Изучение лирического произведения (тема взаимоотношения человека и мироздания в поэзии ф.И.Тютчева)

(урок рассчитан на два часа)

Тема: «Душа хотела б быть звездой…»

Цель: открытие в процессе анализа стихотворений модели мироздания и философии человека в творчестве Ф.И.Тютчева.

Задачи: 1.познакомить с основными стихотворениями Тютчева, раскрывающими модель мироздания и своеобразие взаимоотношений человека и мироздания в лирике поэта («День и ночь», «Как сладко дремлет сад темно-зеленый», «Как хорошо ты, о море ночное», «Как океан объемлет шар земной», «О чем ты воешь, ветр ночной», «Тени сизые смесились»);

2.продолжить развитие основных сфер читательского восприятия: мышления, воображения, эмоций; развитие важнейших операций читательской деятельности: восприятия поэтического текста, анализа и концептуального обобщения; развитие речи.

Литературоведческая концепция

«День и ночь»

Мироздание, по Тютчеву, имеет два лика – «дневной» и «ночной». День – это гармоничная, устроенная и дружественная человеку Вселенная, это Космос; ночь – это мир Хаоса, когда господствуют непознанные и непознаваемые стихии. В мировой мистерии акт светлого, гармоничного бытия сменяется новым актом – бытия ночного, хаотического, исполненного трагизма. День – это «златотканый», «блистательный» покров, наброшенный на бездну, это оживление, солнечный свет и блеск, «благодать», исцеление души; ночь – это роковой мир тайн, мглы, бездны.

Метафорический образ «покрова златотканого» отражает непроходимую грань между двумя мирами - Космосом и Хаосом. Образы «завесы», «покрова», «окна» в поэзии Тютчева выявляют мысль поэта о «двойном бытии», о вечном раздвоении жизненных сфер, о взаимопритяжении и взаимоотталкивании противоположностей. «Две силы, два голоса, две беспредельности, два мира – это пристрастие поэта к числу «два» свидетельствует о его диалектическом восприятии жизни, о видении им противоречивых, противоположных начал в ней. В жизни Тютчев видит вечное раздвоение, разрушающее жизнь и созидающее в процессе движения новую» (1; 16).

«Как сладко дремлет сад темно-зеленый»

Основной образ стихотворения – плавное, всеохватное движение от дня к ночи, ощутимое во всем: в меняющемся цвете, звучании, человеческих чувствах. «Пространство Тютчева характеризуется направленностью, ориентированностью. Оно всегда направлено откуда-то и куда-то. Наиболее значимые ориентации – горизонтальная и вертикальная» (2; 160). Разноцветье дневного мира («сад темно-зеленый», «цветами убеленной», «месяц золотой») сменяется чернотой и тьмой, поглотившими цвет. Мир ночной «слышный, но незримый», «бестелесный» и бесформенный, утративший конкретность и привычность очертаний. Движение этого бестелесного мира Тютчев передает лишь в одном слове, но какой экспрессией оно наполнено – «роится». В этом «роится» чувствуется движение стремительное и хаотичное, таинственное и враждебное человеку. Гармоничная мелодия дня («музыки дальной слышны восклицанья», «соседний ключ слышнее говорит») сменяется ночным «гулом» - «чудным», «непостижимым». В самом фонетическом рисунке слова «гул» (резкое «г», длинное «у» и не смягчающее длинноту этого звука «л», который утрачивает в этом фонетическом контексте свою мягкость) чувствуется что-то глухое, угрожающее, враждебное.

Ночной мир страшит и одновременно притягивает человека своей не разгаданной в веках тайной, тревожит и заставляет мучиться неразрешимыми вопросами. Диалогичность – неотъемлемое свойство лирики Тютчева – создает особую экспрессию стихотворения, особенно последней строфы, которая являет собой вопрос, обращенный человеком к миру ночи, Хаоса, мглы, вопрос, оставшийся без ответа.

«Как океан объемлет шар земной»

Все четыре элемента всего сущего: огонь («горящий славой звездной», «пылающею бездной»), вода («океан», «стихия», «прилив», «неизмеримость волн»), земля («шар земной», «земная жизнь», «берег», «пристань»), воздух («сны», «небесный свод») – находятся в отношении противоборства и единства одновременно. «С особенным благоговением Тютчев относится к воздушной стихии. Воздух – бездна, «бездна голубая» и «животворная». Воздух, как река, опоясывает землю и является условием жизни, он самая легкая и чистая стихия, которая связывает все живое, вбирает в себя и распространяет проявления жизни, самую жизнь» (1; 13); вода также оказывается в художественном мире Тютчева воплощением жизни, движения, бурного преображения, поэтому часто синонимом слова «вода» становится слово «стихия», «вода холодна, подвижна и изменчива, она живая, гармоническая, самая древняя и самая могущественная стихия «(1; 12); «воде противостоит огонь. Он и животворен, и опасен. Если родина воды – глубины земли, то родина огня – небо, поэтому у Тютчева небо – это «твердь пламенная», «небеса сияют», освещенные огнем солнца. Огонь проникает во всё: в растения и в человека, он горит в его груди, светится в его глазах. Но огонь и зол, это «злой истребитель», «стихийная вражья сила», он словно «красный зверь», всё испепеляющий, мертвящий» (1; 13). Земля в стихотворении становится воплощением тверди в подвижной стихии мироздания, «берега», «пристани», помогающей человеку обрести устойчивые, вечные, животворные и оберегающие начала.

Однако природные стихии воды, огня, воздуха и земли, при всем своем различии и внешней противоположности качеств, находятся в глубокой связи, поэтому не случайно в стихотворении появляется круг как символ гармонии и взаимосвязанности всего со всем («шар», «объемлет», «кругом объята», «небесный свод», «со всех сторон окружены»). Все четыре первоосновы мира взаимосвязаны, вовлечены в единую жизнь, единое движение. «Образ круга настойчиво повторяется Тютчевым. Характерно пристрастие поэта к глаголам (и производным от них) со значением охвата, окружения» (2; 162). Образ круга в этом стихотворении помогает ощутить и место человека в мироздании. Тютчев положил основание новому взгляду на личность и ее взаимоотношения с миром. Человек в поэзии Тютчева ощущает себя в круговороте безбрежного океана Вселенной, он причастен к мировому круговращению (поэтому не случайно человек в этом стихотворении оказывается в центре символического круга: «и мы плывем, пылающею бездной со всех сторон окружены»). Однако эта причастность не только не исключает драматизм взаимоотношений человека с мирозданием, но, напротив, предопределяет его. Человек затерян в мировом хаосе, но при этом не растворен в нем, его «Я» не исчезает во мгле и ночи. Вселенная, величественная, неизмеримая в пространстве и времени, властная, таинственная, нуждается в человеке, ее «глас» «нудит» и «просит». Без человека мир пуст. «Мы» в стихотворении – это и человечество, и Земля, и вся Вселенная.

«Как хорошо ты, о море ночное»

Море ночное – символ стихии мироздания – становится воплощением движения, оно всегда разное, нетождественное самому себе в каждый миг. Движение моря так же непредсказуемо, гармонично даже в самом своем хаосе, как жизнь, поток которой стремителен, неудержим и свободен: «ходит», «блещет», «дышит», «блеск и движенье», «волны несутся». Ритмическая организация поэтической строки уподобляется движению моря: строка «на бесконечном, на вольном просторе» удлиняется за счет синтаксического параллелизма, в то время как следующая за ней строка «блеск и движенье, грохот и гром» - краткая, стремительная, напряженная. Такое ритмическое разнообразие отражает движение моря, то плавное, объемно-величественное, то стремительное и убыстренное. Звучание изображенной в стихотворении картины моря врывается и в стихотворную строку, отражая игру жизненных сил, праздничный шум, ликование и в то же время сокрушительную силу стихии: аллитерация звуков «р» и «г», ассонанс «о» создают звучание «бездны роковой».

Лирический герой Тютчева ощущает сопричастность жизни моря, вступает в открытый диалог с его бесконечной беспредельностью, обращается к ней на «ты»: «Зыбь ты великая, зыбь ты морская». Однако уже следующая строка: «Чей это праздник так празднуешь ты?» - вопрос без ответа. Взыскующий глас человека, обращенный к мирозданию, часто остается без отклика. Тютчевский герой как будто постоянно чувствует себя на краю бездны, он ощущает ее неизмеримость, ее дыхание. Таинственная «зыбь» живет непостижимой жизнью, что создает особый драматизм взаимоотношения человека и мироздания.

О чем ты воешь, ветр ночной?»

В художественном мире Тютчева диалектически взаимосвязаны противоречия: Космос и Хаос, слабость и величие человека, его страх перед ликом бездны и в то же время таинственное притяжение к ней. «Ветр ночной» говорит с человеком «понятным сердцу языком», «музыка сфер» Тютчева зачастую хаотична, страшна, но и в этой дисгармонии чувствуется своя мелодия, которая, оставаясь непонятной человеческому сознанию, пробуждает в его душе схожее звучание. «Мир души ночной» сродни стихии ночи, и в сердце человека – те же бури, непознанные тайны. Рвущееся, стремительное, ничем неудержимое движение заключено в самом человеке: «ветр ночной» бушует в человеческом сердце, «роет и взрывает» в нам «неистовые» звуки («Из смертной рвется он груди, он с беспредельным хочет слиться»). Не случайно хаос назван «древним и родимым». Стихия внутренняя сопрягается со стихией внешней, стихия мироздания и стихия человеческой души близки своим непостоянством, мятежом, они равновелики, единосущностны: «О, бурь заснувших не буди – под ними хаос шевелится».

«Тени сизые смесились»

«Мир дремлющий», «сумрак» в стихотворении становится воплощением грани, помогающей постичь возможность взаимопроникновения противоположных начал бытия. Движение, ощутимое в двух направлениях: движение мира сверху вниз и движение человеческой души снизу вверх – «вглубь», отражает взаимоустремленность человека и мироздания. Момент их пересечения – та грань воссоединения дня и ночи, создающая мир «сумрака», - будет моментом взаимопроникновения, уравновешенности: «Всё во мне и я во всём».

Человек стремится к слиянию с мирозданием, поэтому не случайно в стихотворении так много глаголов в повелительном наклонении: «лейся», «залей», «утиши», «переполни», «дай». «Дай вкусить уничтоженья, с миром дремлющим смешай». «Уничтоженье» - это не бесследное исчезновение, а явление в иной форме – в форме части мира. «Растворение в небесном – не исчезновение, а усиление подлинного бытия» ( 2; 156). О страстном желании такого растворения говорит парадоксальное сочетание «вкусить уничтоженья»: «вкусить» - это очень желанное, несущее наслаждение, радость.

Л и т е р а т у р а:

1. Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И.Тютчева. – М.: Просвещение, 1978.

2. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. – Л.: Просвещение, 1972.