3. Роль представлений о пространстве и времени в европейской культуре

В человеческой культуре представления о пространстве и времени играют большую роль. Они позволяют воспринимать некий порядок жизни и жить, подчиняясь ему. Пространство и время организуют жизнь не только с помощью политического и иных институтов, но и через обычай, через традиции они формируют структуру повседневности.

Самое главное в том, что они не самостоятельно создают такую структуру как мистифицированные сущности. Упорядоченность жизни люди создают, соучаствуя в общем творчестве своей природы, через молчаливый и неосознаваемый их экзистенциальный диалог друг с другом. Люди попросту живут, представляя себе, как это следует делать «здесь» и «сейчас», каким, по их мнению, является порядок жизни. И порядок возникает вместе с пространственно-временной структурой культуры. Пространство и время как абстрактная форма мирового порядка становятся общими ценностями и предъявляют свои требования.

Пространство Средних веков четырехмерно, наряду с привычными для нас длиной, шириной и высотой ему присуще дополнительное измерение: «от низшего к Высшему». Существование такого измерения выдается, например, обратной перспективой в средневековой живописи, благодаря которому картина не является произведением искусства, а сама живопись - не искусство в сегодняшнем понимании, а скорее ремесло, родственное ремеслу плотника или стекольщика. Те прорубают и застекляют окно во двор, а художник делает такое же окно в Царство Божие. Художник откликается на «общественный заказ», выдающий всеобщее понимание людьми себя как непрерывно находящихся под Высшим взором.

Время не видится линейным и необратимым. Все дело в том, что это еще не абстрактный измерительный инструмент, это - длительность человеческой жизни, в нем значителен субъективный момент. Человеческое «Я» не знает своего рождения и физической смерти. Оно, следовательно, никогда не бывает в «завтра» и никогда не было «вчера», для него продолжается непрерывное «сегодня». Следовательно, жизнь есть цепь взаимосвязанных мгновений, объединяющихся в одно длящееся мгновение, из которого, благодаря вере, открывается или не открывается дорога в вечность.

Мы видим три измерения времени: прямое, обратное и как бы «перпендикулярное». Прямое - структура обыденной жизни, направленность в ускользающее завтра. «Перпендикулярное» - из каждого мгновения жизни возможен выход не в следующее мгновение, а сразу в вечность. «Уверуй, и спасешься!» – Утверждает высший средневековый принцип. Спасешься, пусть даже в последний момент к тебе пришла вера.

Прямое время движется от настоящего к будущему, никогда не имея «вчера». Средневековье пунктуально выполняет Евангельскую максиму, требующую предоставить мертвых делам мертвецов. Бог есть Бог живых. В жизни, чтобы сделать новый шаг, следует отбросить то, что было. Минувшее попросту отбрасывается, оно не прямое субъективное переживание, а совокупность подпирающих человека мертвых условий, жизненных условий, которые человек находит уже готовыми, - скажут позднее К. Маркс и Ф. Энгельс.

Все, создаваемое человеком в своей жизни сразу уходит назад и превращается в такое мертвое материальное условие. К будущему течет прямое, материальное время. А навстречу ему движется время обратное, идеальное: от будущего к настоящему.

Представим себе мастера, собирающегося строить дом, делать колье или меч. У него в мышлении существует образ меча, завершение которого он относит в таинственное «завтра» на два месяца вперед. Он последовательно готовится к встрече с мечом: достает железо, дрова, разжигает огонь в кузнечном горне, качает меха, кует, правит, шлифует. Но он при этом всегда остается в настоящем. А образ меча, того, что недавно был впереди, на его глазах постепенно приближается и принимает зримую форму. «Завтра» пришло в «сегодня», будущее спустилось к нам. «Аз есмь Альфа и Омега», Бог тот, кто был и будет среди нас, формула, заставляющая иудеев напряженно ожидать машиаха, а христиан ждать непременного второго пришествия Христа. Уже у древних греков материя понимается как чистая возможность появления вещей, а творит вещи идея.

Во времена Декарта порядок общественной жизни начал изменяться, изменились и задачи познания. Развивалась буржуазия, зарождалась наука, появлялись первые технологии массового производства. Из культуры уходит то, что не соответствует новым интересам эпохи. В частности, появляется потребность в измерении тел, в создании системы координат для морских путешествий, в определении реальных площадей и границ государств.

Чтобы удовлетворить такие потребности, необходимо иметь другие, чем средневековые представления о порядке, значит, и о пространстве и времени. Из представлений о времени исчезают два измерения, так как они количественно невыразимы. Чем, например, можно измерить расстояние от мгновения к вечности? Время становится линейным и необратимым. Из взглядов на пространство уходит четвертая координата «от низшего к высшему».

Пространственно-временной континуум приобретает четкие очертания линейно развивающегося объема. Для культуры это было очень важно. Прежде всего, такое представление вполне соответствует духу как рационализма, так и сенсуализма. Оно позволяет в теоретической форме описывать законы природы. Во-вторых, отныне культура получила возможность измерять и стала научной. В третьих, линейное и однонаправленное время позволяет прогнозировать ход событий.