Продолжить поиск в Интер

Давно отгремела Великая Отечественная война. Уже выросли поколения, знающие о ней по рассказам ветеранов, книгам, кинофильмам. Поутихла с годами боль утрат, зарубцевались раны. Но наши писатели и поэты обращались и обращаются к тем далеким дням. Война по-прежнему живет в памяти нашего народа. Военная тема поднимает коренные вопросы человеческого бытия. Современная литература о войне обращается к наиболее тяжелым периодам в ходе Великой Отечественной войны, к критическим моментам в судьбах героев, выявляла гуманистическую природу воюющего солдата.  Русская военная проза второй половины XX века – один из наиболее крупных “блоков” современного литературного процесса. На ее страницах воспитывались многие поколения читателей. К ней обращаются сейчас и фронтовики-ветераны Великой Отечественной войны, и вчерашние школьники, готовящие себя к службе в рядах вооруженных сил страны.  Наша литература (разумеется, лучшие книги) немало сделала для того, чтобы в грозных, катастрофических обстоятельствах пробудить у людей чувства ответственности, понимания того, что именно от них зависит судьба страны. Жестокая, кровавая война потребовала духовного раскрепощения, сопровождалась стихийным освобождением от душивших живую жизнь и искусство сталинских догм, от страха и подозрительности. Каждый третий из ушедших на фронт писателей – около четырехсот человек – с войны не вернулся. Писатели фронтового поколения принесли в литературу тяжелый, кровавый опыт “окопников”, они сами пережили то, что было уделом огромного числа людей, объединенных одним желанием – уничтожить врага. В послевоенной литературе продолжается осмысление трагических событий войны, правда о войне, которую четверть века пытались вытеснить из литературы, пришла к читателю.  Произведения писателей, пришедших в литературу прямо с полей сражений, имеют большое воспитательное значение. Многие герои этих книг могут служить примером мужества, бесстрашия, проявленных при выполнении своего долга перед Отечеством.  Военная проза Ю. Бондарева, В.Быкова, К.Воробьева, Б. Васильева, В. Кондратьева, Б.Васильева сурова, трагична. Герои произведений часто попадают, казалось бы, в безвыходные ситуации, когда надо сделать выбор между честью и бесчестием, чувством долга и вполне естественным стремлением человека сберечь свою, единственную жизнь.  Перед угрозой смерти люди ведут себя по-разному. Одни мужественно, смело, поражая выдержкой и высоким чувством товарищества. Другие оказываются трусами, приспособленцами. В трудную минуту резко отделяется добро ото зла, чистота от подлости, героизм от предательства.  И очень важно, что писатели подводят своих героев к правильному выбору, проведя их через сложные испытания, показывая их духовную стойкость, силу воли.  Победа 1945 года, безусловно, возрождает и укрепляет исторический оптимизм, веру в конечное торжество добра, справедливости, человечности.  Литература о войне имеет антивоенную направленность. Показывая войну во всей ее сложности, в “крови, страданиях, смерти”, писатели выражают убеждение в том, что это не должно повториться.  Фронтовые страницы русской прозы сильны гуманистическим началом.  Им проникнуты произведения К.Воробьева, В.Астафьева, В.Кондратьева, Г.Владимова. Они буквально “кричат” о преступности бессмысленных жертв. Едва ли найдется сейчас такая целостная система произведений, которая с редкой силой и свободой говорила бы, вопреки официальным установкам, что величайшей ценностью на земле является человеческая жизнь. Среди наиболее заметных писателей-фронтовиков второй половины XX века можно назвать писателя Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920—1993). Его простая и прекрасная повесть «Сашка», напечатанная еще в 1979 году в журнале «Дружба народов» и посвященная «Всем воевавшим подо Ржевом – живым и мертвым» – потрясла читателей. Повесть «Сашка» выдвинула Вячеслава Кондратьева в ряд ведущих писателей фронтового поколения, для каждого из них война была своя. В ней писатель-фронтовик рассказывает о жизни обычного человека на войне, нескольких днях фронтовой жизни. Сами бои составляли не главную часть жизни человека на войне, а главным был быт, неимоверно трудный, с огромными физическими нагрузками, тяжелый быт. Например, утренний минный обстрел, раздобыть махорки, похлебать жидкой каши, греться у костра – и герой повести Сашка понимал – надо жить, надо подбивать танки, сбивать самолеты. Захватив немца в коротком бою, он не испытывает особого торжества, он вроде негероический вовсе, обычный боец. Повесть о Сашке стала повестью о всех фронтовиках, мучимых войною, но сохранивших свое человеческое лицо даже в невозможной ситуации.

Вопрос№13. В январе 1918 года А. Блок создает самую знаменитую свою поэму — создает за несколько дней, на одном дыхании. Обычно требовательный к себе, он, оценивая свое творение, пишет: “Сегодня я гений”.Поэма вызвала бурные и противоречивые отклики. О ней говорили везде. Многое в ней казалось неприемлемым собратьям по литературе. Взрывом негодования была она встречена со стороны российской интеллигенции. Бунин обрушился на автора с гневной критикой, некоторые из друзей отвернулись от него. Но, несмотря на это, поэма Блока по праву заняла свое место в истории русской литературы,      В “Двенадцати” Блок запечатлел образ той революции, в которую он верил, которая открылась ему в заревах пожаров, в метелях, в дыхании России. Автор показал в своей поэме революцию как очистительный пожар, в огне которого все старое должно быть уничтожено:     Мы на горе всем буржуям       Мировой пожар раздуем,       Мировой пожар в крови —      Господи, благослови!     В каждой строчке мы слышим музыку революции, — ту, которую Блок призывал слушать “всем телом, всем сердцем, всем сознанием”.       Творческий метод Блока-символиста ярко проявляется и в этом его произведении: именно с помощью символов автор показывает происходящее. Старый, прогнивший мир, представителями которого становятся у Блока “буржуй на перекрестке”, “длиннополый” поп, реакционный интеллигент, олицетворен в поэме уличным псом:      И старый мир, как пес безродный,      Стоит за ним, поджавши хвост. Или:      Старый мир, как пес паршивый,       Провались — поколочу!     Блок показывает послереволюционный хаос и анархию . Сама революция показана в поэме в символическом образе вселенского ветра, метели, врывающейся в жизнь обывателя:      Черный вечер.      Белый снег.      Ветер, ветер!      На ногах не стоит человек.     Это стихия, пусть очистительная, но безжалостная, разрушительная. И ее представителями становятся двенадцать красноармейцев. О каждом из них в отдельности не сказано ничего, но вместе они — сила, которая разрушит мир “до основанья”. Сами же они весьма смутно осознают, какова их цель. Автор показывает в начале поэмы, как много у них общего с обыкновенными уголовниками:     В зубах — цигарка, примят картуз,      На спину б надо бубновый туз?     Их продвижение по улице должно стать символом их эволюции. На первом этапе своего пути двенадцать предстают разрушителями. Им ничего не стоит пальнуть “в святую Русь”. У них есть только их злоба, но нет организованности. Их ведет ненависть, а не любовь к людям. Их влечет свобода . Их движение стихийно, инстинктивно и гибельно порою не только для врагов. И тут автор показывает бессмысленное, ничем не оправданное убийство — это кульминация действия поэмы. После нее в повествовании все меняется. Внутреннее потрясение заставляет героев осознать свое предназначение, отбросить анархистский и несерьезный подход к своей революционной деятельности. Исчезают игривые реплики, посторонние разговоры, строчки приобретают строгость, чеканность ритма:     Революционный держите шаг!      Неугомонный не дремлет враг!     И дальше двенадцать героев идут уже “державным” шагом — то есть они полностью осознают свою ответственность за судьбу страны:      В очи бьется Красный флаг.       Раздается Мерный - шаг.     Будучи ранее частью стихии, отныне двенадцать должны сами бороться с ней. Однако до самого конца они идут “без имени святого”, а значит, не понимая и не принимая окончательно идеалов новой жизни. И тогда Блок выводит фигуру Христа, который ведет героев с кровавым флагом:     И за вьюгой невидим,       И от пули невредим,      Нежной поступью над вьюжной,       Снежной россыпью жемчужной,       В белом венчике из роз      Впереди — Иисус Христос.     Образ Христа не поддается однозначному толкованию. То ли это еще не узнанный и не признанный Бог, вождь, то ли не видимая в метели жертва, то ли немой свидетель и судья. Намеренно или нет, автор оставил недосказанным это в своей поэме. Решать — самому читателю и его времени.   Поэма состоит из двенадцати небольших главок — по числу заглавных героев. При этом автор не избежал увлечения магией чисел — ведь мистическое значение числа “двенадцать” общеизвестна. К тому же именно столько апостолов, учеников было у Христа — а библейские мотивы входят в поэму непосредственно с его образом. “Двенадцать” можно назвать драматической поэмой, так как главным в ней является действие, носителем которого выступают главные герои. Большую часть повествования составляют реплики и диалоги персонажей. У каждого из них свой язык: у убогой старушки, у барыни, у писателя, у красноармейцев. Политические лозунги, фольклорные мотивы, городской романс, разбойничьи песни и частушки — автор как будто стремится выразить все многоголосие улицы, используя различные жанры художественной речи. Также разнообразны ритм и размер стиха, от частушечного до маршевого.      Сочетание различных речевых стилей, жанров, ритмов, сама драматическая форма поэмы позволили Блоку выразить, воплотить то, что он называл “музыкой революции”, ее многоголосие, стихийность.       В своей поэме автор старался как можно точнее отразить то, что он видел и чувствовал. Его точка зрения может быть принята не всеми. Поэму “Двенадцать” можно трактовать по-разному, особенно теперь, когда стали известны предсмертные слова Блока о том, что поэму следует уничтожить, как неудавшуюся. Я же считаю, что поэт свято верил, хотел верить в то, что написал, в величие и благородство замыслов и путей революции, но уже в 1921 году сумел увидеть, как далеки его мечты от реальности. А поэма живет как неоспоримое свидетельство напряженного поиска — идейного ли, формального — ее автора.

Вопрос№4. Рассказ И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» написан в годы Первой мировой войны, когда целые государства оказались вовлечены в бессмысленную и беспощадную бойню. Судьба отдельного человека стала казаться песчинкой в водовороте истории, даже если этого человека окружали богатство и слава. Впрочем, в рассказе Бунина нет ни слова о войне и ее жертвах. Он описывает лишь обычное путешествие богатых туристов через Атлантический океан на огромном комфортабельном пароходе. Корабль «Атлантида», пытающийся одолеть «мрак, океан и вьюгу » и оказывающийся во власти Дьявола, становится символом современной цивилизации. Не случайно корабль назван так же, как затонувший когда-то мифологический материк. Мотив обреченности «Атлантиды», ее гибели и разрушения, связан в тексте с образом смерти и Апокалипсисом. Возникают образные параллели «капитан — языческий идол», «пассажиры — идолопоклонники», «отель — храм», люди одержимы пустыми и суетными страстями и пороками. Занятия и распорядок дня пассажиров корабля «Атлантида» автор описывает с гневной иронией: «…жизнь на нем протекала весьма размеренно: вставали рано… накинув фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в ванны, делали гимнастику, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку; до одиннадцати часов полагалось бодро гулять по палубам, дыша холодной свежестью океана, или играть в шеффльборд или другие игры для нового возбуждения аппетита…». При этом вокруг корабля бушует страшный океан, вахтенные мерзнут на своих вышках, истопники обливаются грязным потом около печей, зловещая сирена поминутно завывает с адской мрачностью, напоминая об опасности. О реальности этой опасности напоминает и то, что рассказ Бунина написан через три года после гибели знаменитого «Титаника».  В Неаполе жизнь богатых туристов протекает по заведенному образцу: посещение церквей и музеев, бесконечные обеды и развлечения. Представителей современной цивилизованной Америки не интересуют европейские культурные ценности. Туристы лениво осматривают достопримечательности, морщась при виде лачуг и лохмотьев: им чужды сострадание и любовь к ближнему. Из многих пассажиров «Атлантиды» Бунин выделяет господина из Сан-Франциско, путешествующего с женой и дочерью. Никто из них не назван по имени, что еще больше подчеркивает типичность главного героя и его семьи. Мы видим, что блеск и роскошь жизни не приносят им даже самого обыкновенного человеческого счастья. Смерть, неожиданно постигшая на Капри главу семейства, описана Буниным подчеркнуто физиологически. Здесь нет места упоминаниям о бессмертной душе, потому что в земном существовании героя рассказа не было ничего духовного.  Бунин подчеркивает, что смерть господина из Сан-Франциско вызывает лишь недолгий переполох среди постояльцев роскошной гостиницы. Никто из них не сочувствует вдове и дочери, никто не жалеет умершего. Он был членом их клана, клана богатых и всесильных, но при этом по-человечески оставался для всех чужим. И если бы несчастье случилось с кем-нибудь другим, господин из Сан-Франциско вел бы себя точно так же. Современная цивилизация разобщает и ожесточает людей, говорит нам Бунин. Если со стороны богатых мы видим равнодушие, то гостиничные слуги в лице расторопного Луиджи позволяют себе откровенно потешаться над тем, чьи приказы они еще недавно неукоснительно и благоговейно исполняли. Бунин противопоставляет им простых людей — каменщиков, рыбаков, пастухов, которые не утратили связь с природой, сохранили наивную и простую веру в Бога, душевную красоту.  Катер с телом господина из Сан-Франциско покидает Капри. В этом месте рассказа Бунин проводит параллель между современными капиталистами и римским тираном Тиверием: «…человечество навеки запомнило его, и те, что в совокупности своей столь же непонятно и, по существу, столь же жестоко, как и он, властвуют теперь в мире, со всего света съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где жил он на одном из самых крутых подъемов острова». Сравнивая древних и современных «хозяев жизни», Бунин снова напоминает о неизбежности гибели современной цивилизации, убивающей все человеческое в человеке, где все в этой жизни буржуазной построено на любви к деньгам и славе. В заключительной части рассказа писатель показывает путь огромного многоярусного корабля через Атлантику. Также в нижней части корабля до кровавого пота трудятся рабочие, а в бальных залах блистают нарядные женщины, и пара нанятых влюбленных изображает чувства перед пресыщенной толпой. Здесь все страшно, все уродливо, все продается за деньги. Но в самом нижнем трюме стоит тяжелый гроб с телом господина из Сан-Франциско — как воплощение хрупкости человеческой оболочки, эфемерности власти и богатства. Писатель словно вершит суд над бездуховностью цивилизации, убивающей души и господ, и рабов, отбирающей радость существования и полноту чувств. Поэтапно мы видим как накладывается цивилизация на цивилизацию (цивилизация нынешняя-буржуазная-она не кровавая, но в ней все построено на любви к деньгам и это отбразил автор на страницах рассказа, где люди ничего не чувствуют и по сути никак не живут на цивилизацию уже уходящую-христианскую, которая Бунину была гораздо ближе, в ней очень много он передает красок теплоты и искренности). С точки зрения Бунина «буржуазная» цивилизация построена на поклонении идолам, на погоне за тщеславием, деньгами. В финале мы видим цивилизацию, которая только ест, пьет и веселится и у которой уже не осталось не сил ни способности даже любить, естественно возникает вопрос –«А достойна ли эта цивилизация быть спасенной в этом ковчеге?-вопрос остается открытым».