IV. Интересные факты

-Венгерская рапсодия №2 Листа звучит в одном из мультиков «Том и Джери» (получил Оскар). Именно после просмотра этого мультика двухлетний Ланг Ланг (сейчас один из самых знаменитых пианистов мира) полюбил фортепиано и захотел стать пианистом.

-В 1842 году Ференц Лист в 24 часа выслан из Петербурга. Кроме того, полицмейстер сообщил ему высочайшую волю: Лист не должен больше приезжать в столицу России никогда.

Дело в том, что на выступлении Листа в Петербурге собралось самое изысканное общество, в зале присутствовал и сам император Николай I. Во время концерта он стал довольно громко разговаривать со своими адъютантами. Лист прервал игру.

— В чём дело? Почему вы перестали играть? — спросил Николай и, нетерпеливо махнув рукой в сторону рояля, добавил: — Продолжайте.

— Когда говорит царь, остальные должны молчать, — вежливо, но решительно ответил Лист.

Император извинился и дослушал концерт в молчании. Однако, сразу после выступления, Листа поджидал полицмейстер.

-Есть также данные, что Ференц Лист был масоном и входил во франкфуртскую масонскую ложу «Единство».

"Его современники отмечали, что у него были «костлявые, тонкие длинные руки». Григ, вспоминая Листа, говорит о его «длинных паукообразных пальцах». Длина пальцев Листа, как это видно на сохранившемся гипсовом слепке его правой руки, следующая: первого — 7 сантиметров, второго —11, третьего — 12, четвертого — 11,5 и пятого — 8,754. Очевидцы отмечают еще два анатомических признака: «Пальцы у него длинные, а рука маленькая». На две октавы.

V. Заключение

А. П. Бородин о Ф. Листе.

Стоило Листу снова поселиться в Веймаре, как этот маленький немецкий город начал переживать новый подъём музыкальной жизни. Пианисты и пианистки (многие из них первоклассного дарования) стекались в эту музыкальную “Мекку” со всех концов Европы. Вокруг Листа сплотилась многочисленная группа учеников: Э. Д’Альбер, А. Зилоти, Сгамбати, Софья Ментер, В. Тиманова – всё это в будущем выдающиеся мастера фортепианного исполнительства. А. Бородин, неоднократно посещавший Листа в Веймаре, пишет о своих воспоминаниях: “…вместе с весенними птицами налетают туда с разных сторон света ”Lisztianer” и ”Lisztianerinnen”, как там называют листовскую учащуюся молодёжь. В это время, и в течение всего лета, поезда привозят сюда и отвозят обратно массу гостей, поклонников и друзей Листа, разных тузов музыкального и вообще художественного мира. Веймар – маленькие Афины Германии – оживляется. Вместо обычных чопорных гофратов “не у дел”, в перчатках и цилиндрах, - на улицах появляются молодые лица самых разнообразных типов, полустуденческие, полуартистические фигуры. Вместо зимней мертвящей скуки и гробового молчания раздаётся весёлый, иногда даже бесшабашный смех, говор и пение на различных языках: немецком, французском, английском, русском, польском, венгерском, чешском и т.д. Из открытых окон льются целые потоки фортепианных звуков: - это “Lisztianer”и “Lisztianerinner”, несмотря на прелестную погоду и убийственную жару, с увлечением и упорством преодолевает разные виртуозные трудности фортепианной игры ”высшей школы”.”

Давно не выступая публично в больших концертах, Лист много и охотно играл у себя дома среди своих учеников, близких и друзей. Традиционными стали воскресные утренники (Matinees) у Листа, в котором играл он сам, играли и другие пианисты – его ученики. Из краткого описания Бородиным игры Листа становится ясно, что к старости она претерпела значительные изменения, - романтический пыл молодости остыл, кроме того, данную аудиторию не нужно было поражать виртуозностью блеском и внешними эффектами. Здесь царила атмосфера глубокого понимания большого, настоящего искусства. “Кстати об его игре, - пишет Бородин, - вопреки всему, что я часто слышал о ней, меня поразила крайняя простота, трезвость, строгость исполнения; полнейшее отсутствие вычурности, аффектации и всего бьющего только на внешний эффект. Темпы он берёт умеренные, не гонит, не кипятится. Тем не менее, силы, энергии, страсти, увлечения, огня – несмотря на его лета – бездна. Тон круглый, полный, сильный; ясность, богатство и разнообразие оттенков – изумительные”. Несмотря на приближающуюся старость, Лист не утрачивал своей кипучей энергии и всегда был душой всех музыкальных событий. В 1870 году по случаю столетия со дня рождения Бетховена он руководил в Веймаре музыкальными празднествами “Всеобщего немецкого музыкального союза” и продирижировал Девятой симфонией Бетховена.

Он проявлял такой же, как и прежде, живой интерес к новой музыке, особенно к новым национальным школам, поддержал норвежца Грига в его творческих начинаниях, приблизил к себе испанца Альбениса, испытавшего в своей фортепианной музыке значительное влияние Листа.

Продолжая, как и прежде, пропаганду творчества Вагнера (несмотря на отдельные моменты личных расхождений двух великих друзей-музыкантов), Лист принимал непосредственное участие в организации вагнеровского театра в Байрейте и присутствовал там на торжественном представлении тетралогии “кольцо нибелунга” в 1876 году.

А. О. Тутуров о Ф. Листе.

Хочется добавить пару слов о моём кумире, Ференце Листе, после сказанного во вступлении.

Безусловно, Ференц Лист вызывает у многих восхищение не только как композитор и пианист, но и как человек. Известный факт, что, ведя активную концертную деятельность, пианист никогда не оставлял без внимания свою музыкальную школу, в которую съезжались ученики со всего мира. Каждый мечтал разобрать хотя бы один этюд с этим высокопрофессиональным педагогом. Что уж там, я бы с радостью поучился у Листа, ведь как рассказывают современники, у него всегда было весело, хоть и все трудились в поте лица, миллионы раз проигрывая гаммы и другие упражнения для техники. Но говорят, что русские музыкальные школы самые лучшие в мире. Я соглашусь с этим, потому что в нашей школе работают превосходные педагоги. Спасибо им за всё.

Ференц Лист был очень открытым и общительным человеком. У него было много друзей, знакомых. Особенно меня впечатлил случай, когда пианист на грубость самого Императора Николая I очень достойно ответил, он и не нагрубил, и не выразил своё превосходство, ставя царя на место (уже рассказывал об этой истории выше). Ференц именно ответил. Эта смелость и высокие моральные качества являются примером для уважения Листа. Ни один человек на свете не поступил бы так. Они бы испугались “грозного императора” и его “кару небесную”, но не Ференц.

Ференц Лист жил в очень тяжёлое время. Множество катаклизмов, революций; критик самого пианиста. И со всем этим приходилось жить. До сих пор не могу понять, за что Глинка так возненавидел пианиста? Лист ему не грубил, не критиковал его творчество,… тогда за что он должен был читать комментарии русского композитора о том, что его музыка является ни чем иным как “какофонией”?! Этот момент видимо нужно разъяснить:

КАКОФОНИЯ, жен. (греч. kakos дурной и звучу), Негармоническое, режущее слух сочетание звуков, неблагозвучие.

Негармоничное? Если в прямом смысле понимать, тогда у Листа всё построено на гармониях. Есть даже Трансцендентальный этюд ”Вечерние гармонии”. А если понимать гармоничный как приятное для слуха, то у композитора вся музыка приятно, будь то даже Мефисто-вальсы. Просто нужно слушать исполнение пианистов уровня Дениса Мацуева.

Режущее слух? Ничего подобного! Если Глинка не замечает плавности в музыке Листа, может, он просто не слышал Ноктюрн “Грёзы Любви”? Только этим можно объяснить мнение российского композитора.

Я не хочу оскорбить этим анализом М. Глинку, просто его слова кинуты на ветер, неправдивы и необдуманны.

В заключение можно сказать, что Ференц Лист именно тот человек, благодаря которому я, ходя на уроки музыки, мечтал о концертных выступлениях и огромных залах консерваторий, Англии и Америки. И о том, как буду под Симфоническую поэму № 7 “Звуки празднества” путешествовать по миру, как когда-то путешествовал Ференц Лист, сочиняя свой знаменитый музыкальный сборник “Годы странствий”. =))