732. Из дневника полномочного представителя ссср в королевстве румыния алйелаврентьева

23 марта 1941 г.

Секретно

Несмотря на то, что было воскресенье, меня посетил югославский посланник Авакумович. Первым вопросом, который он мне задал, был вопрос о том, не имею ли я сведений, что советское правительство опубликовало коммюнике о предполагающемся присоединении Югославии к тройственному пакту или предполагает опубликовать. Я ответил, что мне ничего не известно. Авакумович сделал вид, что он огорчен, и заявил, что до него доходили слухи о том, что такое коммюнике уже существует, и он сам ожидает его.

Сам Авакумович не имеет еще официальных сведений о том, что Югославия присоединится к тройственному пакту и на каких условиях произойдет это присоединение. Однако он полагает, что то, что писали об этом румынские газеты, соответствует действительности. Он указал, что это присоединение объясняется тем давлением, которое оказала Германия на Югославию, а не каким-либо желанием самой Югославии. Югославия должна была подчиниться силе, т. к. перед ней было только два выхода: или принять германские требования, или вступить в войну с Германией. Последний выход не мог быть принят, т.к. Югославия оказалась предоставленной сама себе: англичане не могут ей помочь чем-либо существенным, а американская помощь неизвестно когда будет.

Я выразил личное мнение, что мало вероятным являлось то, что Германия решилась бы вести войну против Югославии, т.к. это сейчас не было бы в интересах Германии.

Авакумович указал, что, по его мнению, это было бы неизбежным, т.к. Германия твердо решилась дойти до Афин и Константинополя и не могла бы остановиться на полдороге из-за сопротивления 500-тысячной югославской армии, вдобавок еще угрожаемой и со стороны Италии.

Авакумович указал на то, что сейчас югославский народ переживает самый тяжелый момент в своей истории, т.к. он очутился один. По лондонскому радио можно судить, что в правительстве Югославии не было единства по вопросу о внешней политике, т.к. при голосовании на заседании кабинета министров из 18 министров 4 голосовали против и 4 воздержались.

Авакумович, подчеркивая, что он говорит в частном порядке, заметил, что если бы СССР сказал хоть одно слово в Берлине, то всего этого не произошло.

Ослабление позиции Югославии затрагивает интересы СССР, пассивная позиция которого привела к такому положению. Я ответил, что за судьбу каждого народа несет ответственность только правительство данной страны,

496

а не правительство какой-либо другой страны, тем более что в данном случае, по моему личному мнению, решение югославского правительства не отражает действительного желания югославского народа.

Авакумович был очень расстроен и едва удерживался от слез. Видимо, решение югославского правительства он совершенно не одобряет, хотя он отказался дать ему какую-либо личную оценку. Он считает, что отставка 3 югославских министров объясняется их несогласием с политикой правительства. Он полагает возможной отставку и Гавриловича в Москве.

Авакумович не питает никаких иллюзий в отношении значения оговорок, с которыми Югославия присоединяется к пакту, и считает вероятным, что немцы будут провозить через Югославию не только военные материалы и раненых, но и войска в случае надобности.

Авакумович выразил сомнение в том, что Турция будет сопротивляться. По поводу изменения в составе румынского правительства Авакумович высказал мнение, что такое изменение возможно, но не теперь, а через два-три месяца.

По данным Авакумовича, в Болгарии находится не менее 24 дивизий немецких войск. Сейчас прибывает в Болгарию пехота с лошадиной тягой, очевидно, для непосредственных военных действий в горах.

При беседе присутствовал 1-й секретарь полпредства т. Михаилов.

Лаврентьев

АВП РФ, ф. 0125, on. 27, п. 122, д. 4, л. 172—174.

733. БЕСЕДА НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М. МОЛОТОВА С МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЯПОНИИ Е. МАЦУ ОКОЙ

24 марта 1941 г.

Сое. секретно

Мацуока в начале беседы, разъясняя цели своей поездки в Европу, говорит, что идея посещения Берлина и Рима у него возникла в связи с заключением пакта трех держав и в целях обмена мнениями с руководителями Германии и Италии по вопросам, касающимся тройственного союза. При этом Мацуока указывает, что после того, как посредничество Японии между Таи и Индо-Китаем закончилось успешно, он смог получить разрешение от своего правительства на поездку в Европу.

Затем Мацуока благодарит т. Молотова за оказанный ему прием и за путешествие по территории СССР, доставившее ему удовольствие, и приветствует т. Молотова как Председателя СНК СССР и как Наркома иностранных дел.

Тов. Молотов благодарит Мацуоку за приветствие и говорит, что он очень рад, что путешествие Мацуоки было благополучным и доставило удовольствие. Далее т. Молотов заявил, что он полагает, что Мацуока имеет достаточно оснований для того, чтобы встретиться со своими союзниками.

Мацуока ответил, что Япония заключила очень важный для ее внешней политики тройственный пакт, однако личного контакта между руководителями государств, заключивших тройственный пакт, не было. Обмен мнений происходил только по телеграммам, чго не могло заменить личного контакта,

497

и отсюда основной причиной его визита в Берлин и Рим является установление личного контакта с Гитлером, Риббентропом, Муссолини и Чиано. При этом Мацуока добавил, что он знаком только с Муссолини и Чиано, а с Гитлером и Риббентропом до сих пор лично не встречался.

Далее Мацуока говорит, что отношения с СССР для Японии также являются важными и свою нынешнюю поездку в Берлин и Рим он хочет использовать для встречи с руководителями Советского Союза.

Затем Мацуока благодарит за прием, оказанный ему в 1932 году при его проезде в Женеву. Мацуока говорит, что в 15-ю годовщину Октябрьской Революции он присутствовал на параде на Красной площади и затем в течение 20 минут был на приеме у т.Калинина.

После этого Мацуока переходит к японо-советским отношениям. Он говорит, что он убежден в том, что японо-советские отношения должны быть улучшены, и добавляет, что об улучшении отношений он заботился еще лет 30 тому назад, будучи своего рода начальником генштаба графа Гото и разделяя взгляды последнего на установление хороших отношений между Россией и Японией.

На обратном пути, говорит Мацуока, он хотел бы поговорить с т. Молотовым по вопросу об улучшении японо-советских отношений. Мацуока также указывает, что по вопросу об улучшении японо-советских отношений он много говорил с т. Сметаниным, с которым у него установились очень хорошие, дружеские отношения.

Тов. Молотов отвечает, что он может только выразить свое удовлетворение по поводу заявления Мацуоки о том, что отношения между обеими странами должны быть улучшены и что Мацуока установил хорошие отношения с полпредом Сметаниным. Со своей стороны, говорит т. Молотов, он готов после возвращения Мацуоки из Берлина говорить с ним о тех вопросах, которые имеют отношение к японо-советским отношениям.

Мацуока говорит, что, как уже очевидно, т. Сметанин информировал т. Молотова, Мацуока в беседе с т. Сметаниным просил о том, чтобы его поездка не связывалась с японо-советскими переговорами, поскольку официальной целью поездки является посещение Берлина и Рима, и потому он не хочет, чтобы думали о том, что его поездка связана с переговорами с СССР.

На вопрос т. Молотова, где не думали бы, Мацуока ответил, что здешние американские и английские журналисты проявляют нервозность и спрашивают его, на сколько дней он остановится в Москве после своего возвращения из Берлина. В беседе с журналистами, говорит Мацуока, он ответил им, что проезжает через СССР транзитом, а не для делового посещения. Конечно, добавляет Мацуока, будет другое дело, если я прибуду в Москву и буду вести переговоры, но пока что не нужно об этом говорить, чтобы не было излишних сомнений и догадок.

Тов. Молотов говорит, что это зависит от Мацуоки, какой характер придать своей поездке.

Затем т. Молотов указывает, что у него также установились неплохие отношения с Татекавой.

Мацуока ответил, что он очень рад выслушать это мнение т. Молотова о его взаимоотношениях с Татекавой.

На вопрос т. Молотова, сколько времени думает пробыть Мацуока в Берлине и Риме, Мацуока ответил, что сроки его пребьшания в Берлине и Риме будут уточнены на месте, однако он полагает, что в Берлине он пробудет 3—

498

4 дня и в Риме 2—3 дня. Далее Мацуока сказал, что на обратном пути он обязательно на несколько дней задержится в Москве, и добавил, что ему нужно вообще торопиться с возвращением в Японию.

Тов. Молотов сказал, что если Мацуока при возвращении в Москву будет иметь вопросы к т. Молотову, то он готов встретиться с Мацуокой и просит сообщить ему об этом.

Мацуока говорит, что о дне его приезда и относительно встречи с т. Молотовым он известит т. Молотова через Татекаву. При этом Мацуока добавил, что хотя он и торопится возвратиться в Японию, но если т. Молотов будет считать желательным его пребывание в Москве, то он может остаться в Москве несколько дольше.

Тов. Молотов ответил, что он не возражает, если это будет необходимо в общих интересах.

После этого Мацуока спрашивает, когда может состояться его встреча с т. Сталиным.

Тов. Молотов ответил, что до сих пор его спрашивали только о согласии т. Сталина на встречу с Мацуокой, но никто не спрашивал о времени этой встречи. О согласии т. Сталина на встречу, говорит т. Молотов, он уже сообщил, а сейчас желательно узнать мнение Мацуоки о времени встречи.

Мацуока говорит, что он мог бы встретиться даже сейчас.

Тов. Молотов позвонил по телефону т.Сталину и сообщил Мацуоке, что т. Сталин сможет быть через 10 минут.

В ожидании прихода т. Сталина беседа между т. Молотовым и Мацуокой касалась главным образом знакомства Мацуоки с Россией. Между прочим Мацуока заявил, что в 1916 году маршал Ямагата предвидел, что еще до конца первой мировой войны в России будет революция и дом Романовых исчезнет, однако ему никто не верил.

Тов. Молотов ответил, что люди, знавшие Россию в 1916 году, могли сделать подобное предсказание, но никто не мог категорически сказать этого.

На этом беседа т. Молотова с Мацуокой закончилась.

На беседе присутствовали Татекава и Миякава.

Записал беседу Забродин АВП РФ, ф. Об, on. 3, п. 28, д. 383, л. 1—5.

734. БЕСЕДА ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК ВКП(б) И.В. СТАЛИНА С МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЯПОНИИ Е. МАЦУОКОЙ

24 марта 1941 г.

Сое.секретно Особая папка

В начале беседы Мацуока говорит, что 8 лет тому назад, проездом через СССР в Женеву, он находился в течение 5 дней в Москве *, однако тогда

* Е.Мацуока— в тот период был представителем Японии в Лиге Наций и находился в Москве в ноябре 1932 г.; был принят М.М. Литвиновым 4 ноября 1932 г. См. Документы.... — T.XV. — Док. 424, прим. 281.

499

ему не представилось случая видеться с т. Сталиным. Он смог тогда увидеть т. Сталина лишь на трибуне мавзолея, присутствуя на параде на Красной площади.

Далее Мацуока говорит, что он просил т. Сталина принять его для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение и побеседовать с т. Сталиным до отъезда в Берлин.

Тов. Сталин отвечает, что он готов к услугам Мацуоки.

Мацуока говорит, что относительно цели посещения Германии и Италии, а также относительно своего желания остановиться на несколько дней в Москве он уже говорил в Токио полпреду СССР т. Сметанину, а также в только что имевшей место беседе с т. Молотовым*, поэтому, не желая утруждать т. Сталина, просит т. Сталина о подробностях осведомиться у т. Молотова. Далее Мацуока говорит, что если т. Молотов найдет нужным, то он, Мацуока, после своего возвращения из поездки в Германию и Италию сможет иметь несколько встреч с т. Молотовым относительно улучшения японо-советских отношений. Тут же Мацуока указывает, что его убеждение в отношении улучшения отношений между Японией и Россией зародилось еще 30 лет тому назад, поэтому не является новым, и лично он имеет решимость улучшить японо-советские отношения.

Тов. Сталин отвечает, что желание Мацуоки остановиться на обратном пути в Москве будет приветствоваться, и заявчяет, что улучшение отношений между СССР и Японией он считает не только необходимым, но и вполне возможным, и если новая встреча с Мацуокой будет необходима, то он будет к услугам Мацуоки **.

Мацуока говорит, что он разделяет мнение т. Сталина относительно улучшения отношений между обеими странами, и напоминает, что перед своей поездкой в Женеву в 1932 году он имел беседу с тогдашним военным министром и министром иностранных дел, которые дали согласие на ведение переговоров о заключении пакта' о ненападении. Однако общественное мнение Японии было против заключения пакта о ненападении, и поэтому его усилия не увенчались успехом.

На вопрос т. Сталина, было ли это в тот период, когда министром иностранных дел был Иосидзава, Мацуока отвечает, что тогда министром иностранных дел был Учида.

Мацуока еще раз повторяет, что в тот период он вел беседы относительно заключения пакта о ненападении между Японией и СССР с тогдашним воен[ным] мин[истр]ом Араки и министром] ин[остранных] дел Учида и они дали свое согласие на то, чтобы Мацуока говорил в Москве относительно пакта, хотя главной задачей, говорит Мацуока, была его работа как главы делегации Японии в Женеве. Поскольку, продолжает Мацуока, Араки и Учида согласились на заключение пакта, то они имели моральное обязательство поддерживать его в этом отношении, но общественное мнение еще не созрело для того, чтобы пакт был заключен. Тут же Мацуока добавляет, что еще и сейчас имеется группа лиц, которая возражает против заключения пакта о ненападении, однако он вместе с Коноэ имеют решительное мнение улучшить отношения между обеими странами.

Затем Мацуока говорит, что так как т. Сталин очень занят, то он не

* См. док. 733, ** См. док. 772.

500

хочет отнимать у него драгоценного времени, но если т. Сталин смог бы уделить ему еще минут 20, то у него имеются для сообщения т. Сталину два вопроса, о которых он просил бы подумать до его возвращения из Берлина и Рима.

Тов. Сталин отвечает, что так как Мацуока редкий гость, то он готов удовлетворить просьбу Мацуоки.

1. Мацуока говорит, что, как известно, в Японии верховная власть находится в руках Тенно. На иностранный язык Тенно обычно переводится как император. Однако это не верно, ибо в Японии уже давно имеется коммунизм, и я бы назвал, говорит Мацуока, этот коммунизм моральным коммунизмом. В японской семье то, что принадлежит, например, старшему сыну, принадлежит также и младшему сыну. Хотя в Японии существует капитализм, однако от этого никакого вреда нет. Все имущество и жизнь подданных принадлежат Тенно, и никто об этом не жалеет. Далее, например, сравнительно небогатый человек, видя какого-нибудь бедного мальчика, дает ему денег на учебу и, таким образом, оказывает свое посильное содействие.

На вопрос т. Сталина, не есть ли это путь императора, Мацуока говорит, что он назвал бы это моральным коммунизмом, ибо Тенно — это государство, и все принадлежит ему. Англосаксонские традиции нанесли ущерб Японии, а промышленный переворот затормозил развитие морального коммунизма. Однако сейчас, продолжает Мацуока, создалась группа лиц, правда, незначительная, которая стремится распространить свои принципы на все великое азиатское пространство и которая называет принцип своей политики японским словом «хаккоицю», что в переводе означает всемирный мир, основанный на справедливости. Все это, указывает Мацуока, имелось и раньше, но было ущемлено капитализмом, поэтому сейчас мы выдвигаем лозунг — долой капитализм и индивидуализм. Но для этого необходимо уничтожить англосаксов. С этой целью, добавляет Мацуока, был заключен пакт трех держав, при заключении которого не считались с мелкими интересами.

После чего Мацуока говорит, что если т. Сталин понимает, что он хочет сказать, и если у советской стороны будет соответствующее понимание и желание идти вместе, то мы, заявляет Мацуока, готовы идти рука об руку с вами. При этом Мацуока выражает надежду, что до его возвращения из Берлина т. Сталин сможет обдумать то, что сказал Мацуока.

2. Затем, касаясь японо-китайской войны, Мацуока говорит, что Япония ведет войну не с китайским народом, а с англосаксами, т.е. с Англией и Америкой. Япония, продолжает Мацуока, ведет войну с капитализмом и индивидуализмом, а Чан Кайши является слугой англосаксонских капиталистов. Поэтому японо-китайский конфликт нужно рассматривать именно под таким углом зрения. В связи со сказанным им Мацуока просит учесть намерения Японии в Китае.

На вопрос т. Сталина, должен ли он ответить сейчас, Мацуока заявляет, что он изложил лишь общую мысль и хотел бы, чтобы т. Сталин подумач над теми вопросами, которые затронул Мацуока, и дал бы ответ после возвращения Мацуоки из Берлина.

Тов. Сталин говорит, что он может коротко ответить даже сейчас.

Мацуока говорит, что будет лучше, если т. Сталин ответит после возвращения Мацуоки из Берлина.

501

Тов. Сталин говорит, что если Мацуока так хочет, то можно отложить и дать ответ после возвращения Мацуоки. При этом т. Сталин говорит, что какова бы ни была идеология в Японии или даже в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств, если имеется взаимное желание обеих сторон. Со своей стороны т. Сталин указьшает, что ему известно, что никакая идеология не помешает тому, чтобы практически поставить вопрос о взаимном улучшении отношений. Что же касается англосаксов, говорит т. Сталин, то русские никогда не были их друзьями, и теперь, пожалуй, не очень хотят с ними дружить. Далее т. Сталин заявляет, что то, что в Японии хотят, чтобы государство стало контролером отдельных капиталистов, уже продельшается в Германии и Италии. Это хорошо. Государство только в том случае может усиливаться, если оно является полным контролером всего народа и всех классов.

Мацуока отвечает, что он глубоко убежден в том, что без уничтожения англосаксонской идеологии нельзя будет создать нового порядка, не считаясь при этом с мелкими интересами.

В заключение Мацуока благодарит т. Сталина за прием.

Тов. Сталин говорит, что благодарить не стоит, так как это его обязанность как хозяина, а Мацуока у него гость.

На вопрос т. Сталина, как прошло путешествие Мацуоки и были ли неудобства в поездке, Мацуока заявляет, что поездка его прошла очень хорошо и он благодарит советское правительство за оказанный ему прием. При этом Мацуока замечает, что, путешествуя по сибирской железной дороге, он отдохнул после большой работы в Токио.

В заключение беседы т. Сталин просит Мацуоку передать поклон Риббентропу. Тов. Молотов присоединяется к этому и также просит Мацуоку передать поклон Риббентропу.

На этом беседа заканчивается. На беседе присутствовали т. Молотов, Татекава и Миякава.

Записал Забродин Архив Президента РФ, ф. 45, on. 1, п. 404, л. 83—88.