Безнравственное и аморальное поведение.

Отклоняющееся поведение может нарушать нормы этики и нравственности, которые закреплены в понятии общечеловеческих ценностей. Под ними понимается добровольный отказ отряда поступков, могущих причинить вред окружающим. Они устанавливаются с помощью обычаев. Общим для них является заповедь: «Поступай по отношению к другим так, как хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе». 

Безнравственным называют отклоняющееся поведение в виде действий и деятельности, результаты которых объективно противоречат нравственным нормам независимо от оценки личностью, их совершающей. 

Аморальное повеление — это безнравственное девиантное поведение, которое оценивается личностью, как безнравственное. 

К грехам, описываемым как безнравственное поведение относят: алчность, гордыню, уныние, чревоугодие, прелюбодеяние (похоть), тщеславие, зависть и др. Нравственные законы часто спаяны с духовностью и религиозностью, однако существуют и конфессиональные разночтения нравственных законов. 

33

Этнокультурные варианты девиантного поведения.

Одним из значимых критериев оценки нормативности, гармоничности и девиаций поведения человека считается этнокультурный критерий. Это связано с существованием разнообразных групповых норм и требований по отношению к поведению индивида — представителя групп, основанных на национальных, расовых, этнических, культурных и субкультурных традициях.

Ненаучная оценка отклоняющегося поведения в подобных случаях строится на расхождении шаблонов поведения отдельного человека и его культурной группы. В рамках научного подхода этнокультурным вариантом девиантное поведение может быть признано лишь тогда, когда отклонение от традиционных стереотипов поведения одновременно является отклонением от общепринятых, разделяемых большинством общественных групп норм (права,нравственности, эстетики).

В настоящее время принято следующее определение понятия этнос: естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, существующий как энергетическая система (структура), противопоставляющая себя всем другим таким же коллективам, исходя из ощущения комплиментарности (Л. Н. Гумилев). Наиболее значимым в данном определении следует признать факт облигатности противопоставления одной группой (этносом) людей другой, вычленения своей группы из ряда родственных на основании группового осознания идентичности. В связи с этим ценным представляется обозначение 3. Фрейдом, изучавшим явления противопоставления близких друг другу народов, подобного процесса этнокультурного вычленения «нарциссизмом малых различий». «Я заметил, — писал он, — что в большей степени враждуют между собой и насмехаются друг над другом соседние и во многом близкие друг другу народы (коллективы), например испанцы и португальцы, северные и южные немцы, англичане и шотландцы». Учитывая кажущуюся субъективность в национальном самоопределении, в современной этнопсихологии национальность, этническая принадлежность и культурная специфичность определяются на основании самооценки.

Второй важной особенностью определения понятия «этнос» следует считать этнокультурные стереотипы поведения (этностереотипы) людей (К. Касьянова), которые разделяют на автостереотипы и гетеростереотипы. Первые из них отражают самооценку этнической или культурной группы, вторые —оценку «со стороны». К составляющим этностереотипов относят (В. Н. Панферов):

1) общий стиль поведения;

2) общий стиль деятельности;

3) отношение к людям;

4) отношение к себе;

5) волевые качества;

6) качества ума;

7) эмоциональные качества;

8) социальное поведение;

9) ментальные характеристики.

При оценке общего стиля поведения учитывают, например, такие параметры, как простота (простодушие) — снобизм, откровенность (прямота) — скрытность, терпимость — нетерпимость, честность — лживость, искренность — неискренность, агрессивность — неагрессивность, культура — бескультурье, необузданность; общего стиля деятельности — трудолюбие — лень, работоспособность — трудоголизм, халатность — обязательность; отношения клюдям — гостеприимство — негостеприимство, суровость — милосердие, завистливость — независтливость, тактичность — бестактность, доверчивость —недоверчивость, общительность — замкнутость, высокомерие, хамство, лицемерие, двуличие; отношения к себе — гордость, непритязательность, закомплексованность, самоуверенность, гонор; волевых качеств — стойкость, уравновешенность — неуравновешенность, безволие, активность — пассивность, покорность; качеств ума — глупость, несообразительность примитивность; социального поведения — корыстолюбие, склонность к спекуляции, криминальность, тунеядство, клановость; эмоциональных качеств — чувствительность —бесчувственность, сентиментальность; ментальных характеристик — предсказуемость — непредсказуемость, широта души. Иногда отдельно выделяется понятие внешности, или стиля самопрезентации (например, в него включаются нечистоплотность, неопрятность, неаккуратность).

Этнокультурная нормативность поведения регистрируется на основании бытующих пословиц и поговорок, которые в этнопсихологии называются индикаторами оценки поведенческой нормы. Так, по данным 3. В. Сикевич, наиболее предпочтительными для русской самоидентичности являются такие пословицы, как: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», «В каком народе живешь, того и обычья держишь», «За морем — веселье, да чужое, у нас — горе, да свое», «Русский ни с мечом, ни с калачом не шутит», «Русский мужик задним умом крепок», «Русский любит авось, небось да как-нибудь», «На Руси, слава богу, дураков на сто лет запасено». То есть можно отметить тот факт, что в нормативное поведение русского человека входят такие параметры, как: основательность, неторопливость, обстоятельность, самоирония, но и нерасторопность, нерасчетливость, ригидность, склонность к крайностям. По мнению К. Касьяновой, русский тип характера может быть охарактеризован как эпилептоидный и «в нашей культуре существуют собственные архетипы целеполагания и целедостижения, непохожие на западноевропейские». Следовательно, медлительность, нерасторопность и даже леность русского человека не могут быть признаны девиацией, поскольку отражаютнародные традиции и этнокультурные стереотипы поведения. Эти же качества, например, у немца могут привести к диагностике отклоняющегося поведения («Что русскому здорово, то немцу — смерть»). В число индикаторов статуса русской женщины, поданным 3. В. Сикевич, включаются пословицы: «Курица не птица, баба не человек», «Бабе дорога — от печи до порога», «Бабе хоть кол на голове теши», «У бабы семь пятниц нанеделе», «Стели бабе вдоль, она меряет поперек», «Волос долог, да ум короток», «Баба, что мешок — что положишь, то понесет». Они отражают традиционный взгляд на место женщины в жизни, а значит, и на оцениваемые как нормативные стереотипы поведения русской женщины: покорность, непоследовательность, зависимость. Выбор феминистического поведения в отечественной культуре может быть воспринят как культурная девиация. Этнокультурные стереотипы поведения формируются в процессе социализации, что приводит к становлению феномена, названного национальным характером. Под ним понимается совокупность типичных и повторяющихся у лиц определенной национальности черт характера в виде манер, стиля поведения, способов осмысления действительности. В процесс воспитания характера гармонично включается и формирование значимых для этноса и национальности черт, считающихся нормативными. Для русского это —доброта, терпение, гостеприимство, дружелюбие, широта души, патриотизм, доверчивость, открытость; для француза — любвеобилие, жизнелюбие, веселость, элегантность, общительность, изысканность, утонченность, улыбчивость; для немца — аккуратность, пунктуальность, педантизм, расчетливость, экономность, бережливость, чистоплотность; для американца — патриотизм, деловитость, свободолюбие, расчетливость, практичность, целеустремленность, общительность, раскованность (3. В. Сикевич).

В рамках этнического, расового, культурного и национального многообразия оценка нормативности и отклонений поведения возможна лишь внутри каждой группы. Сравнение групповых этнокультурных норм и стереотипов поведения не может считаться оправданным и научно обоснованным. Лишь этническое (культурное, национальное и пр.) самосознание создает нормативный поведенческий каркас, выход за рамки которого рассматривается как отклоняющееся поведение. Особенно ярко приписывание поведению характера девиации проявляется при оценке гетеростереотипов, когда диагност и испытуемый принадлежат к разным этнокультурным группам.

Девиантное поведение вне связи с этнокультурными особенностями испытуемого может диагностироваться лишь в случаях нарушения т. н. «объективных» норм поведения (норм права, общечеловеческих ценностей, эстетики). Следует помнить, что народные традиции даже при оценке противоправных действий могут существенно разниться. Так, например, «кровная месть», которая в рамках этнокультурной специфичности расценивается как праведное поведение и ради которой представители народностей Кавказа готовы долгие годы строить свою жизнь и деятельность, объективно может расцениваться как криминальное (противоправное) деяние.

По мнению А. К. Байбурина, можно отметить два основных типа этнической специфики в стереотипах поведения: 1) когда одним и тем же действиям придается различное содержание в разных этнических культурах и 2) когда одно и то же содержание находит различное выражение в поступках. В этнографии и этнопсихологии их происхождение рассматривается лишь с социально-психологической позиции. Для психологии девиантного поведения немаловажным представляется предположение, что любой стереотип поведения (в том числе этнокультурный) может иметь собственную нейрофизиологическую базу (например, при патохарактерологическом и психопатологи ческом типах отклоняющегося поведения), что косвенно подтверждается регистрацией фенотипических сходств в рамках определенных национальностей, этносов и культур.

Главная задача этнокультурных исследований в психологии девиантного поведения — выяснить, какое влияние оказывают этнические, национальные, культурные особенности человека на механизмы возникновения и формирования, клинические проявления и закономерности течения девиантных форм поведения, а также на особенности их коррекции, терапии и профилактики.

Можно выделить четыре аспекта современной этнокультурной психологии девиантного поведения (рис. 18).Диагностический аспект связан с выработкой и описанием строгих диагностических критериев, отграничением психопатологической симптоматики от этнокультурных стереотипов поведения, традиционных верований, мировоззрения, паттернов мышления и речевой практики. Особое значение диагностический аспект приобретает в условиях межэтнических и межкультурных взаимодействий, когда диагност и пациент оказываются представителями различных культур, субкультур, вероисповеданий, рас, национальностей или сексуальных сообществ. По мнению некоторых авторов (В. Б. Миневич, П. В. Морозов), многие клинические психологи и психиатры, получающие образование в Европе, сталкиваются с проблемой адекват Диагностическая Этнопатогенная Клиническая Коррекционно-терапевтическаяной диагностики и квалификации расстройств, встречающихся в их собственных культурах. Вследствие чего неоправданным представляется расширение спектра психических расстройств у представителей традиционных культур, то есть диагностики заболеваний и девиаций на основе «научных» критериев представителей иной культуры.

В классификации психических и поведенческих расстройств десятого пересмотра (МКБ-10), в частности, указывается, что культурно специфические расстройства, такие, например, как коро, амок, лата, в настоящее время немогут рассматриваться как самостоятельные. Предполагается, что они являются культурно специфическими вариантами известных синдромов тревоги, депрессии, соматоформных расстройств или нарушений адаптации. Незнание нормативов в этнических стереотипах поведения способно привести к ошибочной диагностике девиантного поведения в тех случаях, когда его нет. Этиопатогенетический аспект этнокультурных исследований в области психологии девиантного поведения направлен на оценку роли этнических и культурных особенностей человека в возникновении и развитии различных типов и клинических форм девиантного поведения. Ряд исследований последних лет и изменение ракурса анализа известных научных фактов приводит к мысли о том, что этнокультурные параметры могут выходить за рамки патопластических и способны создавать условия для возникновения и формирования отклоняющегося поведения. Типичным примером могут служить традиции некоторых народностей употреблять наркотические вещества или стереотипы поведения членов определенных африканских племен, предпи сывающие девушке совершать первый сексуальный контакт с собственным отцом в присутствии родственников. Изучение отклоняющегося поведения на базе невротических симптомов в современной клинической психологии справедливо обращается к таким слож ным и многогранным психологическим образованиям, как личность и индивидуальность. Анализу подвергаются их различные стороны: характерологические особенности, темперамент, способности, самосознание и самооценка, система ценностей и т. д. При этом нередко упускается из виду, что индивид, личность является составной и существенной частью этноса, и именно этнические и культурные стереотипы поведения, выраженные в традициях, верованиях, обычаях, обрядах, стиле мышления и ценностной организации жизни, формируют базовые психологические особенности человека. В связи с этим высоковероятной представляется их роль в формировании девиантного поведения на базе невротических расстройств.

В последние годы психологами прицельно изучается такой психологический феномен, как антиципация. Под антиципацией понимается способность человека предвосхищать ход событий, прогнозировать поведение окружающих и собственные реакции и поведение, строить вероятностный прогноз, основываясь на прошлом опыте (Б. Ф. Ломов, И. М. Фейгенберг). Следует признать, что антиципационные способности являются продуктом социализации и, следовательно, на их формирование существенное влияние оказывают этнические стереотипы поведения, нашедшие отражение в понятиях «здравого смысла» и каузальной атрибуции (В. Д. Менделевич, Д. А. Авдеев, С. В. Киселев). На основании многолетних клинико-психопатологических и патопсихологических исследований нами была выдвинута и обоснована антиципационная концепция неврозогенеза, суть которой заключается в том, что этиопатогенез невротических расстройств рассматривается как производное от преморбидного несовершенства механизмов функционирования антиципации и вероятностного прогнозирования. Как показал анализ результатов исследований и экспериментов с больными неврозами и лицами с девиантным поведением на базе невротических развитии личности, существенное патогенетическое значение для формирования невротических расстройств заболевания имеют преморбидные антиципационные способности человека. Именно они способствуют субъективному оцениванию жизненных событий как психотравмирующих в результате несовпадения прогноза веро ятности ситуации с реально возникшей. Клинические наблюдения позволили описать психологический тип «потенциального невротика». Учитывая то обстоятельство, что антиципацию можно рассматривать в качестве этнокультурного феномена, научный интерес представляет анализ влияния этнических и культурных стереотипов поведения, в частности в российских условиях, на процесс формирования отклоняющегося невротического поведения. Формированию антиципационных способностей лиц, заболевших неврозами, способствуют широко распространенные традиции, верования, предубеждения, оказывающиеся устойчивыми этнокультурными особенностями и транслирующиеся в процессе воспитания. Они, как правило, закреплены в пословицах, поговорках и диктуют члену этноса строго очерченный стиль поведения, формируя «стереотипизацию опыта» (И. С. Кон). В условиях российского этноса существенными для процессов неврозогенеза оказываются традиции, по которым запрещено или не поощряется прогнозирование человеком отрицательного исхода собственной деятельности и субъективно значимых событий, что формирует т. н. антиципационную несостоятельность — характерную черту личности «потенциального невротика». Этнос накладывает табу на разновариантное прогнозирование, диктуя человеку необходимость экспектации лишь эмоционально положительных событий. Подобная традиция приводит к тому, что в условиях неспрогнозированности нежелательное событие оказывается психотравмирующим и способствует формированию отклоняющихся невротических стереотипов поведения.

До настоящего времени продолжает дискутироваться вопрос о роли этнокультурных особенностей человека в этиопатогенезе психопатологического типа девиантного поведения, в частности при шизофрении. Несмотря на тот факт, что шизофрения причисляется к наследственно-конституциональным психическим заболеваниям, открытым остается вопрос о патогенетической значимости такого психологического и культурного фактора, как воспитание.

Понятие «шизофреногенная мать» и воспитание, включающее «парадоксальную коммуникацию», а также склонность к мифологическому стилю мышления, привлекает исследователей.

Клинический аспект этнокультурного подхода в психологии девиантного поведения может быть разделен на три самостоятельных фактора (рис. 19). В рамках первого следует обратить внимание на специфические поведенческие девиации и расстройства, встречающиеся исключительно в определенных этнических и культурных группах. Они достаточно широко известны и хорошо описаны в отечественной и зарубежной литературе. К ним относят, например, амок, коро, лата, меряченье, икота.

Амок, встречающийся в странах Азии и Океании, по клиническим проявлениям сходен с сумеречным расстройством сознания. В него включаются, как правило, четыре признака: продромальная тоска, гомицидные тенденции на базе психомоторного возбуждения, внезапное, без видимых причин, начало и амнезия после восстановления расстроенного сознания. Считается, что амок встречается при реактивных психозах в рамках патологического аффекта, а также у больных эпилепсией. Провоцирующим моментом для развитияэтого расстройства может стать прилюдное оскорбление человека, у которого отмечают такие специфические особенности характера, как обидчивость, ранимость по отношению к оценке его окружающими.

Симптомокомплекс коро представляет собой депрессивно-ипохондрический синдром психотического уровня, сопровождающийся выраженными сенестопатическими ощущениями. При этом отмечается убежденность человека в том, что у него резко изменяются в размерах половые органы (половой член у мужчин и большие половые губы у женщин): «сморщиваются, втягиваются в брюшную полость». На фоне выраженной тревоги и страха больные предпринимаютотчаяные попытки удержать на прежнем месте половые органы. Они пришивают или подвязывают их, пытаются удержать руками. В литературе описаны эпидемии коро (в Сингапуре в 1967 году и в Бенгалии в 1982 году), когда одновременно неадекватный поведенческих стереотип (коро)возникал у большого числа людей.

Из описанных на основе изучения российских этнокультурных групп на селения можно отметить поведенческую девиацию, названную меряченьем. Она проявлялась в массовом возникновении таких психопатологических симптомов, как эхолалия, эхопраксия, эхомимия, а также включало автоматизированное выполнение приказаний окружающих при формально ясном сознании (В. М. Блейхер, И. В. Крук). На севере России (Архангельская и Структурно-динамические особенности известных девиантных форм поведения. Психопатологических расстройств ОсобыеНозологические формы Специфические девиантные формы поведения и психопатологические Расстройства Мурманская области, Коми-Пермяцкий округ) среди местного населения стойко бытует мнение о постоянном присутствии в природе «злого существа — икоты (икотки)», что в условиях фрустрации способно приводить к возникновению девиантного поведения, названного икоткоп (М. Д. Урюпина). Оно выражается в приступах насильственного говорения (нередко искаженным голосом) с убежденностью, что «говорящая икотка» поселилась в организме человека, овладела его голосом и мыслями.Традиционным для русской культуры можно считать девиантное поведение, обозначаемое как юродивое поведение (юродство). По мнению П. И. Сидорова с соавторами, чертами такого поведения являются: отказ от мирского благополучия (добровольный отказ от своего имущества, аскетический и смиренный образ жизни), сочетающийся с сознательным асоциальным поведением (буйствованием, странничеством, пародированием церковной службыи т. д.), дар пророчества, стремление обличать царящую в мире неправду, исходя из норм христианской морали.

Второй параграф клинического аспекта этнокультурных влияний включает анализ структурно-динамических особенностей проявления и распространения известных девиантных форм поведения и психопатологических расстройств. Многие ученые (Э. Крепелин, Т. Ламбо, Д. Амоако, Дж. Купер,Н. Сарториус) обратили внимание на то, что реактивные психозы чаще встречаются в Африке, чем в Европе; кататония преобладает в Индии и Африке; бред самообвинения встречается преимущественно у европейцев; в традиционных культурах слуховые псевдогаллюцинации с позитивным содержанием встречаются чаще, чем в других, так же как истинные галлюцинации — чаще, чем псевдогаллюцинации. По некоторым данным (Н. Клетт), отмечаются различия даже по странам Европы: в Англии чаще отмечается бред величия, во Франции — галлюцинаторно-параноидные психозы, в Германии — тревожно-депрессивные состояния, в Швеции какой-либо специфики не наблюдается. Однако, по мнению В. П. Самохвалова, в различных этносах при разном содержании психопатологических переживаний все же имеется базисное сходство психозов, что позволило автору выдвинуть гипотезу об историогенетических корнях эволюции психозов. Различные клинические формы девиантного поведения, так же как и психопатологические расстройства, имеют специфические структурно-динамические особенности. Отклоняющееся агрессивное поведение редко напрямую бывает обусловлено этнокультурными факторами, однако можно утверждать, что субкультурные параметры (например, криминальная среда, группы подростков) способны формировать готовность разрешать возникающие проблемы с помощью активности, направленной на соперника. Одной из важныхэтнокультурных составляющих агрессивного поведения считается предвзятая атрибуция враждебности (Р. Бэрон, Д. Ричардсон), под которой понимается готовность индивида принимать и оценивать непонятные действия окружающих дурными намерениями. Аутодгрессивное поведение, так же как и агрессивное, может иметь этнокультурные корни и особенности. Известным является факт широкой распространенности суицидального поведения среди представителей угро-финской этнической группы. На риск суицидального поведения влияет и фактор вероисповедания. В католических странах (Италия, Испания, Португалия) отмечается низкий процент самоубийств, так же как и в странах ислама. Ученые всего мира на протяжении многих лет пытаются проанализировать лидирующее положение Венгрии по показателю сиуцидального поведения. Одной из наиболее интересных версий представляется версия, связанная с понятием «венгерского характера», который включает такие качества, как смелость, чувство собственного достоинства, самонадеянность, избегание демонстрации собственной слабости, открытость и отсутствие выдержки (Г. Отто).

В литературе описаны такие этнокультурные варианты суицидального поведения, как сати и харакири. Они относятся к т. н. ритуальному суицидальному поведению, отличающемуся от индивидуального стремлением достичь внешней гармонии с окружающим миром (а не внутренней, как при индивидуальном самоубийстве), отсутствием свободы в принятии решения об уходе из жизни и в выборе способа, средств, места и времени самоубийства, а также минимальным самовыражением личности в суицидальном акте (Л. 3. Трегубов, Ю. Р. Вагин). Сати — это ритуальное самосожжение индийских вдов после смерти мужа, а харакири — традиционный способ ухода из жизни японских самураев (наряду с суицидом в форме откусывания собственного языка), соответствующий их кодексу чести.

Девиантное поведение в виде злоупотребления веществами, изменяющими психическое состояние, имеет специфичные этнокультурные особенности. В случаях, когда таким веществом становится алкоголь, указывается на «традиции пития», паттерны алкогольного поведения, мотивы употребления спиртных напитков. При этом традиции употребления алкогольных напитковрассматриваются в связи со структурой личности, национального характера, способами совладания со стрессовыми ситуациями. Значимым диагностическим культурно обусловленным параметром считается понятие «злоупотребления» и его дифференциация с употреблением. В традициях стран и народов со «спиртовой культурой», в отличие от «винных и пивных культур», грань между патологией (или девиацией) и нормой алкогольного поведения крайне незначительна. Так, например, считается, что нормой является способность хорошо переносить большие дозы алкоголя («Чем больше, тем здоровее, нормальнее человек»). Нередко в таких культурах девиацией называют трезвеннические установки и поведение, обосновывая это нетактичностью, нелюдимостью, недружелюбностью отказывающегося от употребления спиртных напитков. Интересным представляется широкая платформа культурного оправдания или осуждения алкогольного поведения, сочувственного или негативного отношения к выпившему (пьяному). Для оценки влияния этнических факторов на формирование тех или иных психопатологических синдромов и даже на частоту возникновения некоторых психических заболеваний интересным представляется анализ факта меньшей распространенности алкоголизма среди итальянцев и евреев (Р. Ф. Бейлз), чем среди других европейских этнокультурных групп. Э. Е. Бехтель считает, что зарегистрированный факт объясняется культурными традициями реагирования на стрессовые ситуации. В названных этнокультурных группах на фрустрирующую ситуацию принято реагировать не увеличением приема алкоголя, а увеличением приема пищи. Структура употребления наркотических веществ подвержена этнокультурному влиянию в меньшей степени. Однако известно, что в некоторых государствах употребление «легких наркотиков» (марихуаны) не расценивается как серьезная девиация и даже узаконено их использование медицине. Нарушения пищевого поведения в виде нервной анорексии характерны для лиц с высоким культурным уровнем (У. Байер, Г. Брач, М. Пеланц, А. Вольф). Существенное значение для формирования девиаций пищевого поведения имеет значимость процесса питания. Для многих культур и стран с западным психологическим типом взаимоотношений еда не является ценностью (особенно ее количество). В других же регионах мира (на Востоке) гостеприимство подразумевает обильное потребление пищи и угощение ею. Кроме того, разнятся стандарты красоты и внешней привлекательности, влияющие на способ приема пищи и пищевые стереотипы. Восточный тип красоты подразумевает полноту, западный — худобу. Определенные личностные культурно обусловленные особенности выражаются и в таком нарушении пищевого поведения, как гиперфагическая реакция на стресс. Оно возникает вследствие невозможности найти правильный (непищевой) выход из конфликтной ситуации или использовать совершенные способы психологической защиты.

Считается, что сексуальные девиации и перверсии имеют существенную этнокультурную обусловленность. Их диагностика и оценка нередко всецело зависят от культурных традиций и верований. По мнению И. С. Кона, сексуальное поведение — это социокультурное, а не биологическое явление, и следовательно, оценка девиаций должна строиться лишь с учетом сексуальной культуры индивида. Ярким доказательством социокультурной обусловленности сексуального поведения служит приобретение эрекцией знакового характера (признак агрессии или вызова). Некоторые формы сексуальных отклонений поведения регистрируются чаще, чем другие. Так, гиперсексуальность более типична для представителей южных народов по сравнению с северными, выбору гомосексуального поведения нередко способствует стиль жизни, причастность к определенному субкультурному кругу людей («богеме»). Известно, что оценка сексуальных девиаций может зависеть от конфессиональных регламентации. Из сверхценных психологических и психопатологических увлечений лишь некоторые имеют этнокультурную специфику. Так, считается, что трудоголизм присущ в большей степени выходцам из западной психологической культуры (немцам, американцам), а увлечение азартными играми (гемблинг) характерно для лиц с восточной психологией.

Возникновение коммуникативных девиаций, так же как и некоторых иныхформ отклоняющегося поведения, зависит от этнокультурного понимания нормы коммуникации, в частности общительности. Известно, что представители южноамериканских и африканских государств более экспрессивны и коммуникабельны, чем северяне. Вследствие этого диагностика аутистического поведения и гиперобщительности должна разниться в различных регионах мира. Отклоняющееся поведение на базе ревности нередко связано с этнокультурными взглядами на нормативность поведения (проявление верности) мужчин и женщин. Большее значение в данном случае имеет структура общественных отношений на уровне семьи. В культурах, построенных на авторитаризме, имеются одни (более жесткие) требования к верности и ревность носит более выраженный антисоциальный характер. При демократической структуре отношений критерии девиантности поведения на базе ревности кардинальноиные. Специфика общественных отношений влияет на становление и такой коммуникативной девиации, как конформизм. Отклоняющееся поведение в форме безнравственного, аморального и неэстетичного поведения больше других зависит от доминирующих этнокультурных традиций. Механизм феномено-, симптомо- и синдромообразования поведенческих аномалий, девиаций и расстройств представляет несомненный теоретический и практический интерес. В настоящее время можно усмотреть три подхода в оценке этого механизма: биологический, психологический и этнокультурный.

Базируясь на биологическом подходе, клиническое разнообразие девиантных форм поведения предлагается рассматривать с позиции деятельности мозга, поражения определенных структур и областей которого, по мнению апологетов биологического подхода, ответственны за образование тех или иных особенностей поведения. С позиции психологического подхода за этот процесс отвечают характерологические и личностные особенности. Этнокультурный подход основывается на том, что определенные культуры и этносы формируют строго заданные ценностные ориентации, которые преломляются в личности человека (девианта) и способствуют появлению определенных клинических форм девиаций.

Как уже указывалось в предыдущих главах, одной из наиболее значительных и убедительных транскультурных концепций в области психологии считается дифференциально-аналитическая концепция Н. Пезешкиана. В ней, в частности, разработана схема приоритетных отношений человека и описаны кардинальные психологические особенности двух культур: западной и восточной (см. более подробно в главе 2).

Можно предполагать, что отраженные выше результаты научных исследований, показывающие, что в разных регионах мира, у лиц различных культурных групп доминируют специфические формы девиантного поведения и психопатологические симптомокомплексы, основаны на культурных психологических традициях. Отметим, что для стран с выраженным «восточнымтипом культуры и ценностей» (государства Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки) характерными оказываются психические проявления, затрагивающие области «контактов» и «фантазии/будущего». Вследствие чего в клинической картине психических заболеваний преобладают религиозные, мистические темы, бред носит чувственный илиобразный характер, часты обманы восприятия, девиантные формы поведения выражаются этнокультурными способами реакции на стресс (например, алкоголизация). У представителей же регионов мира с типичной «западной культурой» доминирующими становятся систематизированные формы бреда, ипохондрические мотивы в виде «паранойи здоровья», идеи ущерба, дисморфоманические признаки, нарушения пищевого поведения, аутизация и одиночество, что может быть объяснено затронутостью приоритетных сфер«тело» и «деятельность».

Третий параграф клинического аспекта этнокультурного подхода в психологии девиантного поведения нацелен на оценку роли этнокультурных факторов в формировании особых нозологических форм психических заболеваний. Из известных заболеваний лишь одно можно причислить к этой группе — болезнь Жиля де ля Туретта. Оно проявляется в виде генерализованных тиков, захватывающих мышцы лица и нередко сопровождается насильственной вокализацией (копролалией). По данным американских психиатров и неврологов, данная болезнь в подавляющем большинстве случаев регистрируется у евреев из этничнеской подгруппы ашкенази (К. Видерхольт).

В рамках клинического аспекта особо выделяется раздел, изучающий этнокультурное влияние на формирование исходов (дефекта, изменений личности и пр.) психических расстройств и поведенческих девиаций. Традиционно анализу подвергаются отдаленные последствия шизофрении и алкоголизма. Так, считается, что деградация личности при алкоголизме не напрямую связана с токсическим воздействием алкоголя на головной мозг. Некоторые авторы отмечают, что определенные культурные особенности человека способны препятствовать или способствовать скорости нарастания изменений личности при алкоголизме. Этнокультурные влияния на формирование алкогольных изменений личности сходны с подобными влияниями на выбор формы поведения в момент алкогольного опьянения. В этнических группах, нацеливающих своих членов на рефлексивный тип поведения, алкогольное опьянение не носит дезорганизующего и антисоциального характера. Коррекционно-терапевтический аспект этнокультурной психологии девиантного поведения включает в себя оценку влияния различных традиционных и приоритетных способов психологического воздействия (психокоррекции и психотерапии) на эффективность купирования поведенческих девиаций.

Остановимся на этом подробнее.

Традиционным для психотерапии последних десятилетий считается выбор конкретных психотерапевтических способов и методов на основе клинических форм поведенческих девиаций и клинико-психологических особенностей пациента (клиента). Во главу угла при оценке показаний для психотерапии обычно ставится либо психологический феномен, либо психопатологический симптом, либо нозология, либо индивидуальные параметры больного (психофизиологические —типтемперамента, психологические — направленность характерологических черт, социально-психологические — личностные свойства), либо специфические для отдельных психотехник характеристики, например внушаемость и гипнабельность. Подобные показания несомненноважны для подбора наиболее эффективных способов психотерапевтического воздействия. Однако современные исследования в области теории и практики психотерапии выявили существенную значимость транскультурного аспекта (Н. Пезешкиан).

Теоретической базой транскультурного подхода к психотерапии являются представления о том, что практически любая психотерапевтическая методика в первую очередь обращена к личности пациента (клиента), а личность формируется в определенной этнокультурной среде, усваивая соответствующее мировоззрение, традиции, паттерны осмысления действительности и поведения, нормы психологического реагирования. Следовательно, апеллирование в процессе психотерапии к личности девианта (даже если при этом затрагиваются под- или бессознательные уровни) является опосредованным воздействием на его «историко-культурную базу» (Ж. Лакан). По мнению А. Айви, М. Айви, Л. Саймек-Дайнинг, в понятие историко-культурной базывходят такие демографические показатели, как пол и возраст, значимость которых определяется психологически обусловленными ценностными пред почтениями; расовой (национальной, этнической) специфичностью; вероисповеданием и сексуальной ориентацией. Особый интерес в плане транскультурного подхода к психотерапевтической теории и практике представляютаспекты, учитывающие роль этнокультурного (национального, расового) и религиозного факторов, поскольку они в большей степени, чем другие, связаны с базисными личностными установками, формирующими потенциальные внутриличностные конфликты и требующими психологической коррекции. По данным Н. Пезешкиана, именно социокультурные факторы, к которым автор причисляет этнопсихологические параметры и религиозные предпочтения, имеют принципиальное значение в формировании конфликтов, проблем, девиантных форм поведения, невротических и психосоматических симптомов. Проявлениями же вышеперечисленных параметров становятся актуальные (первичные и вторичные) способности человека. Под ними понимается следование таким психосоциальным нормам, как: пунктуальность, аккуратность, чистоплотность (опрятность), послушание, вежливость, честность, верность, справедливость, бережливость, прилежание или успех в деятельности, надежность, точность, а также образец для подражания, терпение, время, общительность, сексуальность, доверие, уверенность в способностях партнера, вера, сомнение, уверенность и единство, понимаемое как цельность (Н. Пезешкиан). Невротический конфликт, требующий психотерапевтического исправления, видится автору в столкновении во взаимоотношениях между людьми (в семье — между родителями и детьми, супругами, на работе — между сотрудниками или начальником и подчиненными, в быту — между соседями) в несовпадении актуальных способностей, а также в несовпадении ожиданий от участников коммуникации с реальностью. Причем конфликт рассматривается как противостояние и противодействие двух или более недопонимающих друг друга культур, традиций, верований, мировоззрений, стилей жизни. Проследить влияние культурных факторов на эффективность коррекции и терапии девиантных форм поведения можно на примере коррекции отклоняющегося поведения в виде злоупотребления алкоголем и невротических расстройств. В основе традиционной опосредованной психотерапии алкогольного девиатного поведения и алкоголизма лежит комплекс запретительных мер, нацеленных на выработку у девианта опасения (и страха) неминуемых тяжких расстройств здоровья в случае возвращения к употреблению спиртных напитков. Считается, что подобный способ может оказаться эффективным лишь в случаях совпадения психологических особенностей психотерапевтического воздействия и личностных свойств пациента, опосредованных этнокультурными факторами. В процессе рациональной психотерапии алкоголизма психотерапевт распределяет ответственность за эффективность терапии поровну между собой и больным. Таким образом, принципиальная разница двух психотерапевтических подходов заключается в том, что при аверсивной психотерапии физиологическая алкогольная зависимость заменяется психологической зависимостью от психотерапевта и страхом нарушения табу, в то время как при использовании рациональной психотерапии подобных зависимостей не формируется и пациенту предоставляется достаточно большая свобода действий. Безосновательно считается, что больному алкоголизмом (особенно на II и III стадиях заболевания) в силу изменений личности, то есть сформировавшихся субкультурных свойств, не показано применение «гуманистически-ориентированных» психотерапевтических методик.

Сравнительный анализ эффективности двух принципиально различных психотерапевтических методик показывает, что результат зависит не только и не столько от стадии заболевания, сколько от культурных особенностей пациентов, в первую очередь от ориентации на демократический или авторитарный стили общения. Девиантам с демократической направленностью личности, в которую включаются такие психологические качества, как способность выслушивать чужую точку зрения, находить компромиссы при общении с людьми, не показаны культурно чуждые им методы «кодирования».

Тогда как пациентам с авторитарной направленностью личностных качеств в виде традиций требования от окружающих подчинения, непререкаемости, жесткости в общении, а значит, уважения силы малоэффективны психотерапевтические методики, апеллирующие к морально-нравственным ценностям.

Сходные выводы можно сделать и при выборе эффективных психотерапевтических методик при коррекции и терапии невротических форм девиантного поведения. У тех пациентов, для которых результативной оказывается суггестивная психотерапия, отмечаются следующие личностные особенности, опосредованные культурными факторами: потребность ориентироваться на прямые указания-советы, как разрешить конкретную ситуацию, или на внешнее снятие симптомов («стирание из памяти» психотравмируюших ситуаций). Еслипри классической (традиционной) психотерапии основной упор делается на снятие аффективных симптомов невротических расстройств с помощью суггестивных методов, то при позитивной психотерапии усилия психотерапевта направляются на осознание пациентом потенциальных и актуальных внутриличностных конфликтов. Позитивную психотерапию можно отнести к методикампсихотерапии «здравым смыслом», использующим элементы рациональнойпсихотерапии. Одним из наиболее важных тезисов позитивной психотерапииявляется транскультурный принцип, нацеленный на позитивное истолкование симптома или проблемы с помощью сравнения его со сходными феноменами, встречающимися в других культурах и не носящих оттенка патогенности. Подобный психотерапевтический прием предполагает использование метафор, историй, притч, пословиц и поговорок других народов и культур. Позитивная психотерапия оказывается эффективной лишь в тех случаях, когда пациент соглашается разделить ответственность за исход коррекции и терапии с психотерапевтом, а также учиться на культурных различиях.

Можно утверждать, что социокультурные факторы немаловажны при выработке показаний для тех или иных методов и способов психотерапии, и предполагать, что эффективность некоторых мистических и нетрадиционных методов психотерапии (голотропное дыхание по С. Грофу, нейролингвистическое программирование, терапия «первичным криком» и пр.) базируется накультурных особенностях, опосредованных социокультурными процессами.

34