Вопрос 3. Языковые особенности украинских кубанских говоров.

Определенные сдвиги намечаются и в украинских говорах. Основная тенденция их развития заключается в сближении с русскими говорами и русским литературным языком. Так, например, украинским говорам Кубани было свойственно оканье¹². Оно легко прослеживается в речи старшего поколения, особенно неграмотных женщин. Для людей среднего возраста и молодежи типичны колебания в произношении. Разнобой в произношении наблюдается не только у разных лиц, но и у одного и того же лица в течение одной и той же беседы. В речи информатора мелькают: хова'ть — вайны'; ходы'ла — тало'ка. Часто встречается несвойственный говорам украинского языка переход [э] в [о]¹³ под ударением перед твердым согласным (овёс, мёд, лён), причем в речи молодых отмечается перевес в сторону русской огласовки, а типично украинское звучание (oвэ'с, одэ'жа, далэ'ко, зэ'лэный) бытует в речи пожилых людей.

Яркой чертой украинского языка является произношение гласного [и] на месте древнего “ять”: свит, ди'ло, ми'сто, ли'том. В украинских говорах Кубани встречается в этом положении и гласный [е]: сено, дело, место свет.

В украинском языке согласные звуки перед гласными [е] и [и] не смягчаются. В диалектах Кубани имеются колебания в их произношении не только у людей молодого и среднего возраста, но и у стариков: в речи 84-летнего В. А. Крамаря (ст. Троицкая), в речи 58-летней В. А. Жеребцовой (ст. Платнировская), у Саши Широкого (11 лет, ст. Троицкая) и у большинства других лиц. Образование и возраст в данном случае не играют роли.

В украинском языке звук [ц] мягкий, в то время как в русском литературном он отличается своей постоянной твердостью. В украинских говорах Кубани встречаются оба варианта произношения (в речи стариков: толо'ци, спидни'ця, вивця'; в речи молодежи: улица, митэ'лица, торговцы, станицы, танцы).

Типичной фонетической чертой украинского говора является произношение звонких согласных в конце слов: по'гриб, хлиб, обид, виногра'д, но и эта фонетическая особенность расшатывается в кубанских говорах под влиянием русского языка. Все молодые станичники оглушают согласные не только в конце слова (суси'т, горо'т, столп), но и перед глухими согласными (регко, фсех, юпка).

Наиболее устойчивыми являются такие фонетические особенности, которые находят «поддержку» в фонетической системе южнорусских говоров, например наличие звуков хв и х на месте ф встречается даже в новых словах (хве'ршал, хронт, метехва'); произношение [ў] вместо [в] (диўча'та, кдадо'ўка, ўсе'). Но и эти черты в речи молодых постепенно исче­зают.

Влияние русского языка ощущается также в грамматике. Украинские окончания у существительных и глаголов оттесняются в разряд непродуктивных языковых явлений. Например, в дат. и предл. пад. ед. ч. окон­чания -овi, -евi, (cы’новi, при бра'товi, на ду'бовi, ди'довi) реже встречаются, чем флексия -у. С другой стороны, окончание -е в предл. пад. ед- ч. имеет тенденцию к распространению.

Постепенно исчезает звательная форма, которая жива в современном литературном украинском языке. На Кубани она чаще встречается у существительных женского рода и редко имеет традиционные окончания о, е (ма’мо! Мари’йко! Ма'мко!). Чаще употребляется своеобразная усеченная); звательная форма: мам! ма! дя! дядь!

Разрушается и становится архаичным для Кубани чередование согласныx звуков г, к, х — ц, з, с. Такие формы, как у бу’дц (в будке); на берези (на берегу); на воздуси (на воздухе), встречаются лишь в речи старых женщин.

У глаголов I спряжения в 3 лице ед. и мн. ч. наблюдается три варианта произношения: а) реве', бу'дэ, пече' (только в ед. ч.) — сохранение украинской. формы; б) живе'ть, несе'ть, бе'гаеть, при'муть, гребу'ть, кида'ють, кря'кають (с мягким окончанием) — южнорусское произношение; в) живёт, идёт, несу'т, веду'т, зна'ют—норма современного литературного русского языка.

У глаголов в 1 лице мн. ч. изредка можно услышать архаичные для грамматической системы диалекта окончания -имо, -емо: бэримо', едимо', складэмо'. Обычно в этой форме встречаются окончания -ем (ём), -им; повезём, живём, несём, будем, сидим, слышим.

Лексика украинских говоров на всем протяжении формирования диалектов обогащалась русскими словами, как диалектными, так и литературными. Например: невеста, мука, деньги, очень, нормально, площадь, завод и пр.

Процесс этот сложен. Некоторые украинские слова, имеющие общий корень с русскими, получают русскую огласовку или русское словообразовательное оформление: свадьба (вместо сва’йба или сва’лъба), радуга (а не ра’йдуга}, редко (вместо ри’дко), какой (а не яки’й), цветы (вместо' кви’ты), подарок (не подару’нок), одежда (а не одэ’жа) и т. д.

Случается, что и русские слова приобретают звучание, типичное для украинского языка: дзвино', кузнэ'ц.

Если русские говоры постоянно соприкасались с русским литературным языком, который был официальным языком в армии и делопроизводстве на всей Кубани, то украинцы были оторваны от основного языкового массива еще в конце XVIII в. и около двухсот лет жили в окружении русского населения, а часто и вперемешку с ним.

Как уже говорилось, весь XIX и XX века бывшие украинские переселенцы не испытывали заметного воздействия со стороны украинского народного и литературного языка: в школах велось преподавание на русском языке, в армии, с которой казачье население было связано значительную часть жизни, принято было общаться по-русски, украинские книги и газеты хотя и издавались на Кубани, но их влияние было ограниченным: значительная часть сельского населения была неграмотна.

Влияние русского народного языка на украинские диалекты началось еще в XIX в.: в украинские говоры проникали южнорусские диалектные слова: потолок (чердак), свекла (листья свеклы), люлька (колыбель); происходили некоторые сдвиги в области фонетики и грамматики, но особенно возросло влияние народного русского языка на местные украинские говоры в первые годы Советской власти.

Если в 20—30-е годы усилилось влияние народного русского языка на украинские говоры Кубани, то 40—60-е годы явились годами интенсивного воздействия русского литературного языка на местные диалекты, причем сила этого воздействия постепенно возрастала. В наше время овладеть новыми сельскохозяйственными специальностями могут только те, кто имеет неполное среднее или среднее образование. Люди, занятые и сфере сельского хозяйства, владеют сейчас специальной агрономической, химической, технической терминологией. Колхозники, активно участвующие в общественном производстве, часто, сами того не замечая, быстро овладевают основными произносительными нормами русского литературного языка.

Если фонетические и грамматические процессы в каждом говоре Кубани, русском и украинском, протекают по-своему, то лексические процессы в тех и других говорах имеют особенно много общего. Во-первых, за счет обоих диалектов образовался общекубанский лексический пласт; во-вторых, лексика говоров постоянно и заметно обогащается, несмотря на то, что отдельные архаические слова по тем иди иным причинам выпадают из употребления. Обогащение идет за счет образования внутри диалекта новых и проникновения в говор литературных слов, а также за счет переосмысления как диалектных, так и литературных слов. Многие диалектные слова прочно держатся в речи носителей говора, не заменяются литературными словами, т. е. образуют общекубанский лексический пласт.

Устойчивы слова, тесно связанные с местными условиями быта, производственной деятельностью населения: отго'ны — выгон скота в горы на зимние пастбища; сакма'н — уход за овцами-матками перед тем, как они должны ягниться, и за родившимися ягнятами; ярлы'га — палка с крючком, которой пользуется чабан, чтобы ловить овец, и пр.

Некоторые слова устойчиво сохраняются благодаря их общеупотребительности. Большинство этих слов известно во всех южнорусских говорах. Общими для всех современных говоров Кубани являются некоторые распространенные южнорусские и украинские слова: баз — открытый загон для скота; беда'рка—двуколка; чаплия'—сковородник; коре'ц — ковш; чува'л — мешок; худо'ба — скотина; дежа' — квашня; рогач — ухват.

Общей является и богатая промысловая терминология. Например, население, живущее по берегам рек и морей и занимающееся рыболовством, знает множество слов для обозначения рыб разных сортов, возраста и цвета: силя'вка—молодь рыбы, чоп — совсем маленький судак, подсу'лок—судак побольше, сула'—большой судак и т. д. Иногда можно встретить сразу несколько названий для одной и той же породы рыб: точоэк — пузано'к — сельдь донская; киля'к — клипе'ц — подлещик; чу'шка — морская свинья — дельфин.

Наконец, устойчиво держатся термины, связанные с личным хозяйством колхозников: котушок, саж, огородина.

Иногда диалектные слова не просто сохраняются, но и имеют больший удельный вес, чем литературные, например: коша’ра по сравнению с овчарня; степ — поле, сама’н — кирпич, узва’р — компот.

Живуча в говорах украинская или возникшая па основе украинской фразеология: шукал вчерашнего дня; бегал як скаженный; на дурныцу привык жить; хоть килок теши; ему как по воде батагом; кому счастье, тому и пивень несется и т. д.

Устойчивы в говорах и украинские слова, имеющие экспрессивный характер: варня'кать—ворчать. надоедливо повторять одно и то же; курку'ль — скряга; замурыдело (иронич.) — приспичило; колготи'ться — заботиться попусту, возиться с тем, что не стоит этого, хлопотать не в меру; прочуха'нка (иронич.) — взбучка, трёпка; рыготать—громко не к месту смеяться.