3.2 «Плачи» и «славы»

В «Слове» соединены два фольклорных жанра – «плачи» и «славы»: прославление князей с оплакиванием печальных событий. В самом произведении и «славы» и «плачи» упоминаются неоднократно. В других произведениях Древней Руси также можно заметить соединение этих жанров. Например, «Слово о погибели Русской земли» – это соединение «плача» о гибнущей Русской земле со «славой» ее могучему прошлому.

«Плачи» и «славы» автор «Слова» буквально приводит в произведении и им же больше всего следует в своем изложении. Они эмоционально противоположны. Это дает обширный диапазон чувств и настроений, который характерен для «Слова» и который отличает его от произведений устной народной словесности, где каждое произведение подчинено в основном одному жанру и настроению[9].

«Плачи» автор упоминает не менее пяти раз: плач Ярославны, плач жен русских воинов, падших в походе Игоря, плач матери Ростислава, плачи имеются в виду, когда говорится о стонах Киева и Чернигова и всей Русской земли после похода Игоря. Дважды приведены и сами «плачи» – плач Ярославны и плач русских жен.

Близость «Слова» к плачам особенно видна в плаче Ярославны. С него начинается третья часть «Слова». Это важное звено в дальнейшем развитии сюжета, плач предваряет развязку – бегство Игоря из плена. Автор будто цитирует плач Ярославны – приводит его в большом отрывке или сочиняет его за Ярославну, но в форме, которая реально могла ей принадлежать. Плач Ярославны состоит из четырех обращений: К Каяле, к ветру, к Днепру и к солнцу. Каждое обращение Ярославны начинается со сходных слов.

Ярославна рано плачет

в Путивле на забрале, приговаривая:

«О ветер, ветрило!

Зачем, господин, веешь ты навстречу?.»

Во втором и третьем обращении последняя фраза заключает в себе конкретное предложение. В первом и последнем – некую конкретизацию ситуации[10]. Плач Ярославны – это голос живой, всепобеждающей любви. Он обращен не к людям, которые бессильны помочь ей, а к стихийным силам. Думая об участи мужа, Ярославна думает и о всех русских воинах, ушедших с ним. Любовь к Игорю неразрывно связана с любовью к Русской земле и ее защитникам. По глубине чувства, по художественной выразительности плач Ярославны не имеет себе равных во всей мировой литературе. И словно откликаясь на страстный призыв, природа приходит на помощь. Ветер отвечает Ярославне тем, что посылает смерчи, указывающие путь Игорю. Солнце посылает тьму. Днепр пробивает каменные горы и несет на себе Святославовы насады, предоставляя Игорю путь по Донцу. Неоднозначность пронизывает все уровни плача – вплоть до жанрового, где соединились традиции причитаний и языческих заклинаний.

Не менее активно участвуют в «Слове» песенные славы. С упоминания о славах, которые пел Боян, «Слово» начинается. Ее поют Святославу немцы, венидици, греки, морава. Слава звенит в Киеве, ее поют девицы на Дунае. Отдельные отрывки из слав как бы звучат в «Слове»: там, где автор говорит о Бояне, где слагает примерную песнь в честь похода Игоря. Славой Игорю, Всеволоду, Владимиру и дружине «Слово» заключается. Это заключение – обязательная часть любой речи торжественного типа, непременная в церковном красноречии. Это – речь не только агитационная, посвященная острой политической проблеме своего времени – обороне границ Русской земли, но одновременно и речь «похвальная», написанная во славу князей и дружины, борющихся «за христьяны на поганыя плъки».

Сказали Боян и Ходына,

Святославовы песнотворцы

старого времени Ярославова,

Олега-князя любимцы:

«Тяжко голове без плеч,

беда телу без головы» –

так и Русской земле без Игоря.

В рамках похвального «слова» автор дал замечательный анализ сложившейся в стране обстановки, показал, почему опасность со стороны «Поля» становится все серьезнее, придал своему рассказу о поражении Игоря на Каяле характер обобщающего примера, внушающего тревогу за будущее всей земли Русской, обрушился с критикой в адрес князей-современников, которые забыли о своем долге беречь Русь.