798. Беседа первого заместителя народного комиссара иностранных дел ссср а.Я. Вышинского с временным поверенным в делах германии в ссср в. Тип-пельскирхом

Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Ворошилову, т. Кагановичу, т. Микояну, т. Лозовскому, т. Соболеву, т. Павлову, т. Куроптеву

25 апреля 1941 г.

Секретно

Сегодня в 20 часов я принял Тигшельскирха по вопросу о демаркации и редемаркации советско-германской границы от реки Игорка до Балтийского моря.

Я заявил Типпельскирху, что ознакомился с его вчерашней беседой с т. Соболевым* и считаю заявление, сделанное Типпельскирхом Соболеву,

* См. док. 794.

622

каким-то недоразумением. Ведь должно быть совершенно ясно, что, поскольку мы сняли свои предложения, должны, естественно, отпасть и предложения германской стороны. Между тем, вчера Типпельскирх, выразив удовлетворение тем, что мы сняли свои предложения, подчеркнул оставление в силе предложений германской стороны. Это совершенно непонятно. Это ни с чем не вяжется. Я уполномочен заявить, что никаких уступок в этом вопросе мы делать не будем. Мы считаем, что демаркация и редемаркация границы, предусмотренная договором 10 января*, должна производиться по фактически охраняемой линии, как это и было нами предложено в последний раз и на чем, кстати сказать, до сих пор настаивала немецкая сторона.

Я должен, кроме того, напомнить, что за германской стороной еще остается долг, это — ратификация договора от 10 января. Я напомнил Типпель-скирху, что эта ратификация была обещана в середине февраля. Типпельскирх, конечно, это хорошо помнит, уже кончается апрель — ратификация все еще не произведена.

Отвечая мне, Типпельскирх вопрос о ратификации замял, коснувшись его вскользь лишь в конце беседы, заявив, что по этому вопросу он не имеет никаких инструкций и может дать ответ лишь после запроса Берлина, что он немедленно и сделает.

Перейдя к вопросу о комиссии по демаркации, Типпельскирх заявил, что эта комиссия, по его мнению, могла бы получить право исправить некоторые маленькие ошибки и внести некоторые изменения, не затрагивающие основной конфигурации границы.

Типпельскирх хотел бы уточнить предварительно некоторые моменты:

1. Река Ширвиндт. Подпадает ли вопрос о спрямлении границы на одном из участков этой реки под действие статьи 3-й договора от 10 января 1941 г., говорящей о регулировании правового режима рек?

Я ответил отрицательно, разъяснив разницу между правовым режимом и изменениями границы. Это разъяснение заняло довольно продолжительное время, причем при рассмотрении этого вопроса я счел целесообразным вызвать т. Куроптева с картой и, таким образом, весь вопрос выяснить во всем его объеме.

После этого Типпельскирх заявил, что сегодня ему вопрос этот абсолютно ясен и что он считает, что предложения, изложенные в записке Шуленбурга от 4 апреля, в этой части можно было бы считать отпавшими.

Не обошлось в данном случае без курьеза.

При рассмотрении границы по реке Ширвиндт Типпельскирх принял линию проектируемой границы на немецкой карте, которую мы рассматривали, за уже фактически существующую границу и на этом обстоятельстве построил всю свою аргументацию.

В этой путанице Типпельскирху в некоторой степени помог его переводчик.

Когда же т. Иванов, переводивший мои объяснения, обратил внимание на неясность и неправильность переводами когда было выяснено действительное положение границы, Типпельскирх стал очень извиняться и все свои возражения взял обратно, заявив, что это явное недоразумение и вопрос о р. Ширвиндт он считает возможным снять.

2 По вопросу о 12 метрах берега по озеру Вуститере Типпельскирх спросил, согласны ли мы оставить в силе статью 36-ю литовско-германского

* См. док. 640.

623

договора от 29 января 1928 года, на которую ссылается наш Договор от 10 января.

Так как ст. 36-я этого договора говорит о праве пользования прибрежной полосой на 12 метров, т.е. касается вопроса режима приозерной полосы и по существу является правильной, я подтвердил, что против оставления в силе ст. 36-й, регулирующей пользование берегом, с нашей стороны я возражений не предвижу и считаю, что этот вопрос можно обсудить на комиссии в порядке ст. 3-й договора от 10 января.

Типпельскирх удовлетворился этим объяснением и сказал, что и этот вопрос, ему кажется, можно считать исчерпанным, но как обстоит с двумя другими вопросами — о береговой полосе по озеру Галадус и о 500 метрах шоссейной дороги Сувалки-Кальвария? Типпельскирх пытался защищать предложения Шуленбурга от 4 апреля*.

Я решительно возражал, ссылаясь на то, что эти предложения возникли в связи с нашими предложениями об изменении границы и что, поскольку — я еще раз это повторил — нами сняты наши предложения, должны считаться категорически отпавшими все встречные предложения германской стороны.

В конце концов, Типпельскирх заявил, что на этих предложениях, конечно, настаивать не следует. Однако он хотел бы, чтобы хотя бы вопрос о шоссейной дороге был передан на разрешение пограничной комиссии.

Я это предложение отклонил.

Чем же тогда пограничная комиссия будет заниматься, спросил Типпельскирх, нужно же ей оставить какую-нибудь работу?

На это я в шутливом тоне ответил: «Пусть пограничная комиссия получше проведет свою основную работу по демаркации, получше забьет пограничные колышки».

В итоге Типпельскирх заявил, что все вопросы он считает выясненными и полагает, что их можно будет разрешить к обоюдному согласию, но, ввиду отсутствия у него соответствующих инструкций, он запросит дальнейшие указания из Берлина.

При беседе присутствовали: со стороны Типпельскирха — переводчик Кэмфе, с нашей стороны — тт. Иванов и Куроптев.

Беседа продолжалась 1,5 часа.

А. Вышинский АВП РФ, ф. 082, on. 24, п. 105, д. 3, л. 127-130.