72 Раздел п. Теоретические проблемы этики

Глава 3. Мораль от древности до наших дней 73

3.2. Историческое развитие морали

Трудно утверждать однозначно, как складывалась нравственность: паутина тысячелетий скрывает от нас начало человеческой истории. Да и любая попытка «загнать» такой живой и сложный организм, как мораль, в жесткое русло эпохальных характеристик неминуемо приведет к схематизму. И все же...

Скорее всего, именно коллективный характер жизни и труда ар­хаичного общества с самого начала потребовал регламентации по­ступков людей, вступающих во взаимодействие. Практика отноше­ний, складывающихся под влиянием жестокой борьбы за существование, постепенно закреплялась в обычаях, традициях, ко­торые должны были строго выполняться.

Первые моральные требования существовали в виде табу — запретов, носивших чаще всего целесообразный характер и направленных на со­хранение, выживание и благополучие рода. Табу возникают не сразу. Так, если на первых порах половые связи и деторождение не регламен­тировались, то позднее появляется запрет на кровно-родственные браки, ведшие к рождению нежизнеспоспособного, слабого потомства. Табу на людоедство накладывается лишь с развитием земледельческо-скотовод-ческой культуры, когда появляются гарантированные источники другой пищи. В то же время фрейдизм объясняет появление первых табу не развитием культуры, а чувством вины, заставившим человека регламен­тировать свои основные инстинкты — сексуальный и врожденное стрем­ление к смерти.

Как бы то ни было, человек чувствовал свою неразрывную связь с родом, вне которого он не мог добывать пищу и бороться с врага­ми. Беззаветная преданность и верность своему роду и племени, самоотверженная защита сородичей, взаимопомощь, сострадание к ним были непререкаемыми нормами тогдашней морали, основой которой являлись первобытные равенство и коллективизм. Во имя рода его члены проявляли трудолюбие, отвагу, презрение к смерти. Закладывались чувство долга и зачатки справедливости, совести. Каждый, даже самый слабый член рода, ощущал за собой его кол­лективную силу: это становилось источником чувства «принадлеж­ности», свойственного людям того времени.

Логично предположить, что в период варварства не только усло­вия жизни формировали те или иные моральные нормы, но и шел

обратный процесс. Положительные моральные качества, проявляв­шиеся во взаимовыручке и заботе членов рода друг о друге, способст­вовали выживанию и усилению рода. Начинал побеждать не силь­нейший, а «моральнейший». Этот положительный опыт выживания закреплялся, передавался от поколения к поколению, превращая мо­ральные нормы в важнейший фактор человеческого существования. Вместе с тем было бы неправильно идеализировать мораль пер­вобытного общества. Не было еще такой развитой характеристики человеческой личности как самосознание (первые люди не имели даже имен собственных). Суровые условия жизни, крайне низкий уровень существования, бессилие человека перед природой порож­дали суеверия и крайне жестокие обычаи. В родовом обществе по­лучил свое начало обычай кровной мести, а вместе с ним и жесто­кость, фанатизм, предательство. Лишь постепенно исчезал дикий обычай съедать побежденного врага — людоедство сохранялось до­вольно долго.

В античную эпоху, с возникновением неравенства и рабства, ви­доизменяется и мораль. На смену единой для всех морали перво­бытного общества приходит мораль, разделяющая людей: рабство было не только проявлением социального неравенства, но и нравст­венной проблемой. Моральные права и обязанности впервые ста-иятся в зависимость от такой ценности, как свобода: Мораль явля­лась достоянием свободных людей, а рабы, по существу, стояли «вне морали»: по отношению к ним не действовали требования справед­ливости, уважения, жалости. Неравенство начало рассматриваться как естественная и справедливая форма человеческих отношений. Первобытный коллективизм сменился индивидуализмом со всеми его плюсами и минусами. Наиболее ярко это проявилось в культу­ре Древней Греции и Рима.

Вообще мораль этой эпохи представляет собой пеструю картину. С одной стороны — свобода нравов, культ наслаждения, вседозволенность в люб­ви, с другой — уважение к мудрости, поиски смысла жизни, тяга к красо­те. Наряду с такими прекрасными качествами, как мужество, жажда под­вига и отвага Одиссея или верность Пенелопы — скаредность, коварство, подлость, властолюбие и тщеславие Нерона и Герострата. Нравы были крайне жестокими (вспомните бои гладиаторов и решение толпы — до­бить или помиловать побежденного, вспомните Спарту, в которой безжа­лостно сбрасывали в пропасть «неполноценных» младенцев), но плен­ных уже не убивали, а сохраняли им жизнь, превращая в рабов.