2.2 Роль песнопении Романа Сладкопевеца в развитии христианской гимнографии.

В творчестве святого Романа прослеживается влияние Ефрема Сирина. Преподобный Ефрем ставил перед собой ту же задачу, что и его греческие предшественники: он тоже противостоял ересям и формулировал для своих читателей (слушателей) богословское учение Церкви. Но арсенал средств, которым он пользовался, был иным: он облекал богословские истины не в доспехи четких догматических дефиниций, а в пестрый наряд поэтических символов и метафор. За различием в выборе средств стояло и различие в самом богословском методе. Для Ефрема богословие — не попытка что-либо определить или обосновать; богословствовать для него не значит говорить о Боге или размышлять о Боге; богословствовать — значит воспевать Бога в молитве. Истины христианской веры должны быть не столько осмыслены, обдуманы, определены и обоснованы, сколько пережиты верующим в молитвенном опыте.

Такой же подход будет характерен для византийских гимнографов последующего периода, в числе которых первое место занимает преподобный Роман Сладкопевец. Эта легендарная личность стоит у истоков создания годового круга православной литургической поэзии. Его композиции легли в основу многих богослужебных текстов, употребляемых в Православной Церкви.

Преподобный Роман был знаком с творчеством Ефрема Сирина и многое заимствовал у него как в области поэтического мастерства, так и в плане развития отдельных литературных сюжетов и богословских тем. Сочинения Ефрема были известны Роману не только в греческом переводе, но и в сирийском оригинале. В одинаковой степени владея обоими языками, преподобный Роман сумел в своем творчестве ассимилировать достижения семитской гимнографической традиции и перенести их на византийскую почву. Результатом этого явился своеобразный поэтический стиль, в котором переплелись элементы народной греческой поэзии и традиционных для сирийской поэзии жанров.

Хотя основная часть поэтического наследия Романа Сладкопевца не сохранилась в богослужении Православной Церкви, влияние этого поэта на формирование всего круга литургических текстов трудно переоценить. Своими кондаками, посвященными различным датам церковного календаря, он как бы задал тон многим произведениям последующих поколений византийских гимнографов: в созданных ими канонах и стихирах разрабатываются те же темы, что и в кондаках Романа. Поэтому его можно по праву считать отцом византийской церковной гимнографии.

Одной из наиболее характерных особенностей кондаков Романа Сладкопевца является наличие в большинстве из них сюжетной линии, которая предполагает участие нескольких действующих лиц, вступающих в диалоги либо с автором, либо друг с другом. Создавая эти диалоги, Роман не ставит перед собой задачу воспроизвести исторические события в максимальном приближении к тому, как они в действительности могли происходить: скорее, он дает некое иконографическое воспроизведение этих событий, влагая в уста своих персонажей те слова, которые соответствуют богословскому содержанию описываемого события, а не те, которые этими персонажами были бы произнесены в реальной обстановке. В кондаках Романа все действующие лица той или иной драмы заведомо знают ее конечный итог; более того, отрицательные персонажи как бы сознают свою неправоту и своими словами лишь еще более ее подчеркивают.

VI-VII веках кондаки преподобного Романа пользовались большой популярностью, однако начиная с VIII века их стали постепенно вытеснять из богослужения новые жанры литургического творчества, в частности каноны: от прежних кондаков в богослужении остались, как правило, только вступительные строфы.

После вытеснения кондаков из литургического обихода термином «кондак» стали называть те вступительные строфы кондаков, которые сохранились в богослужебных книгах. Развитием жанра кондака (в том понимании, в каком этот термин использовался в эпоху Романа Сладкопевца) стал знаменитый «Акафист Пресвятой Богородице»: его автором некоторые ученые считают преподобного Романа. По образцу этого акафиста впоследствии были созданы другие акафисты — Иисусу Сладчайшему, святителю Николаю, многим святым.

Среди литургических творений преподобного Романа Песнописца (или, как мы его чаще называем, преподобного Романа Сладкопевца) кондак на Сретение Господне пользовался всегда особой известностью. На это указывает то обстоятельство, что данный кондак дошел до нас полностью в большом числе рукописей, в которых заметны следы трех редакций.

Около великих художников всегда оказываются "попутчики", а затем последователи. Сам этот факт является подтверждением всеобщего признания их гениальности. У Романа Сладкопевца были тоже попутчики: Анастасий, Дометни, Кириак. Спустя сто лет после смерти св. Романа ему подражал преп. Андрей Критский; 4-я песнь его Великого канона написана под непосредственным влиянием кукулиона поэмы св. Романа "На Распятие" - "Душе моя, душе моя", и сам этот кукулион занял место в каноне после 6-й песни, как кондак. В IX веке преп. Феофан Начертанный (ок. 850 г.), подражая св. Роману, написал канон на Благовещение в форме диалога между Архангелом Гавриилом и Богородицей.

Роман Сладкопевец или Мелод с полным правом считается "величайшим поэтом византийского времени" (Крумбахер), или, как его называл Буви, "Пиндаром ритмической поэзии". Его историческая судьба поистине трагична. Создавая в церковной поэзии совершенно особый тип песнопений, отличаясь невероятной плодовитостью и сияя в свое время исключительно ярким светом, он потом не только должен был уступить свое место в церковной поэзии, будучи вытесненным пришедшим ему на смену иным типом песнетворчества, канонами, но и сам был совершенно забыт.

Правда, благодаря открытию Питра, трудам Мааса, Криста, митр. Софрония Евстратиадиса и др. Роман Сладкопевец вошел так сказ. теперь в моду, и им все больше интересуются; но, конечно, это интерес только научный, а творчество его, его бессмертные кондаки умерли для церковного употребления. Реставрировать это невозможно и бесполезно, как и всякая реставрация. Они могли бы возродиться, если бы это исходило органическим путем, от соборного творческого начала церковной жизни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходя из проделанной работы, можно осуществить следующие выводы: вся жизнь Романа Сладкопевеца была литургической жизнью во Христе. Он не обладал прирождённым талантом к гимнографии и песнопению, но искренняя вера помогла ему обрести это умение и принести в церковную жизнь одну из важных частей в древних богослужениях – кондак. С того самого момента, когда он взошёл на амвон храма Пресвятой Богородицы в Константинополе, и спел известный кондак: «Дева днесь Пресущественного рождает…», литургическая жизнь христианской церкви – изменилась.

Кондаки преподобного Романа представлял собою самостоятельное и большое поэтическое произведение, так сказать, целую богословскую поэму. Это были многострофные произведения. В начале такого произведения полагался — своего рода предисловие, вводящее слушателей в содержание данного произведения. Заканчивался— краткой фразой, которая в дальнейшем служила окончанием для всех строф.

Метр стихосложения кондаков св. Романа сложный и своеобразный, это заключалось в том, что все строфы произведения во всех строках стихосложения должны были иметь одинаковое количество слогов и акцентация сильных слогов должна быть во всех строфах на том же месте.

Любое творчество, в том числе самые гениальные произведения, создается на основе достижений культуры предшествующего времени. Видя всю многогранность работ Романа Сладкопевеца, мы понимаем, что это не может быть следствием одного религиозного экстаза, тематика его работ была заимствована главным образом из Евангелия и частично из других книг Священного Писания, а также из сказаний о святых мучениках и "Житий" святых, также он использовал творения отцов Церкви - святых Василия Великого, Григория Нисского и др.

Творчество преподобного Романа не было абстрактным. Его произведения создавались не только ради эстетического наслаждения любителей поэзии, это был отклик художника на волновавшие его современников проблемы церковной и общественной жизни.

Но святой Роман и сам был не только великим поэтом, а ещё и святым. Его кондаки — это не только блестящие инсценировки, но и богословие. Именно это богословие, без остатка растворённое в его поэзии, делало её одновременно и вечной и необычайно актуальной. Так, на бушевавшие в то время монофизитсткие споры, он ответил поэмой «Мария м волхвы», в которой создал глубоко психологический образ Марии-Матери и тем утвердил человеческую природу Богочеловека. Богословие его было в основе своей нравственным богословием.

БИБЛИОГРАФИЯ

Аверинцев С.С. Византийская литература // История всемирной литературы. – М.: Наука, 1984. – Т. 2. С.426–428.

Аверинцев С.С. Литература // Культура Византии: IV – первая половина VII в. – М.: Наука, 1984. С. 318–327.

Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. – М.: Наука, 1977.

Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской культурной традиции. – М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. С.244–251.

Аверинцев С.С. Роман Сладкопевец // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А.А.Сурков. – М.: Советская энциклопедия, 1962–1978.

Аверинцев С.С. Роман Сладкопевец // Памятники византийской литературы IV–IX веков. – М.: Наука, 1968.

Бахметева А.Н. Рассказы из истории христианской церкви от 1–го до 11 века: Чтение для детей старшего возраста. – Б.м.: Свято–Успенский Псково–Печерский монастырь, 1994. – Ч. с.103.

Брок С. От Ефрема к Роману // Богословский сборник. – М.: Православный Свято–Тихоновский богословский институт, – Вып. 8.

Василик В.В. Жизнь и творчество св. Романа Сладкопевца // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято–Тихоновского Богословского института. – М., – 2000.

Васильев А.А. Время жизни (хронология) Романа Сладкопевца // Византийский временник. – М., 1901. – Т. 5.

Васильев А.А. О греческих церковных песнопениях // Византийский временник. – М., 1896. – Т. 1.

Иоанн Мейендорф. Византийское богословие: Исторические направления и вероучение. – М.: Когелет, 2001. С.58–59, 220–221.

Каждан А.П. Книга и писатель в Византии. – М.: Наука, 1973. С.125–127.

Куломзина С. Рассказы о святых. – М.: Паломник, 1996. 2069. 2070.Скабаланович М.Н. Толковый типикон. – М.: Паломник, 1995. – Вып. 1. (Репринт). С.366–368.

Платон, игумен. Кондак преподобного Романа Сладкопевца на Богоявление // Журнал Московской патриархии. – 1983. – № 12.

Роман Сладкопевец // Христианство: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С.С.Аверинцев. – М: Большая Российская энциклопедия, 1993–1995. – Т. II.

Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. Т. III: Святой Восток. – Части 2 и 3. – М.: Православная энциклопедия, 1997. (Репринт). – С. 406 – 407.

Успенский Н.Д. Св. Роман Сладкопевец и его кондаки // Журнал Московской патриархии. – 1966. – № 11; 1967. – № 1.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Исторический обзор песнопевцев и песнопений греческой церкви: (Репринтное издание). – Свято–Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С.167–173.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Историческое учение об отцах Церкви / Репринтное издание в 3–х томах. – М.: б.и., 1998. Т.3. С.117–120.