Тема 2.2. Вплив класицизму на основні напрямки дизайну

1. Класицизм у дизайні середовища.

2. Стиль ампір, як завершення розвитку класицизму.

3. Еклектика. Псевдокласика. Псевдоготика.

4. Розвиток реклами у ХІХ столітті.

1.Класицизм у дизайні середовища.

Во второй половине XVIII века под влиянием идей Просвещения возобновляется интерес к античности. Сначала во Франции, а затем и в других странах наступает эпоха классицизма./2, с.47/

КЛАССИЦИЗМ (от латинского classicus — образцовый), стиль и направление в литературе и искусстве 17 — начала 19 вв., обратившиеся к античному наследию как к норме и идеальному образцу. Сложился в 17 в. во Франции. Стремился воплотить представления о разумной закономерности мира, о прекрасной облагороженной природе, возвышенные героические и нравственные идеалы.

Архитектуре классицизма присущи четкость и геометризм форм, логичность и ясность планировки, сочетание гладкой стены с ордером и сдержанным декором; изобразительному искусству — строгое развертывание сюжета (ведущий — исторический жанр), ясность и уравновешенность композиции, сдержанное цветовое решение. /1/

Стены помещений, выдержанные в строгой колористической гамме, расчленяются пилястрами на симметричные плоскости. Архитектурные карнизы и тяги делаются тонкими и плоскими. Строгая симметрия и упорядоченность сменяет живое движенье форм рококо. Вместо затейливой игры завитков и раковин на стенах появляется строгая классическая орнаментация в виде гирлянд, розеток, медальонов, располагавшихся в определенном ритмическом чередовании. /2, с.47/

Окружающий человека мир предметов делается все разнообразнее и совершеннее. Широкое распространение получает дешевая и практическая фаянсовая посуда. Из фарфора, который научились производить в Европе, делают не только красивую и удобную посуду, но и массу домашних мелочей — игольники, табакерки, курительные трубки, флаконы и т. п. /2, с.48/

Глубокое проникновение в сущность античного искусства повлияло на формообразование решительно всех предметов — больших и малых.

Прежде всего стало ощущаться разделение предмета на его основные части. После слитности рококо, когда переход от одной конструктивной части к другой был буквально не­уловим, мы их без труда различаем и мысленно складываем в одно целое, как складывают буквы в слова, а слова в фразы. Стыки этих частей обозначались по-разному: у стульев и кресел, например, акцентировались места соединения ножек и сиденья. Нечто подобное встречается в классической архитектуре, где на стыке колонны и балки ставилась капитель.

Подлокотники кресел почти всегда отделялись от сиденья, как и сиденье от спинки, которая получала свою самостоятельную форму. У письменных столов и комодов четко выделялись ящики и створки дверок; их очертания не терялись в орнаментальном уборе, как это было в недавнем прошлом.

Посуда эпохи классицизма также стала приобретать строгие четкие очертания, в ней ясно ощущались основные ее части: крышка, ручка и носик у кофейника, например. Декоративным вазам была возвращена традиционная классическая форма с ее ясно очерченными основанием, туловом, шейкой, ручками.

Потеря слитности частей в мебели, посуде, да и в любом другом предмете, вовсе не разрушала единство внешней формы. Эта форма обладала целостностью и композиционной слаженностью. /2, с.49-50/

Материалу стали возвращать его природные качества, подчеркивать их. Дерево — подлин­ную основу мебели — стали реже золотить и красить; естественная красота его текстуры только оттенялась накладками из бронзы и керамики. Свойства металла, фаянса или фарфора стали выявляться в формах посуды. Это особенно бросалось в глаза, когда создавались большие комплексы, очень характерные для эпохи классицизма.

Много поистине замечательного было сделано в этот период в России. Были сооружены великолепные ансамбли в усадьбах Кусково и Останкино под Москвой, в Павлов­ске, Царском Селе, Гатчине под Петербургом.

Замечательным архитектором Чарлзом Камероном (1730— 1812) в Павловском дворце была спроектирована «нижняя столовая», а для Екатерининского дворца (в теперешнем городе Пушкине)—«Зеленая столовая», «Китайский кабинет» и многое другое.

К сожалению, время мало что сохранило, но проектные листы другого замечательного зодчего того времени — Андрея Воронихина (1760—1814) дают представление о том, как задумывались предметы внутреннего убранства — светильники, подвесные масляные лампы, декоративные вазы, экраны для каминов и т. п. В теперешней экспозиции музея Павловского дворца можно увидеть изящнейший прибор для умывания — чашу и кувшин из хрусталя и металла, спроек­тированные А. Воронихиным и выполненные в петербургских мастерских.

Если до конца XVIII века влияние французской культуры на художественную жизнь Западной Европы было решающим, то с этого времени на авансцену выдвинулась Англия. Здесь раньше других стран произошла промышленная революция, повлекшая за собой глубокие изменения в общественной жизни. Наметился отход от дворцовой уникальности, промышленная и ремесленная продукция, основанная на использовании последних изобретений и новой технологии, стала более массовой.

Так, совершенно новое направление получила керамика. Это направление связано с именем Джозайя Веджвуда (1730—1795). Он был изобретателем новой технологии и но­вых материалов. Его изделия (рис. 39) имели матовую поверхность, окрашенную солями металлов в голубоватые, оливковые, желтоватые тона. На этот фон накладывались тонкие белые изображения, имевшие чаще всего какой-либо античный прообраз. Изделия Веджвуда, исполненные благородства и тонкого вкуса, завоевали всеобщее признание. Трудно переоценить вклад в мировое предметное искусство английских мастеров того времени — Роберта Адама (1728—1792), Джоржа Хеппльуайта (ум. в 1786 г.), Томаса Шератона (1750—1806).

Адам был архитектором, автором многих известных построек и образцов мебели. Любое его произведение — не только интерьер, но и предмет меблировки (стол или кресло, консоль или комод) — имело ярко выраженный архитектурный характер. Книжный шкаф Адама, например, с полным правом можно сравнить со зданием. Глухой его низ напоминает цоколь, основную его часть увенчивает украшенный гирляндами карниз, подобно тому как завершается фасад дома. Вместе с тем это не просто внешнее подражание архитектуре — здесь все закономерно и основано на логике./2, с.50-51/

Хеппльуайт сначала был только исполнителем проектов Адама, но постепенно стал обретать самостоятельность как конструктор-художник. Особо примечательными были его стулья и кресла. Они обычно имели простые ножки и сиденья, а вся красота и примечательность их была в спинке — всегда ажурной, в форме щита или наложенных один на другой овалов. Его тонкие структуры, иногда чисто геометрические, иногда напоминающие растительные формы, создавали надежную опору для спины сидящего человека. Здесь главным было конструктивное решение.

Важнейшей чертой творчества Шератона, другого последователя Адама, была необычайная изобретательность в проектировании, по существу, новых, форм мебели. Им создаются самые разнообразные столы для кабинетов, столовых и гостиных — круглые, квадратные, на одной ножке и на четырех, иногда складывающиеся, иногда на роликах. Для женщин были созданы остроумные варианты столиков для руко­делия со всякого рода удобными приспособлениями, местом для ткани, инструментов и т. д. Шератону принадлежит также изобретение вращающейся емкости для книг, нашедшей, как и многие другие его предложения, применение в современной практике.

Адам, Шератон и Хеппльуайт выпускали альбомы проектов мебели, которая широко тиражировалась мебельщиками-ремесленниками. Недаром Англию той эпохи называли страной разумного комфорта. /2, с.51-52/

Сложнейшие головоломные трансформации вещей являлись зачастую практически нецелесообразными, пустой забавой. Увлечение хитроумными устройствами было связано с «модой» на технику, с интересом к технике, которая стала завоевывать умы людей.

В это время происходят громадные сдвиги в промышленности. Новейшие машины, станки уже мало чем напоминают своих предков — ремесленные орудия, они все более усовершенствуются и усложняются. С другой стороны, начинается естественный процесс их осмысления, стандартизации. Машины изготовляют уже не одиночные ремесленники: в начале XIX века налаживается массовое производство совершенно одинаковых станков, изделий. Человечество начинает осваивать их серийное производство.

Стремительное и успешное производство машин увлекало их создателей именно своей технической и экономической стороной, вопросы эстетики формообразования, художественного вкуса в этом процессе были, казалось, совсем забыты. Но даже помимо воли людей стиль эпохи по-прежнему сказывался и в машинах. Станкам эпохи классицизма свойственны характерные черты этого стиля — конструктивная ясность, четкий ритм членений, геометризм плоскостей. /2, с.52-53/