8. "Утешение Философией": философские представления Боэция

В тюрьме Боэций сумел написать свою знаменитую книгy – «Утешение философией» – глубокое размышление, состоящее из пяти частей (книг), перемежающихся прозой и стихами. По форме это как бы мысленный диалог автора с прекрасной дамой, олицетворяющей возвышенную науку философию.

В «Утешении…» затронуто множество философских проблем, актуальных и для V-VI веков, и для последующих эпох. Три – главнейшие из них – темы Судьбы, Фатума, Фортуны. Как понимать «везение» в жизни, как понимать несчастье? Почему добрые и честные не вознаграждаются судьбой, а мерзавцы благоденствуют, и Бог не наказывает их за злодейство?

Откуда берутся хорошие и плохие люди. Особенно, почему много злых, недобрых людей?

Наконец, свобода воли человека и божественное предопределение. Как они совмещаются? Вопросы – актуальные для всех времен. Ответы госпожи Философии и самого Автора понять не всегда просто. Изложение подчас изобилует многочисленными метафорами, аналогиями, философскими и нравственными отступлениями. Но в целом перед читателем открывается синтез мудрости античной и мудрости первых веков христианства – эпохи отцов церкви.

И главное: несмотря на общий пессимистический тон всего «Слова перед казнью», финал «Утешения» все-таки звучит как возвышенный призыв творить добро, вопреки всем невзгодам, не думать о воздаянии. Оно будет, не может не быть под оком всевидящего Судьи.

Через пятнадцать веков к нам обращен призыв Боэция, вложенный в уста Философии:

– Теперь мне понятна другая, или, точнее сказать, главная причина твоей болезни. Ты забыл, что есть сам. Так как я полнее выяснила причину твоей болезни, то придумаю, как найти средство, чтобы возвратить тебе здоровье. Ведь тебя сбило с пути забвение, поэтому ты печалишься о том, что сослан и лишен всего имущества. А поскольку ты, действительно, не знаешь, какова конечная цель всего сущего, то и считаешь негодяев и злодеев могучими и счастливыми, ибо предал забвению, посредством каких установлений управляется мир. Ты полагаешь, что перемены фортуны совершаются без вмешательства управителя. В этом и кроются причины, ведущие не только к болезни, но и к гибели. Но, благодарение создателю, твоя природа еще не совсем повреждена. У меня есть средства, которые исцелят тебя, – это прежде всего твое правильное суждение об управлении мира, которое, как ты считаешь, подчинено не слепой случайности, но божественному разуму. Не бойся ничего. Из этой маленькой искры возгорится пламя жизни. Но так как время для более сильных лекарств еще не наступило, и уж такова природа [человеческой] души, что она отступает от истины, увлекаясь ложными суждениями, а порожденный ими туман страстей препятствует ясному видению вещей, то я попытаюсь немного развеять его легкими целительными и успокоительными средствами, чтобы, когда рассеется мрак переменчивых страстей, ты мог увидеть сияние истинного света.

Философия исцеляла во все времена. Любого и каждого. Исцеляет она и теперь всякого, кто к ней обратится. И так будет всегда, пока жив будет трепетный, мятущийся и жаждущий познания человеческий дух.

Боэций — автор ряда богословских трудов: «О Троице» («De Trinitate», 520-21 гг.), «Провозглашают ли Отец и Сын и Святой Дух Божественность субстанциально» («Utrum Pater et Filius et Spiritus Sanctus de divinitate substantialiter praedicentur»), «О седмицах» («De hebdomadibus», 518-20 гг.), «О католической вере» («De fide catholica», до 513 г.), «Против Евтихия и Нестория» («Contra Eutychen et Nestorium», ок. 513 г.).

В трактатах по дисциплинам квадривия — арифметике («Основы арифметики», традиционное латинское название — «Libri II de institutione arithmetica») и музыке («Основы музыки», «Libri V de institutione musica») — передал европейской цивилизации метод и базовые знания лучших греческих авторов (преимущественно пифагорейцев) в области «математических» наук. Возможно, также написал учебники геометрии и астрономии. Квадривиальные учебники — самые ранние работы Боэция; они традиционно датируются 500-506 гг.

Много Боэций сделал и в области переводов с греческого языка на латинский важнейших учёных трактатов древности. Он перевёл и сопроводил комментариями логические труды Аристотеля «Категории» («Praedicamenta»; 2 перевода и комментарий; после 510 г.), «Об истолковании» («De interpretatione»; 3 перевода и 2 комментария; последний около 516 г.), первую «Аналитику»[7], «Топику», «Софистические опровержения» (3 последние — только переводы, комментарии не сохранились)[8]. «Введение» (в Категории Аристотеля) Порфирия («Isagoge») откомментировал дважды (в 504-09 гг. малый, после 510 г. сочинил большой комментарий). Кроме того, Боэций написал обширный комментарий (в 7 книгах) к (небольшой по размеру) «Топике» Цицерона (520-523 гг., не дописан). Переводы Боэция иногда перерастают рамки жанра, превращаясь в толкование, содержат оригинальные размышления, понятия и термины

9. Влияние Боэция на дальнейшее развитие философии средних веков .Боэций не случайно считается «отцом схоластики»*. Он сформулировал основной круг проблем, впоследствии дебатировавшихся ею. Знаменитый спор между номиналистами и реалистами об универсалиях получил толчок от Боэциевой интерпретации этой представленной еще у Аристотеля и перипатетиков проблематики. Влияние сочинений Боэция испытали Ноткер и Росцолин, Пьер Абеляр и Фома Аквинский. Его произведения, затрагивающие логическую проблематику, входили в число обязательных для изучения в Парижском университете, одном из основных центров средневековой философии.

Говоря о значении творчества Боэция, необходимо отметить, что произнося слова «субстанция», «эссенция», «персона», «интеллектуальный», «рациональный», «иррациональный», «спекулятивный», «предикативный», «натуральный», «формальный», «темпоральный», «суппозиция», «субсистепция», «субституция», «субальтернация», «дескрипция», «дефиниция», «акциденция», «атрибут», «антецедент», «консеквент» и многие другие латинизмы, без которых уже трудно обойтись нашему философскому и научному языку, современный европеец не подозревает, что он пользуется этими терминами именно благодаря Боэцию, который в то далекое и почти забытое теперь время отчасти сам их придумал, отчасти впервые определил и ввел в литературный оборот почти в том же самом значении, в каком мы их сейчас употребляем.[4] На этом научно-философском языке Боэция беседовали в средневековых школах и университетах; на нем, считая его уже чем-то естественным и обычным, говорили знаменитые философы XVII в. Им же все еще пользуемся и мы, хотя воспринят он нами не прямо от Боэция. Без огромной и столь важной работы Боэция по выяснению, уточнению, переводу и детализации философской, логической терминологии очень трудно представить себе весь дальнейший ход развития средневековой схоластики, получившей в результате этого труда не только необходимый терминологический аппарат, но и методику доказательств. Ценность его деятельности в этом направлении состоит также в выработке метода философствования.

Боэций занимался обоснованием системы образования и созданием соответствующих латинских учебников, обобщавших и интерпретировавших в доступной (но не примитивной) форме достижения греков в области арифметики, музыки, геометрии и астрономии. Особенно показательно, что уже в начале своей деятельности он понимал необходимость не только популяризации античного знания, но и целенаправленного определения структуры и новых задач обучения. Боэций окончательно обосновал и закрепил формальное разделение системы «семи свободных искусств» на две ступени — «тривиум» и «квадривиум»[5].В средние века произведения Боэция служили одним из главных источников философской образованности, а поэтому содержащиеся в них идеи, образы и формулировки, способы рас­суждения и даже иллюстрирующие их примеры довольно скоро стали для западного европейца чем-то само собой разумеющимся, некими «общими местами», так что упоминать об их происхождении уже тогда считалось необязательным.

Влияние Б. на духовную жизнь раннего средневековья определялось его переводами на латинский язык логического сочинения Аристотеля ("Категории" и "Об истолковании") и "Введения" Порфирия (к "Категориям" Аристотеля), переводами "Арифметики" Никомаха, "Начал" Евклида, а также трактатом "О музыке". Эти сочинения долгое время были единственными переведенными на латынь! Значимость Боэция заключалась в том,что именно эти труды лягли в основу образования.

Через все западное средневековье прошла тема «утешающей Философии» (или – Теологии», как у парижского мистика Герсона) и тема «превратностей фортуны», нашедшая себе место и в серьезных богословских трактатах, и в куртуазных романах, и в вольной поэзии трубадуров. А ведь темы эти вошли в обиход средневековой культуры именно через Боэция, через самое знаменитое его сочинение — «Утешение Философией», бывшее много столетий настольной книгой каждого образованного человека на Западе. Не менее глубокий след оставили его логические сочинения, особенно его комментарии на Порфирия. Как раз отсюда пришла в средние века затронувшая почти всех выдающихся латинских мыслителей этой эпохи проблема универсалий. Проблема эта жила потом уже собственной жизнью, но введена она была все-таки Боэцием.

Собственным содержанием средневековой мысли стали многие темы и проблемы, выдвинутые Боэцием в его теологических трактатах, а также в работах математического