19. Русское барокко. Архитектура 18 века. Ансамбли в.Растрелли.

Русское барокко — общее название разновидностей стиля барокко, которые сформировались в Московском государстве и в Российской империи в конце XVII—XVIII веках:

Московское барокко (с 1680-х по 1700-е годы, ранее неточно называлось «нарышкинское барокко») — переходный период от узорочья к полноценному барокко с удержанием многих конструктивных элементов древнерусской архитектуры, переработанных под влиянием украинского барокко.

Строгановское барокко — консервативно-провинциальный извод московского барокко, в котором выполнены четыре храма в Нижнем Новгороде и на Севере.

Голицынское барокко — наиболее радикальное направление в недрах московского барокко, состоявшее в полном отрицании связи с древнерусской традицией.

Петропавловский собор (Казань)

Петровское барокко (с 1700-х по 1720-е годы) — совокупность индивидуальных манер западноевропейских архитекторов, приглашённых Петром I для застройки новой столицы, Санкт-Петербурга.

Елизаветинское барокко (c 1730-х по 1760-е годы) — гибрид петровского и московского барокко с североитальянскими привнесениями. Наиболее полно воплотился в грандиозных постройках Ф. Б. Растрелли.

В истории российской архитектуры имя Варфоломея Варфоломейовича Растрелли (1700—1771 гг.), по-видимому, самое известное. Его творчеством гордятся города Санкт-Петербург, Киев, Пушкин, Петродворец, Истра, Елгава, Румтале. Слава этого зодчего действительно всемирная.

Растрелли творил в те времена, когда в России после петровських реформ развивались города и торговля, наука и искусство, строили многочисленные императорские дворцы, дома для знати, церкви и монастыри. Определенная сдержанность архитектурных форм и рационализм петровського барокко изменяются на богатые и пышные декоративные формы. Никто из архитекторов тех времен не владел такой удивительной фантазией, таким блестящим талантом в создании могучих архитектурных симфоний, где во весь голос звучали золоте, синие, белые, зеленые, красные цвета, композиции колонн, фронтонов, лепных украшений скульптуры, эффекты света и тени, — словом, весь арсенал средств художественной выразительности архитектурного стиля барокко, как Растрелли. Его Петродворец, Зимний дворец и Смольной монастырь в Петербурге, Андреевская церковь в Киеве и некоторые другие сооружения и ансамбли, является шедеврами российской архитектуры.

В своих сооружениях никогда не прибегал к усложненным контурам и очертаниям стен в плане, никогда не допускал разрывов или несоответствий внешних и внутренних объемов. Планы помещений в зданиях Растрелли почти всегда имеют очертания прямоугольника, а объемная же их форма — призматическая; нет распространенных в это время скругленных углов, но трудно представить себе что-либо более эффектное и изысканное. Типичен Большой тронный зал Екатерининского дворца в Царском Селе. Внутренний объем ограничен шестью плоскостями — четырьмя без каких бы то ни было креповок стенами, полом, потолком, целиком закрытым гигантским полотном работы Д. Валериани «Триумф России». Эффект построен на системе больших двусветных окон с арочными перемычками, узкие простенки между которыми были закрыты зеркальцами в резных позолоченных рамах. Наборный паркет, плафонная живопись, «светоносные» поверхности стен, создающие зрительный эффект «дематериализации» массивов кладки,— все это производило огромное впечатление, еще более усиливающееся при вечернем освещении, когда зал освещался сотнями горящих свечей.

Созданный по распоряжению архитектора макет Смольного монастыря в Санкт-Петербурге свидетельствует о его честолюбивых устремлениях, но первоначальный проект не был доведен до конца: громадная пирамидальная колокольня так и не появилась на свет.

Ритмически разнообразя фасадные композиции, обогащая их ордерными, слитыми со стеной элементами, карнизами и тягами, наличниками окон, скульптурой, Растрелли обращал особое внимание на организацию внутренних пространств. В этом отношении особенно характерен Екатерининский дворец, где Растрелли обдуманно и по-новому «режиссирует» архитектуру. Подъезд к дворцу строится так, чтобы зритель мог проследовать сперва вдоль всего его протяженного фасада, любуясь и удивляясь богатству ритмически нарастающих и сменяющих друг друга, выстроенных как бы по «ранжиру» звеньев фасадной композиции. Затем посетитель, достигнув последнего элемента этого фасада, «допускался» архитектором внутрь здания, поднимался по парадной лестнице, и далее перед ним развертывалась сверкающая анфилада помещений, вплоть до Большого тронного зала. Фактически зритель возвращается «вспять», идет обратно по отношению к тому же пути, который он проделал, еще не войдя в здание, но он этого не ощущает, у него складывается прежде всего впечатление грандиозности помещений, которым как бы нет конца. За тронным залом анфиладная система продолжает развертываться далее.