МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет психологии

Р. В. Шамолин

ПСИХОЛОГИЯ МАСС И ЭЛИТ Учебное пособие

Новосибирск 2004

ББК Ю 955 я 73-1 УДК 159.9:1 Ш 194

Шамолин Р. В. Психология масс и элит: Учеб. пособие / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2004. 50 с.

ISBN 5-94356-188-9

В учебном пособии представлен краткий обзор проблематики по во­просам современной массовой и элитарной психоструктуры. Затронуты социальные, культурологические и философские концепции как гумани­стической, так и постмодернистской мысли. Дано изложение классических концепций психологии масс и элит. В целом работа может быть охаракте­ризована как критический анализ основ современной цивилизации.

Предназначено для студентов психологических факультетов, но может представлять интерес также для философов, социологов и всех, кто следит за проблемами нашего времени.

Рецензенты

д-р филос. наук, проф. В. И. Супрун,

д-р филос. наук, проф. В. Н. Карпович,

канд. психол. наук, доц. О. Н. Первушина,

канд. психол. наук, доц. Б. М. Хорошилов

ISBN 5-94356-188-9

О Новосибирский государственный университет

Предисловие

Актуальность обращения к данной тематике обусловлена характером современной эпохи, где наиболее активными социальными субъектами выступают не личности, не этносы, но массы и элиты. Эти образования выстраиваются по сложной, но вполне отчетливой психологической струк­туре, которая, в свою очередь, основана на сдвиге ценностных и смысло­вых мотиваций, связанном с гуманистической концепцией жизни. Гума­низм, ознаменовавший переход истории и культуры в полосу Нового вре­мени, выдвинул идею свободного, разумного и самодостаточного челове­ка. Но парадоксально, что самой адекватной формой реализации свободы и разума признается социальная жизнь и ориентация на максимальную общественную легитимность. Индивид утверждает свой жизненный и смысловой статус через признание собственной значимости в глазах дру­гих индивидов. Таким образом, идея самодостаточности оказалась в корне зависимой от позитивности коллективного восприятия. И это обусловли­вается не столько возросшей силой общественного мнения, сколько безос-новностью самих идей «чистой свободы» и «чистого разума».

Лишенные прежних традиционно-метафизических оснований, эти идеи оказались невесомыми абстракциями и только принятие в обиход общест­венной жизни придало им устойчивость. Неизбежным следствием данного утверждения через коллективность оказалась профанация идей; «свобода» и «разум» сохранили свою ценность лишь в контексте соответствия инте­ресам и нуждам наибольшего количества индивидов. De facto, мнение ко­личества, массы и стали универсальной гуманистической ценностью, за­дающей модальность самореализации «свободного» и «разумного» инди­вида. Все это подтверждается картиной современной жизни, где форми­рующую роль играют такие социальные и психологические образования, как «массовая информация», «массовое мнение», «массовое сознание», «массовая культура».

Характерно, что легитимные элитные группы современного социума состоят в прямой зависимости от соответствия массовым запросам. Со­держание современного лидерства является ничем иным, как проекцией потребностей и настроений толпы.

В отличие от традиционно-метафизической эпохи, элитарные

ценности современного сознания не отличаются от ценностей коллек­тивистских; они лишь координируют последние и создают для них все более положительные условия.

По сути, массовая и элитарная психология есть одна и та же психоло­гия, базисом которой служит гуманистическая парадигма, укоренившаяся

в сознании и подсознании человека Нового времени в такой степени, что уже давно обрела качества мифа. В попытках критически осмыслить фе­номены массовой и элитарной психологии мы неизбежно обращаемся к их мифологическим первоистокам, которые выражают себя не только в диа­лектике социального, но и в диалектике литературы и искусства. Для ис­следования данных феноменов и их причин предлагается настоящее учеб­ное пособие.

Глава I. Гуманизм и деструкция

# /. Гуманизм - это конформизм

Гуманизм в качестве системы ценностей может нести созидательный смысл только для мировоззрения в стиле коллективизма и для основанных на коллективизме идеологем; как только гуманизм соприкасается с бытием личности, вся его внешне благополучная конструкция распадается и взгля­ду предстает хаос волевых импульсов, пространство первобытной свобо­ды. Другими словами, гуманизм жизнеспособен как оправдание опреде­ленной системы человеческих отношений, но он лишается адекватности, когда его ставят на безотносительные весы бытия личности. Гуманизм не выдерживает сопоставления с такими категориями, как свобода, любовь, страдание, творчество, истина, которые есть вещи-в-себе и как таковые превосходят статус договорных отношений по поводу того, что считать вещами-для-нас.

Наиболее подходящий синоним для гуманизма - это конформизм как договоренность о том, что считать дозволительным человеческим отноше­нием друг к другу. По справедливому определению А. Ф. Лосева, гума­низм есть система общественно-политического и гражданского свободо­мыслия и как умственное движение он носит не философско-теоретический, но общественно-прикладной характер \

Гуманизм - это овнешнение бытия человека в соответствии с бытием об­щества. В его парадигме бытие отдельного индивида рассматривается как необходимая дань, которую каждый должен нести на процветание общест­венного целого: эта установка господствует в ментальном пространстве евро­пейской истории от классической до современных эпох. Так, И. Г. Фихте го­ворит, что личность должна быть принесена на алтарь истории рода, ибо только род является подлинным субъектом существования. Ж. П. Сартр ут­верждает, что мы можем желать свободы себе только имея ввиду свободу всех: моя свобода и свобода всех состоят во взаимозависимости.

Гуманистическая идеология есть не просто внешнее соответствие ин­дивида обществу, но еще и внутренний закон, имплицирующий коллекти­визм в индивидуальное сознание и подсознание. Это гуманистический мо­ральный императив, который в свое время был сформулирован И. Кантом: поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать всеобщим законом.

По сути, человек попадает в ситуацию тотального контроля со стороны как реального, так и виртуального, метафизированного коллектива. Жизнь проходит под установкой «что скажут другие». По Канту, жизнь человека

¹ Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1998. С. 109, 375.

сама по себе есть нечто мало достойное, но в одном своем качестве она обладает подлинной святостью - она есть часть жизни человечества.

Индивид оказывается тотально идентифицированным с областью леги­тимных отношений, оценок, связей и предложений, с той повседневной многообразностью, которая есть общепризнанный продукт восприятия «нормального человека». Этот так называемый «нормальный человек» связан своим существованием с определенным набором ролей, выражаю­щих воспитанную в нем и ставшую подсознательной адаптивность с дру­гими «нормальными людьми». Или же эти роли принимаются им исходя из субъективной предпочтительности, из желания выглядеть оригиналь­ным. Впрочем, как отмечает М. Хайдеггер, в стремлении отличиться от других человек оказывается у них «на посылках», так как в этом стремле­нии он избирает средства, которые будут замечены другими; он ориенти­рован на то, что они скажут или почувствуют по поводу его оригинально­сти. Он вовлекается в общепринятую «игру различий».

Из более или менее устойчивого союза легитимных ролей возникает персона, с которой мы без особенных сомнений отождествляем свое Я. Собственно, наше Я оказывается тем эмоционально-волевым предпочте­нием, которое мы отдаем общепризнанным феноменам наличной жизни. Как персона, человек интересуется не тем, кто он есть, а тем, что он собой представляет. Критерием самоидентичности выступает форма представ-ленности, зафиксированная в глазах других людей как в субъекте пред­ставления. Тем самым Я отдает свое предполагаемое ядро в распоряжение коллективного субъекта представления, в распоряжение принципа «что скажут люди». Персона оказывается в положении объекта, сохраняющего реальность до тех пор, пока набор привычек представления поддерживает его идентичность.

Существование человека в качестве персоны есть непременное усло­вие его реализации в гуманистическом континууме. Оно может быть ус­тойчивым и не вызывать лишних вопросов, но очевидна его лишенность всякой безотносительной, сущностной почвы. Стоит поменяться мотива­циям тех, кто нас представляет, и мы тотчас оказываемся чужими в мире объективно-значимого. А главное, чужими для себя, поскольку давно от­дали свою идентификацию в руки представляющих. На этом отчуждении базируется экзистенциальная кризисность нашей эпохи, где главное дей­ствующее лицо - конформный человек, забывший себя.