37. Диалектика чувственного и рационального в познании.

Познание человеком мира представляет собой сложный процесс, и переход от чувств к разуму как в историческом процессе, так и в любом познавательном акте не может быть понят вне диалектики. Это означает, во-первых, признание перерыва постепенности, качественного скачка при переходе от ощущения к мысли не только в процессе становления человеческого общества на основе трудовой деятельности, но и в любом отдельном акте познания; во-вторых, это означает единство чувств и разума как противоположностей единого целого – человеческого познания, которые не только не существуют друг без друга, но и взаимопроникают друг в друга. Если чувственное познание выступает как знание непосредственное, то знание в форме понятий, знание логическое является опосредованным, ибо, как доказал еще И. Кант, иначе, как через посредство чувств, разум с вещами соприкасаться не может. В результате "опосредования" происходит "выделение" общего из чувственных восприятий (из единичного). Основной формой рационального познания является понятие, которое есть результат двух диалектически связанных операций: выделения общего в ряду сходных по тому или иному признаку объектов и отъединения, абстрагирования от других признаков, то есть понятия одновременно являются общими и абстрактными, будучи в то же время и существенными. Таким образом, понятие берет общее и существенное, то, что обеспечивает его бытие как определенную данность. На основе понятий формируются более сложные формы абстрактного мышления – суждения и умозаключения. Так как абстрактное мышление отстоит дальше от действительного мира, чем чувственное познание, то оно содержит в себе в большей степени возможность отлета от действительности. Но, с другой стороны, благодаря тому, что мышление дает знание общего о вещах и процессах, оно позволяет гораздо глубже познать мир, сущность вещей его составляющих, законы его развития. Однако, при рассмотрении диалектики чувственного и рационального важно иметь в виду и другое: творческие моменты в чувственном познании. Все аспекты взаимосвязи чувственного и рационального в познании могут быть поняты как следствие их взаимопроникновения, сплетения, взаимодействия на базе практической деятельности. В практике мыслительный и чувственно-предметный моменты слиты, поскольку она одновременно есть предметная, чувственная и духовная деятельность. Чем глубже постигаются разумом вещи, тем тоньше становится способность их восприятия. Отличие человеческого восприятия состоит именно в "незримом" присутствии в нем разума: человек видит то, на что направлен его разум. Мышление, включаясь в практику, ставя цель для действия, получает чувственные данные в процессе осуществления цели и реагирует на них по принципу обратной связи самым непосредственным образом. Без человеческих эмоций не может быть искания истины. Это очевидно. Но обращение к практике, опосредованное представлением, воображением, фантазией, волей абсолютно необходимо и в процессе абстрактного мышления, когда оно демонстрирует, казалось бы, свою абсолютную самостоятельность, притом на обоих путях, по которым движется познание. Первый путь – это путь от конкретного к абстрактному, от данного в практике конкретно-чувственного материала к общим, абстрактным понятиям. Чтобы дать правильное, соответствующее действительности обобщение, мышление должно выделить существенное в самих явлениях действительности и отвлечься от того, что в них случайного, второстепенного. Для этого нужно идти не только от конкретного, но и постоянно контактировать с практикой и с объектом. В единстве с практикой основа истинности абстракций.

Система понятий, отражающих объективную действительность и обобщающих чувственное восприятие, создается по мере исторического развития человечества, и каждый человек, придя в эту жизнь, приобщается к уже имеющимся понятиям. Овладев понятиями, пропустив через собственный опыт, человек приспосабливается к миру и получает основу для включения себя в процесс познания, расширения его, создания новых понятий.

На втором пути познавательной деятельности, на пути от абстрактного к конкретному, мышление пользуется имеющимися в его распоряжении общими понятиями, чтобы воссоздать в разуме определенное явление мира во всей его конкретности и полноте. Создаваемую мышлением конкретную картину того или иного явления не следует смешивать с чувственно-конкретным. В чувственно-конкретном отдельное слито с общим, в то время как здесь отдельное уже выступает как результат знания общего, как сочетание многочисленных понятий. И для того, чтобы создаваемый мышлением при помощи системы понятий конкретный образ действительности был правильным, необходимо, чтобы сверка с фактами, с чувственными данными, полученными в практике, происходила на каждой ступени создания теории. Практика, как и данные чувств, должна все время как бы присутствовать в ходе абстрактного мышления и на пути от конкретного к абстрактному, и на пути от абстрактного к конкретному. Необходимо помнить, что оба этих пути могут быть разделены лишь теоретически для удобства рассмотрения. В реальном процессе познания они переплетены и неразрывны. Общая формула "субъективный образ объективного мира" касается не только ощущения, восприятия и представления, то есть форм чувственного познания, но и форм логического мышления, абстрактно-мыслительных образов. Однако на ступени абстрактного мышления в соотношении объективного и субъективного появляются новые черты. Если в ощущении это соотношение неразрывно слито, то в мышлении человек способен отделить субъективное от объективного и проанализировать под этим углом зрения и ощущения. Это возможно потому, что в мышлении образ принимает новый вид. Как указывалось выше, мышление прямо не соприкасается с объектом, оно исходит из показаний органов чувств. Диалектика развития свойства отражения такова, что растущее отдаление от объекта и усиление субъективных элементов в идеальном образе обеспечивает возрастание адекватности образа объекту, то есть приближает познание к сущности объекта и углубляет объективное содержание отражения. Наша способность к воображению, фантазии наиболее очевидным образом воплощает в себе субъективные моменты, поскольку воображение позволяет отходить от непосредственно данного в чувствах, в восприятии. Но это-то и дает возможность более глубоко постигать объективный мир.

Воображение появляется уже на стадии представления как высшей формы чувственного познания, как связующего звена между эмпирическим и логическим познанием, как праобраза понятия.

25. Экзистенциализм: основные принципы философствования

(       [от позднелат. ex(s)istentia — существование], или философия существования, иррационалистич. направление совр.бурж. философии, возникшее накануне 1й мировой воины в России (Шестов, Бердяев), после 1-й мировой войны в Германии(Хайдеггер, Ясперс, Бубер) и в период 2-й мировой войны во Франции (Сартр, Марсель, выступивший с идеями Э. ещё во время 1-й мировой войны, Мерло-Понти, Камю, С. де Бовуар). В 40—50-х гг. Э. получил распространение в др. европ.странах, в 60-х гг. также и в США. Представители этого направления в Италии — Аббаньяно, Э. Пачи; в Испании к нему был близок Ортега-и-Гасет; в США идеи Э. популяризировали У» Лоури, У. Баррет, Дж. Оди. К Э. близки ре-лиг.-филос. направления: франц. персонализм (Мунье, Недонсель, Лакруа) и нем. диалектич. теология (Барт, Тиллих, Бультман). Э. какфилос. направление носит неоднородный характер. Различают Э. религиозный (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов, Бубер) и атеистический (Сартр, Камю, Мерло-Понти, Хайдеггер). Однако определение «атеистический» по отношению к Э. несколько условно, т. к. признание того, что бог умер, сопровождается (в частности, у Хайдеггера и Камю) утверждением невозможности и абсурдности жизни без бога. Своими предшественниками экзистенциалисты считают Паскаля, Кьеркегора, Унамуно, Достоевского и Ницше. На Э. оказали влияние философия жизни и феноменология Гуссерля.  Расходясь с традицией рационалистич. философии и науки, трактующей опосредование как осн. принцип мышления, Э. стремится постигнуть бытие как некую непосредств. нерасчленённую целостность субъекта и объекта. Выделив в качестве изначального и подлинного бытия само переживание, Э. понимает его как переживание субъектом своего «бытия-в-мире». Бьггие толкуется как непосредственно данное человеч. существование, как экзистенция (которая, согласно Э., непозна-ваема ни научными, ни даже рацииональными филос. средствами). Для описания её структуры мн. представители Э.(Хайдеггер, Сартр, МерлоПонти) прибегают к феноменологич. методу Гуссерля, выделяя в качестве структуры сознания его направленность на другое — интенциональность. Экзистенция «открыта», направлена на другое, становящееся центром её притяжения. По Хайдеггеру и Сартру, экзистенция есть бытие, направленное к ниято и сознающее свою конечность. Поэтому у Хайдеггера описание структуры экзистенции сводится к описанию ряда модусов человея. существования: заботы, страха, решимости, совести и др., которые определяются через конечность экзистенции и суть различные способы соприкосновения с ничто, движения к нему, убегания от него. Поэтому именно в «пограничной ситуации» (Ясперс), в моменты глубочайших потрясений человек прозревает экзистенцию как корень своего существа.      Определяя экзистенцию через её конечность, Э. толкует последнюю как временность, точкой отсчёта которой является смерть. В отличие от физич. времени — чистого количества, бесконечного ряда протекающих моментов, экзистенциональное время качественно, конечно и неповторимо; оно выступает как судьба (Хайдеггер, Ясперс) и неразрывно с тем, что составляет существо экзистенции: рождение, смерть, любовь, отчаяние, раскаяние u т. д. Экзистенциалисты подчёркивают в феномене времени определяющее значение будущего и рассматривают его в связи с такими экзистенциалами, как «решимость», «проект», «надежда», отмечая тем самым личностно-историч. (а не безличнокосмич.) характер времени и утверждая его связь с человеч. деятельностью, исканием, напряжением, ожиданием. Историчность человеч. существования выражается, согласно Э., в том, что оно всегда находит себя в определ. ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуждено считаться. Принадлежность к определ. народу, сословию, наличие у индивида тех или иных биологич., психологич. и др. качеств. всё это — эмпирич. выражение изначально-ситуационного характера экзистенции, того, что она есть «бытие-в-мире». Временность, историч-ность и «ситуационность» экзистенции — модусы её конечности.  Другим важнейшим определением экзистенции явля- ется трансцендирование, т. с. выход за свои пределы. Трансцендентное и сам акт трансцендирования понимаются различными представителями Э. неодинаково. С точки зрениярелиг. Э. трансцендентное — это бог. Согласно Сартру и Камю, трансценденция есть ничто, выступающее как глубочайшая тайна экзистенции. Если у Ясперса, Марселя, позднего Хайдеггера, признающих реальность трансцендентного, преобладает момент символический и даже мифопоэтический (у Хайдеггера), поскольку трансцендентное невозможно рационально познать, а можно лишь «намекнуть» на него, то учение Сартра и Камю, ставящих своей задачей раскрыть иллюзорность трансценденции, носит критич. и даже ни-гилистич. характер.         Э. отвергает как рационалистич. просветительскую традицию, сводящую свободу к познанию необходимо- сти, так и гуманистически-натуралистическую, для которой свобода состоит в раскрытии природных задатков человека, раскрепощении его «сущностных» сил. Свобода, согласно Э.,— это сама экзистенция, экзистенция и есть свобода. Поскольку же структура экзистенции выражается в «направленности-на», в трансцендирова-нии, то понимание свободы различными представителями Э. определяется их трактовкой трансценденции. Согласно Марселю и Ясперсу, свободу можно обрести лишь в боге. Поскольку, по Сартру, быть свободным значит быть самим собой, постольку «человек обречён быть свободным». Учение Сартра о свободе служит выражением позиции крайнего индивидуализма. Свобода предстаёт в Э, как тяжёлое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать «как все», но только ценой отказа от себя как личности. Мир, в крый при этом погружается человек, носит у Хайдеггера название «man»: это безличный мир, в кром всё анонимно, в котором нет субъектов действия, а есть лишь объекты действия, в котором все — «другие», и человек даже по отношению к самому себе является «другим»; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несёт ни за что ответственности. У Бердяева этот мир носит название «мира объективации», признаки которого — поглощение индивидуального, личного общим, безличным, а также господство необходимости и подавление свободы.          Иное решение проблемы общения даёт Марсель. Согласно ему, разобщённость индивидов порождается тем, что предметное бытие принимается за единственно возможное бытие. Но подлинное бытие — трансценденция — является не предметным, а личностным, потому истинное отношение к бытию — это диалог. Бытие, по Марселю, не «Оно», а «Ты». Поэтому прообразом отношения человека к бытию является личное отношение к др. человеку, осуществляемое перед лицом бога. Любовь, согласно Марселю, есть трансцендирование, прорыв к другому, будь то личность человеческая или божественная. Поскольку такой прорыв с помощью рассудка понять нельзя, Марсель относит его к сфере «таинства».         Прорывом объективированного мира, мира «man», является, согласно Э., не только подлинное человеч. общение, но и сфера художеств., филос., религ. творчества. Однако истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагич. надлом: мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию. Сознание этого приводит Ясперса к утверждению, что всё в мире в конечном счёте терпит крушение в силу самой конечности экзистенции, и потому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит, незащищённости самой любви. Но глубоко скрытая боль, причиняемая этим сознанием, придаёт его привязанности особую чистоту и одухотворённость. У Бердяева сознание хрупкости всякого подлинного бытия оформляется в эсхатологич. учение.         В Э. преобладает настроение неудовлетворённости, искания, отрицания и преодоления достигнутого. Трагич. интонация и общая пессимистич. окраска Э. являются свидетельством кризисного состояния совр. бурж. общества, господствующих в нём крайних форм отчуждения; поэтому философия Э. может быть названа философией кризиса.         Социально-политич. позиции у разных представителей Э. неодинаковы. Так, Сартр и Камю участвовали в Движении Сопротивления; с кон. 60-х гг. позиция Сартра отличалась крайним левым радикализмом и экстремизмом. Концепции Сартра и Камю оказали известное влияние на социальнополитич. программу движения «новых левых» (культ насилия, свободы, перерастающей в произвол). Политич. ориентация Ясперса и Марселя носила либеральный характер, а социально-политич. воззрениям Хайдеггера была присуща ярко выраженная консервативная тенденция.         Э. отразил духовную ситуацию совр. бурж. общества, обнажил его противоречия и болезни, но предложить выход из этой ситуации он не смог. Все попытки обновления и актуализации проблематики философии существования (т. н.«оптимистич.» реформация Э., предпринятая О. Ф. Больновым; «позитивный экзистенциализм» Аббаньяно) также оказались безуспешными.

26. Постмодерн как идейный итог философии Xxв.

Понятие «постмодернизм» (или «постмодерн») обозначает ситуацию в культурном самосознании стран Запада, сложившуюся в конце XX столетия. Дословно этот термин означает «послесовременность». В русском языке понятие «модерн» означает определенную эпоху конца XIX–начала XX века. Модернизмом называли авангардные течения, отрицавшие реализм как ограничение творчества определенными рамками и утверждавшие принципиально иные ценности, устремленные в будущее. Это доказывает связь модернизма, постмодернизма как определенных стадий развития. Модернизм манифестировал новаторские направления в начале XX века, которые, утратив некоторый эпатаж, становятся уже традиционными. Поэтому в настоящее время не утихают споры о том, существует ли постмодернизм как самостоятельный феномен или же это законное продолжение и развитие модернизма. Постмодернизм определяется как тенденция в культуре последних десятилетий, затронувшая самые разные области знания, в том числе и философию. Постмодернистские дискуссии охватывают большой круг социально-философских проблем, касающихся внешней и внутренней жизни индивида, политики, морали, культуры, искусства и т.д. Основной характеристикой постмодернистской ситуации стал решительный разрыв с традиционным обществом, его культурными стереотипами. Все подвергается рефлексивному пересмотру, оценивается не с позиций традиционных ценностей, а с точки зрения эффективности. Постмодернизм рассматривается как эпоха радикального пересмотра базисных установок, отказа от традиционного мировоззрения, эпоха разрыва со всей предшествующей культурой.

Статус философского понятия постмодернизм получил в 80-е годы благодаря работам французского мыслителя Ж.-Ф. Лиотара, распространившим дискуссию о постмодернизме на область философии. Начало отсчета существования постмодернистской философии связывают с работой Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», вышедшей во Франции в 1979 году. Хотя термин начинает употребляться еще в первой половине ХХ века (Р. Панвиц, Ф. де Ониз, А. Тойнби) и затем получает широкое распространение для характеристики новых веяний в искусстве и литературе. Основополагающие произведения виднейших теоретиков постмодернизма были написаны еще в середине 70-х: Ж. Деррида и Р. Барт, к примеру, активно публиковались в начале 70-х; М. Фуко, который сейчас активно переводится, умер в 1984 г. Лиотар понятие «постмодернизм» использует для характеристики уже утвердившихся в обществе тенденций. Российский исследователь постмодернизма И. Ильин справедливо полагает, что постмодернизм как культурное направление первоначально оформился в русле постструктуралистских идей и существовал в относительно узкой философско-литературоведческой сфере. В этот период он был представлен такими мыслителями, как Ж. Деррида (р. 1930), М. Фуко (1926-1984), Ж. Делез (1925-1995), Ф. Гваттари (1930-1992), Ю. Кристева (р. 1941), П. де Ман, Дж. Хартманн, Х. Блум, и Дж.Х.Миллер и др.

Яркий представитель постструктрализма и постмодернизма — Жак Деррида, который отбросил всякую возможность установить для текста какой-либо единственный и устойчивый смысл. С его именем связан способ прочтения и осмысления текстов, который он назвал деконструкцией и которая выступает у него основным методом анализа и критики предшествующей метафизики и модернизма. Сущность деконструкции связана с тем, что любой текст создается на основе других, уже созданных текстов. Поэтому вся культура рассматривается как совокупность текстов, с одной стороны, берущих начало в ранее созданных текстах, а с другой, — генерирующих новые тексты.

Всех представителей постмодернизма объединяет стиль мышления, в рамках которого отдается предпочтение не постоянству знания, а его нестабильности; ценятся не абстрактные, а конкретные результаты опыта; утверждается, что действительность сама по себе, т.е. кантовская «вещь в себе», недоступна для нашего познания; делается акцент не на абсолютность истины, а на ее относительность. Поэтому никто не может претендовать на окончательную истину, ибо всякое понимание является человеческим истолкованием, которое не бывает окончательным. Кроме того, на него оказывают существенное влияние такие факты, как социально-классовая, этническая, расовая, родовая и т.д. принадлежность индивида.

Характерная черта постмодернизма — негативизм, «апофеоз беспочвенности» (Л. Шестов). Все, что до постмодернизма считалось устоявшимся, надежным и определенным: человек, разум, философия, культура, наука, прогресс — все было объявлено несостоятельным и неопределенным, все превратилось в слова, рассуждения и тексты, которые можно интерпретировать, понимать и «деконструировать», но на которые нельзя опереться в человеческом познании, существовании и деятельности.

Интерес к философии постмодернизма в российском обществе возникает в 90-е годы, поэтому его можно назвать запоздалым. Это обусловлено тем, что издательство и перевод литературы, связываемой с этим направлением, появляется только в последние годы. Когда на Западе заговорили о конце постмодернизма, в русской философии постмодернистские дискурсы не успели стать не только основными, но даже популярными.

Отношение к постмодернизму в современной российской философии противоречиво. Большинство философов признают постмодернизм в качестве своеобразного культурного направления и находят его основные принципы и положения характерными для современной эпохи. Другие мыслители высказывают полное неприятие постмодернизма, определяя его как вирус культуры, «декадентство», «историческую немощь», усматривая в постмодернизме очередной призыв к имморализму и разрушению любых этических систем. Отрицая законы и осуждая существующие общественные системы, постмодернизм угрожает всем политическим системам. Создаваемые постмодернизмом новые формы искусства, шокируя своим вещизмом, эпатируют общество. Постмодернизм часто воспринимается как антипод культуры гуманизма, как контркультура, отрицающая запреты и границы, культивирующая пошлость.

Отношение к постмодернизму у многих философов и искусствоведов достаточно жесткое и негативное. Его оценивают как «распад сознания», «вырождение социологии», «научный миф», «химеру», «повседневный апокалипсис», «гипермодернистскую агрессию», «фантасциентем», «прогресс к смерти»; постмодернисты – «настоящие «подпольщики» в моральной сфере, наслаждающиеся свободой от обычной человеческой нравственности...» и т.д.

Сторонники такого взгляда на постмодернизм не воспринимают его как серьезную попытку создать нечто новое по отношению к академической философии. Постмодернистскую культуру нередко сравнивают с культурой поздней античности, с ее настроением «конца истории», когда все уже высказано до конца и исчезла почва для новых, оригинальных идей.

Другими философами постмодернизм воспринимается как определенное умонастроение периода кризиса. Постмодернизм рассматривают как современную историческую эпоху культуры, которая в широком смысле понимается как «глобальное состояние цивилизации последних десятилетий, вся сумма культурных настроений и философских тенденций», как иная форма культурного сознания. В этом определении постмодернизма усматриваются попытки установить его связь с предшествующими философскими направлениями. Например, идея Н.С. Автономовой о преемственности постмодернизмом сначала романтизма конца XVIII начала XIX в., затем модернизма главенствовавшего в культуре в конце XIX–начале XX вв. Действительно, для этого есть основания, поскольку основные проблемы постмодернизма и его своеобразный нигилизм можно обнаружить в философских учениях, начиная с античности и вплоть до западноевропейского иррационализма ХIХ-ХХ вв.

Постмодернизм выражает самим фактом своего существования одну из универсальных тенденций развития культуры, поэтому позиция философов, признающих в целом, несмотря на деконструктивизм, позитивность постмодернизма, представляется нам наиболее перспективной.

Во-первых, безусловно, положительным в постмодернизме является его обращение к философскому осмыслению проблемы языка. Для философии XX в., по-прежнему занятой проблемой поиска «подлинного» человеческого бытия, было характерным пристальное внимание к языку, понимание его основополагающей роли в культуре, а не только как средства передачи “идей”. В связи с этим появляются лингвистически ориентированные варианты герменевтики, аналитическая философия. Интерес к языку и символу стал основанием метода структурного языкознания (Ф. Соссюр), социологии языка (Э. Сепир, Б. Уорф), превращения сферы бессознательного в особого рода организованный язык (Ж. Лакан), обнаружение символов-архетипов коллективного бессознательного (К. Юнг, неофрейдизм), трактовка языка как голоса бытия (М. Хайдеггер), открытие в языке шифров изначального смысла бытия (К. Ясперс) и др.

Во-вторых, позитивность постмодернизма заключается в его обращении к гуманитарным корням философии: литературному дискурсу, нарративу, диалогу и т.д. Виднейшие представители постмодернизма ставят своей целью помочь читателю понять текст, раскодировать знаки, раскрыть и по-своему осмыслить авторские идеи. Например, философия для Ж. Деррида является центром, объединяющим гуманитарные науки и искусство в единую систему. Так постмодернизм подчеркивает тесную связь литературы и философии.

В-третьих, положительным в постмодернизме является его приоритетное отношение к проблеме сознания. В этом плане постмодернизм находится в русле развития всей современной мировой философии, рассматривающей проблемы когнитивной науки (включая и когнитивную психологию), и модную тему искусственного интеллекта, и вопросы, связанные со средствами массовой информации, вне которой сложно представить сегодня жизнь человека.

В-четвертых, отказ от традиционных ценностей в постмодернизме имеет, кроме отрицательных, позитивные моменты. Разрушение рациональных стандартов происходит ради признания многообразия современных проектов жизни, научных концепций, социальных взаимоотношений.

Постмодернизм как современное мироощущение можно сравнить с модернизмом, который также в свое время возник как своеобразный протест против действительности и создал новые направления в философии и искусстве. Уже сами названия «постмодернизм» и «модернизм» нацеливают на сопоставление, чтобы выяснить точки соприкосновения и определить характер связи этих понятий. В искусстве модернизм традиционно понимался как художественное направление конца XIX–начала ХХ века. Иногда рассматривают понятие «модернизм» в двух смыслах. В широком смысле модернизм подразумевает эпоху Нового времени, в узком смысле – это рубеж XIX-XX веков. Мы понимаем модернизм как художественное направление конца XIX–начала ХХ века, охватывающее все сферы культуры и ориентированное на синтез религиозных, философских и искусствоведческих идей. Модернизм создал идею единой религии, основанную на синтезе оккультизма, мистики и христианства, единого искусства, единой философии. Как феномен в философии модернизм понимается как идеологическое течение в европейской философии, направленное на преобразование и обновление. Термином «постмодернизм» мы обозначаем направление в современной культуре и одновременно современную культурную эпоху.

Проблема соотношения модернизма и постмодернизма не решается в философии однозначно. Некоторые сторонники близости модернизма и постмодернизма считают, что основные концептуальные положения постмодернизма сформировались благодаря нежизненности модернизма.

27. Герменевтика: новизна идей и проблем

Термин герменевтика происходит от имени древнегреческого бога Гермеса, который был посредником между олимпийскими богами и людьми, сообщая и истолковывая людям волю богов. В средневековой философии герменевтика развивалась в рамках интерпретации и понимания священных текстов. В современном значении под герменевтикой понимается теория и практика истолкования текстов, философия понимания.

В развитии философской герменевтики принято выделять два этапа. Классическая герменевтика XIX века в лице Ф. Шлейермикера и В. Дильтея. Классическая герменевтика обнаруживает, что особенностью феномена понимания является его циклический характер, что выразилось в понятии «герменевтического круга», или круга понимания. Понимание движется от целого к части а, затем, снова к целому и, с другой стороны, от части к целому, и снова к части. Цель классического герменевтического анализа - разорвать герменевтический круг и достичь полного абсолютного понимания. Читатель должен понять автора лучше, чем понимал себя и свой текст сам автор. В этом смысле классическая герменевтика различает понимание как истинное понимание смысла текста; интерпретацию как неполное субъективное понимание; применение как понимание в действии.

Неклассическая герменевтика зарождается в XX веке и ее представителями считаются М. Хайдеггер, Г.Г. Гадамер, П. Рикер. М. Хайдеггером и Г.Г. Гадамером понимание рассматривается предельно широко как фундаментальная онтологическая характеристика человеческого существования. Человек живет понимая. Понимание онтологично, носит языковой характер, диалогично. Неклассическая герменевтика полагает, что разорвать герменевтический круг невозможно и не нужно, поскольку нельзя достичь полного абсолютного понимания. Необходимо войти в герменевтический круг и навсегда там остаться. Отсюда протекает идея о том, что процесс понимания вечен и бесконечен.

Одним из важнейших представителей неклассической герменевтики XX века, который собрал воедино достижения своих предшественников, является Г.Г. Гадамер. Г.Г. Гадамер отмечает, что язык и сознание теснейшим образом связаны друг с другом, сознание полностью реализует себя только в языке и по существу имеет языковой характер. Поэтому вообще правильнее было бы говорить не о сознании и мышлении, а о языке. Гадамер, главным образом, говорит о смерти философии сознания, и о переводи всех философских проблем в область языка. Феномен языка и проблема понимания становится центром всех философских исследований неклассической герменевтики Г.-Г. Гадамера.Предмет герменевтики - феномен понимания, которому придается универсальное значение. Понимание - это вся совокупность человеческого знания о мире и бытии в нем, понимание это способ существования человека. Понимание не представляется Г. Г. Гадамеру методом познания; а переводится в плоскость онтологии. Понимание рассматривается Гадамером как подвижная основа человеческого бытия, не как «акт» субъективности, а как сам способ бытия. Понимание это универсальный способ освоения человеком мира. Человек существует понимания, соответственно, понимание рассматривается Гадамером как опыт мира. Понимание есть проблема языковая и что понимание достигается в модусе языковости. Все феномены понимания и непонимания суть явления языковые. Пониманию всегда предшествуют трудности, препятствия, оно всегда начинается с ощущения столкновения с чем-то чуждым, провоцирующим, дезориентирующим. Непонимание есть необходимое условие понимания, так как там, где есть какие-либо трудности в понимании, само понимание уже дано как некая предпосылка. Трудности в понимании, считает Гадамер, необходимо рассматривать как явление позитивное.

Гадамер отмечает, что до всякого чисто понятийного познания, у человека уже существует некоторое смутное понимание проблемы. Это то, что Гадамер называет пред-пониманием. Это допонятийные и дорефлективные формы освоения действительности, которые описываются Гадамером как «преднамерение», «предусматривание», «предвосхищение», «предмнение». Они составляют саму основу человеческого существования в мире, именно они на самом деле и предопределяют мышление человека и язык. В качестве еще одной структурной формы предпонимания Гадамер выделяет предрассудок. Предрассудок - дорефлексивное содержание нашего сознания, лежащее в основе всего человеческого опыта, всей человеческой жизни. Предрассудок и, соответственно, само предпонимание заданы традицией, они так же, как и понимание имеют языковую природу. Поэтому преодолеть предрассудки, что, например, пыталась осуществить философия Нового времени в лице Ф. Бэкона и Р. Декарта, невозможно.

Немецкий мыслитель отмечает, что фундаментальной характеристикой человеческого бытия является историчность, определенность местом и временем, эпохой, то есть той ситуацией, в которой человек себя обнаруживает, застает. Мировоззрение эпохи, социальные и исторические условия, в которых человек существует, и есть те предрассудки, о которых говорит Гадамер. Предрассудки оказываются в понимании Гадамера не только неуничтожимыми, но и позитивными явлениями человеческой жизни, необходимыми условиями процесса понимания.

Гадамер вновь и вновь повторяет, что никакой позиции «абсолютного наблюдателя» нет. Невозможно встать на позицию надвременного надисторического субъекта, как и отыскать некую внеременную абсолютную истину. Человеческое существование исторично, соответственно, исторична и истина, и понимание. Онтологическое условие понимания - его укорененность в традиции.

В противовес прежней герменевтике, которая различала процедуры понимания, истолкования и применения, Гадамер показывает, что на самом деле все эти процессы тождественны. Понимание является истолковывающим, а истолкование - понимающим. Понимание возможно лишь в качестве «применения», т.е. соотнесения содержания текста и культурным опытом современности. Интерпретация текста состоит, таким образом, не в воссоздании первичного, авторского смысла текста, а в создании смысла заново тексты пишутся заново в момент их чтения и интерпретации.

Обращаясь к анализу герменевтического круга, Гадамер отмечает, что целое надлежит понимать на основании отдельного, а отдельное - на основании целого. Части определяются цепью и в свою очередь определяют целое. Для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле и. того. Гадамер считает, что необходимо не размыкать герменевтический круг, а войти в этот круг. Попытки разорвать герменевтический круг проистекают из характерной для классической философии дихотомии субъект-объект: понимаемое мыслится как объект, а понимающий как субъект. Интерпретация выступает как некий предварительный этап и как условие понимания, а само понимание - как результат интерпретации. Поскольку тот, кто понимает, изначально вовлечен внутрь того, что понимается, постольку оказывается невозможно провести четкую границу между понимаем и интерпретацией. Чтобы нечто понять, его нужно истолковать, но чтобы ею истолковывать, нужно уже обладать его пониманием, то есть неким предпониманием. Разомкнуть герменетическии круг оказывается невозможно, поскольку невозможна оказывается полное и адекватное понимание. Процесс понимания бесконечен, так как в нем постоянно присутствует момент интерпретации. Причем, цель понимания и цель интерпретации состоит не в «воспроизведении», а в «произведении» смысла. Задача герменевтики Гадамера, таким образом, состоит в реконструкции замысла автора (это невозможно, да и не нужно а в конструкции нового смысла. В процессе понимания человек прежде всего понимает самого себя. Точнее, одновременно с пониманием текста, то есть мышления другого, человек понимает самого себя. Я понимает себя только через Другого и как Другого.

41. научное и вненаучное знание. Проблема критериев научности

Отличительный признак научного знания по сравнению с другим, вненаучным - это его теоретический характер и непосредственная связь с опытом, посредством которого оно проверяется на истинность или ложность. Цель науки связана с получением новых, достоверных знаний о действительности, которые описывают, объясняют или предсказывают ее процессы и явления.

Наравне с научными знаниями существуют и вненаучные. К ним относят, например, обыденные знания, необходимые в повседневном мире и связанные с удовлетворением естественных потребностей человека в пище, тепле, отдыхе и пр. Эстетические знания отличаются от научных отсутствием аргументированности и доказательности. Религиозные, мистические, эзотерические знания также не являются научными, поскольку не имеют однозначного эмпирического подтверждения. Существует и псевдонаучные знания, к числу которых относят: алхимию, астрологию, спиритуализм, уфологию, экстрасенсорику и т.п.

Довольно специфическим является взаимодействие научных и философских знаний, которые по ряду признаков являются ненаучными. Так, философские знания абстрактны и теоретичны, они не имеют подтверждения опытом. Превращение философских знаний в научные отстаивалось позитивистами, которые игнорировали их мировоззренческие функции. Методологическая роль философии обусловливает ее связь с теоретическими проблемами наук.

Критерии научности позволяют отделить научные знания от вненаучных. К их числу относят: систематичность, теоретическую полноту, логическую правильность, подтверждение опытом, использование научных методов.