109

Лекционные материалы по учебной дисциплине «этнопсихология»

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В РОССИИ.

Вопрос 1. Возникновение и развитие этнопсихологических воззрений в России до начала хх века.

История отечественной этнопсихологии психологии до сих пор не подвергалась целостному и комплексному изучению и анализу, хотя отдельные аспекты ее развития нашли отражение в ряде историко-психологических исследований Б.Г.Ананьева, М.В.Соколовой, М.Г.Ярошевского, Е.А.Будиловой и др. Признавая важность, научную и познавательную ценность этих исследований, вместе с тем следует отметить, что они лишь фрагментарно освещают историю этой отрасли психологической науки.

Между тем, решение этой задачи обусловлено, с одной стороны, необходимостью более детального и углубленного исследования отечественной этнопсихологической мысли вообще, а с другой, - все возрастающим значением этнопсихологических знаний, как для теории, так и практики современности.

Этнопсихология в нашей стране - это самостоятельная отрасль науки, имеющая глубокие исторические и культурные корни, зародившаяся как результат необходимости изучения психологического облика, традиций и обычаев, особенностей поведения многочисленных народов России.

Отечественная этнопсихология прошла два этапа своего развития: первый - эмпирический этап (18 век - середина 19 века) и второй - научный этап развития (вторая половина 19 века - 20 век).

На первом этапе развития этнопсихологической мысли в России происходит последовательное формирование и накопление этнопсихологических представлений и идей, высказывавшихся выдающимися русскими учеными, просветителями и обществеными деятелями того времени: М.В.Ломоносовым (1711-1765), В.Н.Татищевым (1686-1750), Я.П.Козельским (1728-1794), С.Е.Десницким (1740-1789),А.Н.Радище-вым (1749-1802), П.Я.Чаадаевым (1794-1856), В.Г.Белинским (1811-1848) и др.

На различных основаниях и в рамках различных направлений научной мысли они выделяли различия в традициях, обычаях, нравах и фольклоре народов России, пытались понять и обосновать истоки этих различий:

- это особенности исторической действительности (Ломоносов, Козельский, Новиков);

- географический фактор - климат и местность (Радищев, Чадаев, Белинский);

- способ правления (Татищев);

- различие форм собственности (Десниицкий);

- роль языка и письменности.

Интересно, что Белинский был первым, кто ввел в оборот понятие “народный характер”, своеобразие которого обусловливалось, по его мнению, климатом и местностью, своеобразием жизни народа, историческими обстоятельствами, в которых данная жизнь развивалась.

Второй этап для нас представляет особый интерес, поскольку именно во второй половине 19 в. этнопсихология начинает формироваться как самостоятельная область психологической науки. Этот этап неразрывно связан с успехами отечественной и мировой психологии. Психика как целостное явление расчленяется на части, каждая их которых исследуется по своим связям. Психика уже выступает как сложная структура, как совокупность процессов, состояний и свойств.

В становлении этнопсихологии как самостоятельной науки особую роль сыграли исследования, проведенные в рамках Русского географического общества.

Созданное в 1846 году, Русское географическое общество в широком плане ставило своей целью изучение природы и населения России. Его этнографическое отделение возглавил известный естествоиспытатель, действительный член Петербургской академии наук, академик К.М.Бэр (1792-1876). Членами отделения были известные ученые и общественные деятели России: естествоиспытатель и путешественник А.Ф.Миддендорф (1815-1894), ученый-диалектолог и этнограф В.И.Даль (1801-1872), философ, этнограф и историк Н.И.Надеждин (1804-1856), правовед и историк К.Д.Кавелин (1818-1885) и другие. В уставе общества об Отделении этнографии было записано: “Предметом занятий сего отделения суть: сведения о прежнем и нынешнем состоянии племен, вошедших в состав Государства в отношении физическом, общественном и языковедении”.

При открытии отделения в марте 1848 года со вступительной речью “Об этнографических исследованиях вообще и в России в особенности” выступил академик Бэр. Главная задача этих исследований, по его мнению, состояла в познании способов жизни, умственных способностей народа, обычаев и нравов, религий и предрассудков и т.д. Он предложил составить единую программу конкретных исследований. Бэр считал, что обоснованность этнографических исследований требует знания общественных условий, людей и их отношений между собой. Выступал за сравнительное изучение этнических особенностей людей.

Широкомасштабную программу исследования особенностей народов России и инструкцию для его проведения разработал этнограф и философ Н.И.Надеждин, известный своей идеей осмыслить национальный характер русских людей, опираясь на конкретные сведения о нем. На втором годичном собрании общества в докладе “Об этнографии изучения народности русской” заявил, что “главным предметом занятий Российского географического общества должна быть Россия, человек русский. Разумею: совокупность отличительных черт, теней и оттенков, условливающих особую самобытность “человечности” или, как говорится, обыкновение народности русской”.

Программа, подготовленная Надеждиным, предполагала комплексное исследование “телесной” и “духовной” сторон человека, обозначенных им как “этнография физическая” и “этнография психическая”.

Под “этнографией психической” Надеждин понимал “обозрение и исследование всех тех особенностей, коими в народах более или менее знаменуются проявления “духовной” стороны природы человеческой: т.е. умственные способности, сила воли и характера, чувство своего человеческого достоинства и происходящие отсюда стремления к беспрерывному самосовершенствованию; одним словом - все, что возвышает человека над живностию”.

Программа состояла из ведения и несколько разделов, в содержание которых входили вопросы: быт вещественный, быт житейский, быт нравственный, язык. Нравственный быт включал в себя все явления духовной культуры и среди них “народную характеристику”, т.е. психический склад; сюда же всходило описание умственных и нравственных способностей, семейных отношений и особенностей воспитания детей.

Но главным в программе было изучение народной психологии: психического склада тех или иных этнических групп, проживавших в России, их материальной и духовной культуры, психических качеств. В соответствии с программой Надеждина инструкция предлагала описывать: быт вещественный, быт житейский, быт нравственный и язык.

Таким образом, в этнографическом отделении Русского географического общества в конце 40-х годов 19-го в. было положено начало новой отрасли психологии – психологии народов (или народной психологии).

Собиратели этих сведений в губерниях согласно инструкции должны группировать собранные данные. Необходимо было выделять “качества общественные”, черты характера и особенности поведения, связанные с разделением труда в семье и взаимоотношения мужчин и женщин, стариков и детей.

В соответствие с программой отделение организовало массовое этнографическое обследование не только сельского, но и городского населения России: простолюдинов, крестьян в деревнях, мещан в городах и т.д.

Замечу, что исследований такого рода и такого масштаба Европа еще не знала. Были разосланы семь тыс. инструкций во все отделения общества, созданных в губерниях и во многих городах России. К собирательству материалов привлекались приходские священники, чиновники, учителя, лекари, врачи, вольноотпущенные крестьяне и помещики. Позже, по просьбе участников исследования, было выпущено второе дополнительное издание инструкций (около 5 тыс.), которые разослали не только в отделения общества, но и церковному ведомству, директорам гимназий и училищ. В 1851 г. Географическое общество получило, например, 700 рукописей, в 1852 г. - 1290, в 1858 г. - 612.

Присланные рукописи содержали данные, собранные по программе в целом или по какому-либо разделу. В 1850 г. в первом обзоре полученных отчетов К.Д.Кавелин сообщал, что “усердие добровольных делателей в пользу науки превзошло все ожидания”. Материалы собирались на протяжении всей второй половины 19 в. Некоторые из них были опубликованы в изданиях географического общества. Многие психологические и социально-психологические наблюдения оказались включенными в общее описание народного быта, где сплетались фольклорные записи, образцы устного народного творчества, характеристика материальной культуры. В отдельные своды в дальнейшем были объединены лишь фольклорные материалы.

На основе собранных материалов были составлены отчеты, содержавшие и психологические разделы. В них сопоставлялись и сравнивались национально-психологические особенности малороссов, великороссов, белороссов. В результате к концу века был накоплен огромный банк этнографических данных о народах России, в том числе и этнопсихологических. В Германии Вундт, узнав о проделанной работе, выразил глубокое сожаление, что не знает русского языка, чтобы ознакомиться с полученными результатами.

В Санкт-Петербурге в издательствах “Досуг и дело”, “Природа и люди”, “Кнебель” и других в середине второй половины 19-го в. и в начале 20-го в. вышел ряд этнографических сборников и иллюстрированных альбомов с работами российских исследователей Гребенкина, Березина, Острогорского, Янчука и других, где наряду с этногра-фическими характеристиками народов России было немало этнопсихологических. Конечно, они не были свободны от субъективизма и подчас излагались с недостаточно теоретически обоснованных позиций, но все же содержали много интересных наблюдений.

Кроме того, некоторое представление о собранных этнопсихологических материалов, собранных по программе Географического общества, дают выпуски “Этнографического сборника, издававшегося обществом с 1850 г.

Что же записывали собиратели по психологическому разделу программы, обозначенному как “умственный и нравственный быт” или “умственные и нравственные способности жителей”? Например, в одной из статей под названием “Быт малоросского крестьянина” отмечается, что по характеру “малоросс – добрый, спокойный, слегка насмешливый и не скоро забывающий оскорбление. Во всех его действиях проглядывается лень, но не та, которую придают ему досужие наблюдатели нравов народных, изучающие край из почтового экипажа, не та, о которой красноречиво пописывают некоторые беллетристы, а лень как достояние южного климата”. Также подчеркивается, что исключительная черта малороссов – юмор. Много здесь содержится и социально-психологических наблюдений. Это, прежде всего описания внутрисемейных отношений, положения женщины в семье и связанные с этим особенности поведения. Наибольшее количество материалов было получено из центральных и северных губерний России, из Белоруссии и с Украины.

К сожалению, огромное количество собранных этнопсихологических данных осталось необработанным и было передано в архив общества. Причина этого заключалась, во-первых, в трудностях обработки, предполагающей специальные знания, и, во-вторых, как можно думать, дело было в том, что содержание этих материалов не соответствовало требованиям, предъявленным государственным аппаратом.

Таким образом, Русским географическим обществом был внесен огромный вклад в развитие этнопсихологии, и именно деятельность его этнографического отделения возвела этнопсихологию на уровень науки:

- определены объект (психические особенности этнических групп) и предмет (факторы, влияющие на формирование этнопсихологических особенностей);

- разработан метод (психологический анализ памятников культуры);

- разработана программа деятельности;

• обозначен круг исследований, осуществлены публикации, организованы каналы получения материала исследований и т.д.

Все это позволяет сделать вывод о значительном опережении российскими учеными своих западных коллег в области этнопсихологических знаний. Так, например, отечественная программа конкретных исследований этнической психологии была предложена нашими российскими учеными и начала осуществляться за десять лет до того, как Штейнталь и Лацарус опубликовали идеи своей концепции “психологии народов”.

К.Д.Кавелин, опубликовав свою известную книгу “Задачи психологии” (1872 г.), на четырнадцать лет опередил В.Вундта с предложением изучать этнопсихологические особенности по памятникам культуры, запечатлевшим духовные стремления и свойства людей, верованиям, фольклору (1886). Поэтому, на мой взгляд, мы с полным основанием можем гордиться своими далекими предками. И очень жаль, что некоторые наши отечественные этнопсихологи этого не знают, а если и знают, то не хотят замечать.

Интересно, что психология виделась Кавелину как наука о человеке и его душе, со своими этическими задачами, направленными на изменение мировоззрения человека, через осознание его идеалов и стремлений. Что же касается культуры, то она рассматривалась им как источник тех влияний на человеческую психику, которые неведомы физиологии.

Кавелин высказывал мысль о том, что необходимо стремиться к определению характера народа в целом путем изучения его отдельных психических свойств в их взаимосвязи. Народ, считал он, “представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начинайте исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и остановитесь на этом, вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму и вы подметите особенности, отличающие один народ от другого”.

Вклад отечественных ученых второй половины 19-го в. в развитие этнопсихологии не исчерпывается исследованиями, проводившимися группой Надеждина в рамках Российского географического общества. Многое внесли в развитие отечественной этнопсихологической мысли филологи, этнографы, историки.

Особое место в истории русской этнографии занимает научная деятельность этнографа и антрополога Н.Н.Миклухо-Маклая (1846-1888), одной из целей которого было доказательство единства человеческого рода, физической и психической равноценности людей всех рас и народов, обоснование мысли о том, что различия, имеющиеся между народами, вызваны условиями их жизни, как природными, так и социальными условиями. Годы, проведенные Миклухо-Маклаем среди папуасов Новой Гвинеи, исследование народов Океании, накопление данных о материальной и духовной культуре коренных жителей тех мест, их психологии и социальных отношений, позволили ученому обоснованно отрицать любые расистские теории. Он решительно выступал против мнения о том, что темные расы как более низшие и слабые должны исчезнуть, уступив место белой расе.

И хотя в трудах Миклухо-Маклая не поднимались теоретические проблемы собственно этнической психологии, они были насыщены очень интересными этнографическими наблюдениями.

Наиболее ярким представителем представителем языковедческого направления (в этнопсихологии) был украинский и русский филолог, мыслитель А.А.Потебня (1835-1875), рассматривавший язык как начало и основание народной психологии. Вообще, Потебня искал в психологии опору для языкознания, но при этом считал, что в равной мере открытия ждут и психологию при ее сближении с языкознанием. В его работах “Мысль и язык” (1862), “Язык народов”, “О национализме” содержались глубокие и новаторские мысли, позволявшие понять природу и специфику этнопсихологического мышления. Язык, по мнению Потебни, является не только главным этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого народа, обусловливающим его существование. Именно единство языка объединяет людей в народ.

Все существующие в мире языки роднят только два общечеловеческих свойства - звуковая “членораздельность” и то, что все они представляют из себя системы символов, служащих выражению мысли. Все остальные характеристики языков являются “племенными”, т.е. определяются этнической принадлежностью. Языки Потебня рассматривал как глубоко различные системы приемов мышления, присущие этническим общностям.

Потебня не считал, что язык является средством обозначения уже готовой мысли, что мысли безразлично, на каком языке ее выразить. Функция языка, по его мнению, заключается в том, чтобы творить мысль, преобразовывая первоначальные ее доязычные элементы. При этом представители разных народов посредством разных языков формируют мысль своим, отличным от других способом.

Потебня пришел к целому ряду важных выводов: 1) утрата народом своего языка равносильна его денационализации; 2) представители разных этносов не всегда могут наладить адекватное взаимопонимание из-за специфики приемов мышления; 3) культура и образование развивают и закрепляют этноспецифические характеристики представителей тех или иных народов, а не нивелируют их.

За исследования и заслуги Потебни в области этнопсихологии Русское географическое общество наградило его в 1891 г. своей высшей наградой – Золотой Константиновской медалью. Многие идеи Потебни не утратили своего значения и сегодня.

Некоторые положения Потебни развил его ученик и последователь Д.Н.Овсянико-Куликовский (1853-1920), русский литературовед и лингвист, почетный член Петербургской академии наук. Вставший в языковедческом направлении этнопсихологии на путь большей психологизации, Овсянико-Куликовский стремился выявить и обосновать механизмы и средства формирования психологического своеобразия наций. Основной его работой, посвященной этой проблеме, стала “Психология национальности” (1922). В соединении психологического метода с социологическим анализом у Овсянико-Куликовского складывается представление об общественной психологии как одном из факторов историко-литературного процесса. Он ввел в литературно-художественное исследование понятие “общественно-психологические типы”, рождаемые общественными отношениями.

Овсянико-Куликовский полагал, что нации определяются психологическими особенностями своих представителей. Предлагая теорию национального уклада, он водил в ее состав психологию мышления народа и его умственного творчества. Национальную основу мышления и действования он усматривал в “бессознательной сфере психики” (человек не осознает собственные психические процессы). В своеобразие национальной психики, по его мнению, можно проникнуть только через язык в его повседневной функции, через живую речь. Тот язык, который принято считать “родным”, становится в то же время и органом национальной психики. По его мнению, ребенок до усвоения языка не имеет национальных психологических признаков, он “интернационален”

Овсянико-Куликовский считал, что литературоведение может служить методом изучения национальной психологии, поскольку художники слова воспроизводят национальные типы в художественных образах и эти образы являются материалом для изучения психологии национальных укладов. По его мнению, талант мыслителя в психологическом смысле всегда глубоко национален, а субъекты с низким уровнем мышления лишены национальных признаков. “Национальность, писал Овсянико-Куликовский, есть явление, по преимуществу, интеллектуального порядка. Поэтому интеллигенция полнее других слоев населения выражает национальную “подоплеку” народа”.

В составе национальной психики наряду с интеллектуальными элементами Овсянико-Куликовский выделял и волевые элементы. Он пришел к выводу, что все нации условно можно разделить на два основных типа: активные и пассивные - в зависимости, какая из видов воли (“действующая” или “задерживающая”) преобладает у данного этноса. Например, к пассивному типу он относил немцев и русских, различавшихся однако наличием у русских элементов волевой лени. К активному типу, по его мнению, относились английский и французский национальные характеры, различавшиеся присутствием у французов излишней импульсивности. Разнообразие национального характера проявляются в общественной жизни, в политической и социальной борьбе, в истории каждого народа. Следовательно, общественное развитие оказывается подчиненным национальному характеру.

Теория национальной психологии, которую развивал Овсянико-Куликовский, служила целям психологизации социально-исторической проблемы наций и национальностей. Однако одновременно он и биологизировал социальные явления, введя понятие патологии национальности, болезней национальной психики, таких, как национализм, шовинизм.

Хотя многие положения Овсянико-Куликовского были эклектичными и слабо аргументированными, тем не менее, ряд идей, высказанных им, представляют большой научный интерес.

Продолжателем этнопсихологических идей Потебни и Овсянико-Куликовского явился профессор Московского университета философ Г.Г.Шпет (1879-1940). Густав Шпет известен тем, что первым в России начал читать в Московском университете курс этнопсихологии и там же организовал в 1920 г. единственный в стране кабинет этнопсихологии, в котором рассчитывал подвергнуть свои теоретические положения лабораторной проверке. В докладной записке о создании на историко-филологическом факультете университета кабинета этнической и социальной психологии Шпет обосновал необходимость изучения психологических особенностей народов России и разработки этнической и социальной психологии, подробно изложил цели и задачи научной и учебной работы в этой области. При этом Шпет рассматривал этнопсихологию как отрасль социальной психологии, призванную изучать такие проявления душевной жизни человека как язык, мифы, верования, нравы, искусство.

В 1917 г. в журнале “Психологическое обозрение” была опубликована его статья об этнической психологии, а в 1927 г. - книга “Введение в этническую психологию”, в которой в форме критики научных воззрений Вундта, Штейнталя и Лацаруса изложил свои этнопсихологические взгляды на предмет и метод этнической психологии. Эта книга была написана еще в 1916 г., позже были добавлены лишь комментарии к вышедшей за это время иностранной литературе. Хотя книга Шпета была издана в советское время, она относится к науке дореволюционной России.

Шпет рассматривал этническую психологию не как объяснительную, а описательную науку, предметом изучения которой являются коллективные переживания, реакции представителей конкретного народа. Он считал, что коллектив - это субъект совокупного действия, которое по своей психологической природе является ни чем иным, как его общей субъективной реакцией на все объективно совершающиеся явления природы, социальной жизни и истории.

Естественно, что каждый коллектив (народ, класс, союз, деревня) по-своему воспринимает, оценивает, любит и ненавидит объективно текущую обстановку, условия своего бытия и т.д. и именно в этом его отношении ко всему выражается его дух, или душа, или характер. В итоге, согласно Шпету, область социально-психологического изучения являлась ничуть не уже области индивидуально-психологического изучения, а даже шире ее. Шпет разделял мысли своих предшественников о языке как характеристике народа и абсолютизировал его роль как источника этнопсихологических особенностей.

Помимо языковедческого направления, в этнопсихологической мысли России второй половины 19-го в. широкое распространение получила географическая школа, наиболее яркими представителями которой были географ, социолог и общественный деятель Л.И.Мечников (1838-1888), брат известного биолога и врача, и историк В.О.Клю-чевский (1841-1911).

Мечников, в частности, рассматривал процесс формирования этнопсихологических особенностей народов в связи с эволюцией культурно-географической среды, в которой они проживают. Он считал, что хотя наследственность и является могучим фактором, в союзе с которым приспособление формирует человечество, тем не менее “влияние наследственности не в состоянии освободить от еще боле могучего влияния среды”.

Под географической средой Мечников понимал не природу вообще, а лишь ту ее часть, которая вовлечена в процесс труда и изменяется под его воздействием. В качестве главного двигателя цивилизации он выделял гидрографический фактор - моря, реки океаны. Неравномерность общественного развития он пытался объяснить как результат изменения одних и тех же географических условий (прежде всего водных ресурсов и путей сообщения), происходивших в различные эпохи под влиянием экономического и технического прогресса.

Ключевский, изучая историю русской культуры, пришел к выводу, что природа, местность, климат являются тем фактором, который формирует народный характер, обусловливает специфику его развития. Так, например, он считал, что на формирование русского национального характера оказали влияние лес, степь и река, являвшиеся основными стихиями русской жизни по своему историческому предназначению. Именно влиянием реки Ключевский объяснял некоторые черты русского характера - общительность, чувство порядка, традиции общежития и пр.

По мнению Ключевского, короткое русское лето, изменчивость погоды, трудности борьбы с суровой действительностью породили у русских неуверенность в себе, некоторую замкнутость и осторожность, приучили его быть изворотливым, терпеливым в борьбе с невзгодами и лишениями. Связанная с природными условиями невозможность расчета наперед отразилась на складе ума русских, приучила оглядываться на пройденный путь чаще, чем вперед, породила привычку колебаться и лавировать. А сезонный труд аграрной страны мало способствовал развитию таких навыков, как систематичность, педантизм.

Историческое направление в русской этнопсихологической мысли представлял историк и писатель Н.И.Костомаров (1817-1885). В своих трудах он пытался проследить становление русской народности, развитие обычаев и нравов русских, их быта на протяжении истории российского государства. Наибольшую известность получила работа Костомарова “Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в 16 и 17 столетиях” (1860).

Помимо рассмотренных нами направлений в этнопсихологии России того времени существовали и другие школы, например, субъективная школа, представленная социологом и философом П.Л.Лав-ровым (1828-1900) и социологом, писателем Н.К.Михайловским (1842-1904), также плюралистическая школа в лице социолога, этнографа и правоведа М.М.Ковалевского (1851-1916).

Представители первой школы (Лавров и Михайловский) выступали сторонниками субъективного метода (т.е. когда исследователь мог стать на место страждущих членов общества, а не бесстрастного постороннего наблюдателя). В качестве главной движущей силы общественного прогресса, развития народа они видели критически мыслящую личность, стремящуюся “к изменению застывших общественных форм”. Позже (с 80-х годов) личность начинает рассматриваться и как член “коллективного организма”. В связи с этим меняется и трактовка социального прогресса, который понимается не только как результат деятельности личности, но и как “усиление и расширение общественной солидарности”.

Ковалевский, как представитель плюралистической школы, выступал за использование историко-сравнительного метода, основанного на выделении у разных народов групп, сходных по политическим, юридическим, историческим и другим характеристикам, рассмотрение которых позволяет выявить основные этапы развития общества в целом.

Таким образом, вторая половина 19 века характеризовалась преемственностью в разработке этнопсихологических проблем различного масштаба, наличием различных направлений и школ, в рамках идеологии которых и происходил процесс научного поиска, обогащением как самой этнопсихологии, так и смежных областей новым методологическим материалом, что, несомненно, сказывалось на престиже русской науки в целом.

В 20-й век отечественная этнопсихология вошла как полно-ценная научная дисциплина, имея в наличии все атрибуты научного знания.