1566), Бывший, наряду с Эразмом и Рейхлином, самым значительным филологом

своей эпохи.

В 1522 году был отпечатан Новый завет; с 1523 года стали выходить отдельные

книги Ветхого завета. В 1534 году типограф Ганс Люфт в Виттен-

берге выпустил первое полное издание Библии в лютеровском переводе.

Затем до смерти Лютера последовало десять оригинальных авторских изданий

этого текста, и в многочисленных перепечатках он распространился по

всей Германии.

Несколько предпосылок послужили основой такого невероятного успеха.

В политически-религиозной борьбе тех лет перевод Библии сыграл первоначально

роль актуального боевого памфлета. Далее немаловажно и то, что

лютеровская Библия, в силу своей огромной популярности, способствовала

распространению того диалектального языкового варианта, что лег в основу

немецкого национального литературного языка. При этом своей популярностью

перевод Лютера был обязан прежде всего языковой форме, сочетавшей

большую точность с общедоступностью и народностью и сделавшейся

образцом переводческого искусства.

Изложение переводческих принципов Лютера мы находим в его «Послании

о переводе» (1530), в котором содержатся знаменитые слова: «Нужно слушать

и смотреть в рот матери в доме, детям на улице, простолюдину на

А. Дюрер. Ф. Меланхтон (1526)

117

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

рынке, подмечать, как они говорят, и потом переводить, тогда они все уразумеют

и им будет ясно, что с ними говорят по-немецки». То, что Лютер в

выборе слов, в синтаксисе и в стиле в самом деле черпал из языка, которым

говорит народ, доказывает его простонародный слог, обильное употребление

им пословиц и поговорок, богатство языковых образов. Примечательно также

значительное число примеров словотворчества (таких, как "Mördergrube",

"Lästermaul", "Linsengericht", "Sündenbock") или неологизмов (так, слово

"Beruf" лишь у Лютера получает значение «профессия, деятельность»;

прежде оно означало то же, что "Berufung" — приглашение, вызов). Сравнение

переводов 23-го псалма наглядно демонстрирует превосходство лютеровского

текста над первым немецким печатным переводом Библии (Страсбург, 1466);

предварительно дается латинский текст из Вульгаты.

Вульгата:

Dominus regit me, et nihil mihi deerit: in loco pascuae ibi me collcavit. Super

aquam refectionis educavit me.

(Господь меня направляет, и всего мне хватает: на пастбище доставит меня.

К освежающей воде подведет меня.)

Библия Ментеля (1466):

Der herr der richt mich vnd mir gebrast nit: vnd an der stat der weyde do setzt er

mich. Er fůrrte mich ob dem wasser der widerbringung.

(Господь направляет меня, и всего мне хватает: на пастбище он доставит

меня. Он поведет меня к освежающей воде.)

Лютеровская Библия 1534 года:

DER HERR ist mein Hirte / mir wird nichts mangeln.

Er weidet mich auff einer grůnen awen/ vn fůret mich zum frisschen Wasser

(1545: Vnd fueret mich auff rechter StraЯe).

Господь — мой Пастырь/ я ни в чем не

буду нуждаться.

Он пасет меня на зеленых нивах/ и ведет

меня к свежим водам (1545: и ведет

меня верным путем).

Целям укрепления евангелической

церкви служат и попытки Лютера создать

протестантскую общинную песню.

Уже католическая церковь пыталась

использовать в своих целях сложенные

на языке народа песни духовного

содержания. Молодая протестантская

церковь также ухватилась за эту возможность:

стремясь завоевать народные

массы для протестантизма, она превращает

немецкую общинную протестантскую

песню в чувствительный и демократический

жанр. Создателем такой общинной

песни был Мартин Лютер.

Духовные песни Лютера первоначально

распространялись в виде печатных

листков. В 1524 году вышло первое

издание евангелической «Псалтыри»

(с 5 латинскими и 32 немецкими псалТребования

крестьян (1521) мами, из них 24 принадлежат самому

118

Развитие литературы до 1525 года

Лютеру). Впоследствии это собрание было значительно пополнено, и третье

издание 1545 года содержит уже сто пять немецких песен, из которых тридцать

шесть сочинены Лютером. Наиболее известными его песнями были

«Господь — могучий наш оплот» (по выражению Ф. Энгельса, «Марсельеза

XVI века»), «К тебе взываю из скорбей» и «На землю я схожу с небес».

Листовки

и полемические брошюры

Участие литературы в социальных и идеологических боях особенно заметно

на примере боевых брошюр и листовок — широко распространенного нового

литературного жанра, толкующего с определенной позиции непосредственно

о политических, социальных и религиозных вопросах. Многообразие форм

этой литературы (диалоги, памфлеты, пародии, сатиры и т. д.) позволяло охватывать

своим влиянием очень широкие слои. Это было мощное оружие в

актуальной религиозной и политической борьбе, ставшее возможным лишь после

успехов книгопечатания; оно обладало огромной действенной силой и

использовалось всеми без исключения политическими и религиозными лагерями.

К заметным произведениям, вышедшим из бюргерского реформационного

лагеря, принадлежат «Карстганс» (1521), наставляющий на ум противников

Лютера, и «Пятнадцать союзников» (1521) Иоганна Эберлина из Гинцбурга

(ок. 1470—1533). Последнее сочинение соединяет в себе критику католической

церкви (жадности клира, уродливой монашеской жизни, отвратительных порождений

культа святых) с попыткой общественной утопии, осуществить которую

предполагается с помощью социальных реформ. В ряд подобных публикаций

можно поставить и «Диспут между каноником и сапожником» (1524)

нюрнбергского ремесленника Ганса Сакса, в котором образованный сапожник

одерживает верх над невежественным каноником. Среди выдающихся листовок,

вышедших из крестьянско-плебейского лагеря, следует назвать «Двенадцать

статей» (1525), сочинителем которых считается скорняжный подмастерье

и войсковой писарь Себастиан Лотцер. Листовка эта содержала требования

швабских крестьян (в основе своей довольно умеренные) и стала программным

документом Крестьянской войны. Более революционными были взгляды нюрнбергского

печатника Иоганна Гергота (в 1527 году казнен в Лейпциге),

который в своей книжке «О новых переменах христианской жизни» впервые

на немецком языке изложил замаскированную под христианство коммунистическую

программу, где явно ощущается влияние анабаптистов и революционной

практики Томаса Мюнцера.

Томас Мюнцер

Томас Мюнцер (ок. 1490—1525) объединил в своей личности революционное

слово с революционным действием. Он развил учение о народной Реформации,

направленной против единого фронта «бюргеров, дворян и князей»

(Энгельс); для него речь шла не о замене той или иной церковной догмы, но

об идеологической и организационной подготовке переворота, который соответствовал

бы чаяниям крестьян и городской бедноты и в результате которого

должно было бы возникнуть общество без классов и без господ. В борьбе

эксплуатируемых против феодальных властей действенными оказывались

прежде всего утопические элементы его мышления.

119

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

Сын ремесленника, Мюнцер получил

образование в университетах

Лейпцига и Франкфурта-на-Одере и

в итоге стал проповедником. В 1521

году он порвал с Лютером, чьи «ранние,

исполненные силы проповеди» задали

ему тон. Он действовал в Цвик-

кау, Хальберштадте, Ашерслебене,

Альштедте и Мюльхаузене, и, по-видимому,

его сильно занимали в то

время идеи мистиков, анабаптистов и

гуситов. Об этом свидетельствует его

социально-революционная программа,

которую он провозгласил в своей знаменитой

«Проповеди перед князьями»

(1524). В этой проповеди он открыто

порывает со своими княжескими покровителями

и встает на сторону угнетенных

и униженных. В ней говорится:

«А пятое царство — это то, которое

мы имеем перед глазами, оно также из железа и очень хотело бы угнетать,

но его железо смешано с грязью, так как мы наблюдаем здесь ясными

очами сплошные проделки лицемерия, которые кишат по всему свету... На

наших глазах объединились теперь угри и змеи в одну шайку. Попы и все

злые духовные лица — это змеи, как их называет Иоанн Креститель (Матф. 3),

а светские господа и правители — это угри, как сказано в книге Левит в 11 главе

о рыбах и т. д. Так царства дьявола обмазали себя глиной».

Самый значительный вывод, который Томас Мюнцер делает в своей «Проповеди

перед князьями», содержащей революционную концепцию исторического

р а з в и т и я , — это его убеждение, что современный ему общественный порядок

(пятое царство) близок к гибели. Бедняки призваны его уничтожить, а господ

поставят перед выбором: либо отказаться от своих привилегий, либо быть

сметенными с лица земли. Мюнцер стремился к республике равноправных

граждан, в которой все обороноспособные ее члены будут заботиться о том,

чтобы господствовали справедливость и право. Наряду со своими взглядами на

историю и со своей программой он выдвинул в сочинении «Прямо высказанное

разоблачение ложной веры» (1524) и свою теологическую концепцию. По

сути, она сводится к указанию, что истинных последователей Христа можно

отыскать среди бедняков и угнетенных, тогда как господа и их слуги — безбожники,

кощунственно прикрывающие словом божьим свои презренные

цели.

«Бог ненавидит больших Гансов, как Ирода, как Каиафу и Анну, и привлекает

к своему делу малых, как Марию, Захарию и Елисавету. Это же есть

дело самого бога, он сегодня действует не иначе».

Против Лютера, который причинил ему величайшие неприятности своим

подлым доносом «Письмо курфюрстам Саксонским против альштедтского духа

возмущения», Мюнцер написал «Защитительную речь и отповедь против бездушной,

изнеженной плоти из Виттенберга» (1524). В этом сочинении, где он не

должен был сдерживать себя и оглядываться на присутствующих князей, он

открыто выдвинул требование революционного переустройства общества и

К. ван Сихем. Т. Мюнцер

120

Развитие литературы до 1525 года

отмены господства князей, которое и есть причина всяческого зла.

«Господа сами виновны в том, что бедняк становится их врагом. Они

не хотят устранить причины возмущения, как же может в конце концов

установиться мир? Истинно говорю вам, я буду возмущать народ! Прощайте!

»

Когда образовались крестьянские отряды и угроза со стороны войска

феодалов способствовала объединению крестьян и городской бедноты,

Томас Мюнцер написал свой знаменитый «Манифест к жителям Аль-

штедта» (1525), в котором он призывал их к вооруженной борьбе:

«За дело, за дело, пока железо горячо, куйте его. Пусть меч ваш не остывает,

пусть не иссякает ваша решимость! Куйте клинки на наковальне Нимрода,

бросайте их и обрушьте башню на землю! Пока они живы, невозможно вам

поддаться людскому страху. Нельзя говорить вам о боге, покуда они над

вами правят».

Томасу Мюнцеру или одному из его приверженцев принадлежит так

называемое «Статейное письмо», в котором принципы учения Мюнцера становятся

практической революционной программой восставших. Библейское положение

о божьем праве излагается здесь таким образом, чтобы сокрушить

власть феодалов и обосновать необходимость государства народа, где сам

народ и правит.

Швейцарская драма

периода Реформации

Во всех литературных жанрах было заметно усиление критического начала.

Отчетливо проступает тенденция выбирать в литературные герои простого

человека, упорно доискиваться до причин идеологических и общественных

конфликтов, стремление воспитывать народ, проявляющееся в страстных спорах

об этических категориях, о моральном или аморальном образе жизни,

в формулировании и пропаганде нравственных правил. Примером тому

являются швейцарские драмы, авторы которых выступают на стороне Реформации.

Два швейцарских драматических автора сделали немецкоязычную драму

действенным боевым оружием Реформации. Один из них был базельский

типограф и книготорговец Панфилус Генгенбах (ок. 1480—1525), который

сочинял свои пьесы в традиции фастнахтшпилей.

В то время как в пьесе «Десять возрастов» (1515) он всего лишь обличал

различные человеческие слабости и грехи, в «Жалобе на пожирателей мертвечины

» (1521) он первым из драматургов открыто защищает дело Реформации.

Генгенбах разоблачает здесь клириков, которые роскошествуют за счет бедняков,

взимая с них непомерную плату за заупокойные мессы и не гнушаясь

заключать сделки с самой смертью. В пьесе «Старый швейцарец» (1514),

направленной против угнетательской политики князей и господ, критическая

позиция автора переходит в антифеодальную тенденцию.

Сподвижник Генгенбаха, бернский художник, политик и поэт Никлас

Мануэль (1484—1530), объединивший в своих пьесах элементы фастнахтшпилей

и духовных мистерий, сумел создать выдающуюся политическую драму

своего времени.

Драма «О папе и его священническом господстве» была представлена в

Берне в 1523 году: в ней содержалась страстная полемика против идеологичес-

121

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

кого и политического господства католической церкви и беспощадная сатира на

духовенство. Примечательна жалоба попов на растущую образованность мирян,

которая-де подрывает влияние церкви:

Будь прокляты печатники — гады,

Они по-немецки печатать рады,

И Ветхий завет и Новый, но я

Их всех на костре спалил бы, друзья,

Они нам вредят без меры:

Отныне в вопросы веры

Вникает любой, кто умеет читать,

И плохим попа начинает считать.

(Перевод Е. Маркович)

В пьесе «Продавец индульгенций» (1526), где крестьянин уличает продавца

индульгенций в бессовестном обмане, Мануэль разоблачает паразитизм католической

церкви.

Литература

после Крестьянской войны

Исторические условия

Поражение раннебуржуазной революции имело тяжелые последствия,

которые сказались во всех областях общественной жизни. Фридрих

Энгельс писал:

«При этих условиях исход Крестьянской войны оказался выгоден одним

только князьям... Они выиграли не только относительно от ослабления своих

конкурентов: духовенства, дворянства и г о р о д о в , — но и абсолютно, так как

им досталась spolia optima (главная добыча) за счет всех остальных сословий.

Церковные имения были секуляризированы в их пользу; часть дворянства,

наполовину или совершенно разорившаяся, должна была постепенно подчиниться

их верховной власти; контрибуции, наложенные на города и крестьянские

общины, текли в их казну, которая, кроме того, получила в результате

упразднения большого числа городских привилегий значительно более широкий

простор для своих излюбленных финансовых махинаций» 2.

Императорская централизованная власть утратила свое значение; империя

распалась «на бесчисленные, независимые, почти совершенно чуждые друг другу

провинции», которые в свою очередь были разделены на «различные сословия

и сословные группы» 3.

Отсутствовали важнейшие предпосылки для экономического и политического

усиления бюргерства, прежде всего невозможно было создание единого,

независимого от земельных границ национального рынка. Сыграло свою роль

и то обстоятельство, что после открытия Америки и морского пути в Индию

торговые пути постепенно переместились в страны, примыкающие к Атлантическому

океану. Хотя капитал немецких купцов еще несколько десятилетий

принимал участие в мировой торговле, его не хватало для дальнейшей конкуренции

с буржуазией тех стран, что были расположены на северо-западе Европы.

Прежние, пользовавшиеся почетом объединения бюргерства — Ганза, верхненемецкие

торговые д о м а , — а также значительная часть богатого городского

патрициата должны были покориться власти местных князей; они все больше

утрачивали свое прежнее значение. Лишь с величайшим трудом, после многочисленных

уступок и явственно отставая от Нидерландов, Англии и Франции,

немецкое бюргерство, по мере скачкообразного развития мануфактурно-капи-

талистического базиса в Германии, начало вновь отвоевывать определенную

долю экономического, а следовательно, и политического влияния.

Различие интересов антифеодальных сил и группировок в обществе, разделенном

на сословия, препятствовало тому, чтобы из временных объединений

некоторых слоев бюргерства с городским плебсом и угнетенными крестьянами

образовался действенный прочный союз. Поражение раннебуржуазной революции

и подавление всякого оппозиционного движения в стране привели к

возрастающей обособленности социальных группировок. Это давало возможность

князьям в таких землях, как Бранденбург, Бавария или Вюртемберг,

подчинять многие сферы общественной жизни местным политическим

и экономическим интересам (повышение налогов и таможенных пошлин,

восстановление некоторых форм крепостного права). Беднейшие слои го-

123

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

родского и сельского населения подвергались при этом наибольшей эксплуатации.

«Крестьяне повсюду были снова подчинены власти своих господ — духовенства,

дворянства и патрициата; договоры, кое-где заключенные с ними, были

нарушены, существовавшие ранее тяготы были увеличены...» 4.

Дифференциация мировоззрений. Идеологические и религиозно-мировоззренческие

расхождения и споры после 1525 года не утихали, а становились

все ожесточеннее. Влияние католической церкви было немало ослаблено ранне-

буржуазной революцией. Однако не прошло и десяти лет, как в Париже

Игнатий Лойола (1491—1556) основал Орден иезуитов (1534), который,

будучи утвержден в 1540 году папой, сделался в последующие годы орудием

контрреформации. Важной его целью было отвоевание для католицизма и

папской церкви утраченных сфер влияния.

«Общество Иисуса» играло важную роль в борьбе за «обращение» перешедших

в другую веру. Орден создал сеть своих школ, посылал красноречивых

проповедников выступать перед народом, устраивал пышные богослужения и,

не в последнюю очередь, прибегал к таким средствам, как запугивание и инквизиция.

Лойола требовал от иезуитов железной дисциплины, отречения от

жизненных благ и беспрекословного повиновения: «Вообще я не смею принадлежать

себе, но лишь своему творцу и наместнику его на земле. Я должен

позволять направлять себя и лепить, как лепят кусок воска, должен вести себя

подобно мертвецу, без собственной воли и суждений, подобно маленькому

распятию, которое легко переносить с места на место, подобно посоху в руке

старца, чтобы тот мог поставить меня, куда пожелает и где я буду ему всего

полезнее. Всегда я должен быть под рукой, чтобы орден мог располагать мною

и использовать меня таким образом, каким сочтет необходимым» 5.

В политических и мировоззренческих спорах после 1525 года католицизм

вновь оказывается главнейшей опорой феодальной реакции.

Но, несмотря на то что католическая контрреформация вновь отвоевала

обширные области Германии и Европы, утвердился и протестантизм в различных

своих формах: лютеранство, цвинглианство, кальвинизм, англиканская

церковь.

К исторически важным результатам утверждения протестантизма относятся,

наряду с новым религиозным учением об «оправдании верой» («единственно

через веру»), основание национальных церквей, ликвидация монашества,

отмена особого церковного права и духовного судопроизводства, отказ от

аскетизма и безбрачия духовенства (Лютер сам женился в 1525 году на бывшей

монахине Катарине фон Бора). Поскольку отныне немецкоязычная Библия —

чье толкование было прежде исключительной привилегией церкви — попадает

в руки верующих и объявляется единственным основанием веры, сфера влияния

схоластической теологии заметно сужается.

Эти результаты во многих отношениях соответствовали потребностям

бюргерства. Однако ограничение лютеровской реформации сферой внутри-

церковно-религиозной и сферой образования означало полный отход от тех

политических и социальных вопросов, которые поставило в свое время народное

движение во главе с Мюнцером. Более того: лютеровское учение было превращено

князьями в опору их собственной власти, поскольку оно принципиально

оправдывало господство светских властей. Но, несмотря на это, от реформаторских

идей и практики во второй половине века продолжали исходить существенные

мировоззренческие импульсы.

124

Литература после Крестьянской войны

В борьбу между протестантизмом и католицизмом после 1525 года все

заметнее вплетаются религиозные разногласия как внутри лютеровского лагеря,

так и между лютеранами и кальвинистами. Учение швейцарского реформатора

Жана Кальвина (1509—1564) отличалось от лютеровского более последовательным,

порой даже более радикальным применением протестантских

принципов.

В основе кальвинизма лежит так называемое учение о предопределении

человеческой судьбы. При этом те люди считаются божьими избранниками,

которые достигают своим трудом наибольших материальных успехов. Оправдывая

разделение на имущих и неимущих как «угодное богу», Кальвин делал

свое учение преимущественно «религией находящегося в стадии становления

класса капиталистов» 6. Характерно, что ослабленное немецкое бюргерство

более склонялось к умеренному учению виттенбергского реформатора.

Наряду с протестантизмом и католицизмом в Германии после 1525 года

распространялись также различные мистические и еретические течения, прежде

всего религиозные секты перекрещенцев или анабаптистов, симпатизировавшие

учению Цвингли. В то время как представители мистиков, например

Каспар фон Швенкфельд или Валентин Вейгель, подобно своим предшественникам

из XIII—XIV веков, стремились к сугубо индивидуальным, глубоко

прочувствованным отношениям с богом и по этой причине нередко вступали

в конфликт с растущей мощью новых церквей, стремления анабаптистских сект,

в которых выражались преимущественно оппозиционные настроения городской

бедноты, были направлены и на решение практических вопросов общественной

жизни.

Анабаптисты отвергали государство, присягу и военную службу; единственным

догматом веры у них считалась Нагорная проповедь. Они пытались осуществить

в местных коммунах свои представления о производственном товариществе

и общности имущества в духе «истинного христианства». Самой

известной была община «Царство Сион», которую воинствующие анабаптисты

создали в 1534 году в Мюнстере. Эти попытки основать новый порядок человеческого

общежития жестоко преследовались властями; сторонники анабаптистов

приговаривались к смертной казни, большей частью их сжигали на

костре.

После подавления раннебуржуазной революции гуманизм утратил свою

мировоззренческую и идеологическую подрывную силу. В последующие десятилетия

роль гуманистов свелась к изучению и сохранению уже известного и

вновь открываемого классического наследия; их влияние распространялось

преимущественно в университетах и латинских школах.

Эти годы ознаменовались выходом нескольких важных книг, оказавших

воздействие на широкие круги, особенно в области историографии; например,

«Alphisch Rhetia» («Альпийская Ретия», 1524) Эгидия Чуди, «Три книги по

немецкой истории» (1531) Иоганнеса Турмайера по прозванию Авентинус, а

также перевод сочинений Цезаря под заглавием «Юлий, первый римский

император, о своих войнах» Маттиаса Рингмана.

Новые функции литературы. Литература после 1525 года сильно отличалась

от литературы предшествующей поры — от полных боевого задора, участвовавших

в противоборствах раннебуржуазной революции сатир, памфлетов, листовок,

драм и стихов. Изменения, вызванные послереволюционными политическими

и идеологическими сдвигами, сказываются на идейном содержании

произведений, на стиле, на структуре и преобладании тех или иных жанров и

125

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

жанровых разновидностей. Примечательно резкое сокращение столь многочисленных

и разнообразных прежде оперативных литературных форм (листовка,

открытое письмо, трактат, диалог и т. п.), а также почти молниеносный спад

таких жанров, как духовная драма, пережившая пору своего расцвета незадолго

до Реформации, и стихотворные обработки легенд.

В большей мере, чем прежде, характер новой литературы определялся бюргерством

— главным ее создателем и потребителем. Все авторы, достойные упоминания,

вышли из его среды. Хотя бюргерство жестоко страдало от многочисленных

притеснений, оно оставалось носителем научной и художественной

культуры. Мировоззренческую основу литературы после 1525 года следует

искать как в гуманизме, так и в идеях Реформации, которые стали доступны

теперь всем слоям народа; однако для послереволюционной фазы характерно

усиленное приспособление этих идей к интересам правящих слоев, в особенности

князей.

Созданный бюргерскими авторами образ человека, заключающий в себе

«не столько готовые и данные, сколько находящиеся в становлении и еще не

достигнутые отношения между индивидом и обществом» 7, воспроизводил все

важнейшие слагаемые и исходные пункты реформаторского мировоззрения.

Сюда относится убеждение, что человек (бюргер) имеет право и способен сам

сформировать свою личность — усердием в работе и в приобретении знаний.

Требование, чтобы собственными делами достигнуть того, что давалось прежде

лишь привилегиями рождения, смыкалось с идеалами Ренессанса революционной

поры. Требование это находило выражение при описании любовных и дружеских

отношений, а также профессиональной деятельности человека. Литература,

таким образом, постепенно подкапывалась под устои феодальной идеологии.

Политические требования в поэзии того периода не звучали: авторы не

ощущали себя революционными преобразователями

общества. Напротив,

многие прямо проповедовали «компромисс,

приспособление, продвижение

вверх, с одной стороны — благодаря

приобретению образования и овладению

знаниями, с другой — с помощью

успехов в ремесле и торговле» 8. Несмотря

на это исторически необходимое

приспособление бюргерской немецкой

литературы к изменившимся

условиям, лучшие ее создания и выработанный

ею «идеал личности с ее

сознательным стремлением к образованию

менее всего можно было упрекнуть

в буржуазной ограниченности» 9.

В результате усвоения и как можно

более правдивой передачи индивидуального

опыта, почерпнутого из практической

жизни разных слоев бюргерства,

литература того периода открыла

для себя новые возможности в реалистической

манере письма. В некоторых

произведениях, например в рассказах

Г. Сакс «Жалоба девяти муз»

(Листовка Н. Мельдемана, 1535)

126

Литература после Крестьянской войны

Викрама, порой делались даже попытки вскрыть общественную подоплеку человеческих

поступков. Литературные персонажи все более индивидуализировались,

а темы и мотивы отходили от образцов и канонов средневековой поэзии.

Одновременно литература обрела способность соединять в себе развлекательность

(«забаву») и назидание, что соответствовало требованиям бюргерского

читателя; при этом, однако, есть и немало примеров узколобой назидательности.

Примечательна также все усиливающаяся тенденция отхода от средневековых

образцов. Она сочеталась с обретением новых героев в недавнем прошлом

(«Уленшпигель»; Рейхлин; Гуттен; Брант; Мурнер; Лютер) и с влиянием

французской и итальянской литературы тех лет.

Переводы на немецкий язык

наиболее известных античных авторов

1450—1580 гг. (выборочно)

(в скобках указан переводчик; ан. — анонимно)

1466 Библия (ан.)

1471 Аполлоний Царь Тира (Штейнхёвель)

1472 Каллисфен (псевдо). Роман об Александре (Хартлиб)

1473 Изречения семи мудрецов (ан.)

Боэций. Утешение философии (ан.)

1476 Эзоп, Авиан. Басни. Жизнь Эзопа (Штейнхёвель)

1478 Лукиан (псевдо). Лукий, или (заколдованный) Осел (Виле)

1492 Аристотель (псевдо). Проблемы

1499 Теренций. Комедии (ан.)

1507 Цезарь и псевдо-Цезарь. Галльская война и др. (Филесий)

1507/ 08 Плутарх. Жизнь Цезаря (Филесий)

1508/ 13 Вергилий. Буколики (Мулинг)

1512 Лукиан. Сочинения (Галенарий)

1513 Цицерон. Первая речь против Катилины (Пленинген)

1515 Гораций. Сатиры (Пленинген)

Ювенал. Сатиры (Пленинген)

Саллюстий. Заговор Катилины. Югуртинская война (Пленинген)

Вергилий. Энеида (Мурнер)

1517 Новый завет (Лютер)

1526 Тацит. Германия (Эберлейн)

Геродиан. Римская история (Бонер)

1533 Ливий. Римская история

Фукидид. История Пелопоннесской войны (Бонер)

1534 Библия (Лютер)

Эпиктет. Руководство морали (Шенк)

1535 Платон. Апология (Сократа)

Геродот. История (Бонер)

1536 Светоний. Биографии цезарей (Фильфельд)

1537 Библия (Экк)

Гомер. Одиссея (Шайденрейсер)

1538 Апулей. Золотой осел (Зидер)

1540 Ксенофонт. Анабасис и др. (Бонер)

127

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

1543 Демосфен. Филиппики (Бонер)

Плиний Старший. Естественная история (Эппендорф)

1544 Марциал. Эпиграммы (Бруно)

1551 Овидий. Метаморфозы (А. фон Хальберштадт; перевод возник ок. 1210)

1559 Гелиодор. Эфиопика (Чорн)

1568 Гесиод. Труды и дни (Клай)

1584 Гомер. Илиада (Рексий)

Указаны только первые переводы Цицерона, Лукиана, Плавта. Не учтено

также большое число неопубликованных переводов.

Таким образом, «народные книги» той поры создавались на материале аналогичных

произведений из романского региона, в особенности из Франции

(«Прекрасная Магелона», «Император Октавиан»), басенная поэзия следовала

античным образцам (Эзоп), а Г. Сакс черпал свое вдохновение как в поэзии

древних (Гомер, Вергилий, Овидий), так и в творчестве представителей итальянского

Ренессанса (Боккаччо, Петрарка).

Несмотря на склонность к заимствованиям, главное достижение литературы,

созданной городским бюргерством, состоит в обращении к самобытным

темам и сюжетам, почерпнутым из сферы личного опыта. Потребностям в

развлечении, назидании и самовоплощении более всего отвечали такие жанры,

как басня, шванк, фастнахтшпиль (масленичный фарс) и прозаический рассказ

или повесть, то есть литературные формы, которые не были новыми и, как

мы уже видели, особенно подходили для целей дидактики. Своей вершины литература

после 1525 года достигла в творчестве представителей протестантского

бюргерства Ганса Сакса, Йорга Викрама и Иоганна Фишарта. Сакс творил

почти во всех жанрах, бывших в ходу в XVI столетии; поэзия мейстерзанга

достигла благодаря ему своего высшего совершенства; после Сакса она окончательно

впала в эпигонство. Викрам и Фишарт снискали заслуги прежде всего

в развитии повествовательного жанра. Некоторые их произведения вошли в

сокровищницу немецкой литературы и живы еще сегодня. Подчеркнутая назидательность

литературы того периода, стремление пригвоздить к позорному

столбу все пороки и уродства, отстаивать и распространять протестантские

либо католические воззрения не в последнюю очередь нашли свое осуществление

в сатире.

Сатирическая поэзия на латинском языке нападала прежде всего на дурные

обычаи и безнравственность (скупость, предрассудки, пьянство, распутство)

крестьян, низшего дворянства и духовенства. Поэзия протестантов выступала

также и против папы; порой она метила и в представителей правящих

слоев. При этом она опиралась на своих предшественников — гуманистов

(Эразм).

Наиболее язвительного своего представителя сатира обрела в лице Томаса

Наогеорга (собств. Кирхмайер, 1511—1563), сторонника Лютера. Самого продолжительного

успеха добился Фридрих Дедекинд (ок. 1525—1598) своим

«Гробианом» (лат. 1549, нем. 1551), за которым последовал целый поток

«гробианской» литературы.

Черты гробианства присутствуют почти во всех сатирических произведениях

XVI века. Откровенным описанием дурных, развращенных нравов «гро-

бианство» стремилось напугать и отвратить от пороков. Дедекинд опирался,

среди прочего, на Себастиана Бранта, который в «Корабле дураков» вывел

фигуру святого Гробиана, сделав его покровителем кутил и чревоугодников.

Подобным же образом так называемая «литература о подагре» выступала

128

Литература после Крестьянской войны

против нечистоплотности и дурных привычек, чтобы побудить читателя к

исправлению. В новолатинской литературе излюбленными жанрами были так

называемые кводлибет (лат. «что нравится») и фацетия. Кводлибет — остроумный

диалог, состоящий из вопросов и ответов на любую т е м у , — ценился в

ученой среде. Сочный, жизнерадостный жанр фацетии достиг нового подъема

в творчестве Никодима Фришлина.

На немецком и латинском языках возникали произведения так называемой

«порицающей» поэзии (важнейшим ее представителем был Бартоломеус

Рингвальд, 1530—1599), а также истории с назидательно-религиозными сюжетами;

авторы их предостерегали читателя от безнравственного поведения.

Истории эти были популярны как среди протестантов, так и в лагере контрреформации;

своей литературной вершины они достигли в творчестве Эгидиуса

Альбертинуса (1560—1620). Его. главной заслугой был перевод на немецкий

язык испанского плутовского романа (этот тип романа оказал важное влияние

на дальнейшее развитие повествовательного жанра).

Доля новолатинской поэзии — ее продолжали сочинять в среде гуманистов,

и она пользовалась предпочтением у авторов лагеря контрреформации —

постепенно снижалась, она уступала место более доступным жанрам, стремившимся

к воздействию на широкие круги. Однако наряду с немецким латынь

продолжала считаться относительно равноправным языком поэзии вплоть до

второй половины XVII века.

Параллельно с основным бюргерским литературным направлением существовала

после 1525 года и связанная с ним многочисленными нитями литература,

отражавшая жизнь неимущих слоев народа. Сюда относятся трудовые песни,

песни рудокопов, народные баллады, песни о каком-либо важном событии,

игравшие роль народной газеты, пословицы и т. д. Как правило, подобные малые

жанры распространялись устно или в виде печатных листовок — «летучих

листков». Лишь в той мере, в какой им удавалось сохраниться, они попадали

затем на страницы книг.

Дальнейшее развитие таких жанров, как песня, баллада, шпрух (изречение),

драма, рассказ и повесть (ранняя форма романа), принадлежит к существенным

достижениям рассматриваемого периода. Большой популярностью

пользовались биографические и автобиографические сочинения, описания

путешествий, дневники, иллюстрированные издания и разнообразные научные

публикации. Они также свидетельствуют о преимущественной дидактической

направленности литературы той эпохи.

Автобиографические сочинения

XVI и XVII веков

К. Пиркхеймер (1466—1532). «Памятные записки», опубликовано в 1852 г.

А. Дюрер (1471—1528). «Нидерландское путешествие», опубликовано в

1893 г.

И. Буцбах, названный «Пьемонтец» (1477—1526). «Годоэпорикон» (описание

путешествия — греч.) и под названием «Хроника странствующего школяра

», опубликовано в 1869 г.

Г. фон Берлихинген (1480—1562). «Жизнеописание Гёца фон Берлихинге-

на», опубликовано в 1731 г.

С. фон Герберштейн (1486—1566). «Автобиография» и «Rerum Moscoviticarum

Commentarii» («Заметки о жизни Московитов»), публикации лат. в 1549 г.,

нем. 1557 г.

129

9—1028

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

Шертлин ф. Буртенбах (1496—1577). «Жизнь и дела», опубликовано в

1858 г.

Т. Платтер (1499—1582). «Автобиография»; Ф. Платтер (1536—1614).

«Дневник», опубликовано в 1840 г.

Г. фон Вейнсберг (1518—1590). «Книга Вейнсберга», опубликована в

1886—1926 гг.

Б. Застров (1520—1603). «Происхождение, рождение и история всей жизни

Бартоломеуса Застрова», опубликовано в 1823/24 г.

Г.-У. Краффт (1550—1621). «Путешествие и плен Ганса Ульриха Краф-

фта», опубликовано в 1861 г.

Г. фон Швейнихен (1552—1616). «Памятные записки Ганса фон Швейни-

хена», опубликовано в 1821/23 гг.

Р.-Я. Шпенер (1635—1705). «Автобиография», опубликовано в 1921 г.

А.-Г. Франке (1663—1727). «Жизнеописание», опубликовано в 1885 г.

И. Дитц (1665—1738). «Описание его жизни», опубликовано в 1917 г.

Написанные на немецком языке или по-латыни автобиографические записки

примыкали к аналогичным сочинениям позднего средневековья или

эпохи гуманизма. Новым было то, что наряду с изображением индивидуальных

судеб в них все больше внимания уделялось описанию социального окружения.

Среди прочих это достижение особенно явственно в автобиографии бургомистра

Штральзунда Бартоломеуса Застрова (1520—1603).

Книгопечатание. Благодаря изобретению книгопечатания литература накануне

раннебуржуазной революции и во время этой революции приобрела

исключительно важное значение. Быстрое распространение «летучих листков»

и боевых памфлетов — как правило, они печатались в количестве нескольких

тысяч экземпляров — помогало четкому формированию различных идеологических

и политических лагерей. В XV веке в Европе существовало уже около

тысячи печатных мастерских. После 1525 года широкое распространение книгопечатания

способствовало началу «культурной революции, которая охватила

все сферы духовного и художественного выражения и помогала расчистить путь

для будущей окончательной эмансипации угнетенных слоев общества, лишенных

духовности и культуры...» 10. В отпечатанных документах и книгах все

чаще применялся немецкий язык; благодаря этому круг читателей расширился.

Во всех частях германской империи основывались типографии и издательства.

Многие из них оказывали действенную поддержку Реформации.

Так, например, Г. Люфт в Виттенберге отпечатал сто тысяч экземпляров

лютеровской Библии. Многие печатники стремились издавать книги, содержавшие

достижения гуманистической науки. Нередко издатели сами были инициаторами

переводов произведений иноязычной литературы и заботились об

их распространении. При этом все чаще стремились добиться хорошего качества

печати, тщательно набирали тексты и снабжали книги выразительными

иллюстрациями и оформлением. Таким образом, книгопечатание выполняло

еще одну функцию — оно способствовало созданию и распространению эстетических

ценностей.

Без инициативы и достижений тех, кто печатал и распространял литературные

произведения, трудно представить развитие поэтического искусства XVI века

и его огромный читательский резонанс.

130

Литература после Крестьянской войны

Пословицы, басни

и животный эпос

Важную функцию в деле популяризации и усвоения правил как бюргер-

ско-протестантской, так и народной морали выполняли в то время пословица,

басня и животный эпос.

Сборники пословиц. Пословица принадлежит к числу дидактических литературных

жанров, ближе всего она к шпруху. Общедоступность содержания и

образность языка роднят ее также с народной песней. Она всегда неожиданна,

для нее характерна остроумная и меткая игра слов. Как правило, в пословице

обобщается некий жизненный опыт и передается слушателям с назидательной

целью. В XVI веке пословицы получили самое широкое распространение.

Наиболее известными собирателями и издателями немецких пословиц в