Об изучении нового и старого

            Когда вы читаете свои роли,       Изучая, готовые всегда удивляться,       Ищите новое и старое, ибо наше время       И время наших детей - это время борьбы       Нового со старым. Хитрость работницы,       Которая берет у учителя его знанья,       Словно облегчая ему слишком тяжелую ношу, это       Новое, и как новое это надо показывать. А старым       Является страх рабочих во время войны       Перед листовкой, несущей знанья; и это       Как старое нужно показывать. Но       Справедливо народ говорит: в новолунье       Новый месяц целую ночь держит в объятиях старый.       Испуганный медлит -       И это призрак новых времен. Постоянно       Прибавляйте "уже" и "еще". Борьба классов,       Борьба между старым и новым       Бушует и в душе отдельного человека.       Готовность учителя учить:       Брат не видит ее, но видит       Чужая женщина...       Рассматривая все побужденья и действия ваших героев, помните       О новом и старом. Надежды торговки Кураж       Несут ее детям смерть; но отчаянье       Немой, вызванное войною,       Относится к новому. Беспомощные ее движенья,       Когда она тащит на крышу спасительный барабан,       Великая помощница,       Должны вас исполнить гордостью, а деловитость       Торговки, которая ничему не научилась, -       Состраданьем.       Читая свои роли,       Изучая,       Готовые всегда удивляться,       Радуйтесь новому,       Стыдитесь старого.      

Занавесы

            На Большом Занавесе пусть будет написан       Воинственный голубь мира       Моего брата Пикассо. Позади       Натяните проволоку и повесьте       Легкую раздвижную занавеску,       Которая, ниспадая, волнами пены скрывает       Работницу, распределяющую листовки,       И отрекающегося Галилея.       В зависимости от пьесы занавеска       Может быть из грубого полотна, или шелка,       Или из белой кожи, или из красной...       Только пусть не будет она слишком темной,       Потому что на ней должны читаться       Проецируемые вами надписи,       Которые служат заглавьем для сцен.       Они ослабят напряжение зрителя       И сообщат ему, чего ожидать...       Пусть занавес мой, спускаясь от середины,       Не закрывает мне сцены!       Откинувшись в кресле, пусть зритель видит       Все деловые приготовления, которые хитро       Делаются для него: как отпускают       Жестяную луну и как вносит крышу, покрытую дранкой...       Не показывайте ему слишком многого,       Но кое-что покажите! Пусть он видит,       Что вы не колдуете здесь,       А работаете, друзья.      

Освещение

            Осветитель, дай нам побольше света на сцену!       Как можем мы, драматург и актеры,       При полутьме представлять наши картины жизни?       Мертвенный сумрак       Наводит на зрителя сон. Нам же нужно, чтобы       Был бодр он и бдителен. Пусть же       Он мечтает при свете. А если понадобится ночь,       Можно порой намекнуть на нее       Луной или лампой, а также наша игра       Может дать представленье о времени суток,       Когда это будет нужно. О вечерней степи       Елизаветинец написал нам такие стихи,       Которых не заменит ни осветитель,       Ни даже сама степь. Так что ты освети       Нашу работу, чтоб зритель увидел,       Как оскорбленная крестьянка       Садится на тавастландскую землю,       Словно это - ее земля.            

ПЕСНИ

            Отделяйте песни от остального!       Пусть эмблема музыки, пусть изменение света,       Пусть проекции надписей или картин возвещают,       Что другое искусство выходит на сцену. Актеры       Певцами становятся. С новых позиций       Они обращаются к публике, все еще       Персонажи из пьесы, однако уже и открыто       Глашатаи авторской мысли.       Нанна Кальяс, круглоголовая дочь арендатора,       Продаваемая, словно цесарка на рынке,       Поет свою песню о смене       Хозяев, и песня ее непонятна       Без качания бедрами, этого знака       Профессии, превратившей стыдливость в рубец       На сердце. И непонятна       Песня маркитантки о Великой Капитуляции, если       Гнев драматурга       Не превратился в гнев маркитантки Кураж.       Но суховатый Иван Весовщиков, большевик, рабочий,       Поет железным голосом непобедимого класса,       И Власова, добрая мать,       Собственным голосом, осторожным,       Извещает нас в песне о том, что       Знамя разума - красное знамя.