44 Вопрос. Начало Греко-Персидских войн. Ионийское восстание и первые походы персов на Грецию (492-490 гг. До н.Э.).

начало греко-персидских войн. Походы Дария I на Балканскую Грецию

После подавления восстания греческих городов Малой Азии персидские правящие круги решили использовать в качестве предлога для воины против европейских греков тот факт, что афиняне оказали помощь восставшим. Персы, как уже упоминалось, понимали, что они могут укрепиться в своих малоазийских владениях только после покорения материковой Греции. Поэтому летом 492 г. под командованием зятя Дария — Мардония был предпринят первый сухопутно-морской поход вдоль фракийского побережья на Балканскую Грецию. Когда силы Мардония приближались к полуострову Халкидика, его флот попал у Афонского мыса в шторм, во время которого погибло до 300 кораблей с их экипажем. После этого Мардоний, оставив гарнизоны на фракийском побережье, вынужден был повернуть назад. В 490 г. до н. э. персы предприняли второй поход против Греции. Персидские войска переправились на кораблях через Эгейское море, опустошили по пути остров Наксос и город Эретрию на Эвбее, после чего высадились на побережье Аттики у Марафона. Над Афинами нависла опасность персидского вторжения. Обращение их за помощью к Спарте не дало ожидаемого результата: Спарта предпочла занять выжидательную позицию. Сами афиняне могли выставить только 10 тыс. тяжеловооружённых воинов, около тысячи воинов выслали им на помощь Платой — небольшой беотийский город, расположенный у самой границы с Аттикой. Достоверными данными о численности высадившихся у Марафона персов мы не располагаем, но можно думать, что их было во всяком случае не меньше, чем греков. На совете афинских стратегов было принято решение выйти навстречу врагу и дать ему сражение у Марафона. Это решение было обусловлено не только военными, но и политическими соображениями. В городе находилось немало аристократов, а также сторонников политического режима, существовавшего в Афинах при тиране Писистрате и его сыновьях. При приближении врагов к городу они могли перейти на сторону персов. Командование над выступившим к Марафону войском было поручено стратегам, в том числе Мильтиаду — бежавшему от персов правителю Херсонеса Фракийского, которому военные приёмы персов были хорошо знакомы.

Сражение у Марафона произошло в 490 г. до н. э. и увенчалось полной победой афинян и их союзников—платейцев. Персы не выдержали атаки сомкнутого строя тяжеловооружённых греческих воинов, были опрокинуты и обращены в бегство. Геродот рассказывает, что они оставили на поле боя до 6 400 трупов, тогда как греки потеряли убитыми всего 192 человека. Эта победа, одержанная воодушевлёнными патриотическим чувством гражданами греческого полиса над войсками сильнейшей державы того времени, произвела огромное впечатление на всех греков. Те из греческих городов, которые изъявили раньше покорность Дарию, вновь объявили себя независимыми. Почти одновременно возникли волнения в Вавилонии, а в Египте и далёкой Нубии даже вспыхнули восстания.

Но персы не думали отказываться от своего плана завоевания Греции. Однако в 486 г. умер Дарий, и начались придворные смуты в связи с переходом власти в новые руки. Поэтому только через 10 лет после Марафонской битвы преемник Дария царь Ксеркс оказался в состоянии выступить в новый большой поход против греков.

Греки плохо использовали десятилетний перерыв для подготовки к возобновлению войны. Исключение в этом отношении представляли лишь Афины. Здесь в это время происходила острая политическая борьба между аристократической и демократической группировками. Демократическая группировка возглавлялась Фемистоклом — одним из наиболее смелых, энергичных и дальновидных деятелей этого времени. По словам греческого историка Фукидида, Фемистокл, как никто другой, обладал способностью предусматривать «лучший или худший исход предприятия, скрытый ещё во мраке будущего», и умел во всех случаях «моментально изобретать надлежащий план действия». В группировку Фемистокла наряду с торговцами и зажиточными ремесленниками входили и более широкие слои гражданского населения Афин, разделявшие выдвинутую им так называемую морскую программу — широкий план усиления морской мощи Афин, строительства нового флота. Их противники, во главе которых стоял Аристид, находили опору в среде крупных землевладельцев. В конце концов народным собранием морская программа была принята. Осуществляя эту программу, афиняне построили за счёт доходов с Даврийских рудников, ранее распределявшихся между гражданами, около 150 боевых кораблей (гприэр). После этого афинский флот стал самым сильным в Греции.

Поход Ксеркса

Военные действия возобновились весной 480 г. Огромный флот и сухопутная армия, состоявшая как из самих персов, так и из отрядов, выставленных покорёнными народами, входившими в державу Ахеменидов, двинулись во главе с самим Ксерксом через Геллеспонт вдоль фракийского побережья по маршруту первого похода Мардония на Балканскую Грецию. Решившиеся на сопротивление греческие полисы заключили оборонительный союз, во главе которого стала Спарта, как государство, обладавшее самым сильным сухопутным войском. На границе между Северной и Средней Грецией небольшие по численности силы союзников заняли удобный для обороны узкий Фермопильский проход. Войска Ксеркса много раз атаковали защитников Фермопил, тщетно пытаясь прорвать оборону. По среди греков, нашёлся предатель, который показал врагам обходную горную троп}'. По этой тропе отряд персов вышел в тыл защитникам Фермопил. Когда спартанскому царю Леониду, командовавшему силами союзников, стало известно об этом, он приказал своим войскам отступить, но сам с отрядом спартанских воинов в 300 человек остался в Фермопилах. Окружённые со всех сторон врагами спартанцы сражались до последнего человека. Впоследствии на могиле Леонида и его воинов был воздвигнут памятник с надписью:

Путник, пойди, возвести нашим гражданам в Лакедемоно, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.

Прорвавшись через Фермопилы, персы хлынули в Среднюю Грецию. Почти все беотийские города, в которых была сильна персофильски настроенная аристократия, поспешили подчиниться Ксерксу. Аттика была опустошена, Афины разграблены. Детей, женщин и стариков афиняне эвакуировали в Пелопоннес и на близлежащие острова, все же способные носить оружие мужчины перешли на палубы военных кораблей. Сухопутные силы греков укрепились на Коринфском перешейке. Сражавшийся у мыса Артемисия (на севере Эвбеи) флот, в котором больше половины кораблей принадлежало афинянам, отошёл в Саронический залив.

Переломным событием в ходе войны явилось знаменитое морское сражение у острова Саламин (480 г. до н. э.). Разделив свой, флот, персы сразу с двух сторон напали на противника. Греческие корабли двинулись им навстречу. В узком проливе между берегами Аттики и Саламином персы не сумели использовать свой численный перевес. Стремительным натиском греки расстроили боевой порядок их кораблей, которые по своим размерам были больше греческих и менее способны к маневрированию; в тесноте корабли персов сталкивались и топили друг друга. К наступлению ночи персидский флот был разгромлён.

Победа при Саламине была прежде всего заслугой афинян, предводительствуемых стратегом Фемистоклом. Поражение, которое потерпели здесь персы, было для них тяжёлым ударом. Хотя у них оставалось большое и вполне боеспособное сухопутное войско, но связь его с тылом легко могла быть прервана. Кроме того, весть о крупном поражении персидского флота угрожала вызвать волнения в пределах самой Персидской державы, прежде всего в Ионии. Поэтому Ксеркс решил вернуться в Азию, оставив в Греции часть армии под командованием Мардония. В следующем, 479 г. Мардоний, перезимовавший со своими войсками в Фессалии, вернулся в Среднюю Грецию и подошёл к Истмийскому перешейку. Объединённые силы греческих союзников под командованием спартанца Павсания расположились вблизи Платей. В происшедшем здесь вскоре сражении войска Мардония были наголову разбиты и сам он был убит. В том же 479 г. греческий флот, возглавленный афинским стратегом Ксантиппом и спартанским царём Леотихидом, одержал блестящую победу над персами в сражении у мыса Микале (побережье Малой Азии).

Окончание войны и её историческое значение

После Саламина и Платей война ещё не закончилась, но характер её радикально изменился. Угроза вражеского вторжения перестала тяготеть над Балканской Грецией, и инициатива перешла к грекам. В городах западного побережья Малой Азии начались восстания против персов; население свергало посаженных персами правителей, и вскоре вся Иония вновь обрела независимость.

В 467 г. греки нанесли в сражении у устья реки Эвримедонт (на южном берегу Малой Азии) ещё один удар по военным силам Персидской державы. Военные действия, то затихая, то вновь возобновляясь, продолжались вплоть до 449 г., когда в сражении около города Саламина на острове Кипр греки одержали новую блестящую победу над персами. Эта битва при Саламине и считается последним сражением в греко-персидских войнах; в том же году, как сообщают некоторые греческие авторы, между обеими сторонами был заключён так называемый Каллиев (по имени афинского уполномоченного) мир, по условиям которого персы признали независимость греческих городов Малой Азии.

Главная причина победы греков над персами в этом историческом столкновении заключалась в том, что они боролись за свою свободу и независимость, в то время как войска Персидской державы состояли в значительной части из навербованных по принуждению воинов, не заинтересованных в исходе войны. Крайне важное значение имело и то обстоятельство, что экономическая и социальная жизнь Греции этого времени достигла относительно высокого уровня развития, тогда как Персидская держава, насильственно включившая в свой состав многие племена и народности, тормозила нормальное развитие их производительных сил.

Победа греков в столкновении с персами не только обеспечила свободу и независимость греческих городов, но и открыла перед ними широкие перспективы дальнейшего беспрепятственного развития. Эта победа явилась, таким образом, одной из предпосылок последующего расцвета греческой экономики и культуры.

Ионийское восстание и его последствия

причины и начало восстания

Ионийское восстание было вызвано отнюдь не случайными причинами. Ионийские города являлись прежде всего городами торговыми. Захват персами Геллеспонта и Босфора наносил большой удар их торговле на Черном море, и конкуренция со стороны финикийских купцов становилась с каждым днем все более угрожающей. Помимо экономического ущерба ионийские города испытывали, как указывалось выше, и политический гнет: во всех городах, подчиненных персам, были посажены тираны. Неудача Скифского похода Дария подорвала престиж его армии. Наконец, немногочисленность персидских отрядов, расположенных в западной части Малой Азии, внушала грекам надежду на быстрый успех.

События развернулись следующим образом. Зимой 500—499 г. до н. э. на острове Наксосе произошел переворот: правившая островом аристократия была свергнута сторонниками демократии. Изгнанники обратились за помощью в Милет, который после разгрома Самоса персами занимал первое место среди ионийских городов. Тиран Милета Аристагор охотно принял бежавших из Наксоса аристократов и обещал им помощь. В походе на Наксос Аристагор, очевидно, усматривал возможность усилить могущество Милета и увеличить свое влияние. Поэтому он предложил сатрапу Сард, племяннику Дария Артаферну, предпринять экспедицию на остров Наксос, с тем чтобы восстановить над ним власть свергнутого правительства аристократов, а заодно подчинить этот остров. Артаферн одобрил намеченный план, царь дал свое согласие на его осуществление, и летом 499 г. до н. э. сильный флот направился к Наксосу. Однако население острова оказало решительное сопротивление, и после четырехмесячной безуспешной осады флот вынужден был вернуться обратно. Неудача экспедиции должна была сильно пошатнуть положение Аристагора; он мог предвидеть, что персы возложат на него ответственность за неудачный поход и лишат его власти над Милетом. Тогда Аристагор (преемник Гистиея, вызванного в Сузы к царю) решил поднять против персов восстание; не исключена возможность, что он действовал совместно с Гистиеем; самый поход против Наксоса был удобным предлогом собрать силы малоазийских греков, не привлекая внимания персов. Во всяком случае, немедленно после возвращения из похода Аристагор собрал в Милете своих сторонников, которые единодушно высказались за восстание. Только Гекатей, историк и географ, возражал против такого решения, указывая на могущество персидского царя, но его доводы не встретили сочувствия. Решив поднять восстание, заговорщики начали действовать. Захват флота послужил сигналом к восстанию всем греческим городам, расположенным на островах и на западном побережье Малой Азии. Повсюду были низвергнуты тираны, поставленные персами, восстановлена демократия, готовились отряды для вооруженной борьбы. Аристагор, очевидно, для того чтобы подать пример другим, сложил с себя власть и передал ее народному собранию. Вожди восстания понимали всю трудность предстоящей борьбы. Действительно, если на море еще можно было рассчитывать на победу, то на суше после первых легких успехов должны были последовать тяжелые бои с многочисленной персидской армией. Поэтому Аристагор решил попытаться получить поддержку со стороны греков европейской Греции и осенью 499 г. до н. э. отправился в Спарту и Афины.

Отношение к малоазийским событиям в Спарте и Афинах

Политическая обстановка в Спарте не благоприятствовала целям Аристагора; решительным действиям препятствовали враждебные в то время отношения Спарты с Коринфом и Аргосом и борьба между спартанскими царями Клеоменом и Демаратом. Клеомен дал вождю ионийского восстания возможность высказаться. Аристагор, с медной доской в руках, на которой был изображен «круг земной», подкрепляя свои доводы указаниями по карте, красноречиво изложил спартанскому царю всю выгоду предлагаемого им предприятия — возможность овладеть огромным количеством золота, серебра, меди, вьючного скота, рыбы; не забыл он упомянуть и о превосходстве греческого вооружения и тактики над персидскими. Клеомен задал Аристагору только один вопрос: «Сколько дней пути от моря до столицы персидского царя?» А когда Аристагор ответил, что этот путь займет три месяца, Клеомен признал все предприятие неосуществимым. Последовавшая затем попытка Аристагора подкупить царя также не привела к успеху — Клеомен не изменил своего решения. Таким образом, Спарта уклонилась от всякого вмешательства в малоазийские дела.

Из Спарты Аристагор направился в Афины. Здесь у власти были сторонники Клисфена, а недавно созданное гражданское ополчение новых десяти фил блистательно доказало свои высокие боевые качества в боях против Фив и Халкиды. Деятельная поддержка, которую оказывал изгнанному Гиппию сатрап Артаферн, настраивала афинские правящие круги резко враждебно к Персии; таким образом, политическая обстановка в Афинах складывалась в общем значительно благоприятнее для Аристагора, чем в Спарте. Выступив перед народным собранием, он повторил доводы в пользу предлагаемого им предприятия, вновь подчеркнув превосходство греческой тяжелой вооруженной пехоты. В результате афинское народное собрание постановило отправить на помощь ионянам 20 триер; к ним вскоре присоединились 5 триер, посланных Эретрией Евбейской. «Эти-то корабли, — замечает Геродот (V, 97), отрицательно относившийся к ионийскому восстанию греков, — и положили начало бедам как для эллинов, так и для варваров».

Поход на Сарды

Между городами Ионии, примкнувшими к движению против персов, не было единства действий; к тому же восстание после первых успехов распространялось крайне медленно. Лидия и Фракия не поддержали восставших. Многочисленный, но плохо организованный флот ионян вступил в действие с большим промедлением. В последующее время восстание охватило на севере берега Геллеспонта, на юге — Карию и Кипр, но сухопутные силы восставших ничего не предпринимали до прибытия весной 498 г. до н. э. афинян и эретрийцев. Этим воспользовались персы, которые получили время для сосредоточения войск в западной части Малой Азии. После прибытия афинян и эретрийцев восставшие предприняли смелый маневр: их отряд, в который влились и афинские гоплиты, стремительно двинулся по направлению к Сардам. Крепость, возвышавшуюся на недоступной скале и защищавшуюся сильным персидским гарнизоном во главе с сатрапом Артаферном, захватить не удалось, но город попал в руки греков и был сожжен. Не имея возможности удержаться среди дымящихся развалин Сард, греки двинулись назад. На обратном пути, около Эфеса, их настигло подоспевшее персидское войско: произошло сражение, в котором греки были полностью разбиты (конец лета 498 г. до н. э.). Остатки афинского войска поспешно погрузились на корабли и отплыли на родину. На этом и закончилось участие афинян в ионийском восстании. «После этого, — говорит Геродот (V, 103),— афиняне совершенно оставили ионян и, несмотря на настойчивые просьбы Аристагора… отказались помогать им». Эретрийцы также, очевидно, покинули ионян. С походом на Сарды, имевшим столь печальный исход, окончились попытки восставших перейти в наступление; теперь им оставалось только обороняться против надвигавшихся персидских войск.

В то время как часть персидской армии двинулась на прибрежные города Малой Азии, другая ее часть подавляла восстание на берегах Геллеспонта. Значительные персидские силы были направлены на Кипр, и после ряда упорных боев персы овладели островом. Правда, подоспевший на помощь Кипру ионийский флот одержал победу над финикийским флотом, но этот успех уже не мог существенно изменить сложившееся положение — Кипр остался в руках персов, а ионийские корабли вынуждены были возвратиться. Значительно больше трудностей доставило персам подавление восстания в Карии. Начав здесь военные действия весной 497 г. до н. э., персы одержали одну за другой две победы, но вслед за тем осенью 496 г. до н. э. понесли серьезное поражение и лишь в 494 г. до н. э., после того как они стянули сюда крупные силы, им удалось принудить восставших сложить оружие. Еще ранее, в 496 г. до н. э., персы изолировали с юга и севера главный очаг восстания — Ионию. Персидская армия под личным руководством сатрапа Артаферна захватила Клазомены и Киму; кольцо персидских войск все теснее и теснее сжималось вокруг Милета, основного центра сопротивления ионян.

Все эти неудачи сломили дух вождя восстания Аристагора. Передав командование одному из милетских аристократов, он бежал из Милета во Фракию, где вскоре и погиб при столкновении с фракийцами. В это же время в последний раз попытался активно участвовать в восстании и прежний тиран Милета Гистией. Он по-прежнему прикрывался маской верности персидскому царю, и потому Дарий отпустил его из Суз, рассчитывая, очевидно, использовать его влияние для того, чтобы побудить восставших к покорности. Но когда Гистией прибыл в Сарды, сатрап Артаферн, отлично понимавший его двойную игру, по словам Геродота, прямо заявил ему: «Ты изготовил обувь, а Аристагор ее надел». Гистией вынужден был поспешно бежать из Сард; он попытался утвердиться в Милете, но был оттуда изгнан. В 493 г. до н. э. Гистией попал в руки персов и был ими казнен.

Ни Аристагор, ни Гистией не были способны стать подлинными вождями и организаторами восстания; и тот, и другой были в сущности лишь смелыми авантюристами, стремившимися использовать в своих личных целях демократические движения в ионийских городах.

Падение Милета

Между тем персы, стянув свои войска к Ионии, не могли немедленно приступить к решительным операциям: сказывались крупные потери, понесенные ими в предшествующих боях. Только весной 494г., получив значительные подкрепления, персидские войска, не обращая внимания на второстепенные города, двинулись прямо на Милет. В то же время финикийский флот, освободившийся благодаря окончательной победе персов на Кипре и пополненный кипрскими, киликийскими и египетскими судами, появился в Эгейском море. Милету угрожало полное окружение с суши и с моря. Ионяне приняли решение основной удар нанести морским силам персов, ограничившись на суше лишь защитой стен Милета. В обширной бухте Милета, близ небольшого острова Лады, летом 494 г. до н. э. спешно собрался ионийский флот; основной его частью являлись корабли, выставленные Милетом. Самосом, Хиосом и Лесбосом, к которым примкнули флотилии мелких общин. По словам Геродота (VI, 8), весь греческий флот состоял из 353 кораблей, а флот персов — из 600 кораблей. Обе эти цифры, вероятно, преувеличены, и персидский флот вряд ли значительно превосходил греческий. В течение нескольких недель оба флота стояли друг против друга, не предпринимая никаких действий. Персы рассчитывали при помощи свергнутых в начале восстания ионийских тиранов, находившихся в персидском стане, внести разложение в ряды греков и побудить отдельные общины выйти из союза, обещав им помилование. Силы ионян были парализованы отсутствием общего командования и полным упадком дисциплины. Правда, опытный моряк Дионисий, начальник фокейских кораблей, был назначен командующим союзным флотом, но Фокея выставила только три корабля, и прочие союзники не признавали власти командующего. Безуспешно стремился Дионисий путем маневрирования подготовить греческий флот к предстоящему тяжелому сражению — через несколько дней эти утомительные упражнения были заброшены, команды кораблей высадились на остров Ладу. Персидский флот внезапно атаковал греческий, стоявший у берегов Лады. При первом натиске персов корабли самосцев, среди которых была сильна проперсидская партия, покинули, за исключением одиннадцати кораблей, боевой строй и отплыли на родину. Их примеру немедленно последовали корабли Лесбоса и многих других общин. Хиосские суда, правда, оказали упорное сопротивление, но они могли лишь отсрочить разгром. Остатки греческого флота под давлением численного превосходства персидских сил были полностью разбиты.

Поражение греческого флота при Ладе решило участь Милета. Осажденный с суши и с моря город был взят штурмом, жители частью перебиты, частью переселены на берега Тигра. Город был разрушен; находившееся вблизи Милета святилище Аполлона было разграблено, огромные сокровища его попали в руки персов. Восстановленный позднее Милет, как показали раскопки, значительно уступал по своим размерам прежнему городу. Падение Милета было концом восстания. В ближайшее же время были покорены и жестоко опустошены соседние с Ионией острова — Лесбос, Хиос, Тенедос; вслед за этим персидский флот обратил в пепел Перинф, Селимбрию и Византий, те города европейского побережья Пропонтиды, которые оказали поддержку восстанию. К лету 493 г. до н. э. персами были захвачены последние мятежные города. В них было введено персидское управление и вновь установлена та дань, которую эти города платили до восстания.

Тем самым процветанию Ионии настал конец; ее города, являвшиеся важнейшими центрами греческой торговли и культуры, приходят с тех пор в упадок и уступают первенство городам собственно Эллады, главным образом Афинам. И все же ионийское восстание, имевшее такой трагический исход, сыграло огромную роль в общем ходе борьбы греков с Персидской монархией: на целых шесть лет лучшие персидские силы были прикованы к Малой Азии, два флота и одна армия были уничтожены восставшими. Упорная, хотя и безуспешная, борьба ионян подготовила последующие победы греческого оружия.

Первые вторжения персов в Балканскую Грецию (492-490 гг. до н. э.)

После подавления восстания малоазийских городов Дарий I счел момент благоприятным для осуществления своих давних стратегических планов по покорению полисов Балканской Греции. Он располагал значительной армией, только что одержавшей победу над восставшими греками, владел стратегической инициативой, имел такой «законный» предлог для вторжения, как наказание помогавших ионийцам Афин и Эретрии. Напротив, в балканских государствах царили страх и растерянность.

В Малой Азии был сформирован сильный экспедиционный корпус численностью около 30 тыс. человек и большой флот около 600 судов. Во главе этой армии был поставлен зять царя, талантливый военачальник и дипломат Мардоний. Целью похода Мардония было завоевание греческих городов в проливах и на северном побережье Эгейского моря, подчинение фракийских племен, Македонии и, если ситуация окажется благоприятной, вторжение на территорию самой Греции и захват Афин. Мардоний также стремился укрепить свой тыл, в частности предотвратить возможность нового восстания в Малой Азии. По его распоряжению скомпрометировавшие себя в глазах населения тираны были низложены, а в городах восстановлены полисные органы власти.

В 492 г. до н. э. Мардоний переправил свою армию через Геллеспонт (совр. Дарданеллы), которая начала захват северного побережья Эгейского моря. Флот с припасами, снаряжением и продовольствием сопровождал сухопутное войско. Персам удалось подчинить прибрежные греческие города, южные фракийские племена, остров Фасос, изъявил свою покорность и македонский царь Александр. Однако около мыса Афон персидский флот попал в бурю и был уничтожен на прибрежных скалах. По сведениям Геродота, погибло 300 судов и около 20 тыс. человек.

Понеся такие потери, Мардоний был вынужден отвести остатки своей армии в Малую Азию. Несмотря на неудачу похода 492 г. до н. э. в целом, за что Мардоний был отстранен от командования, персам удалось закрепиться в северной части Эгеиды и создать себе плацдарм на будущее.

Неудача первого похода не изменила планов Дария, и он снова стал готовиться к вторжению в Грецию. Формировалась новая отборная армия численностью до 20 тыс. человек и большой флот. Во главе ее были поставлены опытный военачальник Датис и племянник царя Артаферн. Советником при них был изгнанный из Афин бывший тиран Гиппий, хорошо знавший местные условия и имеющий своих сторонников в Афинах. Персы учли сложность обходного движения вокруг северного побережья Эгейского моря и приняли смелое, хотя и рискованное решение — переправить армию на кораблях прямым путем из Малой Азии в Аттику и с ходу разгромить Афины.

Это решение было рискованным, так как на маловместительных и тихоходных судах переправить большие массы пехоты и особенно конницы было очень опасно. Перегруженные суда легко могли стать добычей даже легкого морского волнения и нападения неприятельских кораблей.

Военным приготовлениям предшествовала дипломатическая подготовка. В 491 г. до н. э. во все полисы Балканской Греции были направлены персидские послы с требованием полной покорности (требование «земли и воды») или хотя бы нейтралитета в будущей войне.

Многие греческие полисы островов (например, остров Эгина), Фессалии, Беотии подчинились этому требованию, Аргос заявил о своем нейтралитете, но самые сильные греческие государства, Спарта и Афины, категорически отвергли требования. Спартанцы сбросили послов в колодец, предложив самим взять там «землю и воду», а афиняне низвергли послов со скалы. Убийство послов сделало невозможным ведение каких-либо переговоров. Греки готовились к войне.

Выждав спокойную погоду, Датис и Артаферн, соблюдая крайнюю осторожность, переправили свою армию на остров Эвбею, где захватили и уничтожили Эретрию, а ее жителей обратили в рабство. После покорения Эвбеи персы высадились в северо-восточной части Аттики — около местечка Марафон, расположенного в 42 км от Афин.

По всей вероятности, план военных действий против Афин был составлен по советам Гиппия. На широкой марафонской равнине персы могли спокойно и удобно расположить свою армию и использовать превосходную конницу. Имея хорошо укрепленный лагерь, персы могли беспрепятственно опустошать всю Аттику.

Из Марафона можно было совершить нападение на Афины по сухопутью, а большой персидский флот мог обогнуть мыс Суний и атаковать Афины с моря. Именно такая комбинированная атака флота со стороны моря и сухопутной армии из глубины принесла персам успех при взятии Милета в 494 г. до н. э.

Положение усугублялось тем, что Гиппий имел своих сторонников в самих Афинах, которые вели агитацию в пользу персов. К. тому же среди афинского командования не было согласия относительно плана ведения военных действий. Часть стратегов придерживалась выжидательной пассивной тактики и предлагала ограничиться обороной Афин. В довершение всего афинянам отказала в немедленной помощи Спарта, поскольку в эти дни там проходило религиозное празднество.

В этих крайних обстоятельствах на первый план выдвинулся талантливый полководец Мильтиад. В конце VI в. до н. э. он был правителем Херсонеса Фракийского, часто сталкивался с персами и хорошо знал особенности персидской военной организации, ее сильные и слабые стороны. В 490 г. до н. э.

Мильтиад был одним из стратегов и предложил план ведения военных действий, который в конечном итоге привел афинян к победе. Мильтиад хотел опередить персов и навязать им свою наступательную тактику. Он убедил своих коллег стратегов не отсиживаться в слабоукрепленных Афинах, а вести все войско к Марафону и дать там решительное сражение. 12 сентября 490 г. до н. э. состоялась знаменитая Марафонская битва, вошедшая в историю античного военного искусства.

На Марафонской равнине столкнулись две различные системы военной организации: древнегреческая фаланга, состоящая из строя тяжеловооруженных пехотинцев-гоплитов, и рассыпной строй персов. Лучшими в персидской армии были прославленная конница и умелые лучники.

Используя особенности местности, Мильтиад построил фалангу (всего 11 тыс. человек) не так, как это обычно делалось у греков, по 1000-1200 воинов по фронту и в 8 шеренг в глубину, а растянул ее за счет уменьшения плотности рядов в центре так, чтобы фланги упирались в соседние холмы, что предохраняло греков от окружения и атаки персидской конницы. Для придания большей маневренности фаланга была разбита на три части: левый фланг, центр и правый фланг, которые могли действовать самостоятельно.

Для того чтобы нейтрализовать действия персидских стрелков, последние 100 м до сближения с противником греки пробежали бегом. Битва развивалась по предложенному полководцем плану: персидская конница не могла обойти греческие фланги и практически мало участвовала в битве. Во время боя персам удалось потеснить ослабленный центр афинян, зато на флангах греки, опрокинув персов, развернулись и ударили по центру. Победа была полной, на поле боя осталось свыше 6 тыс. воинов противника, афиняне потеряли 192 гоплита.

Сразу же после битвы в город Афины был направлен скороход с радостной вестью о долгожданной победе. Он прибежал на агору и с возгласом «Победа!» замертво рухнул на землю. В память об этом эпизоде на Олимпийских играх была установлена марафонская дистанция в 42 км 192 м — расстояние от места сражения до афинской агоры.

Используя пребывание всего афинского войска вдали от Афин, персы сделали попытку овладеть безоружным городом с моря, переправив воинов на судах, но Мильтиад предвидел и этот ход. Сразу же после победы при Марафоне афинское войско форсированным маршем вернулось в Афины до прибытия туда персидского флота. Персидская эскадра постояла на рейде некоторое время и, понимая бесперспективность осады, ушла к берегам Малой Азии. Таким образом, и это нападение персов на Балканскую Грецию закончилось полным провалом.

Победа афинян при Марафоне имела огромное морально-политическое значение. Она показала превосходство греческой военной организации, силу небольших греческих полисов. Прославленная персидская армия, к тому же располагавшая почти двойным перевесом в силах, была наголову разбита гражданским ополчением. Персидскому царю стало ясно, что завоевание Эллады потребует мобилизации огромных средств, большого напряжения всех сил Персидского государства.

45 вопрос. Делосский морской союз, его образование, структура и тенденции развития.

Вскоре после выхода Спарты и пелопоннесских городов из общеэллинского союза греческие государства, заинтересованные в продолжении войны с персами и готовые вести ее дальше, направили своих представителей на остров Делос. Здесь в 477 г. до н. э. на своего рода конгрессе представителей этих государств было принято скрепленное клятвой решение сохранить союз, который с этого времени стал называться Делосским.

Первоначально Делосский союз представлял собой объединение независимых и равноправных греческих городов-государств. Каждый из участников союза сохранял свой государственный строй, свое правительство, свое гражданство, так что граждане одного союзного города, например, не пользовались правами гражданства в другом: не могли приобрести в нем земельной собственности и т. д. Целью этого объединения было продолжение войны с персами для того, чтобы отомстить им за бедствия, причиненные Элладе, и добиться освобождения тех эллинов, которые еще оставались под их властью (Фукидид, I, 96; III, 10).

Для осуществления этой цели союзники обязались поставлять в объединенный флот установленное число военных кораблей с экипажем, а также вносить в общую казну на Делосе форос — денежные взносы по раскладке, необходимые для покрытия общих военных расходов. Верховным органом союза должен был стать общий совет, состоящий из представителей всех входивших в состав этого объединения городов с равным правом голоса, который должен был собираться на Делосе — старинном центре ионийской амфиктионии, образовавшейся вокруг Делосского храма Аполлона. Неизвестно, однако, собирался ли этот совет регулярно, или его созывали по мере надобности афиняне.

Афины, как обладавшие самым большим и сильным флотом, сразу же заняли в этом объединении руководящее положение. Еще до выхода Спарты из общеэллинского союза Хиос, Лесбос и Самоc, три самых крупных островных государства, призывали афинян взять на себя главенство и выражали готовность подчиниться их руководству. Теперь афинянам было предоставлено главнокомандование в предстоящих военных действиях. Фактически афиняне с самого образования Делосского союза стали играть главную роль и в организационных, и в финансовых его делах. Афинские стратеги, например, целиком взяли на себя раскладку фороса между городами и определение его размера. Вернувшийся из изгнания вскоре после Саламинского сражения афинянин Аристид первым определил его общую сумму в 460 талантов. При исчислении этой суммы, по-видимому, были приняты в расчет как реальные финансовые ресурсы союзных городов, так и военные потребности союза, заинтересованного, надо думать, в достаточно внушительных морских силах. По некоторым приблизительным подсчетам, на эти деньги можно было содержать в течение семи-восьми месяцев до 200 триер с экипажем в 200 человек на каждой. Не совсем ясно, представляли ли собой 460 талантов аристидовского фороса сумму, фактически выплаченную союзниками, или только наложенную на них по данным оценки их, так сказать, потенциальной платежеспособности? Скорее, последнее, поскольку и в дальнейшем, афинянам почти никогда не удавалось получать форос в том размере, в каком он был определен по раскладке. В последующие годы сумма этой раскладки неоднократно изменялась в пределах от 410,5 таланта до 495,5 таланта, вплоть до 425 г. до н. э., когда общая сумма вносимого всеми союзными городами фороса была увеличена в связи с Пелопоннесской войной до 1300 талантов, т. е. больше чем вдвое против раскладки Аристида. Что касается размеров фороса, выплачиваемого отдельными городами, то, судя по надписям, суммы этих взносов были округлены и города поделены на своего рода платежные разряды, вносившие 300, 400, 500, 1000, 2000, 3000 драхм и от 1 до 30 талантов. При этом некоторые города в разные годы облагались то по более высокому, то по более низкому разряду. Некоторые же удержали свой разряд до 425—424 г. до н. э.

в чисто военном отношении образование Делосского союза сразу же себя оправдало. После изгнания в 471 г. до н. э. Фемистокла из Афин и смерти Аристида, сыгравших видную роль в создании и организации этого союза, руководство военными действиями перешло к Кимону — сыну Мильтиада, победителя при Марафоне. Кимон, безусловно, являлся одним из самых талантливых афинских полководцев этой эпохи. Под главенством Кимона союзники открыли активные военные действия против персидских гарнизонов, остававшихся на фракийском побережье, откуда было важно вытеснить персов, ибо с фракийского побережья греки вывозили лес, необходимый им для строительства военных кораблей.

Завладев на этом побережье рядом мелких пунктов, союзники осадили Эйон — главный и хорошо укрепленный опорный пункт персов, расположенный в устье реки Стримона. После падения Эйона персы были полностью вытеснены из Фракии.

Вслед за тем Кимон предпринял успешный поход на остров Скирос.

Внешне завоевание этого острова было обставлено весьма эффектно. По преданию, на Скиросе был убит легендарный афинский царь Тесей. Теперь афиняне об этом вспомнили, и поход на Скирос был предпринят под лозунгом мести за смерть Тесея. Когда афиняне и их союзники овладели Скиросом, на нем были разысканы и выкопаны кости, якобы являвшиеся останками Тесея, перевезены в Афины и преданы здесь торжественному погребению. С этого времени этот весьма важный в стратегическом отношении благодаря своему местоположению остров перешел в безраздельное владение афинян. Завоевание Скироса было важно еще в одном отношении: жители его, занимаясь пиратством, держали под постоянной угрозой морские пути к Геллеспонту. В устранении этой угрозы поэтому были заинтересованы все морские города Греции.

Примерно в это же время афиняне окончательно подчинили Византий, занятый перед этим Павсанием. Опираясь на эти достигнутые в короткий срок успехи, афиняне и их союзники отважились на большой поход против персов. Дело в том, что военные успехи союзников побудили в конце концов персидское правительство пойти на контрмеры. Персы снарядили большой флот, численностью до 200 триер, и сильную сухопутную армию с таким расчетом, чтобы с помощью этих сил нанести ответный удар грекам. Кимону, однако, удалось предупредить готовящееся нападение. Большая эскадра афинян и их союзников вышла в море. У побережья Малой Азии, в устье реки Евримедонта, по-видимому около 469 г. до н. э. (точная дата не установлена), разыгралось большое сражение. Военные действия происходили одновременно на суше и на море, так как персы укрепились и на берегу. Греческие воины атаковали неприятельские укрепления и наголову разбили противника. В одновременно происходившем морском бою была уничтожена большая часть персидских кораблей. Победителям досталась большая военная добыча.

Вскоре после этого нового тяжелого поражения персидский царь Ксеркс и его старший сын Дарий были убиты заговорщиками из среды их собственных придворных, и престол перешел к младшему сыну царя Артаксерксу. Военные действия сосредоточились теперь на малоазийском побережье у Геллеспонта, где под властью персов находились еще греческие города Триады и Эолиды, два города на европейском берегу пролива и несколько городов на азиатском. Все эти города один за другим были отвоеваны у персов.

В связи с освобождением этих городов перед союзниками встал важный и сложный вопрос об их политическом строе. При персах в этих городах пользовались преобладанием чаще всего верхние аристократические слои, опираясь на которые Персидская держава пыталась упрочить свое господство над остальной частью подвластного ей населения. Теперь многие из персофильски настроенных аристократов были перебиты, другие бежали к персам. В освобожденных от власти персов городах предстояло установить новый политический порядок. Военное и политическое преобладание афинян привело к тому, что решающее слово в этом вопросе стало принадлежать им. При освобождении ионийского города Эрифр афиняне, например, ввели туда свой гарнизон и, как о том свидетельствует дошедший до нашего времени декрет афинского народного собрания 465 г. до н. э., установили по собственному усмотрению политический порядок. Так, они установили число членов и обязанности местного совета. Первый состав этого совета, очевидно сплошь состоявший из приверженцев Афин, был определен афинскими уполномоченными так называемыми епископами. Эти уполномоченные, а также начальники продолжавшего оставаться в Эрифрах гарнизона и в дальнейшем утверждали местных должностных лиц и держали под постоянным наблюдением органы местного самоуправления. В сходном положении, очевидно, оказались и другие города, например Византий, города на фракийском побережье и др., в которые афиняне под предлогом защиты их от возможного нападения врага ввели свои гарнизоны. Все вновь освобождаемые города при этом одновременно включались в состав Делосского союза, следовательно, и здесь должны были подчиняться афинскому руководству. В конечном счете афиняне стали вмешиваться во внутреннюю политическую жизнь не только вновь освобождаемых городов, но и своих прежних союзников по делосскому объединению

46 вопрос. Рабство в классической Греции (Источники рабства, использование и положение рабов в древней Греции).

Рабство в Древней Греции

Для марксистской историографии античности вряд ли существует более важная и сложная проблема, чем проблема рабства. Рабство обусловило первое в истории человечества классовое деление общества; рабовладельческие государства были наиболее ранней формой государства вообще. Рабство создало материальную базу существовали я античных обществ, а классовая борьба между рабами и рабовладелицами как в открытых, так и в латентных формах, во многом определяла ход исторического развития ведущих обществ античности.

Исследование процесса возникновения первых в истории классовых обществ и государств приобретает особый интерес именно в наши дни, в период перехода от капитализма к социализму и коммунизму. В этих условиях изучение процесса зарождения, становления и развития античного рабства, в первую очередь древнегреческого, важно не только в конкретно-историческом, но и в, так сказать, историко-философском плане.

Классическими примерами и непревзойденными образцами для исследователей-марксистов являются в данном отношении книга Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» и лекция В. И. Ленина «О государстве». И в первом, и во втором произведении материал античности служит отправной точкой для широких историко-философских обобщений.

Несмотря на столь большое значение рабства для всего процесса исторического развития в древности, оно не исследовалось мало-мальски систематически в марксистской литературе. Недооценка исследовательской работы в этой области тем опаснее, что в современной буржуазной историографии господствует тенденция ко всяческому преуменьшению роли античного рабства, к объявлению его чем-то случайным и привходящим в истории Греции и Рима.

Ныне многие буржуазные историки, ссылаясь на большое количество новых источников, улучшение исследовательской техники и на другие соображения, категорически отрицают определяющую роль рабства в древности и всячески идеализируют положение античных рабов, отказываясь тем самым от основных положений, твердо установленных буржуазными же исследователями прошлого столетия.

Эволюция взглядов крупных западных специалистов на рабство в течение последних двух столетий представляет собой исключительно поучительную картину, наглядно показывая, что их концепции во множестве случаев определялись не столько научными соображениями, сколько прежде всего комплексом их политических и философских взглядов.

Римские рабовладельцы применяли труд рабов даже при некоторых работах умственного характера. Часто рабы исполняли обязанности секретарей, чтецов, переписчиков, библиотекарей и ученых — это были главным образом греки, сирийцы и каппадокийцы (с Востока). Знаниями их пользовались для самых разнообразных целей. Так, например, знатные римские женщины покупали себе рабов-философов или поэтов, которые являлись как бы родом говорящей книги. В случае необходимости такие рабы должны были произносить за них нравоучения, читать стихи, говорить комплименты и как бы освобождать господ от труда думать, рассуждать, заучивать стихи или какие-нибудь философские положения.

Еще в ранний период римской истории, когда в римском государстве господствовали патриции, т. е. знатные, родовитые по происхождению землевладельцы и рабовладельцы, стала практиковаться отдача несостоятельного должника в рабство. Позднее долговое рабство стало применяться во все более и более широких размерах. Во время войн вследствие длительных дальних походов семьи крестьян, оторванных от своих маленьких земельных участков, все более и более впадали в нищету. Нечего и говорить, что, для того чтобы прокормить семью, беднякам приходилось прибегать к займам на кабальных условиях. Кредиторы давали займы под большие проценты, так что сумма долга из года в год возрастала и отнимала у должника всякую надежду когда-нибудь расплатиться с кредитором. Тяжелое положение должников усугублялось суровым римским законодательством о долгах, которое целиком защищало инте¬ресы кредиторов. Таким образом тот, кто участвовал в войне, терял в конце концов свою землю, семью и имущество - все это шло рабовладельцу в виде компенсации за долги, притом вместе с людьми, которые превращались в рабов.

Рабство в Греции и его источники

Работа в эргастериях была одним из основных видов эксплоатации рабов, но не единственным. Помимо применения труда рабов в эргастериях, очень распространённой формой эксплоатации рабов как в Греции, так и в Риме была отдача рабов в аренду особым подрядчикам, использовавшим их в рудниках, камено¬ломнях, плантациях, при постройках общественных зданий и пр.

Так поступал, например, известный афинский политический деятель второй половины V в. Никий, один из крупнейших греческих рабовладельцев, по преданию, имевший около тысячи рабов и сдававший их в аренду для работы в рудниках. У другого афинского богача, Гиппоника, было 700 рабов, сдаваемых им в аренду из 10% чистого дохода, 300 рабов Филонида давали ежедневную ренту в полмины и т. д.

Число подобных примеров можно было бы увеличить. Подрядчики или откупщики контрактовали у государства горные территории, территории для постройки общественных зданий и т. д. и с помощью наёмных рабов (отчасти и свободных наёмных рабочих) обрабатывали арендованные ими участки, выплачивая аренду государству и рабовладельцам.

Пошлины, получаемые с рабов, отдаваемых в аренду, составляли один из важнейших источников государственного дохода. «А что в действительности доход государства от этого предприятия (огосударствления рабов), —читаем в одном трактате IV в.,—будет превышать указанную сумму, об этом могут засвидетельствовать, если только они ещё живы, те, кто помнит, какая сумма налогов получалась с рабов перед Декелейской войной, когда из Аттики к неприятелям (спартанцам) перебежало 20 тысяч рабов».

Рабы в сельском хозяйстве существовали ещё в гомеровскую эпоху, но широкое применение рабского труда в сельском хозяйстве начинается позже со времени перехода к садово-огородным культурам.

В Афинах это относится примерно к эпохе Солона и Клисфена, т. е. к VI в. до н. э. Садово-огородные культуры, разводившиеся на сравнительно небольших по размерам участках, больше всего допускали применение рабов. Главное преимущество рабского труда заключалось в его постоянстве и дешевизне. Рабы тогда стоили относительно недорого, среди них было немало квалифицированных работников-специалистов, расходы по содержанию были невелики, а организация рабовладельческой плантации несложна.

К тому же потребности городского рынка и усиливавшийся экспорт сельскохозяйственных продуктов Афин (главным образом оливкового масла) в другие области Греции были достаточным стимулом, побуждавшим сельских хозяев Аттики преодолевать связанные с ведением плантационного хозяйства расходы и затруднения.

В VI в. плантационное хозяйство только что ещё зарождалось, высшего же расцвета оно достигло в последующие столетия, в особенности в македонско-эллинистическую эпоху.Главным источником, из которого пополнялись кадры рабов в течение всей античной истории, служила война с негреческими государствами и племенами (варварами). Сохранилось предание, что Кимон после поражения персов при Эвримедонте вывел на рынок 20 тысяч рабов.

Захваченных в плен людей государство продавало работорговцам, доставлявшим рабов на специальные рабские рынки, существовавшие в разных частях Греции. На рынках рабов продавали и рекламировали так же, как продают и рекламируют всякий другой товар, расхваливали силу, красоту, молодость, покорность и всякие другие положительные качества живого товара. По желанию покупателей рабов раздевали, осматривали зубы, заставляли бегать, ходить, ложиться и пр.

Вопрос о числе рабов в разные периоды греческой и римской, да и вообще всей античной истории является одним из самых спорных вопросов античной историографии. Прямых свидетельств о числе рабов в различных плебсах, идущих от самих греков и римлян, почти не имеется, и цифру рабского населения приходится добывать косвенным образом на основании отдельных, вскользь брошенных замечаний авторов.Так, например, согласно позднему греческому писателю Афинею, в эпоху Александра Македонского, т. е. в период наивысшего расцвета рабовладения, число рабов в Эгине на площади в 2 квадратных мили равнялось 470 тысячам, в Коринфе—460 тысячам при свободном населении в 40 тысяч человек, в Афинах— 400 тысячам при 21 тысяче граждан и 10 тысячах метэков.

В настоящее время учёные расходятся в определении численности рабов и свободных. Вышеприведённые цифры без оговорок принимают немногие учёные, напротив, большая часть историков цифру рабского населения античных полисов, приводимую Афинеем, сильно снижает. Дальше других в этом отношении идёт Юлиус Белох, в своей монографии «Население греко-римского мира» снижающий численность рабского населения в Эгине до 70 тысяч, в Коринфе—до 60 тысяч, а в Афинах — до 100 тысяч, при 100 тысячах свободного и при 30 тысячах полугражданского населения (метэков).

С некоторыми вариациями расчёты Белоха принимают Георг Бузольт автор капитальной «Истории Греции», Эдуард Мейер—автор «Истории древности», французский учёный Глотц, из русских учёных — Р. Ю. Виппер и М. М. Хвостов.Собственно говоря, для понимания характера античной формации возрос о численном соотношении рабов и свободных не играет решающей роли, если признать, что ведущим производством античных обществ при всех условиях оставалось рабское производство.

Этого обстоятельства не отрицают и многие буржуазные учёные, в том числе и сам Ю. Бел ох, вообще отличающийся склонностью к гиперкритицизму и максимальному снижению цифр.Что касается количества рабов, принадлежавших отдельным рабовладельцам, то за исключением немногих, имевших по Триста, чотыреста, шестьсот и даже по тысяче рабов, в среднем число рабов, приходившихся на каждого рабовладельца в Греции, но превышало десяти—шестнадцати человек, включая сюда сельских рабов, ремесленников и прислугу.

Известно, что Аристотель имел несколько более тринадцати рабов, его ученик Феофраст девяти, Стратон шести, у оратора Лисия было девять рабов и т. д. Это были все люди среднего и выше среднего достатка. В богатых афинских домах штат рабов обычно состоял из пятидесяти человек. Каждому рабу поручались какая-либо одна определённая работа.

Один был ремес¬ленником, другой—пахарем, третий—виноградарем, четвёртый поваром, пятый—музыкантом и т. д.Кроме того, при статистическом обследовании этого вопроса необходимо производить диференциацию по районам и по векам.

О рабском производстве, как уже отмечалось выше, речь может идти только в отношении таких крупных торговых и ремесленных центров, как Афины, Коринф, Сиракузы, Родос и Делос. В экономически же менее развитых областях Греции рабство принимало иные формы, приближавшие его к патриархальному рабству.Бытовое положение рабов не всегда и не везде было одина¬ковом. В отдельных случаях рабы могли, пользуясь доверием и расположением хозяина, находиться в сносном и даже хоро¬шем положении. Так, Например, раб Перикла Эвангел поль¬зовался полным доверием своего господина, заведовал всем его хозяйством, имел в своём распоряжении других рабов, исполнявших различные службы в богатом доме первого граж¬данина Афин. Для поднятия трудоспособности и увеличения прибавочного продукта, доставляемого рабами своему хозяину, изобретали всевозможные меры поощрения. Усердным, прилеж¬ным и послушным рабам и рабыням давали лучшую пищу, одежду и обувь, поощряли похвалой и отличиями. «Я сам,— говорится в одном трактате Ксенофонта,—никогда не допускаю, чтобы у меня лучшие получали одинаковую часть с худшими. Со своими управляющими я поступаю так, что, когда они достойнейшим отдают лучшее, хвалю их, но если замечаю поблажку за лесть или иную бесполезную уступчивость управляющего, то не оставляю этого без внимания и делаю выговор, стараясь доказать, что он действует даже во вред самому себе».

С жизнью и бытом рабов греческих полисов лучше всего знакомят греческие комедии, в особенности комедии Аристофана, относящиеся к более позднему периоду его творчества. В «Осах», «Мире», «Лягушках» и «Плутосе» рабы принимают участие во всех диалогах, завязке и развязке пьесы. В более же ранних пьесах Аристофана они почти совсем отсутствуют. Рабы, выступающие в комедиях, обычно развязные, сметливые и часто беззастенчивые люди типа Фигаро в комедиях Бомарше.

Таков, например, в «Плутосе» раб Карион, оплакивающий тяжёлое положение раба, страдающего от глупости своего господина, и принимающий участие во всех делах своего недалёкого хозяина. Таков же и Ксанфий в «Лягушках» и т. д.В предшествующей главе указывалось, что положение рабов легче было в Афинах, чем во многих других греческих государ¬ствах. Рабы здесь имели право убежища.

За убийство раба его господин отвечал, как за непредумышленное убийство.Объяснение этого интересного факта следует искать, с одной стороны, в демократической конституции Афин, а с другой—в высоком экономическом уровне Афин.Рабство до такой степени проникло в поры античных полисов и вошло в сознание людей того времени, что даже такие выдаю¬щиеся личности, как философ Аристотель, но могли представить себе общества, в котором отсутствовало бы рабство.

Аристотель в одной из книг своей «Политики» трактует науку о рабстве как специальную дисциплину об организации власти и о под¬чинении.С точки зрения идеологов рабовладельческого общества наука о воспитании и приобретении рабов не стоит ни в каком противоречии с существующим правом, являясь «чем-то вроде науки о войне и науки об охоте». И действительно: «...труд главного надзора необходим при всех способах производства, основанных на противоположности между рабочим, как непосредственным производителем, и собственником средств производства.Чем больше эта противоположность, тем больше роль этого верховного надзора за рабочими. Поэтому своего максимума она достигает в системе рабства».