746. Беседа народного комиссара иностранных дел ссср ъм. Молотова с послом германии в ссср ф. Шуленбургом

Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Вышинскому, т. Куроптеву, т. Павлову А., т. Павлову В., т. Деканозову

4 апреля 1941 г.

Сов. секретно Особая папка

Тов. Молотов заявляет, что он пригласил Шуленбурга для того, чтобы информировать его и германское правительство по одному вопросу, касающемуся взаимоотношений СССР с Югославией. Тов.Молотов говорит, что, вероятно, посол слышал, что из Югославии было командировано несколько лиц для ведения переговоров с советским правительством. Этими переговорами руководил посланник Югославии в Москве Гаврилович. Эти переговоры закончились, и сегодня предстоит подписание договора о ненападении и дружбе между СССР и Югославией*. Договор этот в своей основе аналогичен советско-турецкому договору о ненападении и дружбе от 1925 года**. Тов. Молотов заявляет, что информирует по этому поводу германское правительство, так как считает, что СССР и Германия должны консультироваться по затрагивающим их вопросам. Тов. Молотов добавляет, что при заключении договора с Югославией СССР руководился интересами мира и заключение договора направлено в защиту интересов мира. Было бы желательно, если бы германское правительство сделало в своих взаимоотношениях с Югославией все возможное, что соответствует интересам мира.

* См. док. 747. ** Договор от 17 декабря 1925 г.

518

Шуленбург заявляет, что от внимания т. Молотова, вероятно, не ускользнул тот факт, что в настоящее время отношения между Югославией и Германией весьма напряжены. При этом Германия не виновата в напряженности этих отношений. Напротив, Германия предприняла шаги к сохранению мира, но Югославия этого не хочет и заставляет принять Германию соответствующие меры. При настоящем положении он, Шуленбург, сомневается в том, что момент, выбранный для подписания, являлся бы особенно благоприятным, и убежден, что не само заключение советско-югославского договора, а момент его заключения произведет странное впечатление в Берлине, вызовет там удивление и возбуждение во всем мире.

Тов. Молотов замечает, что он не получал никакой официальной информации о взаимоотношениях Югославии с Германией. Он пользуется лишь газетной информацией. Югославия присоединилась к тройственному пакту и это остается в силе. Мы не располагаем сведениями об отказе Югославии от присоединения к тройственному пакту и полагаем, что договор Югославии с Германией остается в силе. Этот договор идет дальше, чем договор о ненападении между СССР и Югославией. Советско-югославский договор в основном аналогичен советско-турецкому договору от 1925 года, который не вызывал недоразумений с чьей-либо стороны.

Что же касается момента, то т. Молотов подчеркивает, что цель заключения договора — это акция в пользу мира. Это в интересах также Германии, которая не хочет распространения войны, в частности, на Балканы. Тов. Молотов еще раз выражает пожелание, чтобы германское правительство сделало все возможное в интересах улучшения своих отношений с Югославией.

Шуленбург заявляет, что с деловой, трезвой точки зрения ничего нельзя сказать против заключения пакта. Он хотел бы повторить еще раз, что советское правительство может это спокойно сделать. Но момент, выбранный для заключения пакта, кажется ему критическим. Советское правительство должно понять, что существование договора о присоединении Югославии к тройственному пакту находится под сомнением. Это, в частности, подтверждается тем, что люди, которые подписали этот договор, находятся в тюрьме. В настоящее время в Югославии немецкое население подвергается репрессиям и т.д. Эти события заставляют Германию следить за внешней политикой Югославии. В настоящее время Германия должна подождать заявления югославского правительства о своей внешней политике. Подписание советско-югославского пакта о ненападении и дружбе вызовет большое удивление в Берлине и возбуждение во всем мире. Шуленбург еще раз повторяет, что они сомневаются, существует ли в настоящее время германо-югославский договор или нет. На этот счет требуется ясное заявление югославского правительства, которое до сих пор не последовало.

Тов. Молотов отвечает, что вопрос о присоединении Югославии к тройственному пакту — это вопрос взаимоотношений Германии и Югославии. В пределах того, о чем информирован т. Молотов, и на основании официального заявления югославского правительства т. Молотов должен констатировать, что югославское правительство и Петр II принимают все меры, чтобы сохранить хорошие отношения с соседями и сохранить мир. Югославское правительство не проводит никаких антигерманских мероприятий. С этим приходится, по мнению т. Молотова, считаться как с фактом. Поэтому т. Молотову кажется, что советско-югославский договор, который служит интересам сохранения мира, должен положительно сказаться на международной обстановке,

519

в особенности если бы в том же направлении действовала также и Германия.

Шуленбург, ссылаясь на замечания т. Молотова относительно неполучения официальной информации о германо-югославских отношениях, заявляет, что Берлин проявляет крайнюю сдержанность по отношению к событиям в Югославии и еще не высказал по этому поводу ни положительной, ни отрицательной точки зрения. Однако он, Шуленбург, полагает, что этот шаг советского правительства едва ли улучшит международную ситуацию. Напротив, он опасается, что заключение советско-югославского договора может иметь обратное действие, и говорит, что, может быть, советское правительство еще раз обдумает свой шаг.

Шуленбург не согласен, что югославское правительство предпринимает все меры для сохранения хороших отношений со своими соседями. Факты освистания германского посланника в Белграде, избиение военного атташе Германии, разгром немецких магазинов, трудно рассматривать как желание поддержать хорошие отношения с Германией. Германия, по мнению Шулен-бурга, сделала все возможное для сохранения мира и теперь дело за Югославией.

Тов. Молотов отвечает, что советское правительство обдумало свой шаг и приняло окончательное решение. Предложение о заключении договора о ненападении и дружбе исходило от Югославии, представилось советскому правительству приемлемым и было принято.

Шуленбург заявляет, что он ничего не может сказать против предложения Югославии, но считает неподходящим момент, выбранный для заключения советско-югославского договора. По крайней мере, по его мнению, югославское правительство должно было сделать заявление об отношении к тройственному пакту в настоящее время. Этого заявления югославское правительство до сих пор не сделало.

Тов. Молотов отвечает, что югославское правительство заявило, что рассматривает договор о присоединении Югославии к тройственному пакту остающимся в силе. Однако т. Молотов говорит, что отношение Югославии к тройственному пакту является внутренним делом Югославии и он не компетентен входить в обсуждение этого вопроса. Тов.Молотов еще раз подчеркивает, что, насколько он может судить, правительство Югославии делает все возможное, чтобы стабилизировать положение, и никаких шагов, которые нарушили бы ее взаимоотношения с соседями, не предпринимает. Напротив, югославское правительство делает все возможное для сохранения хороших отношений с соседями и это, надо думать, является искренним желанием югославского правительства.

Шуленбург отвечает, что он надеется, что т. Молотов прав, но допускает в этом сомнение. Во всяком случае он, Шуленбург, доложит своему правительству о заявлении т. Молотова и надеется, что не он, а т. Молотов окажется правым. Шуленбург просит разрешить ему поставить в настоящей беседе еще несколько вопросов, так как он вряд ли сумеет в ближайшее время еще раз встретиться с т. Молотовым. Дело в том, что он хочет остаться в Москве до приезда Мацуоки²²⁸, а в четверг он думает выехать в Германию.

Тов. Молотов не возражает против постановки Шуленбургом тех вопросов, о которых он желал бы говорить.

Шуленбург сообщает, что он получил ответ по вопросу о советско-германской границе от реки Игарка до Балтийского моря. Берлин очень подробно излагает свою правовую точку зрения. Берлин не согласен с правовой точкой зре-

520

ния советского правительства. При обосновании своей точки зрения Берлин опирается на высказанное советским правительством в его ноте от 28 августа желание демаркировать существующую уже границу. Однако германское правительство готово оставить в стороне юридический спор и согласно вступить на путь практического разрешения вопроса о новом участке советско-германской границы. При этом германское правительство выдвигает предложения, которые подробно изложены в его памятной записке (прилагается)*. Шуленбург заявляет, что так как затронутые в памятной записке германским правительством вопросы выходят за рамки компетенции смешанной советско-германской пограничной комиссии, то нужно найти по этим вопросам правовую форму соглашения.

Тов. Молотов выражает надежду, что такая форма будет найдена.

Шуленбург спрашивает, не располагает ли т. Молотов ответом по поводу проводки нескольких германских судов с Дальнего Востока на Запад по Северному морскому пути.

Тов. Молотов обещает ускорить разрешение вопроса.

Далее Шуленбург заявляет, что он получил длинную телеграмму, касающуюся вопроса германского транзита на Дальний Восток. Из этой телеграммы видно, какое большое значение придает германское правительство этому делу. В частности, в этой телеграмме указывается, что чрезвычайно затягивается выдача лицензий германским фирмам.

Тов. Молотов указывает, что это, очевидно, объясняется фактами злоупотреблений, которые имели место.

Шуленбург заявляет, что германское правительство дало строгие распоряжения для пресечения этих злоупотреблений. Шуленбург говорит также, что не осуществляются даже те небольшие пожелания, которые были высказаны в меморандуме посла по вопросу о железнодорожном транзите на Дальний Восток. Шуленбург просит дать указания о разрешении всех этих вопросов в духе писем, которыми обменялись Риббентроп и т. Молотов 28 сентября.

Тов. Молотов отвечает, что он поручит заняться этими вопросами А.И. Микояну.

В заключение Шуленбург просит пойти им навстречу в вопросах выезда в Германию долголетних сотрудников бывших германских миссий в Прибалтике. Здесь речь идет, главным образом, о машинистке германской миссии в Вильно Вестерстен, шведке по национальности и советской гражданке.

Далее, это вопрос об арестованных лицах немецкой национальности, которые подлежат переселению. Эти арестованные должны быть, по мнению Шуленбурга, освобождены и эвакуированы в Германию.

Тов. Молотов подчеркивает, что, конечно, когда речь идет о советских подданных, мы должны выявить свое более форматьное отношение. Мы здесь ограничены законами. Когда речь идет о переселении по соглашению, то это дело другое. В случаях же решения вопроса о выезде советских граждан — компетентен не Совнарком, а Верховный Совет. Однако т. Молотов обещает выяснить вопрос о выезде Вестерстен.

Записал В. Павлов

АВП РФ, ф. Об, on. 3, п. 1, д. 4, л. 75-81. * Не публикуется.

6 Документы Кн 2. ч 2

521