712. Из дневника полномочного представителя ссср в германии вт. Деканозова

Разослано: т. Молотову, т. Вышинскому

8 марта 1941 г. Секретно

Сегодня в 12 часов 30 минут я пришел к В[айцзеккеру] (Риббентроп в Берлине отсутствует) и сделал ему от своего имени следующее заявление: я не могу объяснить, почему в Германии не допущено опубликование официального советского сообщения от 3 марта*, в котором излагается позиция СССР по поводу Болгарии и которое опубликовано во всей иностранной печати. Я вместе с тем должен заявить протест против грубого выступления начальника отдела печати Шмидта на пресс-конференции 5 марта с угрозами, как всем стало ясно, по адресу корреспондентов ТАСС, которые, естественно, не могли делать секрета от других корреспондентов относительно содержания указанного советского официального сообщения.

Затем, отвечая на вопросы В[айцзеккера], я разъяснил, что корреспонденты ТАСС Лавров и Кудрявцев до начала пресс-конференции 4 марта отвечали на вопросы иностранных корреспондентов по поводу советского сообщения и уточняли по имеющемуся у них тексту отдельные места этого сообщения. Я добавил, что корреспонденты ТАСС не распространяли это сообщение, так как имели лишь один экземпляр текста.

Затем я привел В[айцзеккеру] заявление, сделанное ЦЦмидтом] на пресс-

* См. док. 705.

462

конференции по поводу распространения советского сообщения о Болгарии. Я добавил, что Щ[мидт] сделал заявление без того, чтобы спросить наших корреспондентов, как действительно обстояло дело, а также не переговорив с кем-нибудь из ответственных сотрудников нашего посольства. Я сказал также, что, заяаление Ш[мидт] сделал повышенным тоном и в грубой форме. В [айцзеккер] ответил, что распространять какое-либо сообщение означает не только то, что его раздавали в письменном виде, но распространением также называется и устная передача сообщения. Вообще же пресс-конференция созывается для того, чтобы там делать заявления от имени германского правительства или отвечать на вопросы, а не для того, чтобы иностранные корреспонденты распространяли там сообщения своей страны. Поэтому В[айцзеккер] считает, что Ш[мидт] поступил правильно. Таким образом, он, В [айцзеккер], не может принять мой протест. Когда я спросил В [айцзеккера], что это и является ответом на заявленный мною протест, В[айцзеккер] сказал, что, так как он сам на пресс-конференции не присутствовал, он должен поговорить об этом со Ш[мидтом], который сейчас уехал в Рим и вернется в конце следующей недели. Таким образом, данный им сегодня ответ следует считать временным. Я сказал, что мне не совсем понятен ответ В [айцзеккера] и я делаю заключение, что В[айцзеккер] сначала намерен переговорить со Ш[мидтом], а потом уже дать ответ. Я спросил В [айцзеккера], правильно ли поступил Ш[мидт], делая свое заявление, не переговорив и не проверив дело с корреспондентами ТАСС, по адресу которых он делал свое заявление. В [айцзеккер] ответил, что Ш[мидт] как руководитель конференции вправе сразу же делать какие-либо заявления по поводу того, что происходит на конференции.

Затем В [айцзеккер] стал говорить о том, что, по его мнению, я неправильно информирован и что Ш[мидт] не мог бы сделать подобного заявления, если бы дело происходило так, как я его описал. Я выразил сожаление, что В [айцзеккер] делает свое заключение, не ознакомившись с этим вопросом и не переговорив со Ш[мидтом], в то время как я больше занимался этим делом и достаточно информирован. Я добавил, что хочу привести В [айцзеккеру] одну деталь, а именно, что на следующий день сотрудник отдела печати МИД Штаудахер вызывал к себе 2-го секретаря полномочного представительства Смирнова и сказал ему, что Ш[мидт], возможно, и не сделал бы этого заявления, если бы он переговорил с ним (Смирновым) и попросил бы его дать соответствующее указание корреспондентам ТАСС, но он (Шмидт) не мог поговорить со Смирновым, так как недостаточно хорошо знаком с ним. Штаудахер добавил также, что следует иметь в виду, что по крайней мере 85% иностранных корреспондентов, находящихся в Берлине, настроены дружественно по отношению к Германии. Этим он хотел объяснить, откуда Ш[мидт] узнал о происшедшем. Тогда В [айцзеккер] резюмировал свой ответ следующим образом: я (Деканозов) в своем протесте основываюсь на сообщении корреспондентов ТАСС, он В [айцзеккер], отвечая мне, должен опираться на то, что скажет ему Ш[мидт], поэтому В [айцзеккер] должен переговорить с ним. Однако то, что, по моему сообщению, позволили себе на конференции корреспонденты ТАСС, уже достаточно для того, чтобы мой протест считать недостаточно обоснованным. В ближайшее время будет дан ответ, так как сегодняшний следует считать временным.

Я напомнил, что В [айцзеккер] не ответил на мое первое замечание по поводу того, что советское сообщение не было допущено к опубликованию в Германии. В [айцзеккер] сделал удивленное лицо и спросил: «Разве это сообщение

463

не было опубликовано в германской прессе?» Я сказал, что мне не понятен ответ В[айцзеккера], и добавил, что я говорю о сообщении советского правительства от 3 марта по поводу Болгарии. В[айцзеккер] ответил, что он знаком с этим сообщением, но он не помнит, читал ли он его в германской прессе или где-нибудь в другом месте. В[айцзеккер] сказал, что он проверит, действительно ли это сообщение в германской прессе не было опубликовано.

На этом беседа закончилась.

Беседа продолжалась 1 час 10 минут.

Присутствовал и произвел запись т. Богданов.

Полпред СССР в Германии В. Деканозов АВП РФ, ф. 082, on. 24, п. 105, д. б, л. 177—180.