72 Вопрос. Борьба Цезаря с Помпеем. Диктатура Цезаря. Социальные и политические основы цезаризма.

Помпеи уже завидовал славе Цезаря. По его желанию сенат приказал Цезарю сложить с себя начальство над войском в Галлии и распустить его. Цезарь не исполнил приказа и был объявлен врагом отечества. Тогда он со своими легионами двинулся на Рим. На берегах реки Рубикон, границе его провинции, он впал в некоторое раздумье, но потом, сказав: «Жребий брошен» (alea jacta est), — перешел реку. Помпеи не ожидал такого смелого поступка и не приготовился к войне. («Лишь топну ногой, и из земли явятся легионы»,— будто бы говорил он.) В сопровождении многих сенаторов и молодых аристократов он бежал в Грецию. Цезарь завладел Италией и Испанией, а потом переправился через Адриатическое море и напал на Помпея, который уже собрал вокруч себя многочисленное войско. Армия Цезаря, хотя была меньше числом, зато состояла из отличных галльских легионов, закаленных в битвах и вполне преданных своему вождю. После нескольких нерешительных стычек произошла главная битва в Фессалии у города Фарсала (48). Цезарь приказал своим легионерам рубить изнеженных аристократов прямо в лицо; он знал, что они наружностью своей дорожили более чем славой. Помпеи был совершенно разбит и отправился в Египет просить убежища у царя Птолемея. Последний обещал, но едва Помпеи сошел на берег, как он был убит по приказанию вероломного фараона, который думал тем угодить победителю, но ошибся. Цезарь, прибывший в Египет, почтил своего соперника достойным погребением, а Птолемея лишил царства и посадил на египетский престол его прекрасную сестру Клеопатру. Здесь, в столице Египта, ему пришлось с небольшим отрядом выдержать неравную борьбу против войск фараона и многочисленной александрийской черни, пока подоспевшие подкрепления не помогли ему окончить эту так называемую Александрийскую войну. (Происшедший во время нее пожар истребил большую часть знаменитой библиотеки Птолемеев.) В то же время в Малой Азии восстал против римлян сын Митридата Понтийского — Фарнак. Цезарь пошел против него, и победа досталась ему так легко, что он известил о ней сенат тремя словами: «Пришел, увидел, победил» (veni, vidi, vici). Но партия Помпея и республиканцев была еще сильна. Они собрали многочисленные войска в Африке. Из их предводителей особенно следует отметить Катона Младшего, потомка Катона-цензора; он был известен честным, неподкупным характером, старался подражать своему знаменитому предку в любви к старым республиканским нравам и принадлежал к последователям стоической философии. Нумидийский царь Юба, сторонник Помпея, соединился с республиканцами. Когда Цезарь готовился из Италии переправиться в Африку, часть его легионов взбунтовалась, потребовав обещанных наград и увольнения от службы. Тогда Цезарь показал чрезвычайную находчивость и присутствие духа. Он явился один к мятежникам и обратился с речью, в которой соглашался исполнить их желание, при этом он назвал их не «воинами», а '«квиритами», что означало просто граждане. Такая перемена в обращении показалась легионерам весьма прискорбной (до того уже изменились нравы римлян!), они немедленно раскаялись и умоляли полководца взять их с собой в Африку. Там, несмотря на численное превосходство, Цезарь совершенно разбил своих противников при городе Тапс. Клтон, удалившийся в город Утику, не захотел пережить падения республики и со стоической твердостью лишил себя жизни. Вечером он лег в постель с книгой Платона в руках, прочел его рассуждение о бессмертии души и заснул глубоким сном. При первом щебетании птиц он проснулся и пронзил себе грудь, рана еще не была смертельна, и врач успел вовремя перевязать ее, но, придя в чувство, Катон сорвал повязки и истек кровью. В отличие от Катона Старшего он известен под именем Утического. Царь Юба после поражения при Тапсе тоже покончил жизнь самоубийством, а Нумидия была присоединена к римским провинциям. Остатки помпей-цев и республиканцев собрались в Испании под начальством двух Помпеевых сыновей и Лабиена (бывшего в Галльской войне одним из лучших помощников Цезаря). Они вооружили там часть туземных племен, собрали сильное войско и оказали отчаянное сопротивление Цезарю, но в решительной битве при Мунде были побеждены, и партия их рассеялась.

Ещё во время гражданской войны Цезарь трижды назначался диктатором. После её окончания, в 44 г. до н. э., ему была дана пожизненная диктатура, то есть, по существу, неограниченная монархическая власть.

Имел Цезарь и многие другие звания и отличия: пожизненную власть народного трибуна, проконсульскую власть, право назначать магистратов, которые должны были давать клятву не проти-водействовать его постановлениям, право пополнять сенат, титул «отца отечества», что делало его священным для граждан, право включить звание «император», дававшееся победоносным полководцам, в состав его имени, что подчёркивало его связь с войском, и его ставшую также пожизненной должность верховного главнокомандующего.

В честь Цезаря устраивались жертвоприношения и игры; годовщины его побед были объявлены всенародными празднествами; его статуи украшались венками из дубовых листьев -— отличие присуждавшееся на войне за выдающиеся подвиги, за «спасение граждан». Месяц квинктилий, в который Цезарь родился, был переименован в юлий .

Ему было присвоено право при жертвоприношении появляться в одежде триумфатора — одежде верховного бога Римского государства Юпитера Капитолийского. Всячески подчёркивалось происхождение от богини Венеры , считавшейся родоначальницей Юлиев.

Таким образом, власти Цезаря, как ранее власти эллини стических царей, давалось религиозное обоснование.

Формально республиканские учреждения — магистратуры, сенат, народное Собрание — сохранялись, но фактически власть Цезаря была абсолютной и полной.

Число сенаторов, значительно уменьшившееся за Время гражданской войны, Цезарь довёл до 900 человек. Он делал сенаторами своих надёжных приверженцев. В ряды их попадали не только выслужившиеся военные, но и отпущенники, и даже некоторые провинциалы.

Насмешники говорили, что при Цезаре «галл сняли штаны (галлы в отличие от италийцев носили длинны штаны) и облачились в тоги». Значительно увеличено было числа магистратов. При Цезаре ежегодно назначались 16 преторов б эдилов, 40 квесторов, что давало возможность большему числу лиц занять эти почётные должности.

С той же целью Цезарь назначал на короткий срок и дополнительных консулов. Известен случай, когда был назначен консул всего на один день. К концу своего правления Цезарь, собираясь в длительный поход против гетов и парфян, на пять лет вперёд распределил все магистратуры между близкими ему лицами.

всё это шло вразрез с неписанной, но твёрдо установившейся римской конституцией. Действуя таким образом, Цезарь рассчитывал упрочить спою власть, но в среде знати его политика вызывала сильное недовольство. Ходили упорные и, видимо, не лишённые основания слухи, что он собирается принять титул царя.

Говорили, что по его приказанию в старинном сборнике пророчеств, так называемых Сивиллиных книгах, отыскано предсказание, согласно которому парфян может победить только царь. Многие считали, что он пытался выяснить общественное мнение по этому поводу и соответственно его подготовить.

Однажды в толпе народа кто-то приветствовал его как царя, но, увидя, что на присутствующих это произвело неприятное впечатление, Цезарь ответил: «Мое имя не царь, а Цезарь». И другой раз его статуи были ночью украшены лавровыми вен¬ками. Два народных трибуна сорвали эти напоминавшие царскую диадему венки, и через некоторое время Цезарь изгнал их из сената. Наконец, на торжественном древнем празднестве луперкалий ближайший помощник Цезаря Антоний , бывший тогда консулом, трижды предлагал ему царскую диадему, и Цезарь отвергал её, как передавали, очень неохотно, лишь под влиянием никого неодобрения собравшегося на праздник народа.

Некоторые уверяли, что Цезарь для осуществления своих планов намеревался перенести столицу на Восток, где царская власть стала привычной. Хотя подавляющее большинство римской аристократии сознавало, что переход власти в руки одного лица стал не¬избежным, она не хотела мириться с неприкрытой монархией, хотела сохранить как можно больше влияния и значения в полической, социальной и экономической жизни.

В борьбе с ней Цезарь мог бы опереться на те социальные группы, которые поддерживали его во время гражданской войны и обеспечили ему победу. Но он действовал недостаточно решительно и последовательно. «Мы повинуемся Цезарю, как рабы, а Цезарь, как раб, повинуется обстоятельствам», — писал в одном из своих писем Цицерон.

И, действительно, многие из важнейших мероприятий диктатор проводил от случая к случаю, не доводя их до конца, или довольствовался компромиссами.

Своим возвышением Цезарь был обязан репутации защитника интересов плебса, и от Цезаря плебса ждал радикальных реформ, которые улучшили бы его существование. Главным для плебса оставался вопрос о долгах.

После того как Цезарь, в первый раз возвратившись из Испании, попытался добиться соглашения между кредиторами и должниками, плебс дважды восставал требуя сложения долгов. Антоний подавлял эти восстания с жестокостью, которой Цезарь не одобрил. Однако кассации долгов он не провёл, а лишь сложил долги по квартирной плате тем, кто в Риме платил за наём помещения менее 2000, а в италийских городах менее 500 денариев в год.

Кроме того, Цезарь отменил права кредитора на труд должника, предоставив ему, однако, возможность забрать имущество последнего в счёт уплаты долга. Желая доставить заработок неимущим, Цезарь постановил, чтобы не менее 1\3 пастухов в имениях составляли свободные наёмники. Кроме того, для оживления экономики и кредита он определил, какая часть средств отдельных собственников должна быть обязательно вложена в какие-нибудь предприятия или земельные владения.

Проектировал он большие работы по осушению болот, сооружению каналов и т. п., которые дали бы заработок беднота

Все эти мероприятия, конечно, не могли бы существенно улучшить жизнь плебса. В дальнейшем, когда Цезарь, по словам Цицерона, решил сблизиться с «порядочными людьми», то есть с имущими, он начал прямое наступление на плебс. Наполовину было уменьшено число бедняков, получавших в Риме даровой хлеб. Снова были распущены восстановленные Клодием коллегии.

Восемьдесят тысяч беднейших граждан и отпущенников были отправлены в организовывавшиеся Цезарем колонии в провинциях. Как показала в своё время судьба законопроекта Сервшщя Рулла, римская беднота отнюдь не желала возвращаться к земледельческому труду. С другой стороны, Цицерон, выражавший интересы «блаженных собственников», ещё в начале 50-х годов писал одному из своих сторонников, что проведение нового аграрного закона, могло бы иметь и нечто положительное, а именно: «вычерпать» из Рима его подонки, то есть избавить столицу от склонной к восстаниям и мятежам бедноты.

Не удовлетворил Цезарь и шедшие за ним средние классы. Их чаяния выразил в своих письмах к Цезарю историк Саллюстий. Как мы помним, он хотел бы вернуться к идеализированному строю классического полиса. К этому клонились и его советы Цезарю. Так, он предлагал ему, невзирая на сопротивление нобилей, пополнить число граждан и сенаторов, доказывая, что это приучит к трудолюбию и свободолюбию народ и сообщит благородную независимость знати. Настаивал он на широкой колони-зации, чтобы сделать большую часть граждан независимыми землевладельцами, на ограничении роскоши и на отмене денег, что было уже вовсе неосуществимо. Кстати сказать, и сам Сал¬люстий, восстававший против роскоши и богатства, управляя Нумидией, нажил немалое состояние, позволившее ему приобрести великолепные сады. Главным же желанием средних слоён было, чтобы Цезарь решительно расправился с правящей олигархией.

Но и этого Цезарь, отказавшийся от политики проскрибций, не сделал; так как, не подорвав экономического могущества аристократии, нельзя было, несмотря на все ограничения прав сената, уничтожить её политическое значение.

Цезарь, напротив, не только вернул из изгнания и амнисти¬ровал большую часть помпеянцев, но многим из них дал высо¬кие назначения. Так, например, Брут и Кассий были назначены преторами. Всячески подчёркивал он и своё уважение к памяти Помпея. Всё это вызывало недовольство многих цезарианцев.

Отказ от проскрибций не позволил Цезарю в полной мере удовлетворить и требования солдат, которые составляли реальную опору его власти.

После подавления восстания войска, стоявшего в плаценции, отдельные легионы ещё несколько раз громили мятежом, требуя отставки, платы и земли.

С окончанием войны Цезарь начал проводить наделение солдат землёй в Италии и главным образом в провинциях. Но дело это шло медленно. Из писем Цицерона мы знаем, что то один, то другой город, владевший назначенными для ветеранов землями в Галлии, через влиятельных лиц обращался к Цезарю с просьбой сохранить ему его владения, необходимые для нужд города.

Так же действовали и отдельные собственники. Правда, за время правления Цезаря значительная часть ветеранов получила земельные наделы в Италии и провинциях. В особых законах, которыми Цезарь регулировал различные стороны жизни городов, оговаривались для военных различ¬ные привилегии. Так например, им предоставлялось право занимать высшие городские магистратуры, даже не достигнув установленного для этого тридцатилетнего возраста. Но многие солдаты к моменту смерти диктатора ещё не получили земли и находились в Риме, ожидая своей очереди.

Диктатура Цезаря

Борьба за власть между Помпеем и Цезарем

Став фактически диктатором, Помпеи провёл закон, запрещавший Цезарю добиваться консульства до роспуска им солдат, что привело к окончательному разрыву между ними. Помпеи по настоянию оптиматов начал собирать войска. Выступавшие за Цезаря и изгнанные из сената народные трибуны Курион и Антоний бежали к Цезарю, дав ему благовидный предлог начать войну якобы в защиту народных избранников. 10 января 49 г. Цезарь перешёл отделявшую Галлию от Италии реку Рубикон и занял город Аримин. Гражданская война началась.

Соотношение сил ярко охарактеризовал в своих письмах к родным и друзьям Цицерон. В Италии, по наблюдениям Цицерона, на стороне Цезаря были всадники, часть аристократии, плебс Рима и италийских городов, а главное — несравненно более сильная, чем у Помпея, армия, солдаты которой имели многочисленные связи в городах Италии. Крестьянство и средние слои горожан готовы были стать на сторону всякого, кто даст им мир и обеспечит неприкосновенность их имущества. Однако они скорее склонялись на сторону Цезаря, так как хотели уничтожения власти олигархии и богачей. Плебс и все те, кто шёл в своё время за Катилиной и Клодием, рассчитывали, что Цезарь уничтожит долговые обязательства. Солдаты ожидали богатой добычи и земельных наделов. Помпея же поддерживали только правящая сенатская знать и крупные землевладельцы Италии.

Набор в армию Помпея шёл туго; завербованные рекруты разбегались. Помпеи не был в состоянии оказать сопротивление быстро продвигавшемуся по Италии Цезарю. Тогда он направился в Эпир и Македонию, чтобы собрать силы для продолжения борьбы. Овладев Италией, Цезарь расположил к себе землевладельцев и зажиточных горожан тем, что не только не объявил проскрипций, чего опасались некоторые, но открыто осуждал террористический режим Суллы и избрал своим лозунгом «милосердие». О Помпее, напротив, говорили, что он собирается блокировать Италию набранным на Востоке флотом, а затем отдать её на разграбление войскам «варварских» царей.

Закрепившись в Италии, Цезарь начал с Помпеем войну за провинции, население которых стало более или менее активным участником в этой борьбе. Главные свои надежды Помпеи возлагал на зависимых от Рима царей и племенную знать. Восточные правители и фракийский царь прислали ему вспомогательные войска и флот. В самом начале войны Помпеи заключил также союз с нумидийским царём Юбой, даровав ему титул «друга и союзника» римского народа. Племенная знать Далмации и Иллирика, жестоко эксплуатировавшая крестьян и находившаяся в постоянной вражде с приморскими торговыми городами, активно поддержала Помпея и помпеянцев. Многочисленных сторонников Цомпей имел и среди аристократии кельтиберов, которую он сумел привлечь на свою сторону ещё во время войны с Серторием. Помпеянцев поддерживали также богатые землевладельцы крупных привилегированных городов провинций.

В провинциях на стороне Цезаря выступала активно помогавшая ему людьми и продовольствием галльская знать. Поддерживали его также торговые города Иллирика и Далмации и многочисленные, только ещё начинавшие развиваться города Испании и Африки, а также все те, кто в издавна существовавших городах были враждебны местной олигархии и принадлежали к демократическим «партиям». У Цезаря были сторонники и в восточных провинциях, которые Помпеи считал своим главным оплотом. Борьба между помпеянцами и цезарианцами в провинциальных городах, невидимому, была очень острой. Помпеянцы применяли против сторонников Цезаря жестокие репрессии — от конфискации имущества вплоть до смертной казни. Борьба эта ослабляла в военном отношении сторонников Помпея, так как нередко набранные на месте солдаты легионов и вспомогательных частей, недовольные действиями помпеянцев в их родных городах, массами переходили на сторону Цезаря.

Прежде чем последовать за Помпеем на Восток, Цезарь обеспечил свой тыл на Западе и очистил от помпеянцев Испанию, где у них было сосредоточено 7 легионов. Цезарю удалось привлечь на свою сторону те племена и города, в которых была сильна партия, враждебная местной аристократии. После победы при Илерде, которая обеспечила ему власть в Испании, Цезарь отменил наложенные помпеянцами контрибуции и возвратил земли, конфискованные ими у противников аристократической партии; жителям города Гадеса он даровал римское гражданство, а городу Тарракону, повидимому, права колонии.

Тем временем Помпеи собрал значительный флот и сильную армию из 9 легионов и вспомогательных войск, присланных ему из восточных провинций и вассальных царств. Но тыл его был непрочен. Население страдало от непосильных контрибуций. Окружавшие Помпея оптиматы воспользовались случаем, чтобы поднять ростовщические проценты. Богатые города, в том числе Пергам, отдавались на разграбление солдатам. Всё это усиливало цезарианскую партию. Когда Цезарь высадился в Эпире, греки и римские граждане многих городов Эпира, Македонии, Этолии, Фессалии послали к нему послов и впустили его гарнизоны. В первой битве при городе Диррахии Цезарь потерпел поражение, однако Помпеи не сумел им воспользоваться. Дезертирство греческих и восточных солдат из его армии быстро усиливалось. В решительной битве при фессалийском городе Фарсале (48 г.) вспомогательная конница, на которую Помпеи больше всего надеялся, бежала первой, и это бегство предопределило его поражение. После битвы при Фарсале не только большая часть войск Помпея, но и многие оптиматы, в том числе и Цицерон, перешли на сторону Цезаря, отчаявшись в дальнейшей борьбе и успокоенные тем, что Цезарь не объявлял проскрипций.

Помпеи отплыл в Египет, но был убит придворными малолетнего египетского царя Птолемея XII, которые опасались приближавшегося Цезаря. В Египте Цезарь после опасной и трудной войны со сторонниками Птолемея утвердил на престоле его сестру Клеопатру. Оттуда он отправился в Малую Азию, где без труда одержал победу над сыном Митридата Фарнаком, который, воспользовавшись гражданской войной, сделал попытку вернуть себе владения отца. Об этой победе Цезарь послал известное донесение в сенат, состоявшее из трёх слов: «Пришёл, увидел, победил». В азиатских провинциях Цезарь снизил на одну треть налоги и оставил В вассальных царствах своих ставленников.

Последним оплотом помпеянцев оставалась Африка, где они вступили в союз с нумидийским царём Юбой и пользовались поддержкой крупных землевладельцев и наиболее богатых горожан. Однако и здесь их положение было непрочно. Согнанные в их армию крестьяне разбегались. Когда Цезарь, покончив дела в Малой Азии, прибыл в Африку, многие города стали переходить на его сторону, а вошедшие с ним в сношения гетулы восстали против Юбы, зависимостью от которого они тяготились. Помпеянские солдаты дезертировали, и военачальникам приходилось мобилизовать рабов. В битве при городе Тапсе (46 г.) помпеянцы были окончательно разбиты; Юба покончил с собой, Нумидия была превращена в римскую провинцию. На представителей городских верхов, поддерживавших помпеянцев, Цезарь наложил крупную контрибуцию.

Длившаяся четыре года гражданская война была завершена подавлением восстания, поднятого в Испании сыновьями Помпея — Гнеем и Секстом и поддержанного частью местного населения, страдавшего от управления Кассия Лонгина, легата Цезаря, не менее, чем от прежних наместников. Помпеянцы были разбиты Цезарем при Мунде (45 г.). Гней Помпеи погиб, а Секст временно прекратил борьбу, исподволь собирая недовольных и принимая в свои отряды беглых рабов.

Римскоегосударство при Цезаре. Политика Цезаря

После битвы при Мунде Цезарь стал единоличным правителем государства. Он получил бессрочную диктатуру, пожизненную трибунскую власть и «префектуру нравов», т. е. цензорскую власть. Цезарь в большей море, чем кто-либо из его предшественников, нарушил римские республиканские традиции, сосредоточив в своих руках важнейшие магистратуры, делавшие его власть неограниченной. Кроме того, он получил ещё ряд почётных привилегий и титулов, между прочим,— право прибавить звание «император» к имени собственному, что подчёркивало его пожизненную связь с войском, звание «отца отечества», что должно было сделать его личность священной в глазах граждан, право носить постоянно одежду триумфатора, уподоблявшую его Юпитеру, что так же, как и его звание великого понтифика, придавало его власти религиозную окраску.

В политике Цезаря трудно проследить чёткую, последовательно проводимую политическую линию. «Цезарь не знает, куда он нас ведёт,— писал Цицерон,— мы рабы Цезаря, а Цезарь — раб обстоятельств». Но эти «обстоятельства» благоприятствовали осуществлению Цезарем главной его цели — превращению Рима в монархию. По свидетельству Светония, Цезарь утверждал: «Республика — не что иное, как пустое слово без содержания и блеска. Сулла был младенцем в политике, коль скоро он добровольно сложил с себя диктатуру».

Весь предшествующий опыт борьбы за установление военной диктатуры подсказывал Цезарю определённый путь действий: концентрация власти, опирающейся на военную силу, более рациональное использование богатств провинций, создание противовеса сенатской олигархии в виде широкого блока рабовладельцев различных частей Римской державы.

Действуя в этом направлении, Цезарь установил сбор прямых налогов непосредственно государством, сохранив откупа только на косвенные налоги. Он издал новый жёсткий закон против злоупотреблений наместников и их помощников. Впервые была осуществлена проектировавшаяся ещё Гаем Гракхом широкая колонизация провинций: 80 тыс. ветеранов, отпущенников и беднейших граждан были расселены в провинциальных колониях, ставших надёжным оплотом римской власти. Верхи провинциалов Цезарь привлекал щедрой раздачей римского и латинского гражданства, которым он наделял как отдельных своих сторонников, так и жителей Сицилии, Испании, Нарбонской Галлии. В провинциальных и италийских колониях и муниципиях он старался обеспечить господствующее положение местным рабовладельцам и своим солдатам, получавшим различные привилегии. Эти лица входили в городские советы, пользовавшиеся некоторой независимостью от наместников в управлении хозяйственной жизнью города. Некоторые города Азии и Греции получили автономию.

Укрепляя свою власть, Цезарь пополнил сенат своими сторонниками из военных командиров и уроженцев италийских городов и даже провинций, доведя число сенаторов до 900. Увеличил он и количество магистратур, которые отдавал своим ставленникам. Так как реальной силой, на которую опирался Цезарь, оставалось войско, то он не только щедро награждал солдат деньгами по случаю пышно справлявшихся триумфов, но и систематически проводил наделение их землёй. Это было для него тем более необходимо, что ещё во время гражданской войны начиналось переходившее в открытые бунты брожение среди солдат, требовавших увольнения из армии и земли.

Однако политика Цезаря по созданию сильной военной монархии не была последовательна. Он лишил сенат реальной политической власти, но, отказавшись от проскрипций, не подорвал экономической мощи сената, состоявшего главным образом из крупнейших землевладельцев. Почти все видные помпеянцы были им прощены, и многие из них получили высокие назначения. Формально признав его власть и раболепствуя перед всесильным диктатором, они не примирились, однако, с ограничением своей роли в политике и с монархическими устремлениями Цезаря. Подготовлявшийся Цезарем поход против парфян, который в случае удачи должен был ещё более усилить его власть, заставлял эти круги опасаться, что рано или поздно Цезарь добьётся провозглашения себя царём.

Вместе с тем начался раскол и среди цезарианцев. Цезарь, много лет выступавший в качестве вождя популяров и с их помощью проложивший себе путь к власти, начал ущемлять интересы плебса. Надежды плебеев на сложение всех долгов не оправдались. Цезарь провёл лишь ряд частичных мер, в результате которых долги уменьшились на 1/4. В Риме дважды (в 48 и 47 гг.) вспыхивали восстания плебса, жестоко подавлявшиеся Антонием, которому Цезарь поручил управление Италией. По возвращении в Италию Цезарь распустил восстановленные при Клодии коллегии плебса. Он снизил до 120 тыс. человек число граждан, получавших даровой хлеб. Наделение солдат землёй шло медленнее, чем они того желали. Наконец, милости, которыми Цезарь осыпал прощённых оптиматов, не нравились всем тем, кто думал, что он раз и навсегда покончит с сенатской олигархией. Так, стараясь объединить различные сословия, группировки и партии, но не удовлетворив те слои, которые обеспечили ему победу, Цезарь оказался лишённым социальной опоры. Против него составился заговор, в котором приняли участие как представители старой знати, так и некоторые цезарианцы. Заговор возглавляли перешедшие во время войны на сторону Цезаря оптиматы Кассий и Брут. 15 марта 44 г. Цезарь на заседании сената был убит заговорщиками.

Цезаризм

Можно ли было избежать прихода вождя-кумира, то есть одной из разновидностей цезаризма, в изолированной и истерзанной революционной России? Вопрос этот ставился не раз1. В 1931 г. Грамши, не ссылаясь, правда, на ситуацию в СССР, дал следующее определение цезаризма. Этот феномен, писал он, «является отражением такой ситуации, когда борющиеся между собой силы находятся в состоянии катастрофического равновесия, при котором продолжение борьбы может иметь лишь один исход: взаимное уничтожение борющихся сил». Это такое положение, уточняет Грамши, когда две противоборствующие силы, «не добившись победы, взаимно истощат друг друга, а извне вторгнется третья сила.., которая подчинит себе» обе соперничающие стороны. Цезаризм в этом случае принимает форму «арбитража», то есть решения, доверенного великой личности и способного предотвратить такое равновесие сил, которое грозит завершиться катастрофой. «Начальную ступень цезаризма» Грамши видел уже во «всяком коалиционном правительстве»2.

Нетрудно установить, что подобное равновесие обрисовалось в России в начале 20-х гг. в отношениях между теми двумя классами — рабочих и крестьян, — которые в революции и в гражданской войне выступали одновременно и как союзники, и как противоборствующие силы. Следовательно, в условиях того глубинного компромисса, каким был для этих сил нэп, в позиции РКП (б) уже был определенный цезаризм. Пролетарская партия, классовая основа которой была к тому же ослаблена, оказалась лицом к лицу с необъятной крестьянской Россией. Ее социалистические намерения по меньшей мере дважды приходили в столкновение с этой крестьянской массой: в 1918 и 1920 гг. Новое столкновение грозило увенчаться распадом страны на отдельные части (она уже была недавно близка к этому), установлением над нею почти колониального типа господства иностранного империализма.

Говоря это, мы желаем обратить внимание не только на тот факт, что1 РКП (б) была единственной легальной партией в стране. Интерес представляет, скорее, социальная природа этой партии и возглавляемого ею общественного строя. Последние статьи Ленина содержат очень точные суждения на этот счет: «наша партия опирается на два класса», и дальше — наш «социальный строй основан на сотрудничестве двух классов: рабочих и крестьян, к которому теперь допущены на известных условиях и "нэпманы", т. е. буржуазия»3. Вместе с тем Ленин и его соратники никогда не переставали говорить о диктатуре пролетариата. В 20-е гг., правда, этот термин был предметом разногласий между большевиками, ощущавшими известное противоречие этого пункта. Но даже если мы отвлечемся от этих споров, несомненным остается тот факт, что сама диктатура была частью компромисса, осуществленного в ходе поворота 1921 г. Поли- тическое руководство блоком двух общественных сил оставалось в руках партии рабочего класса, но при условии, что хозяйственная жизнь будет развиваться на базе критериев — свобода торговли и частнособственническое производство, — продиктованных, по существу, крестьянством.

Два этих класса, очевидно, не могли рассматриваться как союз-ники с точки зрения сходства их общественной природы или совпаде-ния интересов. Начнем с того, что в теоретических построениях самих руководителей большевиков такое совпадение рассматривалось как временное, ограниченное четкими историческими пределами, что и было подтверждено опытом революции и гражданской войны. Мы знаем, как эволюционировали взгляды Ленина по этому вопросу. Что касается Троцкого, то в 1922 г. он издал сборник своих старых статей о первой русской революции под названием «1905 год». На его страницах он с еще большей ясностью излагал свои идеи насчет «перманентной революции», а следовательно, и неизбежности столк- новения социалистических стремлений пролетариата с крестьянским миром, то есть тех самых идей, которые вскоре навлекли на него обвинение в «недооценке роли крестьянства»4. Но недоверие к деревне было свойственно не одному только Троцкому, если в 1919 г. Сталин мог заявлять, что «крестьяне не будут добровольно драться за социализм» и что их, следовательно, нужно «заставить» воевать5. По своей идеологии и политике большевики были продуктом города, городского пролетариата. Разумеется, после поворота 1921 г. создание блока двух классов стало их первоочередной заботой. Но ведь сам этот блок должен был реализоваться через посредство их партии. В их рядах, правда, обсуждалась идея образования «крестьянского союза», то есть организации, выражающей взгляды одного только класса — крестьянства; но она была отвергнута именно из опасения, что подобное объединение преобразуется в конкурирующую политическую организацию, способную усилиться настолько, чтобы взять верх .

Недостаточно, однако, просто констатировать наличие известной «ступени цезаризма» в партии. Грамши предупреждает, что эта формула не может служить «каноном исторической интерпретации», что цезаризм в каждом отдельном случае следует изучать в его конкретной направленности, прогрессивной или реакционной и т. д. Необходимо поэтому более детально рассмотреть, что же происходило в партии, этой, по словам Ленина, «маленькой группе людей по сравнению со всем населением страны»; в этом «зернышке», которое «поставило себе задачей переделать все» и все переделывает7.

Следует отметить два явления. Даже после чистки 1921 —1922 гг. партия представляла собой как бы сумму двух типов исторического опыта, весьма неодинаково отразившихся на ее составе. Слой большевиков с дореволюционным стажем, сложившийся в испытаниях подполья и спорах старого европейского социалистического движения, представлял собой предельно малую часть (около 10 тыс., с беспокойством отмечалось на XII съезде)8 в море более молодых коммунистов, политически сформировавшихся в жестоких боях гражданской войны либо — самое большее — в битвах 1917 г. Это помогает понять, почему такую тревогу вызывала сама возможность проникновения в партийные ряды большого числа выходцев из других партий. Таких было совсем немного (22 тыс. по партийной переписи 1922 г.9), но они зачастую имели более длительный и богатый политический опыт, нежели тот, которым в среднем обладала партия. Иным по своей природе было второе явление. Назначение Сталина генеральным секретарем ускорило введение ряда новшеств, частично закрепленных новым уставом в августе 1922 г., частично же просто утвердившихся на практике. Они не исчерпывались лишь ужесточением правил приема в партию. Целый ряд партийных организаций окраинных губерний был создан под руководством региональных бюро ЦК, назначаемых непосредственно из Москвы. Насколько велико было их значение, можно судить по роли, которую сыграло в грузинских делах Кавбюро, возглавляемое Орджоникидзе. Структура партийных комитетов на разных уровнях была унифицирована. Во главе их стояли освобожденные секретари, призванные заниматься исключительно партийной работой. Секретари должны были обладать определенным партийным стажем и подлежали утверждению сверху. Таким образом, и по отношению к ним критерий назначения на практике вытеснил критерий выборности. Секретари обкомов регулярно вызывались московским секретариатом и обязаны были периодически представлять доклады, устные или письменные. Возникла новая фигура: инструктор, выполняющий поручения, — в частности, в первичные организации он передавал предписания из центра10. Мотивированные необходимостью повышения действенности партийных рядов, подобные нововведения придали партии более строгое кадровое строение (редко употреблявшееся Лениным слово «кадры» в значении «руководители», напротив, при Сталине входит в частое употребление). Речь шла о централизованной и вертикальной структуре, которую ее критики вскоре назовут «иерархия секретарей».

73 вопрос. Борьба за власть после смерти Цезаря (второй триумвират, Антоний и Октавиан, борьба с республиканцами и Секстом Помпеем, битва при Акциуме, конец гражданских войн). Причины падения римской республики.

В римском обществе и Средиземноморском государстве многие слои населения поддер­живали программу централизации и укреп­ления власти и видели ее реализацию в создании монархии. Римская республика со слабым госаппаратом, разделением вла­стей, господством сенатской аристокра­тии, бесправием провинций, рассматри­вающихся в качестве доходных поместий римского народа, по мнению многих, уже отжила свой век и нуждалась в замене дру­гим государственным устройством. Вот по­чему после убийства Цезаря произошла резкая поляризация политических сил. Партию республиканцев возглавляли Цицерон, Брут и Кассий, партию цезарианцев —Марк Антоний, консул 44 г. до н. э., и Эмилий Лепид, начальник кон­ницы, т. е. официальный заместитель диктатора. Вскоре к ним при­соединился и наследник Цезаря — 19-лет­ний Гай Октавий, внук его сестры Юлии. По завещанию Цезаря он был усыновлен и, согласно обычаю, получил новое имя Гай Юлий Цезарь Октавиан. В его руки переда­валось громадное имущество покойного диктатора. Цезарианцы располагали под­держкой части сенаторов, попавших в вы­сшее сословие при Цезаре, римского плебса, подкупленного щедрыми раздача­ми, многих муниципалов, жителей италий­ских городов, провинциалов, получивших права римского гражданства из рук Цезаря. Наконец, их мощной опорой были многочисленные (свыше 100 тыс.) ветераны Це­заря, наделенные им земельными участками и денежными наградами. Из их среды лидеры цезарианцев без особого труда укомплектовали огромную армию в 20 легионов. В сущности говоря, цезарианская армия диктовала свою волю непосредственным руководителям, сенату, народному собра­нию, провинциям. Отражая прямое требо­вание воинов, лидеры цезарианцев Марк Антоний, Эмилий Лепид и Октавиан в октябре 43 г. до н. э. заключили соглашение об учреждении 2-го триумвирата, т. е. союза трех. Римский сенатне мог не утвердить это соглашение. Три­умвиры получили неограниченную власть в Римской республике на 5 лет (затем про­лонгированную еще на пятилетний срок).

Триумвиры развязали самый настоящий террор против своих политиче­ских противников. Были составлены кровавые проскрипции, превзошедшие проскрипции Суллы. В списки было внесе­но около 300 крупнейших сенаторов, свыше 2000 всадников и много тысяч людей более простого звания. Причем в списки заносились люди, далекие от политики, но обладающие приличным состоянием. Списки несколько раз дополнялись по доносам людей, часто сводящих личные счеты. В Риме впервые появились доносчики, и доносительство превратилось в обычное явление. От кон­фискаций и проскрипций пострадали не только римская знать, высшие сословия, но и рядовые жители многих италийских горо­дов. Так, чтобы обеспечить воинов своих легионов земельными участками, триумвиры выбрали 18 городов Италии с наиболее плодородными почвами, согнали жителей с земель и распределили конфискованную землю среди ветеранов. Видимо, 14-летний пе­риод правления вторых триумвиров с 44 по 30 г. до н. э. является одним из самых кровавых в тысячелетней истории Древнего Рима.

Лидеры республиканцев Марк Юний Брут и Кассий Лонгин сумели подготовить сильную армию в 19 легионов, которая формировалась в Македонии. Здесь, в Македонии, около го­рода Филиппы, в 42 г. до н. э. произошла одна из самых кровопролитных битв в рим­ской истории. Республиканская армия потерпе­ла поражение, а ее командиры Брут и Кассий покончили жизнь самоубийством, по древнему римскому обычаю бросившись на собственный меч.

В 36 г. до н. э. был разгромлен легионами Октавиана младший сын Пом­пея - Секст Помпей, сформировавший армию и флот. Он захватил Сицилию, Сардинию и Корсику и смог удерживать их под своим контролем до 36 г. до н. э.

Но триумвирам не удалось преодолеть возникшие в своей среде разногласия. В 36 г. до н. э. Эмилий Лепид, управлявший африканскими провинциями, попытался высту­пить против Октавиана, но не был поддер­жан своей собственной армией. Он был отстранен от власти и сослан в одно из своих поместий, где и прожил в безвестности вплоть до 13г. до н.э. В 31 г. до н. э. у мыса Акция в Западной Греции произошла решающая битва между ар­мией и флотом Антония и Октавиана. Полная победа была одержана силами Октавиана. Марк Анто­ний вместе со своей женой, египетской царицей Клеопатрой VII, бежал в Алек­сандрию, где в следующем, 30 г. до н. э. покончили жизнь самоубийством.

Оккупация Египта в 30 г. до н.э. подвела итог длительному периоду кровопролитных гражданских войн, закончившихся гибелью Римской республики. Единым правителем Римской средиземноморской державы стал официальный наслед­ник Цезаря, его приемный сын Гай Юлий Цезарь Октавиан, открывший своим прав­лением новую историческую эпоху —эпоху Римской империи.

Одной из важнейших причин падения республи­канского режима в Риме была неэффектив­ность его социальной политики, которая привела к обострению всех групп противо­речий между разными классами и социаль­ными слоями римского общества —рабами и рабовладельцами, мелким и крупным зем­левладением; между разными прослойками господствующего класса — сенаторами и всадниками, муниципальной верхушкой и провинциальной знатью.

Убийство Цезаря дало толчок к началу очередной гражданской войны. Сенаторы не стали наказывать заговорщиков, которые фактически подарили Сенату возможность ещё немного поуправлять. Д. Брут был назначен наместником в Цизальпийской Галли, М. Брут — в Македонии, Лонгин — в Сирии. Вся троица планировала собраться с силами и отстоять республиканский строй от нападок Марка Антония и других цезарианцев. Между тем, в среде цезарианцев появился новый лидер — 18-летний внучатый племянник убитого диктатора Гай Октавий. Он был продолжателем идей дяди и, чтобы обозначить это, взял новое имя — Гай Юлий Цезарь Октавиан. Однако Марк Антоний явно не приветствовал появление столь сильного конкурента, за которого, фактически, могло воевать одно только имя. Октавиан был вынужден заключить союз с Децимом Брутом и при поддержке ветеранов из легионов дяди ушёл на север.

В декабре 44 г. началась Мутинская война, которая получила имя от города Мутины (современная Модена). Война свелась к тому, что Марк Антоний осаждал Мутину, в которой укрылся Децим Брут, а консулы Авл Гирций и Гай Вибий Панса, сторонники республики, пытались его прогнать. В этом противостоянии Марк Антоний действовал не очень успешно, и ему пришлось снять осаду с города, но оба консула погибли в сражениях, а Брут потом был убит разбойниками. Война закончилась сама собой в апреле 43 г.

В августе Октавиан вернулся в Рим. Он доказал Сенату, что был усыновлён Юлием Цезарем в 44 г. и по завещанию является наследником всего его имущества. Сенаторы были вынуждены признать правоту Октавиана и назначили его консулом, а убийц его дяди объявили вне закона. В ноябре в городе Бононии (современной Болоньи) был создан Второй Триумвират между Октавианом, Марком Антонием и Марком Эмилием Лепидом — другим цезарианцем. Официально союз назывался «коллегия трёх для упорядочения республиканского строя». Триумиры не стали отказываться от названия Республика, поскольку альтернативой могла бы стать только единоличная власть, а никто не хотел отдавать её другому. Однако именно это было конечной целью Марка Антония и Октавиана. Триумвират был создан только для уничтожения республиканцев, не трудно догадаться, что властолюбивые Антоний и Октавиан не смогли бы ужиться, и затем должна была бы последовать война между бывшими союзниками. Надо заметить, что Лепид был сторонником Октавиана и как союзник достался ему «по наследству» от дяди.

Уничтожение врагов

Война Триумвирата против Брута и Кассия развернулась в Греции в 43-42 гг до н.э. Обе стороны располагали внушительными силами: республиканцы собрали 80 тысяч пехотинцев и 20 тысяч конников; у Марка Антония и Октавиана было 85 тысяч пеших и 13 тысяч конных воинов. Численное преимущество триумвиров в пехоте было дополнено тем, что это были в основном ветераны цезарианцы, горевшие желанием мести к убийцам «божественного» полководца, немало сделавшего для их личного благополучия и даровавшего им различные привилегии.

Основные события развернулись около города Филиппы в Македонии. Республиканцы расположились двумя лагерями, чем решил воспользоваться опытный Марк Антоний. 3 октября его войска атаковали лагерь Кассия, который был расположен южнее лагеря Брута. Первоначально атакующие имели несомненный успех, но выдвинувшийся из своего лагеря Брут атаковал левый фланг армии триумвиров и смял его. Республиканцам даже удалось временно захватить походный лагерь противника. Но тут произошло необъяснимое: Гай Кассий почему-то решил, что его армия разбита и совершил самоубийство. Можно лишь предполагать о причинах такого ошибочного решения ветерана сражения при Каррах, но почему-то на ум приходит мысль о божественной руке, покаравшей предателя Юлия Цезаря.

Следующее сражение произошло 23 октября. Пока войска Октавиана, отвлекая республиканцев, переправлялись через болото, легионеры Марка Антония обошли болото и атаковали врага с тыла. М.Ю. Брут оказался несостоятельным полководцем и бежал от Филипп, имея всего 4 легиона. Позже он совершил самоубийство и война закончилась, за отсутствием противника.

После войны триумвиры поделили сферы влияния: Октавиан и Лепид правили на Западе, Марк Антоний — на Востоке. Прибыв в Киликию, он встретил египетскую царицу Клеопатру и, очарованный ей, уехал с ней на берега Нила.

Претенденты на пост Цезаря

Сторонники покойного Цезаря сплотились вокруг изгнавшего из Рима убийц Марка Антония. В его руках оказались деньги и завещание диктатора. Казалось, что именно он имеет наибольшие шансы занять место Цезаря.

Но в апреле в Рим прибыл Гай Октавий, 18-летний внучатый племянник Цезаря, усыновленный им в завещании. - главный из претендентов на пост Цезаря. Немедленно приняв давшее ему популярность имя Гая Юлия Цезаря Октавиана, он оказывается на гребне событий. Главным лозунгом Октавиана стало выполнение завещания Цезаря, в рамках этого выполнения он демонстративно продавал свое имущество и при каждом случае раздавал «завещанные» ему деньги. Через Цицерона Октавиану удалось сблизиться с сенатом, в то время как Антоний, наоборот, находился с сенаторами в сложных отношениях.

Проведя через Народное собрание решение о назначении ему провинции Галлии, Антоний вступил в вооруженную борьбу с ее прежним наместником Децимом Брутом. Одновременно против Антония направил армию консулов и сенат. К этой армии присоединились и легионы ветеранов, собравшихся вокруг Октавиана. Близ города Мутины, где укрепился осажденный Антонием Децим Брут, произошла битва между консульским войском и войсками Антония. Последний был разбит и отступил. Оба консула при этом погибли, и Октавиан, не обладавший, кстати, никакими полководческими талантами, остался единственным победителем.

Переговоров между двумя «наследниками» Цезаря добились солдаты-ветераны. Вместе с Октавианом и Антонием в них принимал участие еще один амбициозный политик и полководец Цезаря Эмилий Лепид, который при Цезаре был «начальником конницы» (такой титул в Риме носил заместитель диктатора). В результате переговоров образовался так называемый второй триумвират «по устройству государства», присвоивший себе чрезвычайные полномочия. Первой их целью была окончательная победа над республиканскими силами. Были изданы проскрипции и произведен террор не менее жестокий, чем при Сулле. (В ходе него был убит, между прочим, и Цицерон.) Главная же военная победа была одержана, как и в гражданской войне Цезаря против Помпея, на Балканском полуострове. В 42 г. до н. э. в битве на Филиппских полях в Македонии войска Юния Брута и Кассия Лонгина были разбиты армией Антония и Октавиана. Брут и Кассий покончили с собой.

Политика Октавиана и Марка Антония

Затем произошло разделение государства на сферы влияния: Антоний отправился на восток, Октавиан в Италию, Там наследнику Цезаря пришлось усмирять вооруженную оппозицию брата Марка Антония, бороться с разбойничьими шайками на дорогах, гасить солдатские мятежи, ликвидировать морскую блокаду полуострова, которую осуществлял со своим полупиратским флотом сын Помпея Секст, наказывать непокорных рабов. Октавиан показал себя гибким, но решительным политиком и неплохим администратором. Римляне постепенно привыкали к новому хозяину государства. Лепид был без особой борьбы отстранен от власти, весь Запад был в руках Цезаря.

Тем временем Антоний все глубже втягивался в восточные дела. В Тарсе он встретился с египетской царицей Клеопатрой, покорившей триумвира. Во второй половине 30-х годов до н. э. столкновение между двумя могущественнейшими правителями было уже неизбежно. Кто-то из них должен был наследовать всю Римскую державу. От того, кто это будет, вероятно, зависела форма правления (Антоний, наверное, должен был установить единоличное правление восточного, царского, образца) и местонахождение политического центра государства. Вряд ли стоит удивляться тому, что многие римляне не желали видеть во главе страны восточного деспота, да еще и подчиненного воле восточной же царицы. Октавиан больше походил на человека лояльного к римским государственным традициям (хотя и в его стремлении к единоличному правлению мало кто сомневался).

Действия Антония раздражали жителей Рима: ради Клеопатры «влюбленный безумец» развелся с почтенной римлянкой Октавией (кстати, сестрой Октавиана), недовольство вызвала и раздача им земель Клеопатре и ее детям. С другой стороны. многие слишком близко видели наступавшего, как и покойный Цезарь, на права аристократии нового римского диктатора Октавиана и ожидали от правления Антония большей свободы для себя лично в далеком от Египта Риме. В январе 32 г. до н. э. происходит конфликт в сенате, где речь против диктаторских устремлений младшего Цезаря произносит консул Сосий. В ответ вооруженные сторонники Октавиана появляются в здании сената, в ту же ночь к Антонию бегут оба консула и еще 300 сенаторов. Оба противника стягивают значительные силы к берегам Ионического моря (Антоний к греческому, Октавиан к итальянскому). Октавиану удалось представить дело, как внешнюю войну с египетской царицей, «посягнувшей на римское достояние». Это был удачный дипломатический ход, результатом которого стало совершенно невыгодное положение Антония, выступившего вроде против своей же страны.

Победа Октавиана над Марком Антонием

Ранней весной 31 г. до н. э. «младшему Цезарю» (а точнее, его талантливому военачальнику Агриппе) удается высадить войска на Балканском полуострове. Лагерь Антония (в том числе многочисленный флот), расположенный у мыса Акций в Северо-Западной Греции, оказался в блокаде. 2 сентября флот Антония попытался прорвать эту блокаду. Вероятно, противник Октавиана намеревался уйти в Египет, где у него были еще преданные войска. Этот план сорвался. Агриппа уничтожил вражеский флот. В решающий момент сражения египетские корабли Клеопатры поставили паруса и, прорвавшись сквозь ряды своих и чужих, резко повернули на юг и ушли в сторону Пелопоннеса. Марк Антоний, бросив своих подданных на произвол судьбы, кинулся на двух кораблях вдогонку за возлюбленной — она для него была, по-видимому, важнее всех войн на свете. Битва при Акции («последнее большое морское сражение античности») считается началом новой эпохи в истории Рима — императорской. Гражданская война была завершена победой Октавиана, вскоре ставшего Августом и правившего еще несколько десятков лет.

Смерть Антония и Клеопатры

Антоний же и Клеопатра укрылись в Александрии. 1 августа 30 г. до н. э. в гавани этого города появился флот Октавиана. Легионы и флот его противника перешли на сторону молодого Цезаря. Антоний закололся, Клеопатру взяли под стражу. Через несколько дней царицу нашли мертвой — она лежала на ложе в царском уборе, с диадемой на голове. По легенде, эта роковая женщина покончила с собой с помощью ядовитой змеи

Очередная Гражданская война

У Марка Антония и Октавиана было множество причин не любить друг другу, но до поры до времени их столкновение не было открытым в силу того, что Октавиан жил в Риме, а Антоний — в Александрии. Долгое время у них не было действительно серьёзных поводов начать войну. Правда, таким могла стать Перусийская война, в которой брат Марка Луций Антоноий пытался захватить власть в Риме, но старший брат не поддержал планов Луция и не вмешивался. Антоний был побеждён, но Октавиан даровал ему жизнь, видимо, не желая обострять отношений с Марком Антонием.

Бомба взорвалась в 33 г., когда Марк Антоний возвёл, родившую ему трёх детей Клеопатру, в сан «царицы царей» и подарил ей Сирию, Финикию, Киликию и Армению. Цезарион же получил Египет, Африку, Келесирию и Кипр. Подобная щедрость не нашла отклика у сенаторов, чем воспользовался Октавиан, добившийся объявления войны Клеопатре и её возлюбленному Марку Антонию.

Однако римляне оказались несколько не готовы к войне и были вынуждены срочно собирать свои силы, прежде чем смогли приступить к боевым действиям. В 32 г. В Греции высадились войска Антония и Клеопатры численностью 73 тысячи пехотинцев и 12 тысяч конников. Их сопровождал флот примерно в 480 судов. Египтяне разбили лагерь около города Акций и… стали чего-то ждать. Затрудняюсь сказать, почему опытный полководец Марк Антоний не решался вторгнуться в Италию на территорию противника. Возможно, он считал, что его нынешняя позиция очень выгодна, а на Апеннинах местные жители встретят его в штыки, и ему придётся противостоять как регулярным войскам, так и ополченцам. Так или иначе, но Октавиан не стал разбрасываться «подаренным» ему временем и собрал армию в 80 тысяч пехотинцев и 12 тысяч кавалеристов. Численное превосходство было минимально, но легионеры были лучше восточных пехотинцев по всем параметрам. Октавиану оставалось только разумно использовать своё превосходство.

Боевые действия начались в 31 г., когда римский флот под командованием опытного полководца Марка Випсания Агриппы начал прерывать коммуникации армии Атнония с Египтом. Агриппа располагал примерно 400 кораблями и к июню его миссия была выполнена: противник был лишён подвоза продовольствия с берегов Нила.

Тем временем Октавиан с армией переправился через Адриатику, перешёл через Иллирию и Эпир и добрался до Акция. Тут он получил от противника очередной подарок: к нему перебежали многие римляне, служившие ранее Марку Антонию. Нетрудно догадаться, что они просто не хотели воевать против родного народа за интересы какой-то Клеопатры.

Битва при Акции

Важнейшее сражение этой войны произошло 2 сентября 31 г. у мыса Акций. Оно представляло из себя попытку Антония и Клеопатры вырваться из окружения, созданного римлянами. Марк Антоний так и не решился на сухопутное сражение и все силы приложил к подготовке морской операции. Обе стороны располагали примерно 400 кораблями каждая, но римские суда были снабжены различными приспособления для метания зажигательных снарядов. Однако Антоний отобрал только 170 лучших кораблей, на которых расположились 22 тысячи отборных солдат. Ещё 60 кораблей находились в резерве под командованием Клеопатры. Остальные корабли и транспортные суда он приказал сжечь — по-видимому, победа представлялась Антонию несбыточным результатом, и он хотел просто вырваться из западни.

Сражение началось, когда подул попутный Антонию ветер, и длилось 10 часов. Оно было чрезвычайно упорным и корабли Антония были оттеснены обратно к Акцию. Видя, что его флот не смог сделать брешь в построении противника, Марк Антоний подал специальный знак Клеопатре. Её резервный флот со свежими силами всё же проломился сквозь расстроенные ряды римских кораблей и отплыл к Египту. Этим воспользовался Антоний, который с несколькими кораблями тоже смог бежать и присоединиться к Клеопатре.

Завершение войны

Однако итог сражения у Акция был печален для египтян: весь оставшийся в Греции флот был сожжён, оставленная сухопутная армия была вынуждена сложить оружие перед Октавианом. Хотя, надо заметить, и потери победителей были огромны.

Октавиан смог восстановить потери только к следующему лету 30 г. — в июне его войска высадились в Египте. Марк Антоний пытался защищать Александрию, но его легионеры стали массово переходить на сторону Октавиана. В это время Антоний получил ложное сообщение о самоубийстве Клеопатры и не нашёл ничего лучшего, как броситься на собственный меч. Без своего полководца египетская армия не стала противостоять врагу, и завоевание Египта прошло бескровно.

Клеопатра сдалась на милость победителя, но узнав, что будет проведена в цепях по Риму во время триумфа Октавиана, всё же совершила самоубийство, по легенде — дав укусить себя змее. В своём предсмертном письме она просила похоронить её рядом с Марком Антонием. К подобным вещам в те времена относились с уважением, поэтому её просьба была выполнена. В 29 г. Октавиан вернулся в Рим. Поскольку другой триумвир Лепид полностью поддерживал Октавиана, Сенат присвоил Гаю Юлию титул императора. Сам же он предпочитал называться «Цезарем». В 27 г.до н.э. Сенат ввёл для императора титул Август («Священный»). Под этим титулом, ставшим именем он и вошёл в мировую историю, как первый император Рима.

Причин падения было много.Римская империя раскололась на два государства, Западную Римскую империю и Восточную,которая впоследстве стала называтся Византийской. Римскую империю уничтожили рабство,бесконечные перевороты и нашествие варваров. В отличие от Римской империи Византийская выжила и еще больше расцвела, так как отказалась от рабства, заменив его феодальным строем, столицей Византии стал Константинополь, который построил император Константин, сделав его столицей Римской империи, после раскола империи Константинополь стал столицей Византии,а столицей Западной снова стал Рим. Византия со временм тоже пришла в упадок, была разгормлена Турцией, а Константинополь стал столицей Османской империи, и стал называтся Стамбул.Что касается демократии, она была при Римской республике, которая была провозглашена после падения монархии, во главе республики стояли два консула, которых выбирали на год и консулы сменялись, выбирался так же сенат, все должности были выборные. После установления империи все эти должности включая консулов сохранились, но выбирали на них тех, кого указывал император. Византийская империя существовали по другому принципу, там императоры избирались, никто из избраных императоров небыл наследником престола, все императоры избирались пожизнено. Позже модель Римской империи скопировал Наполеон Бонапарт, когда пришел к власти, он принял конституцию, согласной которой вся власть принадлежала трем консулам, во главе с первым консулом. Первым консулом был обьявлен Наполеон,через три года он обьявил себя императором, официально его титул назывался император Французкой Республики. В истории было несколько попыток возродить Римскую империю. Была еще священая Римская империя, которая тоже рухнула. Гитлеровская Германия тоже называлась Римской империей германской нации.

Секст Помпей не стал таким известным персонажем римской истории, как его современники Октавиан Август, Антоний, Брут и Кассий. О нем не писали поэты и писатели, да и в исторической науке он, по большому счету, остался обойденный вниманием. Однако это не свидетельствует о незначительности его места в истории.

Секст Помпей имел сложный, противоречивый характер. Он погиб, не понятый современниками, и их неверные оценки в устах потомков стали общепринятыми. Именно вопиющие противоречия, свойственные образу Секста, являются причиной того, что исследователи неохотно обращаются к его изучению, а обратившись, стараются приспособить его к определенным ими стандартам, нередко еще более удаляясь от истины.

Забвению Секста Помпея во многом «помогло» его происхождение. Гн. Помпей Великий, его отец, был крупнейшим политическим деятелем и сравнение с ним не всегда благоприятно для сына. Несмотря на значительное сходство, их характеры и политика имели и сильные различия, что тоже не шло на пользу Сексту.

Наличие знаменитого отца — зачастую не помогает, а мешает сыновьям. Они обречены на сравнение их собственных поступков с отцовскими — сравнение зачастую пристрастное. Это в полном смысле относится и к Сексту Помпею. Давая ему характеристику, ни древние, ни современные авторы не могут пройти мимо сравнения его с отцом.

Оценки, даваемые Сексту Помпею и его деятельности, многообразны, а зачастую прямо противоположны. Его считают «последним защитником республики» и «монархом эллинистического типа», пиратом и политическим авантюристом и даже «совершенно загадочной личностью».

Впрочем, преобладающим в современной историографии является направление, считающее Секста Помпея приверженцем республиканизма. К этой точке зрения склоняются большинство авторов работ, специально посвященных ему, в то время, как прочие мнения встречаются в тех исследованиях, где деятельность Секста затрагивается мимоходом, без должного анализа.

Впрочем, по нашему мнению, оценка Секста, как сторонника республики также грешит неточностью. Помпея-младшего следует считать скорее одним из предтеч принципата, чем «последней надеждой республиканцев». Проделанный в настоящей работе анализ показывает, что Секст Помпей не стремился к реальному восстановлению республики, но к авторитарной власти над римским государством или, по крайней мере, к участию в разделе такой власти.

С учетом этой точки зрения интересно провести сравнение Секста Помпея и его непримиримого противника Октавиана, впоследствии под именем Августа ставшего первым принцепсом и создателем принципата как такового. Тщательный анализ позволяет прийти к удивительному выводу: Секст и Октавиан в своей деятельности использовали совершенно одинаковые методы и, что логично предположить, стремились к одинаковым целям.

Оба были сыновьями знаменитых политиков, игравших при жизни важнейшую роль в римской республике. Оставшись после их гибели еще совсем молодыми, только приступая к политической деятельности, для подтверждения своих притязаний на власть в Риме они использовали свое происхождение, требуя положенного «наследства». Как Секст, так и Октавиан, начиная борьбу за власть, опирались на сторонников отца. Секст Помпей использовал свое имя для привлечения помпеянцев, оставшихся в живых после многочисленных поражений, нанесенных Цезарем, а также отцовских клиентов, игравших важную роль в провинциях. Октавиан призвал к себе на помощь ветеранов отца, выдвинув лозунг «мести убийцам Цезаря» и прося защиты для его сына.

Верность отцовским принципам не всегда соблюдалась на деле, но неукоснительно провозглашалась. Октавиан настоял на причислении отца к сонму богов и представлялся как «сын божественного Юлия». Секст Помпей главным принципом своей политики объявил pietas по отношению к отцу и его политике. Секст даже принял cognomen «Pius» — «Благочестивый». Подобный cognomen в республиканское имя имел Кв. Цецилий Метелл, консул 80 г. за то, что после изгнания отца он добился его возвращения. Pietas Секста и Октавиана по отношению к отцам подчеркивается на чеканенных ими монетах, где их титул неизбежно дополняется ссылкой на связь с великим отцом: Pius filius и Divi filius.

Общим для Секста Помпея и Октавиана была и культивируемая ими «богоизбранность». Октавиан называл себя «любимцем Аполлона». Связь с этим божеством всячески подчеркивалась. Октавиан восстанавливал и строил новые храмы Аполлона, изображения бога чеканились на монетах с чертами его «любимца». Аполлону даже приписывалось участие в Актийской битве.

Подобно Октавиану, Секст Помпей также называл себя «любимцем» и даже «сыном» бога — Нептуна. Изображения бога и его атрибутов встречаются практически на всех монетах Секста, а на некоторых он даже называется Neptuni filius.

Связь культа Нептуна с республиканскими ценностями, прослеживаемая рядом современных авторов, также объяснима. Ни Секст Помпей, ни Октавиан, в отличие, например, от Цезаря и М. Антония, не стремились к открытому разрыву с республиканским прошлым Рима и выставляли себя защитниками республики. Октавиан, установив уже единоличную власть, пропагандировал свою роль в «восстановлении республики». «Защитником республики» называл себя и Секст Помпей, причем для пропаганды своего республиканизма он активно использовал имя отца, боровшегося против Цезаря. Следует отметить, что в период противостояния Октавиана и Секста последний более успешно использовал в идеологической войне «республиканские одежды». Римское общество считало его «последним республиканцем», защищающим свободу от посягательств тиранов — триумвиров, и это мнение сохранилось и в современной историографии. Именно этим объясняется то, что лагерь Секста считали убежищем республиканцы, разбитые в других местах — сторонники Брута и Кассия в 42 г. и Л. Антония в 40 г.

И Секст Помпей, и Октавиан использовали для придания законного характера своей власти республиканские магистратуры и права, пожалованные сенатом и народом Рима. Октавиан осуществлял свою власть в качестве триумвира для упорядочивания республики (Triumvir de rei publicae constituendae) — экстраординарной магистратуры, пожалованной народным собранием. Секст Помпей использовал также экстраординарные права префекта флота и морских берегов (praefectus classis et orae maritimae), которые получил по решению сената. Объем полномочий, свойственный экстраординарным магистратурам, больше подходил для осуществления власти в новых условиях, но для придания большей легитимности использовались и республиканские магистратуры. Октавиан в ходе гражданских войн был консулом трижды. Секст Помпей, избранный консулом, включил упоминание об этом в свой официальный титул.

Республиканские ценности использовались Секстом Помпеем и Октавианом и в наглядной пропаганде, нередко принимавшей у них сходные формы. Показательно использование обоими в своей агитации мотивов дубового венка. Corona civica, украшенная дубовыми листьями, являлась наградой для римлянина, спасшего от смерти гражданина. В эпоху гражданских войн полководцы разных партий претендовали на дубовый венок за спасение граждан от опасностей междоусобиц. Его изображения присутствуют на монетах М. Брута, как и Секста Помпея, что, возможно, отражало роль последнего в спасении проскрибированных. Октавиан Август, уже добившись единовластия, получил от Сената право изображать дубовый венок над дверями своего дома, как спаситель Рима от ужасов междоусобных войн. Сочетание мотивов спасения сограждан со стремлением к единоличной власти является, таким образом, еще одной общей чертой в идеологическом обеспечении политики у Секста Помпея и Октавиана.

Показательно и использование обоими титула «Император». В отличие от полководцев республики, принимавших этот титул по решению солдат после победы и слагавших его после празднования триумфа, Секст Помпей и Октавиан носили его постоянно. Октавиан, получив титул «по наследству» от отца, использовал его в качестве личного имени — praenomen. Секст, провозглашенный императором дважды, также включил этот титул в свое имя, именуясь MAG(nus) PIUS IMP(erator) ITER(um).

Непрерывность использования титула imperator и повторные награждения им свойственны эпохе принципата, а не республики. В первые века нашей эры принцепсы неизменно включали его в свою официальную титулатуру и использовали любой повод для увеличения в ней количества императорских титулов.

Новой, свойственной принципату, но никак не республике, была социальная политика Секста Помпея и Октавиана. В отличие от предыдущего периода, когда происхождение играло важную роль при занятии должностей, оба политика совершенно не учитывают его при создании «команды». Определяющим фактором здесь является лишь профессиональная пригодность и преданность. Среди ближайших соратников и Секста, и Октавиана мы почти не видим аристократов. «Первые скрипки» у Октавиана играют незнатные М. Випсаний Агриппа, Кв. Сальвидиен Руф и Г. Меценат, у Помпея — вольноотпущенники Менодор и Менекрат, незнатные римляне Л. Плиний Руф и Тисиен Галл.

Аристократы присутствуют среди сторонников обоих политиков, но если и занимают руководящие должности, то благодаря личным качествам, а не происхождению. Таковы Гн. Домиций Кальвин у Октавиана и Л. Скрибоний Либон у Секста Помпея.

Использование рабов в своих целях носит отличный от республиканского периода характера. Если ранее рабы выступали на стороне граждан, не защищая самостоятельные интересы, теперь для их привлечения на свою сторону оба политика (Секст Помпей в больших масштабах, Октавиан в меньших) пошли на признание интересов рабов и старались учитывать их в своей деятельности и возможно полнее удовлетворять. Основные стремления рабов к освобождению и получению римского гражданства удовлетворялись в отношении тех из них, кто активно боролся за интересы своих лидеров. Отражением новой политики по отношению к рабам стал Путеольский договор 39 г. до н. э., в котором впервые в мировой истории учитывались интересы рабов.

Новое отношение к рабам и вольноотпущенникам нашло свое развитие в эпоху принципата, когда они входят в имперское правительство, а при некоторых императорах (Клаввдий, Нерон и др.) играют в нем ведущие роли.

Именно сходство методов и целей их достижения, по нашему мнению, стало причиной непримиримой борьбы Октавиана и Секста Помпея. В ходе нее шла речь не о путях развития Римского государства, а о том, кто возглавит наиболее передовое течение. В первом случае, противник мог быть пощажен в случае признания принципов победителя, как это произошло после Филипп со многими республиканцами, которые перешли на сторону Октавиана, и виднейшим из них — М. Валерием Мессалой Корвином. Во втором случае, речь могла идти только о физическом устранении противника, и в этой войне на уничтожение Секст был побежден.

Впоследствии, многие методы, используемые в годы гражданских войн Секстом Помпеем и Октавианом, последний использовал при создании нового государственного устройства — принципата, а его наследники привлекали этот опыт еще шире…

Битва при Акциуме

Утром 2 сентября противники выстроились в видимости друг друга. Антоний со своим флотом занял сильную оборонительную позицию в устье Амбракийского залива, а Агриппа расположил флот широкой дугой на выходе из залива. Что касается Октавиана Августа, то он решил наблюдать (не вмешиваясь!) ход предстоящего сражения с небольшого судна, которое расположилось за боевыми порядками римского флота.

Октавиан, поутру обходной дорогой направившись к флоту, встретил погонщика ослов, который, узнав императора, ободрил его, ответив на вопрос, как его зовут: «Эвтих-Счастливец, а моего осла — Никон-Победитель». На своей флагманской триере Октавиан обошел строй и осмотрел его. Добравшись до своего правого крыла, он рассмотрел флот противника. Октавиан был поражен, насколько недвижимо стоят враги — казалось, они отдали якоря. Он удерживал свои корабли на расстоянии восьми стадий (около полутора километров) от противника в течение нескольких часов. Целью Агриппы было, напротив, всеми силами постараться «вытащить» врага из залива в открытое море.

Около полудня подул ветер с моря, и кормчие Антония на левом фланге, фактически нарушив приказ, привели в движение левое крыло. Надеясь на высоту, громадные размеры и неуязвимость своих кораблей, они начали выдвигаться из залива. Заметив это, обрадованный Октавиан приказал своему крылу дать задний ход, стремясь еще дальше выманить сдвинувшегося с места противника в море и по возможности оторвать его крыло от общего строя, после чего окружить его своими отлично снаряженными судами, превосходившими противника как в скорости, так и в маневренности — на тяжелых судах Антония все еще недоставало гребцов.

Великое сражение началось наступлением Агриппы. Однако, приблизившись на восемь кабельтовых к неприятельскому флоту, он внезапно остановил движение и начал всячески провоцировать противника на нападение. Некоторое время это ему никак не удавалось, но затем ветер поменял направление и подул от берега, наполняя ветром паруса кораблей Антония. Искушение воспользоваться столь выгодной ситуацией оказалось так велико, что командующий левым флангом Целий не устоял и дал команду на атаку.

B 11 часов утра левофланговая эскадра Антония медленно двинулась под парусами вперед. Однако, вопреки ожиданиям, противостоящая ей эскадра Луция боя не приняла, а начала столь же медленно оттягиваться в открытое море, одновременно размыкая свой строй, чтобы охватить левый фланг неприятеля. Вскоре левый фланг Антония значительно оторвался от главных сил и оказался предоставлен сам себе. Общий боевой строй оказался нарушенным. Видя, что левый фланг двинулся вперед, а противник, не принимая боя, отходит, решил не отставать и фланг правый. Здешний начальник Гелий также поддался искушению легкой победы и, вопреки всем приказам, двинулся вперед. Присутствовавший там же Антоний вполне разделял желание начальника правофланговой эскадры. Он тоже желал победы, боясь, что корабли Агриппы от него ускользнут. Разумеется, противостоящий Антонию и Гелию центурион Арунций проделал точно такой же маневр, что и Луций. Римляне растягивали боевую линию противника, создавая проходы между его эскадрами и одновременно охватывая их фланги. Общий боевой порядок Антония был уже безнадежно нарушен. Начало сражения было явно не за ним. Еще не пролилось ни капли крови, но тактическая ситуация изменилась в корне. Агриппа выигрывал ее по всем пунктам!

Сам Агриппа тем временем внимательнейшим образом наблюдал за всем происходящим, чтобы не пропустить той единственной минуты, когда надо будет дать команду на атаку разошедшихся во все стороны плавучих крепостей Антония. И такой момент настал!

— Сигнал всеобщей атаки! — прокричал Агриппа, увидев, что неприятель окончательно обнажил свои фланги.

На флагманской либурне взревели сигнальные трубы. На мачте взвился красный флаг — означающий начало кровопролития. Луций и Арунций немедленно со всеми своими кораблями бросились в атаку, стремясь, пользуясь превосходством в скорости, зайти во фланг, а потом и в тыл противнику. И то, и другое им удалось без особых трудностей. Вскоре обе фланговые эскадры Антония оказались практически окруженными и были вынуждены отбивать атаки вездесущих либурн со всех сторон.

Сам Агриппа тоже не терял времени даром. Обеспечив перевес на флангах, он немедленно устремился в атаку всеми силами центра в промежуток между неприятельской эскадрой Юстия и разошедшимися в разные стороны эскадрами Гелия и Целия. Вскоре и весь центр Антония вынужден был уже биться в полном окружении. Теперь, как и планировал Агриппа, каждую из плавучих крепостей Антония атаковало три или четыре либурны, но и несмотря на это успеха достигнуть было не просто. Либурны ломали противникам весла и рули. При этом многие из нападавших судов сами становились жертвами метательных снарядов и шли на дно с пробитыми корпусами. Высокие борта и защита из нескольких слоев бревен надежно защищала плавучие крепости от наскоков мелких судов. Но Агриппа не был бы Агриппой, если бы не предусмотрел еще одного сюрприза, который, судя по всему, и оказался решающим. Корабли Агриппы имели множество зажигательных приспособлений, о которых не удосужился позаботиться Антоний. На плавучие крепости был обрушен шквал горящих копий и стрел, летели запущенные катапультами факелы и горшки с гашеной известью для ослепления команды. Против этого у плавучих крепостей не было никакого оружия. А потому они сгорали, но не сдавались. И с той и с другой стороны сражались солдаты, прошедшие одинаковую школу римской выучки, а поэтому схватка была особо ожесточенной. Уступать и отступать не желал никто!

Перевес на всех пунктах битвы был за Агриппой. Однако он уже ввел в дело все свои резервы, в то время как у Антония еще оставался флот Клеопатры. Быстрые египетские корабли могли выступить достойными противниками либурнам и склонить чашу весов в другую сторону. Нам осталось неизвестным, призывал ли Антоний свою жену-любовницу прийти к нему на помощь. Однако внезапно для всех флот Клеопатры поднял паруса и, промчавшись мимо сражающихся, взял курс в открытое море. Египтяне во главе со своей царицей бежали с поля брани, бросая союзников на произвол судьбы!

— Измена! Измена! — кричали матросы и легионеры на плавучих крепостях, видя, как один за другим проскакивают мимо них в открытое море, даже не пытаясь вступить в сражение, египетские корабли.

Увиденное стало настоящим потрясением и для Антония. Еще бы, ведь для него происходящее было не только изменой египтян союзническому долгу, но и личной изменой ему столь горячо любимой им Клеопатры. Что должен был сделать в такой ситуации флотоводец? Сжав зубы, продолжать драться? Попытаться вернуть беглецов? Антоний решается на нечто совсем иное. Ряд историков считает, что первоначально он рассчитывал, что сможет убедить Клеопатру повернуть форштевни своих кораблей обратно и нанести решающий удар по Агриппе. Другие, однако, придерживаются мнения иного.

Предоставим слово одному из биографов Антония: «Заметив ее (Клеопатры. — В.Ш.) бегство, Антоний поступил с такой низостью, равную которой едва можно отыскать в истории: ради любовницы, которая предательски бросила его в минуту опасности, Антоний, властелин всего Востока, не задумываясь, покинул на произвол судьбы свой флот, сражавшийся ради него за мировое господство, и армию, которая ждала только приказания, чтобы сделать то же самое. Он погнался за ней на быстроходном посыльном судне, на которое в общей суматохе сражения никто не обратил внимания, и, когда догнал, счел себя счастливым, несмотря на то что ему, как нежеланному и неудобному гостю, был оказан очень холодный прием.

Неожиданное бегство сильного резерва и самого главнокомандующего должно было произвести, удручающее впечатление на флот Антония; некоторые корабли выбросили за борт башни и метательные машины, подняли паруса и пустились в бегство; главные силы, однако, стояли непоколебимо, сражаясь за честь своего флага, как это делают храбрые солдаты даже при самых неблагоприятных условиях, и сражение продолжалось с величайшим ожесточением с обеих сторон».

Подавляющее большинство историков признает, что даже в столь драматической ситуации шансы обоих флотов не были столь не равны, чтобы развязка могла наступить скоро. Сегодня известно, что брошенный и преданный своим главнокомандующим флот Антония отчаянно сопротивлялся Агриппе еще целых ЧЕТЫРЕ ЧАСА. Не имея никаких шансов на спасение, брошенные на произвол судьбы матросы и легионеры сражались до последней смертной минуты. Мы уже никогда не узнаем их имен, но, согласитесь со мной, справедливо, что память об их подвиге пережила тысячи лет!

Что касается Октавиана, то он, непривычный к морскому делу, очень укачался и провел весь день, лежа в койке, лишь иногда принимая доклады от наблюдателей о том, что делается вокруг. Лишь один раз Октавиан нашел в себе силы, чтобы подняться на верхнюю палубу. Это было тогда, когда ему сообщили, что Антоний бежал с поля брани вместе со своей египетской любовницей.

— Если он бежал, значит, победа за Агриппой! — только и смог произнести истерзанный волнами Октавиан Август, после чего его сразу же унесли вниз. На берег Октавиана вывели под руки совершенно зеленым от перенесенного недуга… На все поздравления придворной челяди он отмахивался:

— Не сегодня! Потом! Потом! Не мне! Не мне! Агриппе! Агриппе!

Только очень не многим из плавающих крепостей удалось спастись бегством в Акциум, да и то лишь для того, чтобы, спустя несколько дней, сдаться на милость победителя. Все остальные же были захвачены в кровопролитнейших абордажных схватках или вообще сожжены вместе со своими командами.

Через неделю оставшаяся без предводителя армия и остатки флота вынуждены были сложить оружие.