Сцена двенадцатая
Пентхаус. В столовой с видом на Кремль за роскошным столом сидят двое: величественного вида Дама и Валерка. На Даме костюм сказочной Феи, на Валерке длинное вечернее платье.
Д а м а. Ну и что мне с тобой делать? Сама же хотела работать в этом гребаном театре.
В а л е р к а. Расхотела.
Д а м а. Из-за отца? Да?
Валерка молчит.
Д а м а. Валерка, ты не молчи. Если это он… Ты только скажи… Я ведь быстро, за мной не заржавеет… Вжиг-вжиг! Один звонок, и он всю жизнь в китайской опере будет петь.
В а л е р к а. Надоело.
Д а м а. А мне, думаешь, его мальчики-еб…чики не надоели? На мои же деньги!..
А может, тебе за границу поехать? Хотя, нет… одну больше не отпущу, научена горьким… Мужика тебе надо. Слушай, давай мы тебе кого-нибудь найдем? Здесь – в Москве.
В а л е р к а. В смысле, купим?
Д а м а. Да какая разница? Валерка, нельзя быть одной. Нельзя!
В а л е р к а. Ты вот – много себе нашла?
Д а м а. Нууууу… Сравнила! Я считаю, что у мужика должна быть мечта. Вот китайчонок твой… Он мне сразу понравился… Хотя, скорее всего, тоже из этих… Сидор!.. Но у него хотя бы есть мечта! Это самое главное! А тот, который из салона связи… за которого ты просила… Ну дала я ему повышение, а толку? Какая у него мечта? Новая машина? Квартирка в ипотеку? Да он за это всех родных на органы продаст. Там толку не будет, как ни крути. Он – никто. Даже если я салон этот гребаный ему подарю. Хочешь – подарю? Или сама подари – на Новый год, на добрую память.
В а л е р к а. Уволь их.
Д а м а. Кого?
В а л е р к а. Всех. Кого сможешь. Уволь, кого угодно! Всех их!
Валерка плачет.
Д а м а. Да как скажешь, зайчонок! Мама всех уволит! Только не плачь! Тебе нельзя плакать! Нельзя!
Часы бьют двенадцать раз. Медленно гаснет свет. Видны только окна. А за окнами – Москва. И никто не верит слезам. Никогда.
Темнота.
Конец.