10 Вопрос

Социально политический строй в новом царстве.

1.1 Положение Рабов

Рабовладение достигло в Новом царстве невиданного ранее распространения. Рабами владели часто даже люди сравнительно скромным общественным положением: пастухи и ремесленники, садовники и привратники, корабельщики и торговцы, возницы и воины, мелкие жрецы и должностные лица, простые общинники-горожане. В указе начала XIX династии, освобождавшем храм Осириса в Абидосе от всякого рода государственных повинностей и возбранявшем посягательства на его имущество и права, запрещалось, в частности, должностным лицам посягать на рабочий люд этого храма в Эфиопии. Указом запрещалось забирать их, а также их жён и рабов в другой округ в порядке пахотной, жатвенной или иной повинности под страхом жестокого избиения виновного и отдачи его на работу в храм в возмещение за каждый день, проведённый храмовым человеком у виновного. Таким образом, у храмовых работников могли быть свои рабы; среди этих храмовых работников оказываются «блюстители пашен, земледельцы, садовники, виноградари, [команды] грузовых судов, [доставляющие ] грузы, торговцы с чужеземными странами, золотоискатели, промыватели золота, судостроители и всякий, кто творит дело своё» в храме. Дальше запрет распространялся на храмовых пастухов и их рабов. Запрещение посягательств на жрецов, волхвов и различных храмовых служащих, их жён и рабов было оговорено особо.

В конце XVIII династии один пастух имел, по меньшей мере, раба и двух рабынь, привратник -- не менее трёх невольниц; во вторую половину Нового царства в гробницах двух второстепенных жрецов было изображено--у одного 7 рабынь с детьми, а у другого -- 9 рабов, мужчин и женщин. В начале XVIII династии сын корабельного воина, сам служивший воином и только впоследствии выслужившийся в начальники гребцов, владел 9 рабами и 10 рабынями, которые все или почти все были получены им до производства в начальники. При XIX династии, по школьному поучению, мальчика, принятого для обучения на колесничного бойца, сопровождали к месту обучения 5 рабов, из которых ему, правда, там оставляли только двух.

А как рьяно и упорно такие люди добивались рабов: ещё в начале борьбы с гиксосами войско царя вело себя «наподобие львов» при захвате добычи, в первую очередь рабов, и делило добытое «с радостным сердцем». В начале XVIII династии раздача пленных служила главным средством поощрения воинов. Некий «боец властителя» при XVIII династии, сопровождая своего паря, «добыл» «людей 46 голов», судя по всему, для себя.

Во время междоусобиц в самом Египте при XX династии воин-эфиоп захватил себе раба, которого потом продал.

Жажда приобретения рабов обуревала людей не только на войне. При XIX династии одной горожанке, супруге должностного липа, так понравилась у торговца девочка-сириянка, что покупательница заняла у знакомых разные предметы, чтобы заплатить ими продавцу. В конце XX династии жена одного садовника, разжившись краденым на кладбище добром, выменяла его на рабов. При XVIII династии охотно покупали у рабовладельцев даже отдельные «дни» его рабынь. Подобные сделки заключались иной раз между самыми близкими родственниками. От одного пастуха сохранилось пять сделок о найме им рабынь. Погоню за рабами, покупку их, несмотря на дороговизну, нельзя объяснить иначе, как возросшей потребностью небольших хозяйств в рабском труде.

Особенно много рабов было сосредоточено в хозяйствах царей и храмов. В них основным источником рабочей силы были победоносные войны с соседями и дань с них.

Не все пленные превращались в рабов. Пленные морские разбойники -- шерданы были сделаны царскими телохранителями. Если при XVIII династии неоднократно, но глухо говорится об укреплённых местах с поселенцами из пленных, то при XX династии подробно рассказывается, как пленные ливийцы с жёнами и детьми, хотя и поголовно клеймённые, поселены были в крепости под начальством собственных племенных или родовых старейшин. Скот у пленников был отобран, но они, как воины, получали от казны содержание. Об эфиопах, присланных в середине XVIII династии в виде дани, сказано, что они предназначались в «провожатые» - возможно, их использовали как вестовых.

Положение земледельцев.

Широкие слои египетского народа -- «дети народа» -- резко противопоставлялись сановникам. Народ постоянно учитывался и переучитывался на предмет наложения на него разного рода тягот. «Смотры», которым подвергался народ, выражались не в одной переписи -- таковой при XVIII династии подвергались вместе с людьми скот и птица, -- эти смотры производились и для назначения на ту или иную работу.

Приведённые слова школьного поучения времени XIX династии: «старик отдан в земледельцы»-- не случайны. В письме того же времени говорится о «старике из воинов», отданном в «земледельцы». Указ начала XIX династии предписывал отдачу в «земледельцы» храма -- после избиения или изувечения -- всякого должностного лица, покусившегося на храмовые землю и скот или не внявшего жалобам храмового человека. В одном случае указ добавлял, что жена и дети виновного подлежали отдаче в распоряжение домоправителя храма.

Большинство из известных поимённо подобного рода «земледельцев» имело наделы на царских и храмовых землях: они подчинялись начальникам, находились у них под «палкой». Известны также земледельцы частных лиц.

Египтяне-земледельцы» назывались «царскими людьми». В писцовой книге времени XX династии сплошь и рядом «земледельцами» числятся липа, лишь между прочим державшие тот или иной надел, в том числе даже жрецы, и не из низших. В «земледельцах» числились иногда состоятельные люди, вносившие со своих наделов большое количество зерна. При XIX династии храмовые «земледельцы» сами могли иметь рабов. Таким образом, «земледельцами» египтяне называли людей неоднородных в социальном отношении. Рабами они не были. Среди земледельцев имелось, вероятно, немало общинников. Лишь немногие среди общинников-земледельцев разбогатели, значительная же масса их беднела.

Школьные поучения времени XIX--XX династий не случайно предупреждали о невзгодах, ожидающих земледельца. Разумеется, наиболее значительная часть земледельцев не была состоятельными людьми.

По школьным поучениям, земледелец возделывает свой надел, живёт своим домом с женой и детьми. Земледелец сам приготовляет своё рабочее снаряжение: днём изготовляет деревянные земледельческие орудия, ночью вьёт верёвки. Это он делает, пока пашня затоплена разливом. Когда вода ушла, земледелец идёт нанимать рабочий скот для пахоты. За сохранность его земледелец отвечает перед заведующим быками. Посевное зерно может также не принадлежать самому земледельцу, и, если он бесхозяйственно расходует зерно, за которое ему надлежит быть в ответе, он ничего уже не получит взамен. Земледельцу заранее назначено, сколько зерна он должен представить. Из деловых бумаг можно усмотреть, что снабжался посевным зерном даже и иной зажиточный земледелец. Урожай подлежит описи, и если почему-нибудь предъявить нечего, земледельца избивают и связанного бросают головой вниз в колодец. Соседи же спасаются бегством (это объясняется тем, что они, возможно, были связаны круговой порукой). О бегстве земледельцев с царских угодий говорит и письмо конца XIX династии: земледельцев побил начальник дворцовой конюшни, и они бежали, бросив свои наделы. Земледелец, насильственно разлучённый со своим наделом, как гласит письмо того же времени, продолжал работать на новом месте, а прежний надел его лежал невозделанным. Хотя земледельческие наделы, бывало, переходили по наследству, земледельцы отнюдь не были прикреплены к земле.

В начале XX династии заведующим быками храма Амона было направлено письменное предписание ряду лиц: двум стражникам, доверенному, двум земледельцам и всем пастухам некоего «жертвенника» Амона -- отправиться с присланным слугою отбывать повинность на полях. Как протекали работы на царских нивах, рассказывает письмо-пропись конца XIX династии, в котором молодой писец отчитывается перед наставником или управляющим. В полдень, когда ячмень «горяч», писец отряжает работников подбирать колосья, отпуская лишь тех, кто внёс урок подобранными накануне колосьями. Каждому жнецу писец выдаёт ежедневно хлеб, а трижды в месяц отпускает масло для умащения. Особо писец докладывает об учёте ослов, доставляющих ячмень на гумно. Изображения полевых работ в гробницах знати дополняют такие письменные свидетельства. Впервой половине XVI II династии номарх, заведовавший также пашнями в южной части государства, изобразил себя надзирающим за пахотой, уборкой урожая, обмолотом и погрузкой зерна на суда. Работники названы «земледельцами». К работам привлекались мужчины и женщины (последние подбирали колосья и веяли), люди всех возрастов -- от подростков до стариков. Положены были определённые уроки. За работой надзирали надсмотрщики. Работали согласованно, по нескольку человек: одни выкорчёвывали деревья, другие мотыгами и молотками разрыхляли землю, один шёл за плугом, другой направлял упряжку, третий бросал зерно и т. д.

Но существовали и такие землепашцы, которые имели средства производства, например свой рабочий скот. Зажиточный селянин из сказки о двух братьях (запись конца XIX династии) владел несколькими головами крупного рогатого скота, за которыми ходил младший брат. Из писцовой книги XX династии можно заключить, что некоторые держатели наделов засевали их своим зерном.

новое царство египет социальный государственный

1.3 Положение ремесленников

Известная часть египетского ремесленного населения жила относительно зажиточно. Некоторые ремесленники, по-видимому, владели землей, хотя, судя по писцовой книге XX династии, наделы они получали лишь изредка. Конечно, подавляющее большинство ремесленников Нового царства жило весьма скромно.

Лучше всего нам известно о положении ремесленников столипы, занятых обслуживанием заупокойного культа в период XIX и XX династий. Устройство и отделка гробниц, а также изготовление погребальной обстановки развились в Фивах на западном берегу Нила в своеобразную отрасль ремесленной промышленности.

Использовавшиеся здесь ремесленники составляли рабочий отряд, насчитывавший в первую половину XX династии 120 человек. Отряд делился на две половины -- правую и левую «стороны», из которых каждая возглавлялась начальником и писцом, ведшим с мелочной обстоятельностью дневник работ и счётную часть. Среди работников имелись каменотёсы, штукатуры, живописцы, резчики, мастера по дереву, медники, горшечники, бывшие одновременно, возможно, и каменщиками. Работники получали от государства довольствие: зерно, рыбу, овощи и т. д. Для снабжения отряда имелись особые водоносы, огородники и рыбаки. Начальство отряда получало довольствие подчас в двойном или даже тройном размере по сравнению с рядовыми работниками. Иной начальник отряда распоряжался подчинёнными, как своими слугами, заставляя приготовлять ему гробницу или даже месяцами кормить его быка.

Во времена XX династии продовольствие ремесленникам часто задерживалось и изголодавшиеся люди прекращали работу -- происходили своеобразные забастовки. Ремесленники выходили к поминальным храмам фараонов, требовали, чтобы об их нужде в одежде и пище доложили царю, обвиняли самого верховного сановника в хищении припасов. Власти старались успокоить работников уговорами и частичной выдачей задержанного продовольствия, но затем следовали новые задержки и новые бурные выступления ремесленников. Это первые такого рода выступления рабочего люда, известные нам во всемирной истории.

И всё же откопанный на западном берегу Нила в Фивах городок с домами кладбищенских ремесленников вперемежку с жилищами должностных и иных лиц не имел уже такого унылого вида, как ремесленные кварталы в городе у пирамиды при XII династии. В городке на западе Фив входы в дома ремесленников бывали даже отделаны камнем, испещрённым художественными надписями. Некоторые кладбищенские ремесленники оставили гробницы; частично высеченные в скале, частично пристроенные к ней, полные росписей и надписей.

Некоторые и не кладбищенские ремесленники жили сравнительно зажиточно. Об этом свидетельствуют заупокойные плиты, а иногда и гробницы, дошедшие до нас от разных мастеров-- царских и храмовых. Известно немало жрецов, бывших одновременно ремесленниками: сапожниками, медниками, мастерами по дереву, живописцами и т д.

Отдельные мастера значительно возвышались над своей средой. В своей богатой гробнице скульптор конца XVIII династии изображён наблюдающим за целым сонмом подчинённых: столяров, мастеров, изготовляющих драгоценную посуду, украшения и т. п. При XIX династии один резчик изобразил в своей усыпальнице толпу подмастерьев, красивый домик в саду и поливку сада рабами. Золотых дел мастер времени XVIII династии в своей, правда, скромной гробнице изобразил слуг и служанок, прислуживающих гостям, работников, занятых виноделием, сбором винограда, потрошением рыбы, ловлею птиц. Если иные из этих изображений могли быть пустой условностью, будучи просто списаны с гробниц знати, то другие действительно показывали быт зажиточных мастеров.

Уже по соединению в кладбищенском рабочем отряде разных ремесленников видно, что работа, в данном случае над гробницей, распределена была между многими мастерами. То же можно наблюдать и на изображениях больших мастерских. Нельзя, однако, сказать, чтобы распределение работы было вполне налаженным. По крайней мере, в кладбищенском отряде, когда к работе приступали живописцы и резчики, случалось, что прочие работники бездействовали в течение нескольких дней.

Тем не менее, исключительная специализация составляла особенность тогдашнего ремесла. В этом отношении любопытен список всевозможных обозначений -- своего рода терминологическая энциклопедия,-- дошедший до нас не полностью в нескольких копиях от времени, непосредственно следующего за Новым царством. Наиболее полный список хранится в Государственном музее изобразительных искусств в Москве. В этом словнике, например, среди строительных работников представлены горнорабочий, каменотёс, ещё какой-то работник по камню («ломатель»), живописец, резчик, штукатур («гипсовщик»), носильщик камня, строитель стен, «смыкатель» (кладки). Упомянуто пять различных специальностей пекарей. Оружейное дело представлено изготовителем брони, колесничным мастером, мастером по стрелам, изготовителем луков. При этом словник не притязал на исчерпывающую полноту.

1.4 Положение Воинов

Египетское войско времени Нового царства было пешим и колесничным. Верховая езда была хорошо известна с начала XVIII династии или даже раньше, но конницы, как рода войск, не существовало. Военные суда не только перевозили войска, но и принимали участие в сражениях. Имелись воинские части и подразделения различной величины; у них были свои стяги, трубы и барабаны. На службе воины пользовались государственным снабжением. От государства давалось, по-видимому, и оружие, так как в мирное время при XX династии оно хранилось на складах, но, получая коней от государства, колесничные бойцы, как более состоятельные, могли покупать колесницу сами.

По школьным поучениям второй половины Нового царства, старавшимся внушить будущим писцам отвращение к военной службе, пехотинец подвергался постоянным избиениям, голодал, с утра до ночи он был занят изнурительной работой. На изображениях отличительным признаком старших воинов и низших военачальников служат палки в их руках; воины постоянно упоминаются как рабочая сила при походах в каменоломни, при доставке каменных глыб. Пехотинцами в основном служили люди из народа, отчасти набранные ещё в мальчишеском возрасте, отчасти взятые в войско уже в юношеских и зрелых годах. По царскому заявлению, относящемуся к началу XX династии, прежние цари брали на военную службу каждого десятого человека из храмовых людей. При XIX династии к воинской службе привлекали даже таких юношей, которые были направлены верховным сановником для посвящения в жрецы. Известны «воины его величества», в числе которых при XVIII династии бывали даже родственники номархов.

Относительно более высокопоставленными были, по-видимому, колесничные бойцы. Школьное поучение рассказывает, как молодого человека ради его деда по матери зачисляют в «конюшню»; будущий боец является туда со своими рабами. Затем он берёт себе добрых коней с конского двора, сам покупает себе колесницу. Подобно тому, как в пехоте были «воины его величества», в колесничном войске были «колесничие его величества», но и среди простых колесничих мы встречаем братьев важного военного, верховного жреца и т. д. Было бы, однако, неверно представлять себе колесничное воинство состоящим сплошь из знати. Храмовых людей призывали не только в пехоту, их зачисляли и в колесничное войско.

Через весь период Нового царства тянутся свидетельства о большом внимании фараоновской власти к войску. При XVIII династии производилась раздача воинам земли и рабов, золотых и серебряных знаков отличия: ожерелий, запястий, «львов», «мух»; воинам давалось щедрое угощение.

В значительной своей части войско состояло из иноплеменников. Эфиопы дрались на стороне египтян ещё во время войны с гиксосами. Они составляли при XVIII династии едва ли не основную часть войск, стоявших в мирное время в Сирии и Палестине. В конце XVIII династии, при Аменхетепе IV, среди царских телохранителей были сирийцы, ливийцы, эфиопы. Подчинены они были египетским военачальникам. Шерданы появились в войске при XVIII династии, а при XIX династии стали едва ли не главными царскими телохранителями.

1.5 Знать. Жречество

Над всем рядовым египетским населением стояла знать. Но точно так же, как знать заставляла пресмыкаться перед собой народ, она сама пресмыкалась перед фараоном; двор представал перед ним лежащим на животах и целующим землю. Это не было, правда, новостью, но в Новом царстве были к тому особые основания: могущество знати основывалось теперь не столько на её частном землевладении, сколько на её положении в государственном аппарате.

В Древнем царстве хозяйство вельможи было его личным хозяйством, противоположным «дому царя». С крушением господства древней наследственной знати о «личном доме» мы слышим обыкновенно только в отношении номархов, которые строго различали между тем, что принадлежало лично им, и тем, что, будучи царским, принадлежало им только «по должности». С упразднением последнего пережитка древнего могущества наследственной знати -- мощного хозяйства номархов-- в Новом царстве понятие «личного дома» выходит из употребления.

На протяжении всего времени Нового царства встречаются упоминания земельных владений у частных лиц: не просто наделов, используемых на определённых условиях, но земель, закреплённых за тем или иным человеком или даже за его родом и находящихся в полном распоряжении владельца. Но было ли это собственностью или только владением -- в каждом отдельном случае трудно сказать определённо. Так, богач мог, согласно школьным поучениям, иметь свои владения на храмовой земле.

В составе знати произошли существенные изменения. Можно назвать для первых двух столетий Нового царства, не говоря уже о последующих, видных и даже виднейших её представителей, бывших детьми несановных родителей. Первоначально они были мелкими служащими.

Наряду с новой служилой знатью существовала знать придворная и местная, унаследовавшая от предков своё место в обществе. Костяк знати составляли по-прежнему номархи. Одни из них были назначены царём, но другие были преемниками своих предков, тоже номархов. Ещё во вторую половину Нового царства иной номарх, совсем в духе Среднего царства, хвалился знатностью своего происхождения. Сан номарха был одним из самых высоких: даже начальник царской казны получал его при XVIII династии в виде повышения. Иногда власть номарха простиралась за пределы его области: при XVIII династии номархи Тинского нома были одновременно правителями Южного оазиса, хотя последний лежал посреди пустыни и имел своего особого владетеля. Цари этой династии поддерживали с номархами самые близкие отношения. Некоторые из номархов занимали крупные должности по общегосударственному управлению. Номархи были настолько сильны, что стоило в конце XIX династии поколебаться царской власти, как страна оказалась в их руках.

К местной знати теснейшим образом примыкала придворная, столичная знать, вернее, часть её, связанная с номовой родственными узами или равная ей по происхождению и унаследованному общественному положению.

Естественно, что высшее жречество ничем не отличалось от прочей знати. Долгое время жрецы по одежде не отличались от прочей знати при XVIII династии: так же увлекались охотой, а иной верховный жрец с удовольствием вспоминал, как он ходил с царём в походы. Если даже рядовыми жрецами бывали часто дети верховных жрецов и высших сановников, то нечего и говорить, что в верховных жрецах и даже второстепенных состояли царевичи и другие царские родственники, сыновья верховных жрецов, номархов и важнейшие сановники, вплоть до верховных. Звание начальника жрецов местных храмов и в Новом царстве оставалось важным саном номарха. Если учесть, что считалось желательным пополнение жречества знатными людьми -- уроженцами данной местности, то связь местных храмов с местной знатью станет ещё яснее.

Судя по тому, что управлять «домом», т. е. хозяйством главного государственного божества Амона, брались сами верховные сановники и даже иной временщик, а стада Амона были разбросаны по областям всего Египта, столичный храм Амона при XVIII династии был очень богатым. Бывало, что управляли храмовым хозяйством не верховные жрецы, а крупные гражданские сановники,--так было, например, в только что названном поминальном храме Рамсеса III (IV),-- однако правилом это не стало.

Рядовое жречество можно сопоставить по общественному положению с относительно высокопоставленной частью войска -- колесничными бойцами. Богатые храмовые владения, частично им управлявшиеся, представляли вместе с поступлениями от жертвоприношений, казалось бы, достаточное обеспечение для него, но многие жрецы имели ещё и иные доходы. Писцовая книга XX династии перечисляет множество земельных наделов, находившихся во владении отдельных жрецов. Жрецы бывали владельцами значительного количества рабов. Надписи неоднократно заявляют о посвящении в жрецы сыновей местной знати, именитых людей, избранных военных. Хотя иной сын верховного жреца или гражданского сановника действительно начинал свою службу в храме с низших жреческих должностей или даже застревал на них, однако очень многие рядовые жрецы были детьми обыкновенных смертных, часто таких же рядовых жрецов. Некоторые из жрецов попутно занимались ремёслами.

История Нового царства (XVI-XI вв. до н. э.) связана с возвращением к централизованному государству под властью фараона. Для укрепления этой власти фараоны опираются на религию еще в большей степени, чем это делали правители Древнего царства. Вторым по значению инструментом упрочения этой власти была, как и в далекие времена, архитектура, ибо она способствует распространению религиозных идей в народных массах. Однако средства достижения этих целей с помощью архитектуры становятся иными. На смену древним пирамидам приходит гигантский храм. Строительство храмов и масштабных храмовых комплексов является отличительной чертой эпохи Нового царства.

Наибольший интерес представляют три основных фиванских храма: храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, храм Амона в Ауксоре и огромный храмовый комплекс в Карнаке.

Храм царицы Хатшепсут при ближайшем рассмотрении не столь велик. Он построен у подножия скал, резко обрывающихся в пустыню. Сохранилось имя архитектора, строившего храм, - Сенмут. Впоследствии он стал супругом самой Хатшепсут, которая получила статус фараона, отобрав его у законного малолетнего сына своего покойного мужа от первого брака. Это был беспрецедентный шаг в истории наследования царской власти. Хатшепсут была вынуждена легитимизировать свое положение на царском троне, в связи с чем она создает в одном из старейших и традиционных для строительства некрополей мест, рядом с древнейшим храмом Ментухотепа I и храмом Тутмоса III, свой храм (рис. 1). В этом сооружении она предусмотрела комнату с барельефами и росписями, которые рассказывали о том, как ее мать зачала дитя от бога.

Тем самым власть Хатшепсут обретала обоснованность божественным происхождением. Идее божественного промысла служила и вся композиция храма. Здание располагалось на террасах, возвышающихся друг над другом. На каждой террасе зрителя встречал протяженный горизонтальный портик

Портики вполне соразмерны габаритам человека. Однако своей малой величиной они создают яркий контраст скалам, на фоне которых расположены. На самом деле скалы не так уж и высоки. Но по сравнению с портиками храма они кажутся гигантскими, человек рядом с ними и храмом ощущает себя ничтожным. Природные скальные образования предстают грандиозными. Oт тoгo и храм, воспринимаемый как единое целое с окружающим его ландшафтом, представляется не делом рук человеческих, а созданием божественных сил.

Храм частично врезан в тело скал отдельными помещениями, и это роднит его со скальными храмами Среднего царства, такими как гробница в Бени-Хасане, что объясняется тем, что построен он в переходный период. Внешние портики храма имеют геометрически правильные по форме колонны с гладко отесанными гранями, представляющими пример протодорического ордера. Внутри храма колонны круглого сечения с каннелюрами и капителями в виде женской головы и солярными кобрами, которые считаются прототипом валют греческого ионического ордера (рис. 3).

Наиболее яркими представителями храмов эпохи Нового царства являются храм Амона в Ауксоре и храм Амона в Карнаке. Храм Амона в Ауксоре - наиболее древний храм этого периода (XV - середина XIII в. до н. э.). Его ордер отражает приемы строительства из дерева. Стволы колонн имитируют связки камыша или папируса, которые применяли при строительстве рядового массового жилища (рис. 4). Капители имеют форму закрытого бутона лотоса. Отличительной особенностью храма были два гипостильных зала. Дольчатые колонны второго зала имели высоту 16 м. Храм многократно перестраивался и дополнялся. Он был связан единой идеей религиозного воздействия с храмовым комплексом в Карнаке, находящемся южнее от Ауксора на три километра.

Типичный для этого времени храм Амона в Карнаке строился среди песков пустыни на ровной площадке. Он имел протяженную, строго симметричную относительно центральной оси планировочную структуру, рассчитанную на постепенное вовлечение молящихся в религиозную процедуру по мере их прохождения по территории храма (рис. 5). К храму вела широкая аллея сфинксов, расположенных симметрично по обе стороны дороги (рис. 6). Эта аллея несла в себе глубочайший смысл. Огромные сфинксы как две капли воды походили друг на друга, что придавало организующее начало пространству подхода к пилонам храма.

Идущим не было необходимости останавливаться и рассматривать детали скульптур, так как они ничем не отличались друг от друга. Они предназначались для того, чтобы направлять процессию ко входу. Однако для контраста и большей выразительности в лапах мощных сфинксов размещали маленькую скульптуру фараона

Предполагалось, что храм имеет только один основной вход и сбоку в него войти невозможно, поскольку он окружен священным участком с жилыми и хозяйственными постройками для жрецов и работников, обнесенным, в свою очередь, земляным валом.

Поэтому главный композиционный акцент предназначался единственному входу, к которому и направляла идущих аллея сфинксов. Шествуя по аллее, процессия, наконец, подходила к двум огромным пилонам (массивным стенам у входа) (рис. 6).

Они резко притягивали взгляд подходящих к храму людей, обозначая значимость момента перед попаданием непосредственно в сам храм. Общий характер композиции храма определялся двумя основными принципами: постепенное сужение и затемнение пространства по мере приближения к святилищу.

Все зоны храма расположены анфиладно и соединены дверными проемами, строго нанизанными на единую ось. Каждая зона отделена от последующей стеной, тем самым как бы останавливая идущего перед неизведанным и в то же время вовлекая его в дальнейшее проникновение в тайну, скрытую от глаз. За пилонами через сравнительно узкий вход процессия попадала во внутренний двор, окруженный с двух или четырех сторон колоннами.

Подобное решение получит в Греции название перистиль. Таких дворов могло быть два. В них оставалась основная масса людей, допущенных внутрь храма. Далее процессия, состоящая из знати и жрецов, входила в гипостильный зал, сплошь уставленный гигантскими колоннами (рис. 8). Свет проникал сюда через специальные решетки (рис. 9) и представлял собой солнечный поток, расчлененный на отдельные лучи плотной структурой решетки, так что помещение было сильно затенено. Освещение осуществлялось за счет перепада высот между средними и боковыми, более низкими колоннами. На этом перепаде и размещались решетки. Подобное решение подчеркивало также таинство религиозного действия, поскольку свет, проникающий через решетки, освещал главным образом среднюю, наиболее важную часть зала.

В следующее за гипостильным залом святилище допускались только жрецы храма и фараон. Вся композиция храма, с огромными встречающими пилонами и лесом гигантских колонн, служила обожествлению фараона, возвеличиванию его в глазах людей на фоне преклонения перед главным божеством - богом солнца Амоном.

Храм Амона в Карнаке сам по себе является самым большим храмом Египта. Столь же грандиозным стал и весь комплекс возникших рядом второстепенных храмов и площадей со священным озером (рис. 13). Весь комплекс включал более тридцати храмов, святилищ и других сооружений. Основная, наиболее хорошо сохранившаяся зона занимает около 30 гектаров.

Храм Амона имел гипостильный зал со 134 колоннами высотой 23 м и диаметром 3,5 м (рис. 10) и размеры 50х100 м. Капители колонн получили форму раскрывшегося цветка лотоса. На такой капители может уместиться 50 человек. Кубические абаки были сравнительно небольшими и при осмотре снизу скрывались раскрытыми цветками капителей. В результате казалось, что перекрытие гипостильного зала парит над колоннами, ничем с ними не связанное. Если учесть, что потолок зала окрашивали в синий цвет и на нем рисовали звезды, то создавалось впечатление присутствия гигантских растений под открытым небом. Такое сакральное значение священной рощи и придавали египтяне гипостильному залу.

Церемония поклонения богу Амону начиналась в Ауксоре, затем процессия медленно шествовала до храма в Карнаке, и в день равноденствия действие завершалось выносом пурпурно-красной, отделанной золотом ладьи Амона из святилища. Через узкий проход гипостильного зала люди наблюдали, как лучи заходящего солнца достигали ладьи и она словно вспыхивала в пурпурном пламени заката. Огромная высота колонн и плотная их расстановка, затененность зала и контрастный эффект «загорающейся» ладьи оставляли неизгладимое впечатление в памяти людей. Праздник оканчивался возвращением процессии тем же путем в Ауксор.

Поздний египетский ордер представлен в Карнакском храме самыми разнообразными формами. Стволы колонн украшены замечательными барельефами. На территории и в помещениях размещено множество скульптурных изображений фараонов и колоссальная 15-метровая статуя великого жреца Амона Пенеджема, известного как Тинита. Особую ценность для египтян представляли обелиски, высеченные из единого куска породы и достигавшие высоты 40 и более метров. Наиболее значимые из них размещались в глубине храмовых комплексов (рис. 11). Обелиск Хатшепсут не самый большой. Он весит 323 т и имеет высоту 29 м. Однако женщина-фараон постаралась разместить свой обелиск в наиболее выгодном месте храмового комплекса так, чтобы он первым встречал солнечный луч рассвета.

Как мы уже выяснили, главным в архитектуре Египта в эпоху Древнего и Нового царства был масштаб сооружений. Однако если в древности подавление человека масштабом сооружения осуществлялось путем создания огромной массы, у которой останавливается всякое движение, то в позднейшие времена Нового царства архитектура воздействует путем организации движения больших масс людей, которое разворачивается во времени. Однако идея подавления человека сверхъестественными размерами статичных сооружений и в Новом царстве не покидала умы создателей храмов.

Согласно этой идее был сооружен поздний пещерный храм Рамсеса II в Абу-Симбеле (1292-1225 гг. до н. э.) (рис. 12). Выдолбленный в скале, размерами своих внутренних помещений он не поражал. Зато огромные 20-метровые статуи Рамсеса при входе на фоне скального обрыва впечатляли так же, как храм Хатшепсут. Для контраста с монументальными скульптурами в их ногах были размещены на первый взгляд совсем небольшие фигурки, хотя в действительности они имели высоту, превышающую человеческий рост.

Самая главная часть любого храма - святилище - отстоит от входа на 65 м. В нем размещены статуи Рамсеса и трех божеств: Амона-Ра, Птаха и Харакириса. Еще Шампольон обратил внимание на интересный световой эффект, который подтверждал очень точную схему построения храма. В дни равноденствия, два раза в год, ранним утром лучи солнца проникали внутрь храма и освещали статуи в святилище. Это «солнечное чудо» длилось всего 20 минут. Затем луч солнца исчезал. Единственной фигурой, на которую никогда не попадало солнце, была фигура Птаха - бога Тьмы. Как же точно могли египтяне при строительстве сориентировать храм по странам света, чтобы получить такой световой эффект!

В заключение отметим, что, несмотря на тяготение архитектуры Древнего Египта к масштабности сооружений, в ней сложились интереснейшие композиционные приемы формирования этих сооружений, были выработаны определенные технические подходы к технологии их возведения. Однако все достижения этой культуры сводились к эмпирическим способам строительства на основе религиозных и философских подходов к формированию композиционных решений целых комплексов, имеющих такое воздействие на зрителя, которое не теряет своей силы даже в современном техногенном мире.