Глава 8

НЕФОРМАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА КАК ФОРМА ХОЗЯЙСТВА

Наши представления о хозяйственных процессах зачастую искажены в силу того, что их значительная часть выпадает из поля зрения, остается скрытой от наблюдателей, не фиксируется статистическими данными. И чтобы понять, как действуют хозяйственные агенты, мы не можем ограничиться анализом формальной экономики и считать, что хозяй­ство полностью подчиняется установленным законодательным нормам. Именно по этой причине ускользающая от поверхностных взглядов неформальная экономика превратилась в одну из основных тем, в изу­чении которой произошло смыкание экономистов и экономсоциоло- гов³¹¹. Сначала исследования касались в основном развивающихся стран третьего мира, затем обширная неформальная экономика была “обна­ружена” в посткоммунистических странах и, наконец, выяснилось, что в той или иной мере тема актуальна для всех типов хозяйств, включая развитые западные общества. Число теоретических и эмпирических ис­следований по данной теме растет. Тем не менее на пути к раскрытию тайн неформальной экономики возникает масса препятствий, которые связаны не только с очевидной нехваткой информации для расчетов, но и с концептуальными трудностями — расхождением в понимании самого явления.

Целесообразно начать с выделения двух принципиально разных подходов к анализу неформальной экономики — структурного и ин­ституционального. Структурный подход более популярен. Он определяет неформальную экономику как особые сегменты хозяйства (включая совокупность определенных видов деятельности или организационных структур), располагающиеся на периферии или за пределами формаль­ной экономики.

Институциональный подход предлагает другую перспективу. Здесь неформальная экономика предстает как совокупность неформальных правил, регулирующих хозяйственное поведение наряду с формальны­ми правилами. С этой точки зрения неформальная экономика не лока­лизована в определенных рыночных сегментах, она является элементом всякой хозяйственной деятельности, обеспечивая необходимую инсти­туциональную гибкость. При таком понимании из маргинального явле­ния она превращается в основополагающий элемент реальных хозяй­ственных процессов.

Добавим, что первый подход применяется главным образом при макроэкономических расчетах и нацелен на определение масштабов не­формальной экономики и составляющих ее сегментов. Второй подход — скорее микроэкономический — ориентирован на изучение институтов и практик повседневной хозяйственной деятельности.

Неформальная экономика как сегменты хозяйства

Прежде чем раскрыть специфику неформальных правил и основ­ные элементы механизма деформализации правил в хозяйственной де­ятельности с институциональной точки зрения, посмотрим, как реша­ется проблема определения и измерения масштабов неформальной эко­номики с позиций структурного подхода.

Определение неформальной экономики. Существует немало расхож­дений в определении неформальной экономики (informal economy). Так, Международная организация труда с подачи основателя концепции неформальной экономики К. Харта с начала 1970-х гг. была склонна относить к неформальной экономике сектор самостоятельных работни­ков и мелких предпринимателей, который составляет во многих раз­вивающихся странах нижний, “почвенный” уровень хозяйственной ак­тивности³¹². Речь шла, таким образом, о депривированном, маргинальном секторе, в котором сосредоточены беднейшие городские слои, борющие­ся за собственное экономическое выживание.

Несколько иной взгляд на такого рода экономику маргиналов про­демонстрировал Э. Де Сото. Для него решающим является признак от­сутствия государственного регулирования. С этой точки зрения нефор­мальная экономика становится способом преодоления административ­ных барьеров, поставленных формальным государственным регулиро­ванием, служит проявлением подлинно рыночных сил, приводимых в движение активностью народных масс. Э. Де Сото прекрасно описал процесс распространения новых неформальных правил с их последую­щей формализацией в законе на примерах стихийного захвата земель­ной собственности для жилищного строительства, развития внелегаль- ной уличной торговли и внелегального местного транспорта в Перу³¹³. Подобный взгляд на неформальную экономику как “отдушину” для свободных рыночных сил, зажатых чрезмерным государственным регу­лированием, поддерживался также исследованиями так называемой “вто­рой экономики” (second economy) в странах Восточной Европы³¹⁴.

Помимо определений неформальной экономики как совокупнос­ти секторов наиболее мелких предприятий в духе К. Харта и (или) сек­торов, выпадающих из сферы государственного регулирования в духе

Э. Де Сото, она определяется также как:

• скрываемая экономика (unreported economy), не отражаемая в налоговой отчетности;

• неучтенная экономика (unrecorded economy), не отражаемая в статистических данных³¹⁵.

Заметим, что сегменты рынка, выделенные на основе указанных четырех определений, не противостоят друг другу, но явно пересекают­ся³¹⁶. Наше определение неформальной экономики строится на пересече­нии последних двух подходов, согласно которым она представляет со­бой совокупность видов хозяйственной деятельности, не отраженной в статистической и налоговой отчетности. Таким образом, ее выделение связывается не с характером организационных структур (размером пред­приятий) и результатов хозяйственной деятельности (типом продуктов и услуг), а с формами учета этой деятельности. Иными словами, речь идет о ненаблюдаемой экономике (unobserved economy).

Непопадание хозяйственных процессов в формальную отчетность и соответственно возникновение ненаблюдаемой экономики может быть связано с разными мотивами, по которым участники рынка не подают сведений о своей деятельности. Одна ее часть сознательно скрывается участниками рынка от статистических и налоговых органов. Другая часть не попадает в отчеты из-за неполного охвата обследуемых единиц или неэффективности построения статистических обследований (например, из-за смещений выборки), а также неосведомленности и непроизволь­ных ошибок хозяйственных агентов, которые в принципе свою дея­тельность не скрывают.

Неформальная экономика охватывает деятельность двух основных типов хозяйственных агентов: домашних хозяйств и предприятий. К теневой деятельности предприятий мы обратимся чуть позже. Что же касается деятельности домохозяйств, то она может быть разделена, на­пример, на следующие сегменты:

• формальная экономика (formal economy) — формальная заня­тость членов домохозяйства на рынке труда;

• экономика наличных денег (cash economy) — их неформальная занятость на рынке труда;

• социальная экономика (social economy) — взаимная помощь до­мохозяйств посредством межсемейных сетевых связей;

• домашняя экономика (household economy) — производство соб­ственных продуктов питания, мелкие ремонтные и строительные работы для собственных нужд членов домохозяйства³¹⁷.

Неформальная рыночная занятость, безусловно, относится к не­формальной экономике, так же как и особая форма социальной эконо­мики, связанная с реципрокными обменами между домохозяйствами. А вот натуральное домашнее производство, осуществляемое для нужд самообеспечения семьи, выступает предметом дискуссий. В одних случа­ях оно относится к неформальной экономике, наряду с неформальной рыночной занятостью. В других случаях считается, что в состав нефор­мальной экономики входят лишь формы рыночной активности, кото­рые должны отражаться в налоговой и статистической отчетности, но по тем или иным причинам в нее не попадают, а собственно домашний труд от неформальной экономики отделяется³¹⁸.

Определение теневой экономики. Частая путаница в употреблении терминов связана с тем, что неформальную экономику отождествляют то с теневой, то с криминальной. Между тем важно их не смешивать. Неформальная экономика — наиболее широкое понятие в этом ряду. Она включает в себя несколько сегментов, различающихся по степени легальности хозяйственных операций, в том числе:

• легальные;

• внелегальные;

• полулегальные (теневые);

• нелегальные (криминальные).

Первый вид неформальной экономики вполне легален. Эта хозяй­ственная деятельность имеет неофициальный характер, т.е. не фиксируется в отчетности и контрактах, но при этом не нарушает ни действующих законодательных норм, ни прав собственности других хозяйственных агентов. В качестве примера приведем упомянутые выше натуральное производство домашних хозяйств и социальную экономику межсемей- ных обменов.

Иное дело — внеправовая часть неформальной экономики. К ней относится хозяйственная деятельность,^-нарушающая права собственно­сти других хозяйственных агентов, но при этом не регламентированная действующим законодательством и находящаяся тем самым во внепра- вовых (не охваченным законом) зонах. Хрестоматийный пример — мошенническая деятельность организаторов российских “финансовых пирамид” в середине 1990-х гг., в результате которой пострадали мил­лионы людей, но которая при этом не нарушала существовавшего на тот момент законодательства, а лишь использовала “дыры” в этом зако­нодательстве³¹⁹. Сюда же следует отнести такие явления, как размывание собственности, принудительные банкротства с последующим перехва­том управления, оптимизацию налоговых платежей, производство про­дукции, не явно имитирующей известные бренды и другие действия, формально не преступающие черту закона, но нарушающие при этом экономические права собственности других участников рынка, потре­бителей или государства.

Особо важный сегмент неформальной экономики образует полу- правовая экономика, включающая хозяйственную деятельность, кото­рая легальна по своим целям и содержанию, но периодически выходит за пределы законодательства по характеру применяемых средств. Это и есть так называемая теневая экономика (shadow economy). Прежде всего она связана с разными способамй ухода от налогов посредством специ­альных управленческих схем, включая двойную бухгалтерию и исполь­зование фиктивных предприятий (фирм-однодневок)³²⁰.

И наконец, последний сегмент — нелегальная (криминальная) эконо­мика (illegal economy). Речь идет о хозяйственной деятельности, которая ТГротивозаконна по самому своему содержанию: наркобизнес, незакон­ное производство и распространение оружия, торговля людьми, рэкет и применение силы. В этом состоит ее отличие от других сегментов, которые выделяются не по характеру производимых и обмениваемых продуктов и услуг, но по способам их производства и правилам обмена. К криминальной экономике также относят деятельность, легальную по типу производимого продукта, но осуществляемую с серьезным нару­шением технических стандартов (например, изготовление и распрост­ранение фальсифицированной продукции с серьезными искажениями ее натурального состава). Во всех этих случаях критерием выделения криминальной деятельности становится не только нарушение законо­дательных норм, но и возникновение угрозы безопасности, здоровью и жизни людей³²¹.

Важно подчеркнуть, что нелегальные сегменты не образуют сколь- нибудь значимой доли в современном хозяйстве. Куда более важной и масштабной является теневая (полулегальная) экономика предприятий, в которую вовлечена так или иначе значительная часть участников рын­ка (по крайней мере, для России 1990-х гг. эта ситуация была весьма характерна). К основным элементам теневой экономики предприятий от­носятся:

• сокрытие предпринимательской деятельности (регулярная хозяй­ственная деятельность на рынке без регистрации предприятий или статуса индивидуального предпринимателя);

• сокрытие части хозяйственных операций (намеренное заниже­ние объемов реализации в договорах и отчетности);

• сокрытие найма рабочей силы (занятость без оформления трудо­вых договоров);

• сокрытие доходов (уход от налогов).

Чаще всего в деловых практиках эти элементы теневой экономики тесно переплетены, но аналитически они различны. Скажем, в принци­пе можно не регистрироваться, но при этом честно платить подоход­ный налог (что, конечно, случается редко). А можно скрывать операции зарегистрированного предприятия (что происходит значительно чаще).

В юридической практике существует тенденция любое нарушение закона квалифицировать как криминальную деятельность. Но провести четкую формальную грань, разделив операции на “законные” и “неза­конные”, часто бывает довольно трудно даже для юриста³²². В результате возникает достаточно длинный континуум, состоящий из “серых” и “черных” деловых схем, различающихся по степени легальности и вы­зывающих большее или меньшее подозрение со стороны контролирую­щих органов³²³.

Еще более усложняет ситуацию тот факт, что границы между сег­ментами неформальной экономики весьма условны. Во-первых, сами правовые рамки претерпевают серьезные изменения. Вчера ту или иную деятельность преследовали по закону, а сегодня это уже легальный биз­нес. Что-то из разряда тяжких преступлений переходит в более терпи­мые “серые зоны” Меняется и мера ответственности за те же самые деяния³²⁴. Во-вторых, вводятся новые формы обязательной налоговой и статистической отчетности (например, очередной вариант упрощенной системы отчетности для российских малых предприятий и индивиду­альных предпринимателей), и хозяйственная деятельность начинает формально отражаться несколько иначе.

Различаются и сами формы “теневизации ” экономики, которые вклю­чают:

• пассивную форму, когда под запретом оказываются не регламен­тированные ранее законодательством области хозяйственной де­ятельности в результате введения новых формальных правил поведения или правил контроля;

• конкурентную форму, когда участники рынка на свой страх и риск сознательно избегают регламентации в целях экономии трансакционных издержек и неуплаты налогов, делая это эле­ментом своей деловой стратегии;

■ привилегированную форму, когда участники рынка обеспечива­ют себе исключительные или льготные условия в отношении со­блюдения формальных правил (например, подкупая коррумпи­рованных чиновников)³²⁵.

В заключение данной части, посвященной общим определениям, отметим, что наряду с теневой существует также фиктивная экономика (fictitious economy), которая, по сути, противоположна "неформальной экономике. Она связана с отражением в статистической и бухгалтерской отчетности несуществующей хозяйственной деятельности. В этих случаях финансовые документы отражают фиктивное движение продуктов и услуг между предприятием и посредником или подставной фирмой. Например, переводятся деньги за продукцию, которую никто не соби­рался поставлять; заказываются мнимые маркетинговые услуги; осуще­ствляется лжеэкспорт, позволяющий вернуть налог на добавленную сто­имость; выплачиваются премии по договорам о страховании “от на­сморка” В деловых практиках фиктивная и теневая деятельность часто тесно связаны между собой, и фиктивные операции широко использу­ются как инструмент теневых операций. Но их соотношение может сильно меняться с течением времени³²⁶.

Способы измерения неформальной экономики. Непредставление све­дений в статистические и налоговые органы еще не означает, что ре­зультаты хозяйственной деятельности полностью ускользают от внима­ния аналитиков. Часть этой хозяйственной деятельности, не отражае­мой в отчетности хозяйственных агентов, учитывается статистикой бла­годаря специальным досчетам. А другая часть окончательно выпадает из статистических данных.

Существует стандартный набор подходов, с помощью которых производятся измерения неформальной экономики и соответствующие досчеты валового внутреннего продукта³²⁷. Этот набор включает:

я предпринимательский подход;

• трудовой подход;

• потребительский подход;

• макроэкономический подход;

• специальные обследования сегментов неформальной экономики³²⁸.

Предпринимательский подход связан с оценкой в структуре хозяй­ства доли мелких предприятий (нанимающих минимальное число ра­ботников — не более пяти, десяти или двадцати) (мы уже упоминали его выше в связи с концепцией Международной организации труда). Такое выделение неформального сектора кажется нам весьма противо­речивым. Действительно, значительная часть самостоятельных работни­ков и мелких предпринимателей не регистрируются и не платят боль­шей части налогов. Но с одной стороны, в данном секторе есть и группы агентов, которые по всем параметрам относятся к формальной эконо­мике. С другой стороны, часть наиболее мелких предприятий вовсе вы­падают из конечных расчетов. В первом случае доля неформальной эко­номики переоценивается, во втором — недооценивается. Но главное, достигаемое с помощью параметра числа занятых относительное удоб­ство статистических расчетов не компенсирует размытости исходных критериев определения неформальной деятельности.

Более глубоко проникнуть в суть неформальных хозяйственных процессов пытается трудовой подход. Он предполагает проведение опро­сов домашних хозяйств или занятого населения, цель которых состоит в выяснении масштабов занятости, осуществляемой без оформления над­лежащих трудовых контрактов. Здесь возможны два варианта расчетов:

• определение доли занятых, вовлеченных в сферы неформальной занятости;

• определение доли рабочего времени, которое затрачивается ра­ботниками на неформальную занятость.

Второй метод кажется более адекватным, ибо один и тот же работник может быть вовлечен одновременно в формальные и неформальные сег­менты хозяйства. Более того, как правило, семьи комбинируют разные стратегии, включая неформальный домашний труд, получение неформаль­ных дополнительных заработков на рынке труда и формальную занятость³²⁹

В свою очередь, потребительский подход тоже предусматривает оп­росы домохозяйств, но они проводятся с целью определения масшта­бов потребления продуктов и услуг, приобретенных вне пределов фор­мальной экономики³³⁰. Таким образом, заход делается не со стороны тру­довых усилий, а со стороны результатов хозяйственной деятельности.

Опросным методам противостоит макроэкономический подход. В ка­честве общего принципа он построен на анализе расхождений макро­экономических параметров, полученных с помощью различных стати­стических процедур. Этот подход включает в себя целую группу разно­родных методов, в том числе:

• балансовый метод;

• монетарный метод;

• метод натуральных ресурсов.

Балансовый метод, или метод товарных потоков, предполагает со­поставление объемов одного и того же вида продукции на разных ста­диях ее производства, обмена и потребления. Например, сравниваются масштабы выпуска и использования данного продукта с отнесением разницы на результаты функционирования неформальной экономики. Или, скажем, в случае с импортным товаром возможны сопоставления объемов продукции, ввозимой в страну и экспортируемой из соответ­ствующих стран, а также сопоставления официальной таможенной сто­имости ввоза и объема фактической реализации внутри страны³³¹.

Иной вариант расчетов предлагается с помощью монетарного ме­тода. Наиболее простым его вариантом является сопоставление доходов и расходов домохозяйств. Размер обычного превышения вторых над пер­выми используется для оценки объема неформальных доходов населе­ния. Более сложные расчеты связаны с измерениями структуры денеж­ной массы. Здесь оцениваются потребности формальной экономики в наличных деньгах, и эта сумма вычитается из общего объема обращаю­щейся наличной денежной массы. Через полученную разницу оценива­ют общий объем неформальной экономики, следуя предположению, что в ней участники рынка оперируют в основном “черным налом”³³². Правда, в этом случае из поля зрения выпадают безналичные расчеты.

Метод натуральных ресурсов принципиально иной. Он исходит из предпосылки о том, что ресурсоемкость производства не подвержена сильным изменениям в течение ограниченного периода времени (при ус­ловии отсутствия революционных технологических прорывов). Эго позво­ляет оценивать масштабы неформальной экономики по превышению удель­ного объема потребляемых ресурсов над выпуском готовой продукции, сравнивая, например: потребление электроэнергии и объем промышлен­ного производства, расходование цемента и масштабы строительства, по­требление кормов и объем продукции животноводства. Здесь исследовате­ли исходят из предположения о том, что затрачиваемые ресурсы учесть относительно легче, чем скрываемые объемы готовой продукции.

Специалистами производятся также специальные обследования сег­ментов рынка с высокой концентрацией неформальных хозяйственных процессов (например, изучение открытых рынков). В результате наблю­дений устанавливаются средние цены продуктов и примерное количе­ство проданного товара, что позволяет рассчитать объемы продукции, производимой и реализуемой неформальными методами.

Впрочем, несмотря на обилие методов измерения неформальной экономики, специалисты вынуждены признать, что все они страдают серьезными недостатками. Полученные данные сильно расходятся между собой, и неформальная экономика во многом остается неизмеримой.

Факторы развития неформальной экономики. Развитие неформаль­ной экономики служит отражением нескольких ярких парадоксов. По мнению А. Портеса, первый парадокс заключается в том, что нефор­мальная экономика, с одной стороны, близка к модели свободного функционирования рыночных сил, а с другой стороны — очень сильно укоренена в сетевых социальных связях, покоится на отношениях соли­дарности и взаимного доверия, т.е. на накоплении и мобилизации ресур­сов социального капитала. В данном случае отсутствие или пониженная степень государственного (“вертикального”) регулирования компенси­руется развитием социального (“горизонтального”) регулирования.

Второй парадокс неформальной экономики заключается в том, что во многом ее развитие порождается самим расширением зоны фор­мального регулирования. Получается, что введение формальных правил приводит к прямо противоположному результату (ниже мы вернемся к этому эффекту при описании механизма деформализации правил).

Наконец, третий парадокс, на который обратил внимание А. Пор- тес, состоит в том, что чем пристальнее и жестче становится государ­ственный контроль над хозяйственными процессами, тем большая доля хозяйственной деятельности выпадает из поля зрения властей³³³.

В целом принято считать, что масштабы теневой деятельности пред­приятий выше в странах с более низким уровнем экономического раз­вития и более высоким уровнем вмешательства государства в хозяй­ственные процессы. Международный опыт позволяет также назвать не­которые “классические” причины роста теневой экономики.

1. Осложнение ситуации на рынке труда в условиях структурного и экономического кризиса, что порождает всплеск малого предпринима­тельства и самостоятельной занятости, становящихся питательной сре­дой для бурного роста теневых отношений.

2. Массовая иммиграция из менее развитых стран, дополняемая оттоком сельского населения в крупные города и вынужденной внут­ренней миграцией из депрессивных регионов и “горячих точек” Имен­но поселения мигрантов и становятся, как правило, анклавами теневой экономики.

3. Характер государственного вмешательства в экономику. Предпо­ложительно доля экономики, уходящая в “тень”, находится в прямой зависимости от трех параметров — степени регулятивного вмешатель­ства, уровня налогообложения и масштабов коррупции³³⁴.

4. Открытие внешних рынков с последующим обострением конку­рентной борьбы, прежде всего с производителями из новых индуст­риальных стран, побуждающее предпринимателей в более развитых странах снижать издержки разными (в том числе и полулегальными) способами.

5. Сдвиг в сфере трудовых отношений в сторону большей нефор­мальности и гибкости как реакция на их чрезмерную институционали­зацию и регламентацию в предшествующие десятилетия (прежде всего это касается развитых западных стран)³³⁵. При этом деформализация тру­довых отношений часто производится в интересах работодателя, кото­рый не желает связывать себя дополнительными обязательствами перед работниками. Но между работодателем и работниками могут возникать и слаженные корпоративные альянсы, когда обе стороны оказываются заинтересованными в сокращении регламентированных зон, в том чис­ле в целях сокрытия части доходов от налогообложения.

Далее от проблем определения и измерения неформальной эконо­мики как совокупности секторов хозяйства, противостоящих формаль­ным секторам, мы переходим к институциональному подходу, пред­ставляющему неформальную экономику как совокупность отношений, присущих всем без исключения хозяйственным секторам. Под этим углом зрения любые хозяйственные процессы предстают как сложное пере­плетение легальных и полулегальных, а порою и нелегальных связей.

Формальные и неформальные институты

В дальнейшем изложении мы уделим особое внимание взаимосвязи формальных и неформальных институтов. Такое внимание, на наш взгляд, более чем оправдано. Разделение регулирующих правил на формальные и неформальные является одним из краеугольных камней современной институциональной теории³³⁶. Понятие неформальности прочно вошло в исследовательский оборот. А неформальная экономика уже давно не отож­дествляется с теневыми и маргинальными хозяйственными укладами, представляя собой неотъемлемую часть всякой “реальной экономики”³³⁷

Само по себе признание важности разделения формальных и не­формальных правил настолько же тривиально, как и утверждение, что “институты имеют значение” Однако в определении характера и спосо­бов связи этих правил возникают немалые трудности. Одни аналитики обращают внимание на недостаток формальных правил в экономике и необходимость заполнения своего рода “институционального вакуума” Другие, напротив, указывают на достаточную (или даже излишнюю) степень формальной регламентации и видят основную проблему в том, чтобы заставить работать уже принятые законы³³⁸. Мы склонны считать, что главной проблемой (сегодня и в принципе) является не избыток или дефицит формальных правил, а их структура, а также способ, каким они вводятся в хозяйственную систему. Иными словами, дело не в том, что формальные правила отсутствуют или, наоборот, все слишком зарегу­лировано. Главный вопрос заключается в том, каковы наиболее распро­страненные способы связи формальных и неформальных правил.

Как различаются формальные и неформальные правила. Каковы осо­бенности формальных и неформальных правил? Принципиальная раз­ница между ними состоит прежде всего в способах их утверждения, фиксации и поддержания. Формальные правила утверждаются конкрет­ными полномочными субъектами (принципалами), обладающими ле­гитимной политической властью или правами собственности. Их содер­жание фиксируется в законах в качестве правовых норм и в разного рода письменных предписаниях, которые так или иначе опираются на правовые нормы. Это содержание должно однозначно истолковываться всеми вовлеченными сторонами. В силу этого формальные правила пре­тендуют на высокую степень универсализма и всеобщности, публично­сти и открытости (транспарентности). Кроме того, они обязательны для исполнения, и существуют оговоренные механизмы их поддержания, включая перечень санкций за их несоблюдение. Причем весомую долю издержек по поддержанию таких правил берет на себя государство.

В противовес этому, неформальные правила могут не иметь конкрет­ных “авторов” Они могут основываться на нормах, воспроизводимых из поколения в поколение, а участвовать в их “производстве” способны в том числе и агенты, не обладающие легитимной властью и правами собственности. Содержание таких правил чаще всего не фиксируется в документальной форме, а если это и происходит (например, в виде Кодекса чести предпринимателя), то данные правила не имеют право­вого статуса и безусловной принудительной силы. Их соблюдение в боль­шей степени опирается не на силовые структуры государства, а на соци­альный капитал, имеющий в своей основе доверие и репутацию участ­ников рынка, т.е. на уверенность в том, что другие знают эти правила и готовы их соблюдать. По указанным причинам неформальные правила сложнее, чем формальные предписания, поддаются сознательному воз­действию и не могут изменяться существенным образом по велению отдельных влиятельных субъектов (по крайней мере, в короткий пери­од времени).

Неформальные правила менее определенны, они могут подвергаться разным толкованиям и интерпретациям. Многое в них не только не прописано, но даже и не оговорено, а просто подразумевается. Часто содержание и даже само существование этих правил скрыты от досужих глаз, их не принято обсуждать, по крайней мере в присутствии посто­ронних. И если “пришлые” участники рынка притязают на ресурсы и доходы без знания неформальных правил, то высока вероятность деза­вуирования их претензий. С ними откажутся сотрудничать или примут в отношении них дискриминационное решение. Причем реальную при­чину отказа или дискриминации скорее всего не назовут.

Но даже если все вовлеченные стороны знают о существовании неформального правила и имеют близкое понимание его сути, они могут строить на его основе свои договоренности, избегая прямой апелляции к его содержанию и используя понятные контрагентам “бессодержа­тельные” заверения вроде: “действуем как обычно”, “мы вас не подве­дем”, или фразеологический камуфляж из формальных правил.

Как формальные, так и неформальные правила подразделяются по степени охвата на общие и особые (партикуляристские). Общие фор­мальные правила фиксируются в законах и других регулятивных право­вых актах, а особые формальные правила — в письменных контрактах, определяющих права и обязанности подписавших их сторон. В свою очередь, общие неформальные правила, регулирующие деятельность широкой совокупности агентов, представлены социальными нормами, а неформальные правила особого толка — деловыми договоренностями между конкретными участниками рынка (рис. 8.1). Заметим, что не вся­кие частные договоренности относятся нами к корпусу правил, кото­рые имеют надындивидуальный характер. Деловая договоренность ста­новится правилом, когда она достаточно распространена, типична и приобретает более или менее общезначимый характер для какого-то сегмента рынка или группы хозяйственных агентов. Такому превраще­нию индивидуальных соглашений в правило способствуют не только их распространение и повторение, но также апелляция к существующим правовым и социальным нормам, а также поддержка внешних сил, понуждающих к их исполнению.

		Тип связей
		Общие	Индивидуальные
Характер ограничении	Формальные	Законы	Контракты
	Неформальные	Нормы	Договоренности

Рис. 8.1. Классификация институтов по типу связей и характеру ограничений

На основе формальных и неформальных правил складываются со­ответствующие практики повседневного действия. При этом формаль­ные практики выполняют по отношению к неформальным как мини­мум три важные функции. Во-первых, они выступают в качестве огра­ничителей, сдерживающих неформальные практики. Во-вторых, они, напротив, постоянно используются как инструмент для стимулирова­ния новых неформальных практик. В-третьих, они формируют язык публичных обоснований и риторических высказываний, которые ка­муфлируют неформальные практики.

Как возникают неформальные правила. Что является основой для возникновения неформальных правил? Попробуем разобраться в этом на примере контрактных отношений. Причинами возникновения не­формальных правил могут быть:

• неполнота контрактов;

• неконтрактные элементы контрактных отношений;

• несоблюдение контрактов.

Полные (классические) контракты, предусматривающие все воз­можные аспекты отношений и соблюдаемые в строгом соответствии со своей буквой, существуют, скорее всего, лишь в абстрактных теориях. Реальная хозяйственная жизнь, как правило, связана с заключением и исполнением неполных контрактов. Их существование вызвано как ми­нимум четырьмя обстоятельствами.

1. В силу сложных и меняющихся условий предусмотреть все заранее невозможно.

2. Прояснение, обговаривание и фиксация всех возможных исхо­дов и нюансов контрактных отношений — дело слишком затратное.

3. Есть элементы отношений, которые не фиксируются в контрак­тах в силу их “естественности” для вовлеченных сторон, они опускают­ся, как нечто само собой разумеющееся.

4. Участники рынка могут быть заинтересованы в сокрытии опреде­ленных элементов взаимоотношений, которые в результате становятся предметом скрытых деловых договоренностей.

Ранее мы уже обращали внимание на то, что стороны, заключаю­щие контракт, как правило, не являются абсолютными незнакомцами. Принимается во внимание характер контрагента и вследствие этого, при возникновении непредвиденных обстоятельств, стороны могут отходить от жесткого следования букве контракта, реализуя неконтрак­тные элементы контрактных отношений, или отношенческую контрак­тацию (relational contracting).

Наконец, неформальные отношения порождаются несоблюдением заключенных контрактов — либо ввиду неспособности одного из аген­тов, либо вследствие оппортунистического поведения — уклонения от исполнения обязательств или прямого обмана. Зачастую это создает почву для возникновения неформальных правил контроля, понуждающих к соблюдению принятых обязательств неформальными (в том числе си­ловыми) средствами³³⁹.

193

Сходные причины возникновения неформальных правил просмат­риваются и на примере законодательной сферы. Их источниками являют­ся следующие обстоятельства:

• законодательное регулирование данных отношений отсутствует;

• законодательные нормы неполны и (или) противоречивы;

• законодательные нормы не соблюдаются.

Проиллюстрируем это на примере налоговых платежей. В опреде­ленных случаях (например, в отношении домашнего натурального хо­зяйства) налогообложение результатов деятельности не предусмотрено законом. В других случаях появляются новые виды деятельности (напри­мер, разные формы интернет-бизнеса), которые могут уходить от упла­ты налогов просто в силу того, что их законодательное регулирование пока не развито или противоречиво. Наконец, может осуществляться и уход от налогов, связанный с прямым нарушением закона, что проис­ходит по неведению ввиду отсутствия бухгалтерской квалификации (не­знания правил, которое, как известно, не освобождает от ответствен­ности) или вследствие сознательного ухода в “тень”³⁴⁰.

Таким образом, неформальные правила могут возникать двояким образом. Во-первых — как дополнение к формальным предписаниям, за­полнение институциональных пустот. А во-вторых, неформальные пра­вила зачастую выполняют и роль альтернативы, своего рода параллель­ного мира, действующего наряду с миром формальной экономики³⁴¹.

Как происходит деформализация правил. Мы постоянно сталкива­емся с тем, что многие формальные правила не соблюдаются участника­ми рынка (что особенно характерно для современной России). И дело, видимо, не только в том, что закон или формальное предписание более низкого уровня не выполнимы в полном объеме. Хотя зачастую это действительно так — правила сплошь и рядом “повисают”, не соответ­ствуя сложившимся практикам, прямо противореча друг другу. Нередко издержки их соблюдения оказываются слишком высокими или даже запретительными. Однако существует и более фундаментальное обстоя­тельство, связанное с восприятием формальных правил участниками рынка и определением их реального статуса. Оно состоит в следующем: закон не воспринимается как абсолютное непреложное правило, обязатель­ное для точного исполнения, т.е. не воспринимается в соответствии со

своим изначальным понятием. Причем такое отношение к закону сфор­мировано не только у участников рынка, обязанных его соблюдать, но и у тех, кто вырабатывает формальные правила и контролирует их со­блюдение, т.е. оно касается и правил игры, и правил контроля. Закон не исполняется не только потому, что он несовершенен, но и потому, что его дозволено не исполнять. Система поддержания закона (понуждения к его исполнению) уподобляется жесткой сети с крупными ячейками: оставаться в ней слишком стеснительно, разрывать — крайне сложно и небезопасно, куда проще ускользнуть в глубины неформального.

Впрочем, подобное отношение не приводит к ситуации всеобщего “беззакония” и тотального пренебрежения к формальным правилам. Сво­дить последние к пустой оболочке “реальной экономики” было бы не­верно. Несмотря на постоянную (часто уничижительную) критику со стороны участников рынка, закон не игнорируется и не отвергается как таковой. Он работает и обладает достаточной принудительной силой. Дру­гое дело, что закон выступает не как непреложное предписание, но скорее как внешняя рамка, в которую приходится как-то вписываться. Участники рынка примеряются к нему и стараются соблюдать “по возможности”³⁴².

В результате формальное правило (уже после его принятия) рассмат­ривается как материал для работы, или институциональной подстройки — как объект корректировки, доводки и приспособления к существующим условиям. И эта институциональная подстройка “под себя” давно превра­тилась в рутинную деятельность по разработке и освоению новых управ­ленческих схем с запланированными трансакционными издержками.

Такого рода подстройка и выражается понятием деформализации правил. Под ней понимается трансформация институтов, в ходе которой формальные правила в значительной мере замещаются неформальными и встраиваются в неформальные отношения. Она характеризует ситуацию, когда существующие формальные правила в достаточной степени изве­стны хозяйственным агентам, которые, однако, сплошь и рядом их не соблюдают (по крайней мере полностью). Это, впрочем, не приводит к принципиальному отторжению и неисполнению формальных правил. Скорее они встраиваются в более сложную систему ограничений, зна­чительная часть которых имеет неформальный характер³⁴³. Граница меж­ду формальным и неформальным становится относительно прозрачной. Снимается их жесткое противопоставление, присущее, скажем, сфере правового регулирования, для которой не существует никаких правил, кроме формальных. В итоге формальное правило встраивается в систему неформальных норм, не теряя при этом полностью своей формально­принудительной силы.

Другим элементом институциональной подстройки является фор­мализация правил. Это процесс, обратный процессу деформализации. Его суть состоит в замещении неформальных правил формальными пред­писаниями и встраивании хозяйственных практик в законодательные и контрактные рамки. Важная часть данного процесса — сокращение или прекращение действий, связанных с прямым нарушением закона, — называется легализацией деятельности. Но формализация правил — в целом более широкое понятие. Кроме легализации, она включает также процессы замещения неформальных договоренностей и конвенций до­кументально оформленными контрактами и регламентами.

В данной главе мы раскроем общую логику институциональной подстройки на примере механизма деформализации правил³⁴⁴. Она, на наш взгляд, включает в себя следующие конституирующие элементы.

1. Введение формальных правил игры законодательными и контро­лирующими органами в таком виде и при таких условиях, которые не предполагают их полного и безусловного выполнения.

2. Отсутствие у участников рынка эффективных каналов для офи­циального публичного оспаривания установленных правил контроля и способов их фактического применения через судебную систему или политическую сферу.

3. Систематические нарушения и обход формальных правил участ­никами рынка.

4. Установление выборочного (селективного) контроля над соблю­дением этих правил со стороны контролирующих органов.

5. Использование формальных правил контролирующими органа­ми и участниками рынка в качестве способов давления на других аген­тов и инструментов реализации собственных неформальных практик.

6. Обсуждение участниками рынка и контролирующими органами конкретных условий реализации формальных правил и их трансформа­ция в неформальные соглашения.

7. Выработка участниками рынка деловых стратегий, которые при­водят к изменению структуры трансакционных издержек в пользу не­формальных платежей.

8. Возникновение множественных способов легитимации действий, нарушающих формальные правила.

Начнем с первого элемента. Формальные правила вводятся законо­дателями и чиновниками таким образом, что их соблюдение хозяй­ственными агентами почти непременно сопровождается значительными издержками — затратами времени, материальных и моральных ресурсов, что при определенных условиях может рассматриваться как введение запретительных мер³⁴⁵. При этом официальные органы почти всегда ос­тавляют пространство для некой неопределенности или вполне созна­тельно, в процессе согласования проектов законодательных и норма­тивных актов, конструируют поле неопределенности, резервируя воз­можности для различной трактовки формальных правил.

Как должны поступать в этих условиях хозяйственные агенты? В основном они не выражают лояльности по отношению к формальным правилам и контролирующим органам. Напротив, они постоянно выс­казывают недовольство этими правилами и действиями представителей государственной власти. При этом, однако, участники рынка, как пра­вило, не предпринимают открытых и публичных организованных дей­ствий по изменению этих правил, да и институциональные каналы представительства широких внеклановых интересов в России, как пра­вило, не развиты, а эффективные и независимые судебная и арбитраж­ная системы для разрешения споров отсутствуют³⁴⁶. Поэтому стратегия голоса как выражение публичного протеста часто становится лишь сво­его рода “дымовой завесой” для стратегии выхода.

Реализация стратегии выхода означает систематические нарушения формальных правил¹¹. Причем на активный инновационный поиск об­ходных путей весьма оперативно бросаются лучшие интеллектуальные силы. Возникают специальные отряды специалистов (юристов, эконо­мистов, бухгалтеров), которые обеспечивают подобные трансформа­ции — придумывают новые обходные управленческие схемы.

В условиях, когда большинство хозяйственных агентов являются нарушителями правил игры или могут быть интерпретированы в каче­стве таковых, устанавливаются специфические правила контроля, свя­занные с выборочной проверкой их деятельности. Подобный контроль над выполнением формальных правил, разумеется, не позволяет устранить неформальные практики, да и не ставит подобных задач. Но в результа­те каждый участник рынка оказывается под угрозой формальных санк­ций со стороны контролирующих органов, которые могут быть приме­нены с неопределенной вероятностью.

Выборочный контроль может быть случайным и адресным. Случай­ный контроль осуществляется по принципу “до кого дошли руки”, т.е. в порядке общей очереди, которая “доходит” в итоге отнюдь не до каж­дого. В противоположность этому, адресный контроль имеет нацеленный характер и связан с выполнением особых политических и экономичес­ких задач: получением дополнительных финансовых ресурсов в бюдже­ты разных уровней; сбором закрытой информации о деятельности уча­стников рынка и компрометирующих материалов на руководителей фирм; установлением контроля над предприятием; ослаблением его конкурентоспособности. Адресный контроль, таким образом, часто вызван наличием “заказа” со стороны политических и хозяйственных организаций-конкурентов, использующих формальные правила и офи­циальные контролирующие структуры для проведения своих нефор­мальных стратегий неэкономическими методами.

Хозяйственные агенты не просто нарушают формальные правила, но пытаются изменить порядок их фактического применения в свою пользу путем воздействия на правила контроля. Фактически это попыт­ка установить формальные или неформальные договоренности с конт­ролирующими органами по поводу конкретных условий реализации формальных правил в отношении отдельных агентов или групп агентов. Иными словами, вместо соблюдения закона начинаются обсуждения того, как его соблюсти. В результате, с одной стороны, возникают раз­ного рода официальные льготы и преференции (освобождения или от­срочки по уплате налогов, предоставление инвестиционных кредитов и прямых субсидий). А с другой стороны, достигаются “теневые” корруп­ционные соглашения.

Участники рынка, имеющие возможность выбирать между издерж­ками легализации и издержками полулегальной или нелегальной дея­тельности, в итоге часто делают свой выбор в пользу последних. В усло­виях систематической деформализации правил возникают два рода до­полнительных трансакционных издержек:

• плата за создание и поддержание неформальных управленческих схем;

• плата за обеспечение безопасности при использовании подоб­ных схем.

Заметим, впрочем, что совокупный объем трансакционных и про­изводственных издержек при деформализации, как правило, не возра­стает, а чаще всего снижается по сравнению с “лобовым” следованием формальному правилу.

Наконец, действия по деформализации правил обычно сопровож­даются попытками легитимации этих действий. Их обоснование, если и не позволяет доказать правомочность отступления от формальных пра­вил, то по крайней мере служит его оправданием. Материал для обосно­вания легитимности своих действий черпается агентами как минимум из пяти источников:

• формальные основания — указания на несовершенство системы формальных правил (например, на то, что в законодательстве слишком много пробелов, а система подзаконных актов слиш­ком сложна и противоречива, следовательно, соблюсти все пра­вила невозможно);

• нормативные основания — отсылка к стандартным (типическим) формам поведения других хозяйственных агентов (например: “никто не соблюдает всех законов и инструкций, почему мы должны это делать?”);

• этические основания — указания на то, что формальные правила нарушают справедливость (например: “государство постоянно пытается нас ограбить, за что мы должны ему платить?”);

• утилитаристские основания — отсылка к экономической целесо­образности и потребностям экономического выживания (напри­мер: “если играть по всем правилам, то потеряешь рынок, ста­нешь неконкурентоспособным”);

• принудительные основания — указания на давление и вымогатель­ство со стороны бюрократических и силовых структур (напри­мер: “чиновники сами подталкивают к нарушениям; невозмож­но жить нормально, не давая взяток; для взяток нужен черный нал”, и т.п.).

Все эти способы легитимации не противоречат друг другу, более того, они имеют комплиментарный характер и подкрепляют друг друга. В целом же они позволяют закрепить в сознании участников рынка и в общественном мнении представление недостаточности и даже ущерб­ности формальных правил, подталкивают к мысли о правомерности и неизбежности разного рода неформальных хозяйственных практик.

На фоне подобной деятельности предприятия и население выраба­тывают устойчивые концепции контроля в отношении уплаты (неуплаты) налогов, помогающие интерпретировать ситуацию и вырабатывать адек­ватные линии поведения. Например, ситуация интерпретируется таким образом, что в условиях нежесткого и селективного контроля все нало­ги можно не платить. Более того, платить их полностью, следуя фор­мальным правилам, просто глупо. Почти всегда есть возможность либо

спрятать (не заявлять) часть доходов, либо договориться о способах их переучета. Соответственно производится оценка ресурсов, которая на­целена на занижение извлекаемых доходов. Создаются также множе­ственные схемы оценки одних и тех же ресурсов в рамках двойной бух­галтерии — официальной и “теневой” Сама эта множественность сис­тем оценок становится принципиальным организационным ресурсом³⁴⁷.

Концепции контроля воплощаются в определенных принципах дей­ствия. В качестве примеров таких принципов можно привести следую­щие императивы:

• “Следует ожидать постоянного изменения законов и способов их истолкования”;

• “Нельзя платить все налоги, станешь неконкурентоспособным”;

• “Работа в тени не является криминалом”;

• “Нужно иметь своих людей в ключевых организациях”;

• “Нельзя никому доверять в деловых отношениях — обманут («ки­нут»)”

Эти принципы и закладываются в основу повседневной хозяйствен­ной деятельности.

Заключение. Существуют разные подходы к определению нефор­мальной экономики. В соответствии со структурным подходом мы опре­делили ее как совокупность видов хозяйственной деятельности, которая по тем или иным причинам не попадает в статистическую и налоговую отчетность. Некоторую часть этой деятельности удается впоследствии учесть с помощью разнообразных методов статистических досчетов, но значительная часть остается нераспознанной.

Основной парадокс неформальной экономики заключается в том, что она является оборотной стороной государственного регулирования. Она может возникать в результате дефицита формальных правил, но чаще выступает реакцией на избыточность государственного регулиро­вания. При этом сама неформальная экономика предполагает социаль­ное регулирование при помощи сетевых связей между хозяйственными агентами.

Важную часть неформальной экономики образует теневая эконо­мика, связанная с систематическими нарушениями существующего за­конодательства. От криминальной экономики ее отличает легальность целей и содержания. Но жесткое разделение этих двух сегментов хозяй­ства объективно затруднено, скорее речь идет о континууме деловых схем разной степени легальности.

С точки зрения институционального подхода неформальная эко­номика представляет собой совокупность неформальных правил, кото­рые пронизывают всякую хозяйственную деятельность. Сложное взаимо­действие формальных и неформальных правил является одним из наибо­лее значимых элементов “реальной экономики” Это взаимодействие осу­ществляется посредством непрерывных процессов деформализации и формализации правил, которые могут быть представлены как своего рода “социальные движения”, не имеющие конкретного автора или одной- единственной причины. Они возникают как некие господствующие ве­яния сразу из множества независимых источников³⁴⁸. Как правило, де­формализация и формализация правил сосуществуют, но периодичес­ки сменяют друг друга в качестве доминирующей тенденции.

Р аздел 4

ЧЕЛОВЕК В РОЛИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ

Вопрос о движущих силах экспансии современного капитализма не сводится к вопросу об источнике используемых капиталистом денежных ресурсов. Это в первую очередь вопрос о развитии капиталисти­ческого духа.

Макс Вебер. Протестантская этика и дух капитализма