Л юдями, птицами, венками из цветов

И многокрасочным сплетеньем завитков

Он украшает сплошь - довольно есть сноровки

свои пригожие заставки и концовки

И заголовки все - ведь некуда спешить!

П

Печати Ефросиньи Полоцкой

орой привстанет он, чтоб лучше заострить

Перо гусиное, и глянет: кротко солнце

Столбом прозрачным

Шлет свой свет через оконце,

И золотая пыль струится меж лучей;

Вдали над белыми громадами церквей

Блистают купола; проворно под крестами,

Как жар горящими, проносятся кругами

Стрижи веселые; и тут близи окна.

М алиновка поет и стукает желна.

И вновь он склонится, заставку вновь выводит

Неярким серебром; неслышно день проходит,

Настанет скоро ночь и первая звезда

Благословит конец пригожего труда . . .

М

Памятная монета, выпущенная к 900-летию со дня рождения Святой.

ожно добавить к словам поэта, что это был нелегкий физический труд и им занимались мужчины. Переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая упиралась локтем в колено. И так - долгие часы, напрягая зрение и не позволяя руке вздрогнуть. Уже то, что за такое трудное дело взялась молодая женщина, было подвигом. Труд переписчиков ценился так высоко, что церковь обещала им отпущение многих грехов.

Ефросиния переписывала не только религиозно-нравственные тексты (святое писание, патерики), но также византийские исторические хроники и отечественные

л

Творческие работы учащихся образцовой студии-школы ”Парасткі“

ГУДО “ВОДДиМ”

(рук. Руденко М.А.)

етописи, естественнонаучные трактаты.

Часть переписанных книг легла в основу библиотеки, часть шла на продажу, а вырученные деньги раздавались нуждающимся.

К роме переписывания книг Ефросинья занималась переводами с греческого и латинского языков, писала свои произведения: молитвы, поучения, вела переписку со своими соотечественниками Климентом Смолятичем и Кириллой Туровским.

В результате подвижнической деятельности Ефросиньи Полоцкая София на протяжении нескольких веков была центром духовной культуры Беларуси.

Благодаря собранию ее библиотеки многие поколения полочан смогли получить образование, приобщиться к духовным сокровищам человечества. Это свидетельствует о высоком уровне тогдашней духовной культуры Беларуси.

Ефросинья мечтала, чтобы перепиской книг в

П

«Ефросинья Полоцкая»

Красильникова Екатерина,

6 лет

олоцке занимались не единицы, а десятки грамотных людей. Ее мечта сбылась, когда в созданных ею монастырях открылись мастерские по переписке книг - скриптории. Один мастер делал здесь цветные инициалы, другой - миниатюры, третий переплеты. Чтобы переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Из скрипториев книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределы.

Святой обязанностью молодой монашки был педагогический труд, просвещение народа, обучение простых людей грамоте, создание училищ, школ. Полоцкий Епископ Илья предложил ей создать недалеко от Полоцка в деревне Сельцо женский монастырь. Предание гласит, что незадолго до этого разговора Ефросинья, якобы, трижды видела во сне ангела, который указывая на Сельцо, говоря: "здесь надлежит быть тебе". Разумеется, Ефросинья не

м

«Ефросинья Полоцкая»

Кудрявцева Мария, 6 лет

огла откататься от предложения епископа, и стала игуменьей женского Спасо-Ефросиньевского монастыря и в монастыре большое внимание уделялось обучению грамоте. Первыми

у чебниками были церковные книги - Псалтырь, Часослов,Апостол.

В школах того времени дети обучались чтению, письму, «циферии» и церковному пению. Игуменья стремилась расширить границы обычной школьной программы. Кроме церковнославянского, дети изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, медицине, риторике. С наиболее способными детьми проводились занятия по поэтике. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были знать родословную Полоцкой династии, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства.

Н

«Ефросинья Полоцкая»

Амосова Ольга, 7 лет

е раз уроки вела и сама игуменья. Она "учила чистоте душевной и телесному успокоению, поступи кроткой, голосу тихому, слову добродетельному, вкушанию и питию молчаливому: при старших молчать, мудрых – слушать, к старшим - покорности, к равным и меньшим - любви нелицемерной; мало говорить, а больше понимать".

В школах обучали грамоте не только детей и прибывших монахинь, но и всех желающих женщин-мирянок. В этом деле игуменье помогали девушки из княжеской семьи, которые последовали примеру Ефросиньи и постриглись в монахини. Это была прежде всего младшая сестра Ефросиньи Градислава (Евдокия), двоюродная сестра Звенислава (Евпраксия) а также племянницы - Кириния и Ольга (Агафья и Евфимия). Именно эти девушки составили первый в истории Беларуси кружок женщин - просветительниц.

С

«Ефросинья Полоцкая»

Махракова Ксения, 7 лет

именем Ефросиньи связано также строительство храмов на белорусской земле. Став игуменьей, она решила вместо старой деревянной церкви возвести новую - каменную. Для осуществления этой задачи был приглашен полоцкий зодчий Иван. Строительство церкви заняло ровно 30 недель. Здание, которое сохранилось до наших дней, поражает своими

п ропорциями, изяществом и красотой. По совершенству своей художественно-архитектурной композиции Спасо- Ефросиньевский монастырь – вершина архитектурной мысли Полоцких зодчих, один из великолепных памятников архитектуры Беларуси.

Е

«Ефросинья Полоцкая»

Чернышова Ульяна, 7 лет

фросинья способствовала развитию изобразительного искусства. В монастыре она открыла иконописную мастерскую. Поэтому с изысканным художественным вкусом были оформлены интерьеры церкви. Стены ее украшали замечательные фрески, которые написаны неизвестными полоцкими художниками 12 века. Ученые считают, что одна из этих, дошедших до нас, изумительных по красоте и изяществу фресок напоминает облик самой Ефросиньи Полоцкой. Среди фресок выделяются также изображения греческих отцов церкви - Иоанна Златоуста и Василия Великого. Завершив строительство Спасской церкви. Ефросинья принялась за возведение нового храма - Церкви Святой Богородицы, возле которой возник мужской монастырь. Возможно, по ее замыслу были построены и другие замечательные сооружения. Однако от них до наших дней не сохранилось даже следа.

Б

«Ефросинья Полоцкая»

Хлебникова Елизавета,

7 лет

ольшую ценность представляла собой имевшаяся в Спасо-Ефросиньевской церкви икона Богоматери. История ее приобретения такова. Пользуясь своим родством с византийским императорским домом, Ефросинья отправила своего посланника Михаила к императору Мануилу Комнину и константинопольскому патриарху Луке Хризовергу с богатыми дарами и одновременно с просьбой прислать в ее монастырь икону Богородицы Эфесской - одну из трех, которые еще при жизни Девы Марии создал первый христианский иконописец апостол Лука. Как сложилась судьба иконы после смерти Ефросинии Полоцкой, неизвестно, но в настоящее время она находится в Русском Музее Санкт-Петербурга.

Б ольшую художественную ценность представлял также Крест Ефросиньи Полоцкой. Он был сделан по ее заказу Полоцким мастером Лазарем Богшей в 1161 году и подарен ею Спасской церкви навечно.

К

Реставрация Софийского собора

рест был выполнен из кипарисового дерева и имел шестиконечную форму. По лицевой и оборотной стороне его покрывали золотые, а по бокам серебряные пластины. Золотые пластины были украшены тончайшими эмалевыми ликами святых, орнаментом драгоценными камнями, а по периметру Креста - изумительной нитью крупного жемчуга.

Н

Современный облик софийского собора

а склоне лет Ефросинья решила совершить паломничество в Константинополь и Иерусалим. С собой в далекую дорогу она взяла двоюродных сестер Евпраксию и Евфимию и брата Давида. Повсюду в восточнославянских княжествах именитую полочанку ждало гостеприимство. На своем пути она встретилась с императором Мануилом Комнином, который шел войной на венгров. Тот принял родственницу радушно и "с великим почетом послал ее в Царьград", Там паломники посетили собор Святой Софии, приобрели золотое кадило, дорогие подарки и, получив от патриарха благословение, поехали дальше. В конце апреля паломники достигли Иерусалима.

Е

Свято-Ефросиньевский монастырь в Полоцке

фросинья поселилась в монастыре Святой Богородицы и три дня подряд приходила молиться к Гробу Господню. На третий день она попросила всевышнего, чтобы позволил ей умереть в Святом городе, где произошло искупление рода человеческого.

В скором времени Ефросинья занемогла. Предание гласит, что ей был послан ангел, возвещавший о ее кончине и уготованном для нее покое. На 24-й день болезни она почувствовала близкий конец. Исповедовавшись священнику и приняв причастие, 25.05.1173 Ефросинья вручила душу свою Всевышнему.

Земная жизнь просветительницы завершилась. Тело ее погребли в монастыре

С вятой Богородицы в Иерусалиме.

Д

Икона

Богородицы Эфесской

авид и Евпраксия, возвратившись в Полоцк, принесли весть о блаженной кончине и погребении преподобной Ефросиньи. Святая Ефросинья была похоронена в Иерусалиме. Приблизительно в 1187 г. возникла угроза захвата города мусульманами, и останки святой было решено перевезти в Киево-Печерскую лавру. Через некоторое время ее мощи были перенесены в Киев и положены в Киево-Печерском монастыре, где они и пребывали 800 лет.

В 1910 году Преподобная Ефросинья (вернее, ее святые мощи) торжественно возвращается домой в Полоцк, преодолевая сотни километров по Днепру от Киева до Орши – тому самому пути «из варяг в греки», по которому она когда-то отправилась на Святую Землю. От Орши процессия пешком шла к Витебску.

Т

Крест Ефросиньи Полоцкой

оржественно встречала Витебская земля свою княжну – игуменью. Ее мощи были с почестями доставлены в кафедральный храм города – Николаевский собор, где находились 10 дней. Из Витебска процессия направилась к конечному пункту длительного путешествия – Полоцку, где Ефросинье предполагалось успокоиться навечно.

Н о судьба распорядилась иначе, и Преподобной пришлось снова «навестить» город и даже задержаться в нем на 21 год. Этот отнюдь не торжественный, а печальный переезд состоялся в 1922 году. После революции по решению Полоцкого уездного исполкома святые мощи были вскрыты и, как музейный экспонат, отправлены в Витебск. Гробница Ефросиньи, запечатанная сургучными печатями, была доставлена в губернский художественно-археологический музей и принята под расписку его директором

«Я жизнь провёл в предощущенье чуда»

( к 125 – летию со дня рождения М.Шагала)

И.Д.Величко, методист Витебского областного

дворца детей и молодежи

Музыкальный фон: фортепианный концерт в исполнении Д. Маликова

Лик ваш серебряный, как алебарда.

Жесты легки.

В вашей гостинице аляповатой

В банке спрессованы васильки.

Милый, вот что Вы действительно любите!

С Витебска ими раним и любим.

Дикорастущие сорные тюбики

С дьявольски

выдавленным

голубым!

Сирый цветок из породы репейников,

Но его синий не знает соперников.

марка Шагала, загадка Шагала –

Рупь у Савеловского вокзала!

Э то росло у Бориса и Глеба,

В хохоте НЕПа и чебурек.

Во поле хлеба – чуточку неба.

Небом

единым

жив

человек.

В них витражей голубые зазубрины,

С этой неистовой тягою вверх.

Поле любимо, но небо возлюблено.

Небом единым жив человек…

…..Как занесло васильковое семя

На Елисейские на поля?

Как заплетали венок Вы на темя

Гранд-Опера, Гранд-Опера

В век ширпотреба нет его, неба.

Доля художников - хуже калек.

Давать им серебренники нелепо –

Н ебом

единым жив

человек.

(А. Вознесенский, «Васильки Шагала»)

Е жегодно, в начале июля в Витебске широко отмечается дата рождения Марка Шагала – великого мастера, ироничного и доброго сказочника, веселого человека с грустными синими глазами, помогающего нам сохранить улыбку и помнить детство…

Н

Ю. Пэн. М. Шагал.

а его картинах парят горизонтальные скрипачи, ремесленники, влюбленные. Небо, полет – главное состояние кисти Шагала. В ряд ли кто из художников так, в буквальном смысле, был поэтом живописи, как этот сын витебского селёдочника. Безумные, василькового цвета избы, красные петухи, зеленые запретные свиньи, загадочные саркастические козы – все увидено взглядом поэта.

В небе коровы парят и ундины,

Зонтик раскройте, идя на проспект.

Родины разны, но небо едино.

Небом единым живёт человек.

(из стихотворения А. Вознесенского)

Б

Сон Ундины

Автопортрет с летающими часами. 1947

ольшую часть своей жизни Шагал провёл во Франции. Но, подобно Рахманинову, Шаляпину, Бунину, он оставался явлением национальной художественной культуры. В век «тотальных» влияний, модных течений Шагал никому не подражал, и никто, впрочем, не пытался следовать за ним. Загадка его художественного мышления, его способа добираться до сути вещей, непредсказуемость его диалектики – все это сделало его искусство неповторимым. Редкостной самобытностью своего творчества он обязан удивительно нерушимой верности своим началам, своим корням: простым ритуалам повседневной жизни родного Витебска, окружавшей его в детстве природе, чистым источникам народного творчества с обязательным присутствием иронии. Шагал словно бы обладал неким «четырехмерным» зрением. Он умел уловить течение времени. Отсюда способность изобразить одновременно «вчера», «сегодня» и «завтра» на своих работах.

По мнению известного писателя Владимира Набокова, искусство Шагала обращено «… к тем тайным глубинам человеческой души, где проходят тени других миров, как тени безымянных и беззвучных кораблей».

Я и деревня .1911

М арк Шагал нежно любил свою родину и всегда радушно принимал в своем доме на юге Франции многочисленных советских гостей. Первый вопрос: - «Вы не из Витебска?». Он всегда помнил о Витебске. Какой радостью для него было разглядывать фотографии его родной улочки, присланные ему.

О собую душевную боль испытывал великий мастер в годы Великой Отечественной войны от того, что его родной город разрушен, его «братья» жестоко уничтожаются фашистами. Он не мог оставаться равнодушным, даже будучи на другом краю земли, в Америке.

15 февраля 1944 года он публикует в нью- йоркской газете открытое письмо: «Моему городу Витебску». (Видеоряд исторических фотографий г. Витебска, автор: В. Прокудин – Горский)

Отрывок из письма Марка Шагала:

«Давно, мой любимый город, я тебя не видел, не упирался в свои заборы.

Мой милый, ты не сказал мне с болью: почему я любя ушел от тебя на долгие годы? Парень, думал ты, ищет где-то яркие особые краски, что сыплются как звёзды или снег, на наши крыши. Где он возьмёт их? Почему он не может найти их рядом?

Я оставил на твоей земле, моя Родина, могилы предков и рассыпанные камни. Я не жил с тобой, но

не было ни одной моей картины, которая не отражала бы твою радость и печаль. Все эти годы меня тревожило одно: понимаешь ли ты меня, мой город, понимают ли меня твои граждане?

К огда я услышал, что беда стоит у твоих врат, я представил себе такую страшную картину: враг лезет в мой дом на Покровской улице и по моим окнам бьёт железом.

Врагу мало было города на моих картинах, которые он искромсал, как мог, - он пришел жечь мой город и дом. Его «доктора Философии», которые обо мне писали «глубокие слова, теперь пришли к тебе, мой город, сбросить моих братьев с высокого моста в Двину, стрелять, жечь, «Наблюдать с кривыми улыбками в свои монокли…»

Почти восемь десятилетий Шагал творил свой мир- миф, в котором в причудливом сплаве сплелись библейские легенды и образы фольклорного мышления, персонажи цирка и сказки, предметы быта.

С возвращением под родное небо, Марк Захарович, гений века, васильковый патриарх мировой живописи! Наконец его шедевры смотрят в выставочных залах его земляки – люди, для которых он творил. Собственно, Шагал никогда с родной землёй и не расставался. В Париже, Нью-Йорке, Сен-Поль–де-Ванс она неотъемлемо цвела на его магических холстах.

Букет цветов и двое влюблённых.

Драгоценную по цвету живопись, и ностальгические стихи с их дохристианским библейским началом, воздушную графику объединяет одно – ПОЭЗИЯ Шагала.

Пусть стихи старого мастера, словно бабочки, порхают среди нас! Шагал возвращается в свой «маленький Париж»!

(Звучат стихи М.Шагала в переводе Д.Симановича)

***

Отечество моё - в моей душе.

Вы поняли?

Вхожу в неё без визы.

Когда мне одиноко – оно видит,

У

Женщина с ребёнком

ложит спать, укутает как мать.

В о мне растут зелёные сады,

Нахохленныё скорбные заборы

И переулки тянуться кривые….

Вот только нет домов…

В них моё детство…

И как оно разрушилось до нитки….

Летят по небу бывшие жильцы.

Где их жильё?

В моей душе дырявой…

Вот почему я слабо улыбаюсь,

Как слабенькое северное солнце,

А

Влюблённые в небе Венеции

если плачу – это плачет дождь…

Бывало –

Две головы я весело носил.

Бывало –

Те обе головы мои смеялись,

Накрытые любовным одеялом….

А х, умерли, как резкий запах розы!

Мне кажется, я всё иду к Вратам,

Иду вперед, даже идя обратно.

Передо мной высокие Врата.

Врата – это распахнутые стены.

Там громы отгремевшие ночуют

И молнии расщеплено трещат.

(

Окно в Париж.1913

стихотворение «Высокие врата»)

* **

Две тыщи лет – срок моего изгнанья,

И несколько недолгих лет - Стране.

Давид! Как солнце – блеск его, сиянье,

Стекающее в синем мирозданье

К простершему ладони ввысь – ко мне.

П

Над Витебском. 1915-1920

ророки проплывают мимо. Светит

Вдали, сверкая ликом, Моисей.

К осмический, вселенский свет – как ветер

Прошел, задев как рябью сеть лучей.

Из года в год пока плясала нежить,

Я жил, слезами сердце ослепляя,

Я ждал - две тыщи лет! – чтобы утешить

Тобою сердце: увидать тебя.

По лестнице Иакова бывало

Меня всё выше ангел уводил

В

Белое распятие. 1938

о сне, и песнопенье долетало

Погасших душ среди больших светил,

У битых душ, в чьём хоре отзовётся

Двух тысяч лет надежда, свет впотьмах…

И песня их была – во имя Солнца

И сладостней, чем Моцарт или Бах.

(стихотворение «Корабль»)

***

Брожу по миру, как в глухом лесу,

Т

Прогулка. 1917-1918

о на руках пройдусь, то на ногах,

И жухлый лист с небес летит на землю.

Р исую мир в оцепененье сна.

Когда мой лес завалит снегопадом –

Картины превратятся в сновиденья.

Но столько лет я среди них стою!

Я жизнь провёл в предощущенье чуда.

Я

Историческая реконструкция на пересечении улиц Толстого и Суворова в Витебске

жду, когда ж меня ты обовьешь,

Чтоб снег,

как будто лесенка,

спустился.

С тоять мне надоело – ПОЛЕТИМ

С тобою в небо по ступенькам белым.

(стихотворение «Белые ступени»)

(Звучит песня в исполнении О.Митяева

на слова Р. Рождественского )

Он стар, он похож на своё одиночество.

Ему говорить о погоде не хочется.

Он сразу с вопроса:

«А Вы не из Витебска?...» -

Пиджак старомодный на лацканах вытерся…

«Нет, я не из Витебска…» -

Д

Памятник М. Шагалу в Витебске

олгая пауза,

А после – слова, монотонно и пасмурно:

«Тружусь и хвораю…

В Венеции выставка…

Так Вы не из Витебска?…»

«Нет, не из Витебска…»

Он в сторону смотрит.

Н

Дом-музей М.Шагала в Витебске

е слышит? Не слышит.

К акой - то нездешней далёкостью дышит,

Пытаясь до детства дотронуться бережно…

И нету ни Канн, ни Лазурного Берега,

Ни нынешней славы….

Светло и растерянно

Он тянется к Витебску,

Словно растение.

Тот Витебск его - пропылённый и жаркий -

Приколот к земле каланчою пожарной

Там свадьбы и смерти, моления, ярмарки

Там зреют особенно крупные яблоки,

Скульптурная группа «Муза»

И сонный извозчик по площади катит

«А Вы не из Витебска?…»

Он замолкает…

И вдруг произносит, как самое-самое,

Названия улиц: Смоленская, Замковая…

Как Волгою, хвастает Витьбой-рекою

И машет по-детски прозрачной рукою…

«Так вы не из Витебска…»

Надо прощаться.

Прощаться, скорее домой возвращаться…

Деревья стоят вдоль дороги навытяжку

Темнеет…

И жалко, что я не из Витебска….

Отрывок из воспоминаний поэта

Андрея Вознесенского:

«...Шагал возвратился в Москву в 1973 году… Номер его в отеле был завален корзинами цветов и торжественными дарами. Но гениальный голубоглазый мастер, с белоснежной гривой, как морозные узоры на окне, разрыдался над простым букетиком васильков – это был цвет его витебского детства, нищий, колдовской цветок, чей цвет он расплескал по витражам всего мира от Токио до Метрополитен…».

Из истории создания государственной символики Республики Беларусь

Н.П.Харитонова, В.А.Бабахина,

методисты Витебского областного дворца

детей и молодежи