1. Метод постановки косвенных вопросов.

Задаете вопросы, второстепенные с точки зрения допрашиваемого, но фактически изобличающие участие лица в данном событии.

2. Использование приёма развёртывания лжи.

Существует также приём пресечения лжи (не даем врать, оперативно пресекаем (или нежно ;))).

НО: Здесь применяется прием развертывания лжи – стимулирование лжи известными приёмами (техника активного слушания, нерефлексивное слушание, уточняющие вопросы, резюмирование...) + Отзеркаливание, эмпатия  мы этому человеку верим!  человек расслабится (думает, что обвёл вокруг пальца) и начинает путаться во лжи, после чего мы резко обнажаем ложь (здесь применяется манипулятивная стратегия).

3. Повторный детализирующий допрос по одним и тем же обстоятельствам.

(применяется только для совершеннолетних).

Этот приём основан на принципе: ложь забывается  канву лжи человек помнит, а детали забывает (юрист ловит на противоречии).

Обоснование: «Мы должны ещё раз всё проговорить!».

НО: юристу нужно хорошо знать мелкие нюансы прошлых показаний! (чтобы самому не запутаться, не сверяться с бумажками и т.д.).

Этот прием не используется при допросе малолетних допрашиваемых (до 11-12 лет)  особенности долговременной памяти у них таковы, что правдивые факты стираются и заменяются вымышленными (фантазии).

4. Создание преувеличенного представления об осведомленности следователя.

Целесообразно проводить в рамках манипулятивной/императивной стратегии.

Должны соблюдаться границы между правомерным и неправомерным воздействием. Например: неправомерное воздействие – «Вот у меня тут есть Ваши пальчики» (юрист нагло врёт); правомерное воздействие – «вот тут лежит заключение эксперта с пальчиками» (юрист не говорит, чьи пальчики!).

5. Внезапная постановка ключевых вопросов, предъявление решающих доказательств.

6. Создание эмоционально напряженных состояний на фоне пренебрежения интересами допрашиваемого перед интересами других участников преступления.

(Юрист больше верит одному из допрашиваемых; у другого возникают эмоции гнева, обиды и т.д.).

7. Отвлечение внимания (зашифрованный/косвенный допрос).

8. Форсированный темп или замедленный темп постановки вопросов.

Форсированный темп  не даем допрашиваемому долго думать.

Замедленный темп  останавливаемся, задаём уточняющие вопросы.

9. Инерция.

Юрист говорит с допрашиваемым на отвлеченные темы. Допрашиваемый, увлеченный разговором о нейтральном, проговаривается о нужном (плавный или резкий переход). Использовать этот приём можно неоднократно.

Особенности допроса в конфликтной ситуации.

Конфликтная ситуация характеризуется активным противодействием допрашиваемых лиц независимо от их процессуального положения, т.е. даются либо ложные показания, либо отказ от их дачи.

Мотивами лжесвидетельства являются: боязнь быть разоблаченным в совершении преступления, боязнь «предать», боязнь мести, стыд, из-за антипатии к следователю, из-за желания скрыть некоторые обстоятельства…

Мотивами самооговора могут стать: ситуация безнадежности, утрата веры в правосудие и законность действий правоохранительных органов при проведении допроса. Однако это могут быть и эгоистические мотивы: признав себя виновным в менее тяжком преступлении есть возможность избежать наказание более тяжкого преступления; при групповом преступлении человек, принявший на себя вину делает остальных участников свободными.

Кроме того, у человека может быть временное помешательство, болезнь.

Если человек умышленно искажает истину – это лжесвидетельство.

По структуре бывает 2 вида лжесвидетельствования: частично прикрывающее правду и полностью состоящее из вымысла.

При допросе таких свидетелей применяют следующие методы допроса:

- метод развертывания;

- метод ассоциативных реакций. Непреднамеренными действиями либо специальными вопросами следователя можно инициировать появление представлений о других фактах по их сходству либо их контрасту. Новые представления о вещах, которые необходимо скрыть сопровождаются вербальными/невербальными психофизическими реакциями. Это конечно же не доказательства, но для следователя может послужить важным фактом. Такими показателями служат уклончивость в ответах, особое беспокойство или замешательство. Особого внимания заслуживает взгляд лжеца – почти не смотрит в глаза, смотрит влево, вниз. Ноги и руки скрещены.

- метод повторного допроса. Задаются те же вопросы, но в другой плоскости. Это рассчитано на то, что человек не заполнил свои ответы на 1ом допросе и ошибется. Начинать такой допрос следует в непринужденной обстановке.

- метод искажения осведомленности следователя. Допрашиваемому демонстрируется повышенная осведомленность, уверенность в тоне, в манерах. Такое поведение нередко дезориентирует допрашиваемого.

- метод постановки косвенных вопросов. Отвечая на косвенные вынужден сообщить правдивые обстоятельства.

- метод предъявления улик.

Применяют на допросах и приемы давления на слабые места. Таки как эмоциональная напряженность, вспыльчивость, что отрицательно влияет на мыслительную способность.

Диагностика и преодоление ложных показаний – центральная проблема допроса и расследования в целом. Универсальных методов психодиагностики лжи не существует. Нет «пробного камня» истины, особых средств экспресс-диагностики лжи. Не являются надежными индикаторами лжи и психосоматические реакции – тремор (дрожание) конечностей, частота дыхания, пересыхание полости рта, сужение или расширение сосудов, выражающихся в побледнении или покраснении кожи лица. Не удается диагностировать ложь и по признакам речи – паузам, интонациям, лексическим особенностям.

Однако ложь не «явление в себе», она распознаваема. В сознании лжеца конкурируют два очага возбуждения – сфера чувственно бедных ложных конструкций и тормозимый субъектом, но непроизвольно функционирующий интенсивный очаг живых образных представлений подлинного события.

Ложь – средство управления поведением людей путем их дезинформации. Лицо, противодействующее следствию и дающее заведомо ложные показания, вступает со следователем в позиционное противоборство, прогнозирует возможные действия следователя, пытается рефлексивно управлять его деятельностью. Лжец оценивает, как его ложные показания будут приниматься, оцениваться и использоваться следователем. При активной, «творческой» лжи лжец стремится создать псевдомодель события, состыковать его элементы, выдумать причинно-следственные связи, привязать их к определенным месту и времени.

Ряд повторных детализирующих вопросов неизбежно приводит к вариациям вымысла, расстыкованности отдельных узлов этой псевдомодели. Чем меньше правды в показаниях, тем успешнее они изобличаются.

Сложнее те случаи, когда подследственное лицо, хорошо знающее обстоятельства дела, вводит в подлинную модель события лишь отдельные ложные детали. Однако даже единственная вымышленная деталь события не может быть охвачена сознанием лгущего во всем многообразии ее проявлений. При повторных допросах эта деталь будет обрастать наспех придуманными особенностями, вызывать усиленную охранительную реакцию, психосоматические реакции³.

Процесс лжи связан со «сшибкой» тормозных и возбудительных процессов, психологическим «раздвоением личности» (что в просторечии называется «нечистой совестью»), формированием в сознании лгущего лица системы охранительных «барьеров» и т.д. Однако позиции лгущего всегда уязвимы. (Так, заявив о том, что ему ничего не известно о расследуемом событии, человек, как минимум, должен указать, где он находился во время совершенного преступления. И здесь неизбежно последует новое утверждение, ложность которого в конце концов может быть обнаружена.)

Стереотипные, заученные ложные показания выдают себя косной неизменностью, тогда как образные представления имеют соответствующую динамику. Одна и та же стереотипная речевая формулировка в показаниях нескольких лиц – как правило, свидетельство сговора о даче ложных показаний. Лгущий утрирует свое «незнание», это также изобличает его. Кроме того, лгущего всегда подстерегает незнание хода расследования, имеющегося объема доказательств.

Преодоление установки допрашиваемого лица на дачу ложных показаний требует от следователя анализа мотивов лжи и прогнозирования тех побуждений, которые могут привести к «раскрытию» данной личности, прогнозирования ситуации, в которой человек сделает откровенные признания. Необходимо также определить границы зоны контроля (какое содержание скрывается, камуфлируется ложными утверждениями, какие сведения лицо может считать непоправимой утечкой информации).

Диагностируя ложность показаний, следователь может избрать одну из двух тактических возможностей:

• изобличить лжеца при его первых попытках ввести следствие в заблуждение;

• позволить лжецу дать ложные показания и затем изобличить его.

Выбор соответствующей тактической позиции обусловлен личностными качествами допрашиваемого, его моральной чувствительностью к разоблачительным действиям следователя.

Однако изменение показаний и правдивое признание – психологически трудный процесс, связанный с изменением установочной позиции, мотивационной переориентацией, ломкой сложившегося стереотипа, эмоциональным напряжением. Переход от лжи к правде связан с внутриличностным конфликтом – борьбой с собой. Своевременное определение этого состояния обвиняемого, убедительное аргументирование целесообразности правильного выбора – одна из тактических задач следователя. Человеку необходима психологическая помощь в его движении от лжи к правде. (Следует учитывать, что неправдивые показания иногда могут давать и невиновные лица, стремясь «эффективно» доказать свою невиновность. Ложь не всегда свидетельствует о виновности человека. Ложные показания могут давать и лица экзальтированные, стремящиеся оказаться в центре событий, привлечь к себе внимание.)

Поскольку в сознании лгущего конкурируют две психические модели – модель подлинных событий и псевдомодель, он постоянно находится в состоянии повышенного психического напряжения. Это обусловливает и определенные срывы – проговорки, неадекватные действия.

В процессе расследования преступники используют систему средств дезинформации. Дезинформация – фабрикация заведомо ложных провокационных сведений с целью ввести в заблуждение тех, кто пользуется этими сведениями.

Разновидностями дезинформации (фальсификации) являются:

• сокрытие – действие с целью исключения выявления признаков преступления и личности преступника;

• маскировка – действие с целью затруднения распознания признаков преступления; утаивание истинных намерений преступника;

• инсценировка – искусственное создание какой-либо обстановки с целью введения следствия в заблуждение;

• демонстрация – броское вызывающее поведение с целью отвлечь внимание следствия от других существенных для расследования явлений;

• ложное алиби – ложное отрицание присутствия на месте преступления в момент его совершения.

Внося искусственные изменения в реальную взаимосвязь событий, фальсифицируя их, преступник неизбежно допускает просчеты, и профессиональный следователь опознает искусственность предлагаемых ему сведений.

Одно из универсальных средств противодействия преступников следствию – создание ложного алиби. Как известно, алиби (от латинского «alibi» – в другом месте) в уголовном процессе означает обстоятельство, исключающее пребывание обвиняемого (подозреваемого) лица на месте преступления в момент его совершения. При расследовании преступлений, характер которых обусловливает присутствие преступника в определенное время на определенном месте (убийство, телесное повреждение, кража, грабеж, разбой, поджог и др.), алиби подлежит доказыванию. Вывод о совершении преступления данным лицом будет необоснованным, если алиби подтверждается или хотя бы не исключается. Проверка алиби (и соответствующей контрверсии – ложного алиби) – тактическая операция, требующая психологического анализа поведения человека.