1.2.Нормативный аспект речевой культуры.

Для того чтобы все носители языка хорошо понимали друг друга, необходимо освоение ими литературного, то есть нормативного языка. Следование существующим на конкретном историческом этапе определенным нормам помогает людям понять друг друга. Если речь правильна, ничто не отвлекает слушателя от содержания высказывания, ничто не мешает точному восприятию поступающей информации. Если же мы неправильно говорим, нельзя рассчитывать на то, что нас правильно поймут.

Большинство слушателей, и даже те из них, которые сами допускают грамматические или орфоэпические погрешности, не упустят случая отметить наиболее очевидные ошибки в языке оратора, а тем более своего преподавателя. К тому же трудно избавиться от чувства неуверенности (которое абсолютно несовместимо с преподавательской деятельностью), пока вы не будете твердо знать, что, допустим, с ударениями у вас все в порядке, что вы владеете нормативным русским языком.

Неправильности преподавательской речи могут полностью свести ее на нет. Они отвлекают внимание от смысла речи и направляют его на форму произнесения. Слушатели в такой ситуации скорее всего перестанут вообще вникать в содержание и только будут следить за тем, как речь произносится.

Сразу оговоримся: проблема усвоения языковой нормы - не только лингвистическая, но и психологическая, и педагогическая. Одни усваивают нормы легко, при минимальном участии школы. Уже среди первоклассников есть дети, которые непринужденно и свободно выговаривают «красивее, звонит, кофе, закупорить», в то время как их одноклассники дружно говорят «красивее, звонит, кофэ, закупорить».

Другие осваивают норму именно в школе. Для третьих (особенно если их учителя выговаривают эти слова точно так же) это оказывается неразрешимой проблемой на протяжении всей их жизни. Но причина тому чаще всего не в наших учителях, а в нас самих. Не то чтобы с нормой мы совсем уж незнакомы, но для применения ее требуется пусть небольшое, но усилие мысли и памяти, причем это надо осуществить в доли секунды. Разумеется, проще сказать, «как сказалось», как полегче, напрягать память не хочется, в словари лезть нет времени... Словом, как сказал Пушкин, «мы ленивы и нелюбопытны».

Культура речи и начинается там, где язык предлагает выбор: можно сказать так, а можно иначе, и выбор этот далеко не однозначен. Часто можно услышать «свекла», но норма только «свёкла», «щавель», хотя литературное произношение – «щавель», «гренки» вместо нормативного «гренки». И очень часто люди, говорящие неправильно, искренне изумляются и пытаются отстаивать свой орфоэпический выбор, мотивируя тем, что так «все говорят», а в словари никто и не заглядывает.

Иногда такая ситуация знаменует начало языковых изменений, смену нормы. Это происходит потому, что наш язык живой, постоянно меняющийся. Обратите внимание, что латинский язык, хотя его знают и используют тысячи людей во всем мире, остается неизменным, а значит, это язык мертвый. Главный признак живого языка заключается не в том, говорят на этом языке или нет, а именно в его изменчивости. И любая перемена в языке начинается с появления вариантов. В слове вдруг обнаруживается что-то такое, что устраивает не всех носителей языка, - и оно меняется. Одни продолжают говорить как раньше - петля, другие уже иначе - петля. Варианты слов имеют одно и то же значение, одни и те же грамматические характеристики, но все же имеют какие-то фонетические или грамматические особенности. Бывают, например, варианты, которые в лингвистике называют акцентными,- это варианты, различающиеся местом ударения: мышление, творог, индустрия, иначе, ржаветь. А иногда варианты различаются звуковым составом: стратегия - стратэгия, булочная - булошная, белесый - белёсый, ноль - нуль, шкаф - шкап, галоша- калоша.

Варианты возникают и сосуществуют, конкурируют друг с другом обычно лишь в течение какого-то ограниченного периода. Для литературного языка характерно, во-первых, постепенное убывание вариантности, а во-вторых, стремление продлить существование нынешней нормы, укрепить ее стабильность, отстоять ее перед новым вариантом, зачастую возникшим лишь вследствие малограмотности его адептов.

Количество говорящих именно так -–еще не аргумент для языка. К литературной речи нельзя подходить со статистической меркой. Миллионы людей в России говорят «гренадёр» вместо «гренадер», но оттого, что они так говорят, эта ошибка ошибкой быть не перестает. Еще М.В.Ломоносов считал необходимым в своей «Риторике» подчеркивать: «Ежели в народе слово испорчено, то старайся оное исправить». А наш замечательный лингвист М.В. Панов определял язык культуры как язык образованной части народа, сознательно кодифицированный (систематизированный в соответствии с законами). Именно кодификация языка — прямая задача культуры речи. Изучая состояние языка в его речевых проявлениях (художественная и научная литература, живая речь, устная и письменная речь СМИ и т.д.), лингвисты выделяют те или иные нормы, присущие ему на данном этапе существования. Устойчивость литературной нормы и её безусловное усвоение всеми носителями языка помогает сохранить его целостность и общепонятность, защищает его от неоправданного проникновения диалектных, просторечных и жаргонных элементов. И это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию – культурную - объединять народ в пространстве и времени.

• Кодифицированная норма — это единообразное образцовое общепризнанное употребление элементов литературного языка в определённый период его развития.

Норма может быть императивной (лат. imperativus — не допускающий выбора) и диспозитивной (лат. dispositivus —допускающий выбор). Нарушение императивной нормы расценивается как слабое владение русским языком. К императивным нормам относится нарушение норм склонения, спряжения, принадлежности к грамматическому роду, нормы ударения в некоторых формах и т.д. Например, алфавит — алфавит, принял — принял, курица —- кура, благодаря чему — благодаря чего. Диспозитивная норма допускает варианты — стилистические или вполне нейтральные: баржа и баржа, в отпуске (нейтр.) — в отпуску (разг.), компас — компас (морск.).

Структурно-языковые типы норм
Устной речи	Письменной речи
Орфоэпические (произношение)	Орфографические (написание)
Акцентологические
Словообразовательные Лексические Морфологические Синтаксические
Интонационные	Пунктуационные

Соблюдение большинства норм не вызывает у носителя языка ни малейшего затруднения. Все мы легко и непринужденно произносим /зълатой, агарот, усадьба/, а не /золотой, огород, усатьба/. Мы никогда не задумываемся, почему образуем слова «работник» или «лесной» вместо «работщик» и «лесовой». Мало-мальски образованный человек не скажет «офицера», «они хочут» или «нет местов» вместо «офицеры», «нет мест», «они хотят». Мы знаем, что лучше произносить общелитературное наречие «очень» вместо диалектных «дюже» или «шибко» и т.д. Но вот, например, видя в тексте не очень знакомые слова «нувориш», «апостроф», «генезис», «феномен», а то и вполне знакомые – «принудить», «баловать», «сливовый» ,– мы можем и ошибиться, произнося их публично. И это не случайно: освоение орфоэпических (произношения) и акцентологических (ударения) норм – один из самых сложных вопросов речевой культуры.