Особенности крестьянской ментальности

Ментальность потомственных сельских жителей принципиально отличается от ментальности потомственных горожан. Мы обратим внимание лишь на те характеристики «городской деревни», которые замедляют формирование в Беларуси гражданской (политической) нации. Как известно, принадлежность к такой нации определяется на основе гражданства, а не этнической характеристики.

Наиболее важная черта сельской ментальности – любовь к мифам, обусловленная приоритетом эмоций над разумом. Беларусы как дети верят в сказки и разные утопии. Например, вчерашние селяне не просто верят в социальную справедливость, но и в то, что ее можно достичь самым элементарным способом. «Зямлі многа – усім хопіць, яе трэба толькі падзяліць роўна, забраўшы лішак у багатых і перадаць яго бедным”. Взять (т.е. отобрать силой) и поделить поровну (т.е. ввести уравниловку) – такова типично крестьянская психология, зафиксированная в программах партий беларуских эсеров, социал-демократов и других «левых» партий периода 1918—1920 годов. Вот почему коммунистическая утопия нашла самую благодатную почву в беларуском селянстве по сравнению со всеми другими народами СССР.

Коренным горожанам (в третьем или четвертом поколении), особенно тем, кто добился высокого материального уровня жизни, социалистические идеалы чужды – в отличие от вчерашних крестьян. Поэтому по мере завершения процесса урбанизации в нашей стране идеи социализма станут неактуальными. В целом, чем меньше в стране процент сельского населения, тем более узкой является социальная база для распространения социалистических мифов.

Отсутствии исторического сознания. Да, беларусы привязаны к своей земле, к родной сторонке («мой родны кут, які ж ты мілы» – писал наш классик). Но при этом селян не интересует прошлое Беларуси как страны и даже прошлое своей «малой родины», просто им свойственна любовь к своим клочкам земли и к тем конкретным деревням, где они выросли. Но чувство привязанности к своему дому, к своей «норе», к своей полоске земли имеет биологическое, а не социальное происхождение, оно свойственно всем высшим млекопитающим, не только людям.

Беларусы в XIX веке были в своем подавляющем большинстве сельскими жителями и не имели своей интеллигенции. Именно поэтому некому было сохранять, углублять, пропагандировать среди них историческую память. Крайне низким состоянием исторической памяти и национального самосознания наших прадедов во второй половине XIX – начале ХХ веков воспользовались поляки и летувисы, приватизировавшие общее историческое наследие ВКЛ.

В результате современным беларусам не хватает чувства общей многовековой судьбы, гордости за своих героических предков. Сейчас мы вынуждены делить наше великое прошлое с летувисами и поляками. При этом беларусы в силу своей сельской ментальности верят в «справедливость» разделения истории ВКЛ и Речи Посполитой между Беларусью, Летувой и Польшей как будто это какие-то куски земли.

Отсутствие духовного суверенитета. Обладатели сельской ментальности не могут понять, что наследие ВКЛ является исключительно наследием именно беларусов. Вместо этого беларусы любят спорить друг с другом о причастности тех или иных исторических персонажей России, Польши и других стран к нашей истории.

А ведь духовный суверенитет означает в первую очередь уважение к самим себе, к своему народу. И оснований для уважения у нас вполне достаточно. Взять хотя бы тот факт, что мы смогли в 1991 году обрести государственную независимость, о которой могут только мечтать десятки народов по всему миру. Только духовный суверенитет, другими словами – твердая, четко очерченная самоидентификация всех граждан Беларуси с беларуским народом, его историей и культурой, позволит нам, не опасаясь русификации и полонизации, широко использовать совместно с соседями общее историко-культурное наследие.

Отсутствие национального самосознания. Духовный суверенитет тесно связан с национальным самосознанием. Но для сельской ментальности как раз характерно отсутствие национального самосознания. Сложилась парадоксальная ситуация: только благодаря деревне сохранилась беларуская традиционная культура и национальный язык, однако именно жители деревни не осознают важности данного факта. Сельчанин, попадая в город, быстро отказывается от родного языка и начинает стыдиться своих корней.

Корни этого явления тоже в истории. Со второй половины XVII века и до 1830-х годов на наших землях осуществлялась политика полонизации, затем наступил период русификации, особенно усилившийся после восстания 1863 года и он продолжается по сей день (за исключением шести лет беларусизации, с 1923 по 1929 год). За несколько столетий, в соответствии с социально-экономическим и политическим расслоением общества сложился стереотип о том, что беларуское («тутэйшае») – это сельское, польское – «панское», русское – чиновничье.

Во времена поздней Речи Посполитой, беларусу чтобы пробиться в высшие слои общества и обрести «вес» в нем, необходимо было знать польский язык и (желательно) называться поляком. После оккупации наших земель Россией история повторилась, но теперь требовалось изучать русский язык, быть по манерам и повадкам русским человеком. А инструментом полонизации и русификации беларусов служил город. К сожалению, он и сегодня остается таковым.

Стремление к самоизоляции. Беларуские селяне привыкли прятаться от всех (от власти, от злых соседей, от плохих взглядов). В Беларуси до 1919 года было очень много хуторов, в Западной Беларуси они составляли до 40 % всех хозяйств. Но даже проживая в деревне, беларуские крестьяне были весьма обособлены, только по нужде объединяясь в так называемую «талаку». Например, вместе строили или ремонтировали мост, ставили хату погорельцу, но по завершении работ расходились по домам, не образуя устойчивых групп для решения других проблем деревенской жизни.

В условиях города склонность к самоизоляции еще больше усилилась. Сплошь и рядом соседи по лестничной площадке не знают ничего друг о друге, зачастую даже не здороваются при встрече. Если же взять урбанизированного горожанина, то он не думает о самоизоляции. Ведь в городе все жители – объективно – зависят друг от друга в значительно большей степени, чем в деревне. Поэтому решение городских проблем требует сплоченности и ответственности.

Аполитичность – еще одна черта сельской ментальности. Селяне во все времена относились к любой власти настороженно, они ей никогда не доверяли и готовы были терпеть ее до тех пор, пока она позволяла им работать на земле. И они всегда подстраивались под ту власть, которая была в городе. Однако по мере урбанизации аполитичность постепенно уступает место вере в свои силы и в возможность самостоятельной жизни своей страны. Ведь одним из факторов возникновения беларуской независимости в 1918 году стало то, что в начале ХХ века, вместе с ростом городов, увеличился и процент беларусов в этих городах, а это позволило создать очаги беларусской политической мысли.

Сервилизм. Беларуским горожанам присуща такая черта селян как терпеливость. Однако не надо путать терпеливость с толерантостью. Толерантность характерна для образованных граждан с крепким национальным самосознанием. К примеру, элита ВКЛ была толерантной, что позволяло развивать и укреплять страну как многоконфесиональную и многонациональную, в которой при доминировании литвинского (беларуского) элемента не нарушались права меньшинств.

Но беларускую элиту старательно уничтожали на протяжении многих столетий. Наиболее приспособленными к жизни во времена войн и других бедствий оказались селяне, так как в силу своей ментальности они всячески устранялись от защиты Отечества, главным для них было выживание. Когда российские захватчики установили здесь свою власть, они требовали от местного населения терпения и покорности, а несогласных уничтожали. Итак, беларус терпелив, но не потому, что толерантен. Его терпеливость – от бессилия.

Эта терпеливость граничит с рабской покорностью власти, рождающей сервилизм (холуйство). Не имея своей политической и культурной элиты, беларусы были обречены оставаться рабами на своей земле. Наиболее жестокие формы крепостничество в XIX веке приобрело именно на беларуских землях. Поэтому сервилизм стал способом выживания для многих селян, что оставило глубоких след в их ментальности. Ведь даже в сказках селяне не смели идти дальше попыток обмануть “пана”. И сейчас беларуский горожанин ждет, что его проблемы решит кто-то вместо него – добрый чиновник или родной ЖЭС, или его жизнь устроит “счастливый случай” (бесплатно получит квариру от государств, выиграет большую сумму денег в лотерею и т.п.).

Хамство является самой заметной чертой сельской ментальности. С этим всем нам приходится сталкивать почти ежедневно. Дело в том, что у селянина нет привычки относится с уважением к людям, равным ему. Привычка «ТЫкать» равным и людям статусом ниже абсолютно естественна для людей с сельской ментальностью, что мы наблюдаем в беларуских городах повсеместно. Источником хороших манер во всей Европе всегда была аристократия, в нашем случае – шляхта. Однако из-за отсутствия национальной элиты беларуским селянам, попавшим в город, не было у кого учится, не у кого перенимать хорошие манеры.

Зависть – очень существенная черта сельской ментальность. Недаром говорят, что самая большая радость для беларуса, когда у соседа сдохнет корова или сгорит сарай. А зависть – это разрушающее чувство, которое разделяет людей и зачастую делает их врагами.

ххх

Все указанные черты сельской ментальности сильно мешают нашей консолидации. В принципе, такие черты характерны для сельской ментальности практически во всех странах мира. Но очень важно понимать каков «вес» этой ментальности среди городских жителей.

Безусловно, не стоит идеализировать и городскую ментальность, она тоже имеет негативные стороны. Так, горожанин (особенно в большом городе) становится человеком, у котором разум преобладает над чувствами, он склонен оценивать все окружающее с позиции личной выгоды.

Жизнь в большом городе с множеством противоречивых моделей поведения, изобилием рекламы, товаров, форм и видов развлечений зачастую дезориентирует человека в духовной сфере. Большой город объективно (т.е. по своей сути) космополитичен, а это негативно сказывается на развитии национального государства.

Поэтому синтез духовности села и консолидации города является идеальным сочетанием для развития беларуских городов. Это легче реализовать в средних и малых городах, развитие которых должно стать приоритетом для Беларуси.