§ 2.3. Ценностно-смысловая позиция как отношение субъекта и объекта

Субъективное отражение мира, «картина мира» вызывает все больший интерес психологов. Субъективная представленность ситуации в индивидуальном сознании называется когнитивной репрезентацией. Когнитивные репрезентации могут искажать внешнюю ситуацию, поскольку они возникают в конфронтации не только с внешним, но и внутренним миром личности. Форма репрезентаций выражается в понятиях «конструкт», «схема», «скрипт», а также в традиционных понятиях «образ», «представление», «переживание». Когнитивные репрезентации обеспечивают субъективное жизненное пространство человека и обеспечивают поведение в данной ситуации, занимая место «после восприятия», но «до поведения». Их психологическая характеристика проводится по ряду параметров: тематическое структурирование репрезентаций; центрация и децентрация содержания; степень абстрактности содержания; представленность субъективных убеждений; выраженность настроений, эмоциональных состояний; наличие субъективных предположений, надежд, опасений. Выделяется несколько общих качественных параметров: положительные – негативные репрезентации; дружелюбные – враждебные; надежные – ненадежные; ясные – смутные, неясные; доверительные – отчужденные и пр..

Т.о. субъект-объектные отношения, которые формируют субъективное пространство, определяются особой позицией субъекта в мире. Так, В.А.Лефевр предположил наличие у живых существ фундаментального свойства, которое он назвал установкой к выбору. Д.Н.Узнадзе разработал представления об установке как готовности к действию, к восприятию и т.д., а также схему возникновения таких установок, ставшая в теории В.Я.Ядова основой механизма образования диспозиций личности.

В современной психологии существуют представления о системе диспозиций личности, регулирующих его поведение и деятельность на разных уровнях социальной действительности. Диспозиции личности представляют собой зафиксированные в социальном опыте предрасположенности воспринимать и оценивать условия деятельности, собственную активность индивида и действия других, а также предуготовленность действовать в определенных условиях соответствующим образом.

Например, русский ученый Г.Г.Шпет, в своей концепции культурно-исторической обусловленности поведения человека, проявляющейся в его отношении к смыслу культурных явлений, языку, мифам, нравам, науке, выдвигает на первый план «типические коллективные переживания», которые он не сводит только к эмоциям или когнициям. Коллективные переживания в концепции Г.Г.Шпета это, скорее, то, что в науке сейчас называют ментальностью, когда понимают ее не просто как социальные представления, а как эмоционально окрашенную систему миропонимания, присущую той или иной общности людей.

Именно переживание, отнесенное к объекту и ситуации, является силой, активизирующей соответствующий диспозиционный «блок». При этом человек далеко не всегда адекватно осознает свое поведение. Зато, если ситуация этого требует, когнитивные компоненты диспозиции легко «всплывают» в сознании, и мы можем объяснить себе свое поведение, детерминированное целой системой знаний и поведенческих планов, которые были усвоены в опыте и как бы «сработали» в ответ на эмоциональное возбуждение. При этом, в силу незримого (или явного) присутствия социального контроля, из информационного поля могут быть извлечены элементы, которые в подобных ситуациях социально одобряются. В диспозиционной системе эмоции поддерживают систему ценностей (например, когда ценности открыто игнорируются другими). Сила эмоций детерминирована жесткостью когнитивной системы. В когнитивно-эмоциональных компонентах низших уровней, напротив, относительно слабый эмоциональный импульс может разрушать когнитивную согласованность (12).

С.Л.Рубинштейн прямо связывал активность сознания с эмоциями как видом отражения действительности, присущим именно личности. Если знание возможно без переживания, то эмоция в силу ее личностного характера непременно содержит переживание знания относительно объекта эмоции: «осознать свое чувство – значит не просто испытать связанное с ним волнение, неизвестно чем вызванное и что означающее, а соотнести его надлежащим образом с тем предметом или лицом, на которое оно направляется. Таким образом, наши собственные переживания познаются и осознаются опосредованно, через отношение их к объекту».

Можно сказать, что диспозиционная регуляция социального поведения есть в то же время и диспозиционная мотивация, т.е. механизм, обеспечивающий целесообразность формирования различных состояний готовности к поведению на определенном уровне не только в виде предрасположенности к содержанию поступков и их последовательности, но и в виде эмоционального переживания значимости этих действий для субъекта. При этом регуляция социального поведения должна быть истолкована в контексте всей диспозиционной системы личности, а не только со стороны той или иной диспозиции, относящейся к данной ситуации или объекту (4, 5).

К.Муздыбаев рассматривает как диспозицию личности надежду, т.е. готовность к оценке возможного, возникающего при ожидании какого-то важного и труднодоступного блага, а также готовность к последовательному поведенческому акту ради достижения этого блага. Обнаруживается тесная корреляция между диспозиционной надеждой и уровнем оптимизма, локусом контроля, верой в справедливый мир, самоуважением. Диспозиционная надежда является мощнейшим адаптивным механизмом, позитивно ориентирующим человека даже в труднейших обстоятельствах (9).

Таким образом в отношениях субъекта и объекта субъект изначально проявляет специфическую и индивидуальную предрасположенность восприятия, понимания и т.д. Тип субъект-объектного отношения выступает в индивидуальном сознании как его порождающая модель (парадигма) и на каждом уровне духовного развития проявляется как ценностно-смысловая позиция (далее ЦСП), выступающая со стороны мышления как личностное смысловое понимание. ЦСП проявляется в сознании как диалектическое единство его трех сторон - логической, этической и эстетической, содержательно выступая в целостности ценностной сферы личности в единстве структуры ее ценностных представлений - идеалов, убеждений, принципов, норм и т.д. На каждом уровне духовного развития личности эти сферы сознания соотносятся, выступают в единстве либо же атомизируются, расчленяясь на совокупность назависимых и лишенных внутренней связи систем ценностей.

В.П.Пономаренко пишет, что субъектность реализуется в отбираемых субъектом ценностях, смыслах, проявляясь в надежности, порядочности, совестливости и пр. или в отсутствии нравственных качеств.

К.А.Абульханова определяет ЦСП как жизненную позицию – «осуществление субъектом интеграла своего опыта, своих жизненных достижений, гармонически соответствующих его притязаниям и реальным личностным возможностям, способностям, индивидуальности» (1, с.19). В этом воплощаются достижения человека в объективном и в субъективном смысле, то, как он этого добился – в смысле моральной цены и личностных усилий. Потому жизненная позиция одновременно является финишной (по Б.Г.Ананьеву) и «стартовой», поскольку, этот интеграл открывает человеку дальнейшие приоритеты.

Истоки подобных представлений обнаруживаются в философии И.Канта в понятии умопостигаемого характера, определяющего действия и поступки человека. «В своей совокупности, пишет П.П.Гайденко, - поступки человека имеют смысловую связь, которую нельзя рационально выявить в понятиях рассудка, и эта-то связь обусловлена умопостигаемым «Я» индивида, его личностью. … Личность человека со всеми ее поступками, склонностями, страстями, радостями и страданиями прочерчивает как бы некоторую целостную смысловую линию, называемую судьбой».

ЦСП как личностный семантический интеграл определяет интерпретацию сложившегося отношения личности с жизнью и непосредственное основание ее сознания, включает в себя динамические тенденции и личностные механизмы притязания, саморегуляцию и удовлетворенность. Являясь основой сознания, она определяет реальную интерпретацию, расстановку и композицию различных жизненных ценностей: в притязаниях воплощена ценность собственной личности, ее индивидуальность, в саморегуляции подтверждается ценность достигнутого «своими силами», выявляется соотношение ценности и усилий, затрат, «цена» достижений и потерь (3).

ЦСП, по А.Н.Славской, отличается от отдельных субъективных интерпретаций, оценок, ценностей, смыслов, это «собственная концепция, в которой главное – установление семантики составляющих. В этой концепции личность произвольно соединяет разные области жизни, разнородные оценки, наблюдения, смыслы». В.В.Знаков также пишет о роли ценностно-смысловой позиции субъекта, «оказывающей решающее влияние на формирование смысла фактов, событий и т.д.».

В структуре жизненного пути К.А.Абульханова выделяет понятия стратегии жизни, жизненной линии, перспективы и смысла жизни. В частности, основными признаками стратегии жизни являются: 1) выбор основного для человека направления, способа жизни, определение ее главных целей, этапов их достижения и соподчинения этих этапов; 2) решение противоречий жизни, достижение своих жизненных целей и планов способами, выработанными процессе жизни и являющимися особыми жизненными качествами личности. Жизненная задача человека не только в проявлении себя, но и в решении возникающих противоречий, определении путей самореализации, создании для этого условий, которых нет в наличии; 3) творчество, созидание своей жизни, соединение своих потребностей со своей жизнью в виде ее особых ценностей. Ценность жизни, выражающаяся в интересе, увлеченности, удовлетворенности и новом поиске, и есть продукт способа жизни, индивидуальной стратегии жизни, когда они определяются самим человеком (3).

Жизненная линия, прочерчивая непрерывную или прерывистую траекторию (представляя единую «логику» жизни конкретного человека или радикальные смены его жизненного курса), имеет всеобразный (означающий многогранность жизни) или однолинейный характер, поступательный или регрессивный, линейный или восходящий.

Выстраиваемая субъектом единая жизненная линия состоит не просто «в отделении значимого от незначимого, а в определении меры и масштаба значимости (по критерию достойного или не достойного себя в целом)», происходит самоопределение по отношению к жизни в целом. Ценностный аспект отношения человека к жизни в целом, состоит в том, что личностью разрешается противоречие, равное смыслу жизни, жизненно-мировоззренческого масштаба.

В отличие от традиционных критериев дифференцированности и отдаленности жизненных перспектив, К.А.Абульханова подразделяет их на когнитивные, личностные, собственно жизненные перспективы. Первые обозначают четкую представленность в сознании будущего и планов на будущее, без гарантии их реализации, вторые – при отсутствии когнитивных проектов обеспечиваются мотивацией достижения личности, ее реальным потенциалом, который служит гарантом его реализации. Жизненные перспективы представляют собой приоритетные социальные, жизненные позиции, объективно дающие личности большие шансы оптимальной самореализации в будущем (достигнутый социальный статус, образование, материальная обеспеченность и т.д.).

Понятие смысла жизни в концепции К.А.Абульхановой представляет собой ценностно-смысловое обобщение личностью субъективных и объективных составляющих ее жизни (и позиции, и линии и перспективы жизни); она – основа оценки субъектом своих возможностей самореализации, соотношения притязаний и результатов самореализации, соответствия ее уровня способу реально достигнутого в жизни. Чем более глубок и масштабен жизненный проект, тем более в одних случаях она может быть не удовлетворена и побуждаться этой неудовлетворенностью, а в других случаях удовлетворена, но эта удовлетворенность – через самооценку, повышая ее, повышает побудительную силу – стремление достичь еще большего. Предполагается существование высших жизненных особенностей (способностей) личности, складывающиеся в ходе типичного для каждого человека способа взаимодействия с условиями жизни. К их числу относятся активность (соотношение инициативы и ответственности), способность к организации времени, а также социальное мышление личности, представляющее функциональный аспект ее сознания (3, 4, 7).

Л.С.Выготский указывал, что «существует динамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и интеллектуальных процессов». А.Н.Леонтьев определял «личностный смысл» «как отношение мотива к цели», считая, что это важнейшая образующая сознания, а его Д.А.Леонтьев рассматривает личность как многокомпонентное смысловое образование. Психологи нередко говорят о смысловом характере аффективности: «единицей анализа деятельности является смысл как отражение жизненных отношений субъекта, а эмоции (переживания) являются компонентом смысла, выполняющим определенную функцию в его формировании и последующем развитии. Эмоции ставят «задачу на смысл»». Ф.В.Бассин предложил идею «значимого переживания» как смыслового эмоционального способа психического отражения: «фундаментальное представление об управляющих функциях смыслов раскрывается… в условиях не противопоставления «смыслов» и «переживаниям», а интеграции обоих этих понятий в рамках идеи «значимого переживания»» (4).

Смысл жизни обладает огромной движущей силой. Эмпиричность жизни (по С.Л.Рубинштейну) не дает личности возможность выделить главное в жизни и в себе, что ведет к господству и смене частных смыслов. Наконец, неуспешность самореализации, превышение трудности жизни личностным ресурсам, социальным умениям, зрелости, разрушает смысл жизни механизмами защиты или проекции, что приводит к пессимизму, пассивности, размыванию чувства субъектности по отношению к собственной жизни. И.С.Кон отмечает практическую значимость для человека потребности «мыслить свою жизнь не как серию случайных, разрозненных событий, а как целостный процесс, имеющий определенное направление, преемственность и содержание». Б.С.Братусь пишет о поиске смысла жизни как насущной потребности, основанной на фундаментальном противоречии ограниченности индивидуального бытия и всеобщей родовой сути человека.

В.Э. Чудновский выделил характеристики смысла жизни: масштабность, инертность, а также динамику и иерархию смыслов. Смысл жизни может сжиматься до примитивного стремления выжить и подниматься до вершин подвига и самопожертвования. Г.А. Вайзер рассматривает смысл жизни как динамическую иерархическую систему, в которой наряду со множеством так называемых малых смыслов существует и большой, главный жизненный смысл, как бы своеобразное ядро (6).

«Смысл жизни, - пишет Абульханова, - это одновременно ее личностный итог, состоящий из соотношения притязаний, усилий и результатов (стоило ли достигнутое такой цены, затрат?), и побудительная, проективная, превышающая все мотивы движущая сила, связанная с обобщающей все жизненные ценности целью». Смысл жизни не пропорционален ни прожитому, ни достигнутому. Чем меньше лет остается жить, тем сильнее может быть желание самореализации, тем выше требования к ее уровню.

Мир для человека становится значащим благодаря тому, что человек способен к его осмыслению. Смысл есть исключительно прерогатива человеческой психики, смысл сам себя не обнаруживает. Как писал философ М.К.Мамардашвили, «смысл – не есть предмет, необходимый в мире… он никогда не исполняется в виде какого-нибудь события или состояния».

Смысл не складывается по частям, если он есть, он дан целиком: смысл фразы не состоит из значений слов, ее составляющий, смысл текста не сводится к сумме значений его частей. Как указывает А.Ю.Агафонов, «в сознании не существует локальных обособленных смыслов. Понимание связано не с пониманием отдельных смысловых образований, а с раскрытием смысла всего текста как нерасчлененной смысловой констелляции (сумма понимания частей не дает понимания целого)».

Например, в известной пословице «Яблоко от яблони недалеко падает» с точки зрения буквальных значений слов речь идет о яблоках, но всем понятно, что смысл тут совсем иной, выходящий за рамки непосредственного содержания как отдельных элементов этой фразы так и их суммарного содержания. Другой пример-ирония. Когда мы иронически говорим своему знакомому, у которого синяк под глазом: «Какой ты красивый!», тут опять-таки иронический смысл высказывания выходит за рамки понятийного содержания. При этом смысл обоих высказываний дан целиком, это эмерджентное свойство, относящееся к фразе как целому, а не к их частям или сумме частей.

Смысл может быть обнаружен только в ходе процедуры понимания. Сознание в своем функциональном качестве и есть механизм понимания (гносеологический план сознания). Продукты психической активности, как интегральные результирующие психических процессов, даны в сознании только через их обнаружение самим же сознанием. Поэтому, в соответствии с высказыванием А.Ю.Агафонова, в онтологическом плане сознание – это «актуальный текст, который есть единство взаимосвязанных смыслов, а в гносеологическом аспекте сознание – это механизм понимания, понимания собственного текста». М.М.Бахтин, описывая понимание текстовых сообщений, выделял в едином, целостном процессе понимания его отдельные аспекты-составляющие: «В действительном реальном, конкретном понимании они неразрывно слиты в единый процесс понимания, но каждый отдельный акт имеет идеальную смысловую (содержательную) самостоятельность и может быть выделен из конкретного эмпирического акта».

В концепции Л.С.Выготского сознание также имеет смысловое строение. Смыслы не только укоренены в бытии, но и опредмечиваются в действиях, в языке – в отраженных и порожденных образах, в метафорах, в символах. Сознание – это эмерджентное свойство, оно несводимо к своей структуре, иначе им бы обладали и автоматы, имеющие структуру, но не имеющие определенной задачи. Однако, из структуры выводятся важнейшие функции и свойства сознания, которые А.Ф.Лосев называл «интеллигибельной материей».

В.П.Зинченко описывает двухуровневую структуру сознания: бытийный уровень (биодинамическая ткань живого движения и действия и чувственная ткань образа) и рефлексивный слой (значение и смысл). Значение есть форма, «единица», факт индивидуального сознания, осознания своего бытия. Последовательно в онтогенезе возникают различные виды значения: операциональные связывают значение с биодинамической тканью; предметные – с чувственной; вербальные – преимущественно со смыслом. Имеются данные о формировании каждого из видов значений, правда, наиболее детально изучено формирование житейских и научных понятий (значений) (7, 8).

Понятие смысла в равной степени относится и к сфере сознания, и к сфере бытия, указывая на несводимость индивидуального сознания к безличному знанию. В силу принадлежности живому субъекту и реальной включенности в систему его деятельностей сознание есть не только знание, но и отношение. Как указал В.П.Зинченко, «понятие смысла выражает укорененность индивидуального сознания в бытии человека, а понятие значения – подключенность этого сознания к сознанию общественному, к культуре». Пути изучения смыслов связаны с анализом процессов извлечения смыслов из ситуации (10).

По В.В.Знакову, «смысл жизни представляет собой такое ценностно-эмоциональное образование личности, которое проявляется не только в принятии одних ценностей и отрицании других, но и в саморазвитии, самореализации личностных качеств субъекта, ищущего и находящего «запредельный» смысл своего бытия». В.А.Пономаренко определяет смысл как «высшую ценность» и отграничивает его от традиционного понятии цели. Он отмечает, что «цель как психическое образование имманентно присуще личности, отбирается, управляется ею.. А «смысл» формируется верой». Цель как внутреннее психологическое образование по своей сути динамично, ситуативно, чаще детерминировано конкретно решаемой проблемой, смысл же более устойчив: «В целях – мягкий компромисс, в смыслах – твердая нравственность». «Человеческий дух, - пишет В.П.Пономаренко, - это реальный опыт возвышенного психического состояния, возникающего не столько в результате действия, сколько в процессе постижения смысла своей деятельности. Само понятие «смысл» включает цель в ее духовном обрамлении». Тогда дух – это «исторический опыт культуры семьи, общества, этноса, данный нам в чувственных переживаниях по отношению к другим людям, событиям, явлениям». Такие отношения направляются «духовным вектором», определяющим понимание субъектом своего места в создании ценностей (11).

Таким образом,. человеку свойственно стремлению к смыслу, который может быть отражен как построенная субъектом познания картина мира – «психическая проекция феноменов действительного мира, который репрезентрирован носителю сознания через формы психического отражения… есть модельное знание субъекта о том, как устроен мир, какие свойства имеют объекты действительного мира, какие отношения существуют между этими объектами, чем детерминировано то или иное явление». Сознание, по А.Ю.Агафонову, в каждом акте познания стремится проверить построенную ранее картину мира. В психологии это выражается в разнокачественных эффектах последствий памяти, начиная с эффектов влияния установки на восприятие, эффектов константности, эффектов инерции поведенческих стереотипов и заканчивая эффектами фантомных конечностей и даже фактами сохранения автором научной теории ее базовых положений путем «защитного пояса» в ответ на логические или эмпирические опровержения (4).

Смысл жизни не может быть вне идеализации бытия, которая центрирует личностный смысл цели как организующее начала поведения и поступков. По В.Розанову, «мысленное отношение к своему назначению и есть первое содержание жизни, в окружении смыслов-помыслов достижений истины, добра и свободы». Добро – источник влечения к идеалу нравственного, справедливого и прекрасного. Но главное, как отмечает В.П.Пономаренко, «выйти на разработку проблемы смысла с позиций рефлексирующего сознания в направлении осмысления своего отношения к жизни как долгу и личному праву, не подверженному чужой цензуре».

С.Л.Рубинштейн выделяет два основных способа существования человека и, соответственно, два отношения его к жизни. В первом случае «человек весь внутри себя, всякое его отношение – это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом». Второй способ связан с рефлексией, трансцендированием: «С появлением рефлексии связано философское осмысление жизни». Известны слова Л.Н.Толстого, что люди только делают вид, что воюют, торгуют, строят, главное же, что они делают всю жизнь – это решают нравственные проблемы. При этом возникает проблема непосредственного отношения и осознанного человека к окружающему и людям, формируется обобщенное отношение к жизни, отражающее взаимосвязь настоящего, прошлого и будущего в жизни человека. Это отношение позволяет реализовать смысл человеческой жизни – «быть центром превращения стихийных сил в силы сознательные», «быть преобразователем жизни», «непрерывно ее совершенствовать».

Таким образом, в процессе психического развития происходит иерархизация мотивов, возникает рефлексия, складывается обобщенное отношение к жизни, расширяется ценностно-смысловое пространство личности, выстраивается единая жизненная линия и выявляются противоречия между нею и жизненными обстоятельствами, создается направленность на цели, связанные с отдаленным будущим. К подростковому возрасту создаются предпосылки для проявления психического новообразования – смысла жизни, которое развивается на основе становления главного мотива (жизненной цели), выявления противоречия жизненно-мировоззренческого масштаба, выделения и формулирования главной задачи, связанной с отдаленным будущим. Смысл жизни в процессе возрастного развития облегчает межфазовые переходы; его ломка, сужение негативно сказывается на целостности личности, ведет к ее деградации. Смысл жизни «возникая в результате сложного взаимодействия внешних и внутренних факторов, вместе с тем, эмансипируется от того и другого и начинает действовать как «буферный механизм», как система сдержек и противовесов, не допускающих одностороннего подчинения внешнему, и, вместе с тем препятствующая превращению человека в раба собственных потребностей, влечений, своих сиюминутных интересов» (6).

Единство личности как сознательного субъекта, по С.Л.Рубинштейну, не являясь изначальной данностью и появляясь в растущей реальной самостоятельности индивида, выражающейся в изменении его взаимоотношений с окружающими, не исчерпывается способностью выполнять те или иные задания. Она включает более существенную способность самостоятельно, сознательно ставить перед собой те или иные задачи, цели, определять направление своей деятельности. Это требует большой внутренней работы, предполагает способность самостоятельно мыслить и связано с выработкой цельного мировоззрения.

А.А.Бодалев отмечает, что из нескольких возможных способов поведения человек обычно в состоянии реализовывать только какой-то один способ в зависимости от его способности оценить ситуацию, предвидеть последствия своих действий, и, конечно, от склада его личности, который всегда делает его более склонным к одним решениям и менее склонным к другим. Эту мысль экспериментально доказали А.В. Брушлинский и В.В.Знаков, указав, что, несмотря на множественность способов решения экспериментальной задачи, человеку свойственен единственный, только ему свойственный способ, путь решения задач. Т.о. процесс мышления всегда представляет собой диалектическое единство устойчивых и меняющихся свойств, всегда индивидуален, характеризуется достаточно сложным сплетением различных ответвлений мысли.

По В.Франклу, быть человеком – это находиться в отношении к чему-то, трансцендировать, т.е. выходить за рамки непосредственно-данной фактической реальности на смысловой уровень, от вопроса почему «что это?» к вопросу «ради чего это?». Это высшее измерение жизни называется им духовным, ассоциируемым с духовной реальностью, духовным сущим, духовным бессознательным, духовной личностью и т.д. Свобода в отношениях означает их преломление через личностную позицию, состоящую в том, что человек сам решает и контролирует их воздействие на собственную жизнь, придавая им значение. Занять или сменить позицию – это и есть априорное человеческое качество, его самотрансцендированность. Человек несет ответственность «за осуществление смысла и реализацию ценностей» (10).

В.В.Знаков, говоря о системе ценностей, пишет о «мировоззренческой позиции субъекта, определяющей понимание мира, поиск и порождение разнообразных смыслов», раскрывающейся как способ приобщения к бытию.

Е.Б.Старовойтенко понимает ЦСП как жизненное отношение и предлагает концептуальную модель развития индивидуальных жизненных отношений посредством «духовных влияний» на субъект самопознания, самодеятельности, самоизменений. «Человек лишь в обществе осуществляет полноценные, зрелые связи с миром: интеллектуальную, предметно и социально преобразующую, нравственную, эстетическую, рефлексивную. Каждую связь можно трактовать как определенную линию всечеловеческого, общественно-исторического и индивидуального становления, причастности бытию. Реализация этих линий отдельным субъектом означает построение им «своего мира». В нем узнается, понимается, объясняется и общечеловеческое; личность вопрошает и самостоятельно судит о бытии, осваивая, овладевая вещно-социальным миром и изменяя его» (14).

Для субъективности невозможно указать совокупность порождающих ее внешних причин, условий, обстоятельств, ибо ее природа и специфическое отличие от других явлений объективного мира состоят именно в отношении к ним, ко всему внешнему; специфика субъективности состоит в самопричинении, в самообусловленности. Построение субъектом «своего мира» происходит, когда субъективируются (воспроизводятся, усиливаются или разрушаются) общественные отношения в зависимости от исторически заданных форм, ограничений, противоречий индивидуальной жизни, от присутствующей в каждом человеке внутренней расположенности к преимущественному осуществлению той или иной линии развития. Личность познает и судит о бытии, осваивая, овладевая вещно-социальным миром и изменяя его, постигает и выражает мир эстетически, приходит к рефлексии, разумному отношению к себе. Осуществляя линии человеческого становления активная, сознательная личность исходит из представлений о «Я» как о субъекте, автономном и целостном, эволюционируя в субъективных отношениях к миру, жизни, бытию.

«Относящаяся» личность обнаруживает духовность как индивидуальное искание, открытие, воплощение и приближение к истине, в таком качестве развиваясь в личностном измерении.

Помощь, посредничество других в обретении личностью исходного «Я» могут быть определены как воспитание личности, целью которого является «вера человека в свою исполняемость в мире, стремлении к полноте своего бытия, завершаемость в созданном, сделанном, достигнутом». Такие «духовные влияния», развивающие воздействия других, «события полной самоотдачи других людей данной личности» обусловлены формами, в которых они передаются и принимаются. Последние проявляются как логически построенные знания, интуитивно найденные идеи-символы, метафорические образы, обобщенные «техники» действования, высшие чувства. Они пробуждают, изменяют и развивают жизненные отношения личности. Наиболее благоприятные для духовного влияния непосредственное общение, совместное действование, включающие моменты сопереживания, созерцания, совещания и соревнования.

Мысль о том, что духовное развитие личности осуществляется в общении, через усвоение ценностей как аффективно-смысловых образований разработана в работах М.М.Бахтина и В.П.Зинченко: «Душа – дар моего духа другому человеку». Л.С.Выготский и Д.Б.Эльконин называют эти образования, существующие до и вне развивающегося индивида, идеальной формой, усваиваемой и субъективируемой в процессе индивидуального развития, становясь реальной формой психики и сознания индивида. В частности, А.В.Запорожец описывал эволюцию поведения детей-дошкольников в театре как «со-присутствие, сочувственное содействие, со-чувствие, со-переживание. В итоге со-присутствие превращается в симпатическое со-участие или со-причастие, из которых может вырасти со-мыслие и эстетическое отношение к происходящему на сцене».

Согласно В.П.Пономаренко, «движущий вектор» смысла жизни – это понимаемая, прочувствованная Свобода (онтологически заданная), когда нельзя лгать самому себе и отвечать за свои поступки приходится самому и немедленно; это Нравственность как база человеческого в человеке; это Красота, «которая пробудила внутренний смысл жизни соединится с тем, о ком ты не знаешь, а лишь догадываешься».

А.Н.Славская важнейшим параметром смысловых систем сознания считает его ценностный или оценочный план: «Ценность и есть важнейшая характеристика сознания в отличие от познания. Если продукты культуры зафиксированы в их ценностных значениях, и в функциональных способах употребления, то отношения людей – в ценностях. Смысл есть переживание ценности, и в этом отношении он принадлежит не рациональному, а «пристрастному» сознанию». В.Франкл и Б.П.Вышеславцев поясняют, что ценностям нельзя научиться, ценности нужно пережить.

К.А.Абульхановой выделены три типа ЦСП. Для первого типа успех и деятельность оказываются самоценностью, поглощая саму личность, приводя к получению удовольствия от самореализации; субъект ориентируется лишь на настоящий момент. Второй тип – душевный – это актуализация субъектом сил бессознательного, которое не заявляет о себе, пока сама личность благополучна и функционирует, а также сил коллективного бессознательного, глубинного российского архетипа. Духовный тип направлен на расширение субъектного пространства, субъект в своей трансценденции обретает свою определенность и переосмысливает жизнь, открывая горизонт и перспективу.

Поступки играют важную роль в становлении и проявлении ЦСП, являясь условием роста и обогащения духа, образуя опыт человека. Точно также как совершаемые предметные действия ведут к фиксации перцептивных или моторных установок, совершаемые поступки ведут к фиксации социальных, точнее личностных, установок (А.В.Запорожец и А.Г.Асмолов). Согласно Д.Н.Узнадзе эти установки представляют собой целостную модификацию личности, что созвучно тезису М.М.Бахтина о единственности поступка.

Сознание может быть целостным и разорванным, деятельным или быть «тенью деятельности», но порождаемые сознанием поступки всегда целостны. Поступок подготовлен всем опытом сознательной жизни и деятельности, т.е. он представляет собой нечто готовое. Но его комбинация всегда осуществляется средствами импровизации, которые могут делать поступок также неожиданным для совершающего его субъекта.

Поступок несводим к деятельности и невыводим из ее функционирования. Это результат развития. Деятельность регламентирована, а поступок свободен, хотя он находится в контексте деятельности; поступки могут прерывать деятельность, а иногда и жизнь. Поступки придают деятельности нравственный смысл, значение, социальное и историческое звучание, делают деятельность осмысленной, этим модифицируя личность, поднимая ее над деятельностью, над самосознанием и сознанием, расширяя степень свободы. В поступке выступает «неслиянное единство» онтологического и феноменологического планов развития; оно не дано изначально, а задано, должно постоянно строиться и поддерживаться человеческим усилием, выражающимся в движениях, действиях, поступках, во внутренней борьбе с самим собой. Поступок соединяет также сознание, имеющее смысловое строение, с личностью, понимающей свое место в истории. Личность, перенимая на себя опыт целостных свободных актов, сама становится целостной. Введение поступков в контекст психологического знания, как отмечает В.П.Зинченко, обеспечивает определенный динамизм в познании феномена человека, которого психология слишком долго познавала как «остановленный текст природы» (7, 8).

ВОПРОСЫ

1. Что такое диспозиция личности?

2. Какова роль эмоций в ценностно-установочной регуляции?

3. Что такое ценностно-смысловая позиция?

4. Назовите основные признаки стратегии жизни.

5. Каковы основные психологические характеристики смысла жизни?

6. Является ли смысл субъективной или объективной категорией, т.е. где «находится» смысл?

7. Является ли смысл предложения как целого или свойством его частей? Приведите примеры.

8. Каково место смысла в структуре субъект-объектных отношений?

9. Является ли смысл причинной характеристикой деятельности или целевой?

10. Каково отношение между ЦСП субъекта, его поведением и пониманием?

11. Что такое трансценденция?

12. Какова взаимосвязь смысла и ценности?

13. Каковы основные типы ЦСП?

14. Чем отличается поступок от поведения и деятельности?

ЛИТЕРАТУРА

1. Абульханова-Славская К.А. Роль категории субъекта в отечественной психологии// Антология современной психологии конца 20 века. Ежегодник. Российское психологическое общество. – Том 7. - Выпуск 3. - Казань, 2001. – С. 13-20.

2. Абульханова К.А. Российская проблема свободы, одиночества и смирения// Психологический журнал. – 1999. - №5. – С. 5-14.

3. Абульханова-Славская К. А. Стратегия жизни. – М.: Мысль, 1991.

4. Агафонов А.Ю. Основы смысловой теории сознания. – СПб.: Речь, 2003.

5. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология личности: Учебное пособие для вузов. – М.: Аспект Пресс, 2001. –С. 114-135.

6. Вайзер Г. А. психологические аспекты смысла жизни и акме - VI симпозиум// Психологический журнал. – 2000. – Том 21. - №6. – С. 96-101.

7. Зинченко В. П. Миры сознания и структура сознания// Вопросы психологии. – 1991. - №2. – С. 16-36.

8. Зинченко В.П. Проблемы психологии развития (Читая О. Мандельштама)// Вопросы психологии, 1992. - №5-6.- С. 44-53.

9. Муздыбаев К. Измерение надежды (статья вторая) // Психологический журнал. – 1999. -№3, №4.

10. Пископпель А.А. От традиционных ценностей к уникальным смыслам// Вопросы психологии. – 2001. - №6. – С. 103-119.

11. Пономаренко В. А. В праведности жизни – смысл нашего предназначения// Антология современной психологии конца 20. Ежегодник. Российское психологическое общество. – Том 7. - Выпуск 3. - Казань, 2001. – С.117 -126.

12. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности/ Под ред. В.А.Ядова. – Ленинград: Наука, 1979.

13. Сергиенко Е.А. Современное состояние исследований когнитивных процессов// Психологический журнал. – 2002. - №2. – С. 19-35.

14. Старовойтенко Е. Б. духовные влияния как основа воспитания и саморазвития личности// психологический журнал. – 1992. - №4. – С. 95-98.

15. Чудновский В. Э. Смысл жизни как психологическая реальность// Психолого-педагогические и философские аспекты проблемы смысла жизни. - М.: Рос. психол. об-во, 1997. – С. 14-22.