень польщен вниманием, рассматривал портрет, нашел его очень хорошим, просил передать Сталину его сердечную благодарность и добавил, что будет хранить этот портрет как воспоминание о своем пребывании в Москве, встречах со Сталиным и как память о пакте, который тогда был заключен. Он помнит эти дни, так как тогда был сделан важный шаг,

* См. док. 574.

183

который, как он надеется, принесет такие же успехи в будущем. Я присоединился к этому заявлению Риббентропа. Затем Риббентроп интересовался, прибыла ли со мной жена, есть ли у меня дети, какого возраста. Риббентроп сообщил, что у них есть дипломаты, которые в течение 20 лет не были в Германии. Риббентроп отметил при этом отрицательную сторону, когда дети таких дипломатов воспитываются вне своей родины. Теперь они (правительство) стараются через каждые 3—4 года отзывать своих дипломатов, находящихся за границей, в центр для работы в Министерстве иностранных дел. Пока провести это мероприятие в полной мере трудно. Частая смена дипломатов, по мнению Риббентропа, также нецелесообразна, так как послы, побывавшие продолжительное время на своем посту, имеют налаженные связи, знают страну и т. д. Он выразил надежду, что война еще не долго продлится и тогда я буду свидетелем большого строительства в Германии, которое намечено грандиозным планом фюрера. Риббентроп спросил, известен ли мне план, который имеет д-р Лей. Я ответил, что знаком с ним в общих чертах, в частности слышал о намечающемся жилищном строительстве в Германии. Риббентроп изложил план строительства 300.000 квартир, сказал, что кроме этого намечается строительство домов малого типа в поселках, отметил, что квартирная плата в городских домах не будет превышать 30 марок в месяц, что намечается тип квартиры в 6—5 комнат, что это связано с необходимостью создать необходимые условия для роста населения, для здоровья детей и прочее. Я, в свою очередь, рассказал Риббентропу, что у нас для закрепления рабочей силы на селе давно уже практикуется строительство небольших домов, в частности в совхозах, что такие дома бывают, как правило, с огородами и т. д. Затем Риббентроп стал говорить, что осуществление их планов строительства возможно только благодаря вмешательству государства, контролирующего частную инициативу. Кроме того, необходимое воспитание молодежи в соответствующем духе выполняется у них национал-социалистической партией. С окончанием войны предстоит решить большие задачи. Он, Риббентроп, уверен, что этот момент (окончание войны) скоро наступит. Воспользовавшись случаем, я спросил, каким сроком определяет Риббентроп окончание войны. Риббентроп ответил, что трудно-де сказать точно, но он уверен, что в течение будущего года. Положение в Англии тяжелое. Тут он начал повторять все то, о чем он и Гитлер пространно говорили в бытность В.М.Молотова в Берлине: что Германия уже выиграла войну, важно, чтобы англичане поняли и заметили, что у них нет никакой возможности нанести серьезный ущерб Германии. Черчилль ведет еще свою пропаганду, но Риббентроп думает, что некоторые члены английского правительства поняли уже, что Англия не выиграет войну. Гитлер несколько раз делал мирные предложения Англии⁸, но та их отклоняла. Фюрер заявил после этого, что не пойдет ни на какой компромисс. У фюрера много идей, и он хочет возможно быстрее окончить войну, но с возможно малыми жертвами. Риббентроп сказал, что желает мне хорошей жизни в Берлине. Он знает, что я пользуюсь особым доверием Сталина и Молотова, и поэтому они особенно рады приветствовать меня на моем посту. На будущей неделе, после приема у Гитлера, он, Риббентроп, будет иметь достаточно возможности, чтобы переговорить со мной по вопросам, касающимся будущих отношений между нашими государствами. Он надеется также продолжить переговоры, которые он вел с т. Молотовым. Я еще раз подтвердил свою готовность в любое время к беседе с министром и попросил его разрешения переговорить с ним по одному вопросу, которому мое правительство придает значение. Получив его согласие, я сообщил Риббентропу, что, по полученным от нашего посла в Стокгольме

184

сообщениям, между Швецией и Финляндией подготавливается соглашение о подчинении внешней политики Финляндии Стокгольму. Коллонтай сообщает об этом со слов министра иностранных дел Швеции г-на Гюнтера и финского посланника в Стокгольме г-на Казашерна. Я спросил Риббентропа, что ему известно по этому вопросу и каково отношение к этому германского правительства. Я добавил при этом, что отношение советского правительства к такому соглашению резко отрицательное. Я упомянул при этом о советско-финляндском договоре от 12 марта 1940 года* и сказал, что советское правительство считает, что подписавшая этот договор Финляндия может рассматриваться только как независимое финляндское государство, могущее обеспечить выполнение взятых по Договору обязательств, а не в качестве вассального государства, внешняя политика которого подчинена какому-либо третьему государству. Риббентроп ответил, что ему ничего подобного не известно и он также не думает, чтобы подготовлялось такое соглашение. В Швеции такие мысли можно слышать, но нельзя предполагать, чтобы у Финляндии и у Швеции были серьезные намерения заключить подобное соглашение. Я сказал, что должен добавить, что, по мнению Коллонтай, из намеков, которые были сделаны в ее беседах с упомянутыми лицами, можно было понять, что цель этого предполагаемого соглашения состоит в том, чтобы высвободить Финляндию из-под влияния Германии. Я еще раз заявил о резко отрицательном отношении к этому вопросу со стороны моего правительства. Риббентроп заявил, что перед ними этот вопрос не ставился и он не допускает наличия здесь серьезных намерений. Конечно, финны и шведы — родственные народы, и появление таких мыслей возможно, но до этого не доходили.

Беседа продолжалась около часа. На приеме присутствовал шеф протокола барон Дернберг. Присутствовал и переводил т. Павлов и немец-переводчик.

В.Деканозов

АВП РФ, ф.082, оп.23, п.95, д.б, л.285—290.

585. БЕСЕДА НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР ВМ. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ШУ-ЛЕНБУРГОМ

Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Микояну, т. Булганину**, т. Вышинскому, т. Лозовскому

12 декабря 1940 г.

Сое. секретно Особая папка

Шуленбург пришел в сопровождении Шнурре и Хильгера.

Шуленбург сообщил, что он получил телеграмму из Берлина. В ней задержка вручения верительных грамот полпредом т. Деканозовым объясняется отсутствием Гитлера, который лишь позавчера вернулся в Берлин.

* См. док. 73. ** Бупганин H.A. — в 1938—1941гг. заместитель председателя СНК СССР.

185

Шуленбург считает, что здесь нет никакого злого умысла. Ему также сообщили, что Риббентроп сегодня примет Деканозова и объяснит ему причину задержки. Шуленбург считает, что в связи с частыми разъездами Гитлера и Риббентропа такая задержка вполне возможна и это часто случается в Берлине. Кроме того, Деканозов мог бы и до вручения грамот пойти к Риббентропу и вести с ним переговоры, так как само вручение грамот есть не что иное, как формальность.

Тов. Молотов считает, что такая задержка слишком необычная и непонятная. Тов. Деканозов держится вполне лояльно. Он, как полпред, ничего иного не может сделать. Тов. Молотов говорит, что он хотел уже вызвать Деканозова в Москву с тем, чтобы узнать, в чем причина задержки. Сегодня т. Молотов хотел бы получить определенный ответ. Может ли он считать, что таким образом сегодня все выяснится?

Шуленбург отвечает, что в полученной им телеграмме не сказано, когда Деканозов сможет вручить свои грамоты, однако он будет принят Риббентропом сегодня.

Затем Шуленбург переходит к вопросу относительно самолетов, который уже несколько раз ставился германской стороной. Он напоминает, что снова передал т. Молотову записку, в которой говорилось о просьбе германской стороны разрешить транзит этих самолетов, а также ящиков с запасными частями и медикаментами для германского корабля. Он заверяет, что эти предметы не предназначены для японского правительства. Для удобства советской стороны предметы эти могут быть отправлены из Владивостока в Японию на регулярном торговом пароходе так, что германский корабль не будет заходить во Владивосток. Очевидно, он будет находиться в порту Кобе. Шуленбург говорит, что он не видит никаких трудностей для советского правительства дать такое разрешение и просит ускорить решение этого вопроса с тем, чтобы до 8 января упомянутые предметы были доставлены во Владивосток.

Тов. Молотов говорит, что он не может дать ответа на этот вопрос, так как он окружен таинственностью и непонятен. Сначала речь шла только о двух самолетах, теперь к ним добавляются какие-то запасные части и медикаменты, предназначенные для неизвестного корабля. Тов. Молотов говорит, что он не может подойти к этому вопросу с закрытыми глазами. Все здесь слишком таинственно и непонятно.

Шуленбург отвечает, что он может дать довольно ясный ответ. Дело в том, что в Тихом океане оперирует германский вспомогательный крейсер и, очевидно, для этого крейсера и предназначены все указанные предметы. То, что этот вопрос окружен тайной — совершенно естественно, так как Германия находится в состоянии войны. Для Советского Союза все остальное может быть совершенно безразлично, если дается заверение, что самолеты, ящики с запасными частями и медикаменты не предназначены для Японии. Поскольку для Советского Союза было бы неудобно, чтобы германский крейсер зашел во Владивосток, германская сторона готова отправить эти самолеты на регулярном торговом пароходе.

Тов. Молотов говорит, что если это дело касается Японии и Германия не хочет сказать об этом советскому правительству, то это затрагивает не только советско-германские, но и советско-японские отношения. Тов. Молотов не сомневается в том, что если германский крейсер зайдет в японский порт, то он там получит и запасные части, и пару самолетов и, тем более, медикамен-

186

ты. Неужели в Японии этого не найдется? Все это дело очень непонятно, и поэтому ничего определенного сказать нельзя. Тов. Молотов говорит, что он пытался уяснить себе, в чем здесь дело, но так этого и не понял. Он не может решить этого вопроса с закрытыми глазами.

Шуленбург отвечает, что тут все ясно, недостает лишь названия корабля, которого он не знает. Он повторяет, что, поскольку упомянутые предметы не предназначены для Японии, этот вопрос затрагивает лишь советско-германские отношения. Если бы корабль мог получить все, что ему необходимо, германское правительство не обращалось бы с просьбой разрешить транзит этих предметов. Возможно, что нужных медикаментов нельзя достать в Японии, так как германская химическая промышленность более развита. Тем, что было дано согласие на поставку в Советский Союз модельных самолетов, германская сторона значительно пошла навстречу желаниям советского правительства и поэтому надеется, что в этом случае советская сторона пойдет навстречу Германии.

Тов. Молотов отвечает, что поставка модельных самолетов является делом германского правительства и что это вытекает из имеющегося хозяйственного соглашения*. Тут же речь идет о какой-то таинственной истории, где нельзя уяснить, в чем суть дела, и, поскольку нельзя понять, как это может отразиться на отношениях Советского Союза с другими странами, было бы слишком опрометчиво решать этот вопрос с закрытыми глазами.

Шуленбург не видит, в чем может здесь заключаться ошибка советского правительства. Ему совершенно ясно это дело, и он не видит никакого риска. Если бы крейсер зашел во Владивосток, это было бы неудобно. Германское правительство согласно с отправкой этих предметов в Японию. Возможно, что советское правительство желает получить заверения японского правительства в том, что оно согласно с этой операцией.

Тов. Молотов говорит, что советская сторона не имеет желания вести по этому поводу переговоры с Японией. Вопрос сам по себе непонятен, и на него нельзя ответить. Возможно, что он более ясен Шуленбургу, но, поскольку он не ясен советской стороне, т. Молотов ничего положительного сказать не может.

Тов. Молотов задает вопрос о поставке 30 тыс. тонн алюминия и 150 тонн кобальта.

Шнурре отвечает, что относительно кобальта он еще ответа не получал, так как тут встречается ряд затруднений. Он надеется, что в ближайшие два-три дня сможет дать ответ. Относительно алюминия он уже выразил в основном свое согласие, но тут также встречаются некоторые трудности, так как германская сторона изучает вопрос, откуда она может получить достаточное количество глинозема. Он хотел бы еще раз поставить перед т. Микояном вопрос о поставке глинозема, хотя бы в последующий период. Тем не менее Шнурре подчеркивает, что вопрос принципиально решен и алюминий будет поставлен.

Тов. Молотов говорит, что, насколько ему известно, НКВТ ответил, что он не может поставлять глинозем.

Шнурре повторяет, что окончательный ответ будет дан в ближайшие дни. Сейчас он хотел лишь сообщить о тех трудностях, которые встречаются при решении этого вопроса.

Шнурре сообщает ответ германского правительства по вопросу об урегу-

* См. док. 41.

187

лировании имущественных претензий в прибалтах. Он говорит, что германское правительство в основном согласно установить германские имущественные претензии в размере 200 млн. германских марок и советские имущественные претензии в размере 50 млн. германских марок. Разница, составляющая 150 млн. германских марок в пользу Германии, должна быть оплачена в 1941 и 1942 гг. Ему поручено также сделать некоторые разъяснения и уточнить два вопроса, по которым он составил памятные записки (Шнурре передает т. Молотову 2 памятные записки)*. В первой памятной записке указано, на каких условиях германское правительство готово принять предложения правительства СССР:

1. Путем вычета вышеупомянутых 50 млн. германских марок полностью и окончательно возмещаются все права и претензии, принадлежащие Союзу Советских Социалистических Республик в качестве правопреемника Балтийских государств, а также физическим и юридическим лицам этих государств на территории, состоящей под германским суверенитетом или по отношению к германским гражданам. В частности, это относится также ко всем вытекающим из возвращения Мемельской области Германии правам и претензиям и интересам литовского государства, литовских общественно-правовых организаций и литовских граждан.

2. Под вышеприведенный порядок не подпадают обоюдные требования и обязательство по товаропоставкам, подлежащие урегулированию согласно постановлениям действующих соглашений о расчетах, а также не подпадает культурное имущество германских граждан и лиц немецкой национальности, находящихся на территории Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик.

3. Паушальные суммы, подлежащие оплате в 1941 г. и 1942 г., начиная с 1 января 1941 г., должны быть уплачены с советских особых счетов в Берлине. Учет этих платежей будет произведен по хозяйственному соглашению.

4. Понятие паушального урегулирования не должно привести к уменьшению имущества, которое переселенцы имеют право взять с собой на основании подлежащего заключению соглашения о переселении.

Шнурре, ссылаясь на 3-е условие, говорит, что он упоминал об этом уже в прошлой беседе и теперь снова подчеркивает, что германское правительство желает, чтобы в случае необходимости эти платежи привлекались для выравнивания разрьюа в поставках по хозяйственному соглашению. Может случиться, что германская сторона поставит товары на некоторую сумму меньше, причем тут она будет связана со сроками, и, поскольку обычно советская сторона не утверждает полностью списки добавочных поставок, предлагаемые германской стороной, германское правительство желает обеспечить себя возможностью привлекать в таких случаях упомянутую паушальную сумму.

Тов. Молотов говорит, что тут платежи предусмотрены равномерными частями в 1941 и 1942 гг. в то время, как расчеты по соглашению производятся поквартально.

Шнурре отвечает, что в обоих случаях можно производить оплату поквартально. Но туг речь вдет о том, чтобы советская сторона не приостанавливала своих поставок в случае несоответствия германских поставок, а согласилась бы привлечь для ликвидации разрыва паушальную сумму.

* Не публикуются.

188

Тов. Молотов говорит, что он должен по этому поводу посоветоваться с соответствующими организациями.

Шнурре переходит ко второму вопросу. Он упоминает об эстонском Сланцевом Акционерном Обществе Кивиели, акции которого имеет Главное Командование Германского Военно-Морского Флота. Германское правительство желает, помимо соглашения о паушальном возмещении германских имущественно-правовых претензий в прибалтийских Советских Социалистических Республиках, заключить особое соглашение:

1. О выполнении заключенных между Главным Командованием Германского Военно-Морского Флота и эстонским Сланцевым Акционерным Обществом Кивиели договоров на поставку сланцевого масла.

2. О возмещении германских имущественных интересов в Кивиели путем дополнительных поставок масла.

Шнурре подчеркивает, что акции эстонского Сланцевого Акционерного Общества являются германской собственностью. Около половины их принадлежит Главному Командованию Германского Военно-Морского Флота, которое несколько лет тому назад в интересах снабжения Германского Военного Флота приступило к реконструкции завода с целью довести его производительность до 400 тыс. тонн в год. Совершенно естественно, что это Общество перейдет теперь к Советскому Союзу, но, поскольку германское правительство в нем особенно заинтересовано, Шнурре просит выделить этот вопрос и передать его на разрешение в Комиссию т. Деревянского.

Тов. Молотов отвечает, что он должен посоветоваться по этому поводу с т. Микояном. Что касается места переговоров, то возможно, что их будет лучше вести в Москве. Однако по этому поводу он также хочет посоветоваться с т. Микояном, после чего сможет дать ответ.

Шнурре говорит, что в связи с принятием паушальной суммы германская сторона составила проект соглашения (Шнурре передает проект соглашения, составленный на русском и немецком языках, т. Молотову)*. Шнурре подчеркивает, что это соглашение не обуславливает решения по имущественным претензиям в Бессарабии.

Шнурре спрашивает, есть ли решение по поводу кексгольмской фабрики и чехословацкого кредита?

Тов. Молотов отвечает, что, как только этот вопрос будет выяснен, либо он сам, либо т. Микоян даст ответ.

Шнурре просит т. Молотова посодействовать в том, чтобы торговый договор был заключен в декабре, по возможности до Рождества, что, по его мнению, важно из политических и деловых соображений.

Тов. Молотов говорит, что советская сторона не задерживает заключения договора. Он напоминает, что советская сторона ожидает положительного ответа от германского правительства по поводу поставки кобальта и алюминия без оговорки о глиноземе.

В конце беседы Шуленбург снова возвращается к вопросу о разрешении на транзит самолетов, запасных частей и медикаментов. Он просит т. Молотова еще подумать над этим вопросом и, ссылаясь на то, что Германия находится в состоянии войны, подчеркивает заинтересованность германского правительства в разрешении этого вопроса.

Тов. Молотов отвечает, что он уже думал по этому поводу, и, поскольку

* Не публикуется.

189

вопрос остается для него неясным, он ничего не может прибавить к тому, что он уже сказал.

На этом беседа закончилась. Беседа продолжалась 1 час 10 минут.

Записал В.Богданов АВП РФ, ф.Об, оп.2, п.15, д.158, л.23—31.