Глава 1. Методологические основы субъектного подхода
§ 1.1. От когнитивистского подхода – к экзистенциальному
Сегодня поиск детерминант психики человека осторожно перемещается от всеобщей природной обусловленности к социальным и общекультурным детерминантам, а также и в область духовных детерминант психического. Эти искания всегда обнаруживали, по меткому выражению В.И.Слободчикова, «нищету психологии», не способной выстроить свои собственные основания, свою хотя бы относительную самодостаточность. Проблема психологии человека, тем более развития человека не может сводится ни к проблемам происхождения и развития психики, ни к проблемам становления ее структур и функций, которые всегда изучала классическая общая психология как естественнонаучная дисциплина. Если человеческая психика – это одно из свойств человеческой реальности вообще, то для понимания этого свойства (выражения его в научных понятиях) необходимо иметь хотя бы минимальное представление о сущности того, свойством чéго оно является (т.е. об этой самой человеческой реальности) (2). Предмет изучения психологии человека не может также сводиться ни к множеству функций и свойств психики, ни к многообразию психических процессов и структур. До сих пор остается верной оценка психологии, данная русским историком В.О.Ключевским в начале XX в.: раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой об ее отсутствии. Психология должна строить собственное представление о сущности человека, чтобы иметь возможность говорить о его свойствах, в том числе и о психических. Слово «псюхе» в переводе с греческого означает «душа», и В.П.Зинченко справедливо указывает на то, что в результате изгнания души из психологии мы получили бездушную психологию.
В отечественной психологии и философии делались попытки преодоления узости пределов «психического вообще» к полномасштабной интерпретации категории «человек». В психологии экзистенциальная направленность выражена в исследованиях К.А.Абульхановой-Славской, А.Г.Асмолова, Б.С.Братуся, А.В.Брушлинского, Ф.Е.Василюка, Л.С.Выготского, В.В.Давыдова, В.П.Зинченко, Л.Ф.Обуховой, А.Б.Орлова, А.А.Пузырея, В.М.Розина, С.Л.Рубинштейна, В.И.Слободчикова и др.
В конце XX в. наметилось смещение интересов многих психологов с когнитивной парадигмы на экзистенциальную, переход от изучения отдельных психических процессов и явлений к анализу целостных ситуаций человеческого бытия. Когнитивисты в традициях естественно-научного эксперимента выявляют общие закономерности психического развития человека, факты и правила. Такой подход основан на «вертикальном мышлении», предписывающем «сверху» открытые общие закономерности как обязательные для всех членов сообщества законы. Экзистенциально ориентированные психологи предпочитают специфические детали обобщенным признакам, ориентируясь не столько на поиск фактов, событий, явлений, сколько на то, какой смысл они имеют для конкретного субъекта, на выявление ценностно-смысловой позиции субъекта, оказывающей решающее влияние на формирование индивидуальных смыслов. Этим демонстрируется «горизонтальный» способ мышления, фокусирующийся на взаимоотношениях конкретных людей в определенных отражаемых, переживаемых ими ситуациях.
В качестве примера такого «горизонтального» способа понимания можно привести следующую притчу. При дороге стоял ствол засохшего дерева. Ночью прошел вор и испугался: он подумал, что это стоит полицейский. Прошел влюбленный юноша – и сердце его радостно забилось: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный страшными сказками, расплакался: он подумал, что это привидение.
Описанный в этой притче тип восприятия выходит за рамки когнитивистского подхода, направленного на исследование того, чтó объективно отражается в сознании субъекта (ствол дерева), т.е. на обобщенные характеристики объекта. В экзистенциальном подходе акцент смещается на то, кáк интерпретируется объект в индивидуальном сознании субъекта, т.е. субъективно-специфические характеристики объекта. В исследовании мышления, например, как пишет М.А. Холодная, акцент переносится с изучения того о чем человек думает к тому, как он думает.
Человек зарождается, рождается и живет в системе реальных (а не просто абстрактно-общественных) разнородных связей с другими людьми, не в качестве отдельного тела в пространстве тел физической реальности, а в культурно-историческом поле наличной социальности, наличных форм деятельности, наличных форм сознания. Он всегда существует и развивается в со-обществе и через со-общество, преобразуя жизнедеятельность других в способ («орган») своего существования. Сознание и деятельность, мысли и поступки оказываются не только средствами преобразования бытия, в мире людей они выражают подлинно человеческие способы существования. Другой человек – это не просто персонификатор культуры и источник общественно выработанных способностей, а фундаментальное онтологическое основание самой возможности возникновения человеческой субъективности, основание нормального развития и полноценной жизни человека. М.Хайдеггер заметил, что человек есть не только «бытие-в-мире», но что он, по самой своей природе есть «бытие-с-другим», «бытие-для-других». Проблема общности поэтому не только социально-историческая, но и глубинно экзистенциальная.
В отечественной психологии систематически разрабатывались разные варианты теории деятельности, и центральным для них неизменно оказывались категория отражения и действия (чаще всего – познавательного, когнитивного). Вместе с тем в субъектно-деятельностной концепции С.Л.Рубинштейна (5) явно просматриваются экзистенциальные тенденции изучения психики. Субъектно-деятельностный подход стал методологической основой нового понимания человека и психического. Её основателями считаются В.Франкл и С.Л.Рубинштейн, несмотря на принадлежность к совершенно различным социальным мирам и научным школам, высказывавшие сходные суждения о психологии человека: С.Л.Рубинштейн говорит о проблемах взаимодействия субъекта с объективной действительностью, с другими людьми и его отношения к себе. В.Франкл, наперекор традиционной «глубинной» психологии, основанной на системе потребностей, выводит на первый план «вершинную» психологию, основанную на ценностях и уникальных смыслах. Он описывает три класса ценностей – смысловых универсалий, обобщающих опыт человечества, делающих жизнь человека осмысленной: ценности творчества, переживания и отношения. Эти ценности проявляются в индивидуальном сознании как соответствующие смыслы, а именно: 1) в ценностях творчества выражается для нас смысл того, что мы осуществляем или даем миру как свои творения; 2) в ценностях переживания – смысл того, что мы берем у мира в форме встреч и опыта; 3) в ценностях отношения выражается смысл нашей позиции по отношению к событиям, которые мы не можем изменить, например, к страданиям (13)
В противовес физиологическому редукционизму, сводящему богатство внутреннего мира к функционированию мозга, С.Л.Рубинштейн выдвинул принцип субъектности: «Мозг – только орган, служащий для осуществления взаимодействия с внешним миром организма, индивида, человека ... Мозг – только орган психической деятельности, человек – ее субъект». В противовес новоевропейскому субъективизму, восходящему к Декарту, Рубинштейн разрабатывал новые методологические принципы исследования индивидуального сознания.
«Осознание переживания, - пишет С.Л.Рубинштейн, - всегда и неизбежно - не замыкание его во внутреннем мире, а соотнесение его с внешним, предметным миром. Вне отношения к фактам, лежащим вне внутренней сферы сознания, переживание не может быть определено; вне отношения к этим фактам невозможно определить, что мы испытываем...». Действительно, человеку, не знающему заранее, что такое деньги, они покажутся разрисованным листком бумаги. И никакое субъективное переживание или мышление не скажут ему, чем этот листок бумаги отличается, например, от открытки.
Таким образом, собственное переживание познается и осознается человеком лишь через посредство его отношения к внешнему миру, к объекту. Сознание субъекта несводимо к голой субъективности, извне противостоящей всему объективному. Сознание – это всегда единство субъективного и объективного, которое выступает в сознании как единство переживания и знания, осознанного и неосознанного.
Подход С.Л.Рубинштейна к пониманию психического проявляется в его критике традиционного субъективистского противопоставления субъекта и объекта. "Сознание - это специфическая форма отражения объективной действительности, существующей вне и независимо от него, поэтому психический факт не определяется однозначно лишь одним отношением к субъекту, переживанием которого он является. Он предполагает отношение к объекту, который в нем отражается. Будучи выражением субъекта и отражением объекта, сознание – это единство переживания и знания. Сознание человека - не замкнутый внутренний мир. В собственном внутреннем содержании оно определяется посредством своего отношения к объективному миру ... Сознание - это осознанное бытие, единство субъективного и объективного».
Преодолевая вытекающую из субъективистского подхода рационалистическую трактовку сознания, Рубинштейн выдвигает на первый план практическое отношение субъекта к объекту. Сущность сознания не только в восприятии, мышлении и прочих традиционно изучаемых психологических процессах, функциях и состояниях. Оно невозможно без оценки, стремления и отвержения, утверждения и отрицания.
Мы никогда не воспринимаем и не мыслим вещи абстрактно. Любая вещь всегда имеет для нас ту или иную ценность и смысл, вызывает определенные, только наши, эмоции, переживания, оценки. Дом может быть «родной», «чужой», «отчий», «уютный», «гостеприимный» и пр. Его можно любить, ненавидеть, скучать по нему или хотеть вырваться из него, но он никогда не бывает для нас абстрактным объектом стерильного процесса восприятия или мышления.
Психологические процессы (морально, эстетически, политически и пр.) всегда ценностно окрашены. При этом ценности не «мыслятся», ни чувствуются, по словам Б.П.Вышеславцева. однако такое «чувствование» не есть расплывчатая сентиментальность или субъективная фантазия, но некая особая способность суждения. Подобные суждения имеют свою очевидность, они могут быть своеобразно доказаны. Французский философ XVII в. Блез Паскаль (почему-то более известный из школьного курса физики) писал, что «доказательства эти иного рода, чем те, которые применяются в геометрии. Сердце имеет свою логику, свой собственный порядок идей, отличный от формально-логического» .
По С.Л. Рубинштейну, отношение субъекта к действительности проявляется как типичный, преобладающий для него способ отношения к другому человеку, людям, миру и соответственно, к самому себе. «Первейшее из первых условий жизни человека - это другой человек. Отношение к другому человеку, к людям составляет основную ткань человеческой жизни, ее сердцевину». «Сердце» человека все соткано из его человеческих отношений к другим людям; то, чего он стоит, целиком определяется тем, к каким человеческим отношениям человек стремится, какие отношения к людям, к другому человеку он способен устанавливать (5).
Психологический анализ жизни, направленный на раскрытие отношений человека к другим людям, составляет ядро подлинной психологии. Рассматривая психику в единстве субъект-объектного отношения, С.Л.Рубинштейн в качестве «единицы» психического (сознания) выдвигает целостный акт отражения объекта субъектом. Психические процессы выступают при этом в целостном единстве своих познавательных и аффективных аспектов. Введение С.Л.Рубинштейном категории «мир» в контекст психологического анализа соотношения бытия и сознания стало новой вехой в развитии методологических оснований психологии. Сознание и деятельность, мысли и поступки оказываются не только средствами преобразования сущего, в мире людей они выражают подлинно человеческие способы существования субъекта, который, находясь внутри бытия и обладая психикой, сам творит свою жизнь в мире и понимает его. Приоритетным становится изучение специфики понимания мира субъектом, о чем говорят многие исследователи. Еще В.Н.Лосский заявлял в свое время о способности человека «персонализировать» мир: «Уже не человек спасается вселенной, а вселенная человеком, потому что человек есть ипостась всего космоса, который причастен его природе». По словам М. Шелера, «животное живет в среде, человек обладает миром». Как пишет М.А. Холодная, кто-то смотрит на мир сквозь узкую щель, кто-то через раскрытое настежь окно, кто-то видит мир широко и ясно до самого горизонта, наконец, кто-то может увидеть даже то, что находится за горизонтом (гении).
В то же время следует разграничивать экзистенциально-ориентированные направления в современной психологии от собственно экзистенциальной психологии. Предметная область экзистенциально-ориентированных подходов во многом совпадает с традиционной экзистенциальной психологией в таких её проблемах, как жизнь и смерть человека, свобода и детерминизм, выбор и ответственность, общение и одиночество, смысл существования, однако подходы к их решению существенно различаются.
Во-первых, это касается проблем обусловленности человеческой психики. В традиционной экзистенциальной психологии на первый план выступают внутренние мотивы человеческого поведения, только субъективное преломление требований жизни в индивидуальном сознании. Сами по себе эти объективные требования жизни, объективно-жизненные взаимосвязи, а не только индивидуальные «переживания», их объективная значимость для субъекта не привлекают внимания экзистенциальных психологов.
Образно выражаясь, если больной принимает горькое лекарство, то экзистенциальных психологов интересует прежде всего, то, что оно переживается субъектом как «горькое». Объективная полезность и необходимость «горького» лекарство остается вне сферы интересов экзистенциальной психологии. Л.Н.Толстой, критикуя сущность такого подхода, писал, что прежде, чем говорить о благе удовлетворения потребностей, нужно решить, какие потребности составляют благо.
Экзистенциальные психологи исследуемые психические взаимосвязи сводят к внутренней (субъективной) причинности, этим указывая на наличие непреодолимой пропасти между собственно объективной «внешней» причинностью и связями, устанавливаемыми в сфере психического. В экзистенциально-ориентированных направлениях психологии субъект является органической и неотъемлемой частью мира, и потому внешние и внутренние условия его существования включены как во внешние (объективные), так и во внутренние связи и отношения, которые имеют взаимодополнительный характер.
Во-вторых, согласно экзистенциалистскому пониманию, основной функцией объекта является «существовать», а субъекта - «переживать», Тут акцентируются сиюминутные субъективные эмоции и чувства («здесь и сейчас»), пассивно переживаемые человеком непознаваемые внешние стимулы, сами субъективные размышления человека о своей экзистенциальной ситуации, а осуществление человеком жизни как активно познающим, действующим и преобразующим объективный мир ответственным субъектом забывается.
Игнорируется то, что, с одной стороны, сиюминутные переживания должны изучаться не только в их субъективной значимости, но и в их объективной отнесенности к конкретному субъекту в определенной ситуации его жизни. Без этого оценка любого сиюминутного переживания теряет смысл.
Антоний Сурожсский вспоминал о том, что в детстве он страшно завидовал своей бабушке, у которой была вставная челюсть, и мечтал о том, что когда-нибудь он тоже сможет по своему желанию класть зубы в стакан с водой.
С другой стороны, в экзистенциальной психологии игнорируется роль переживания в становлении субъекта, накоплении и осознании им опыта, формировании ценностно-ориентационной сферы и связанной с этим ответственности человека за свой жизненный выбор.
В.С.Мерлин приводит результаты обследования ослепших после ранения на фронте. Одни из них со временем озлобились, замкнулись, деградировали морально, спивались. Другие - наоборот, становились отзывчивыми, общительными, активными, изменялись и расширялись их интересы. Причем направление изменений во многом зависело от того, решался ли больной на переход на полную инвалидность или стремился приобрести новую профессию, доступную для слепого. Первый поступок приводил к отчужденности, озлобленности. Второй – к расширению профессиональных и трудовых интересов, к активизации деятельности, инициативности и расширению межличностных связей и отношений. Разумеется, поступок человека в критических обстоятельствах во многом зависит от всего предшествующего воспитания. Однако, даже при наиболее благоприятных условиях один и тот же человек мог решиться на очень разные поступки .
В.С.Мерлин, исследуя факторы, влияющие на формирование характера, сделал вывод о том, что наибольшее влияние на него оказывает жизненный выбор человека, его действия и поступки в критических ситуациях. Он справедливо замечает, что критические обстоятельства повторяются в течение всей жизни человека. Мы теряем своих близких, подвергаемся несправедливым обидам, попадаем в сложные производственные ситуации и т.п. В любом случае, от того, на какой поступок решится человек, зависит, как сложится его характер и дальнейшая жизнь. Важно не переживание, а поступок в конкретной жизненной ситуации. Мы сами создаем свой характер своими поступками на протяжении жизни.
С позиций экзистенциально-ориентированных подходов задача психолога состоит не в констатирующем описании сиюминутных переживаний, влечений, мотивов наличного бытия человека, а в анализе их причинно-следственных отношений, взаимосвязи внутренних и внешних детерминант развития; оценке реального бытия с позиций идеальных представлений о нем, что позволяет, выражаясь словами В.В. Знакова, «…понять психику субъекта не как данность, определенный временной срез, а как динамическое, процессуальное образование. В этом плане человека следует рассматривать не только как телесное существо, но и как духовное». Субъектно-деятельностные основания психологии человеческого бытия изначально построены на представлении о том, что развитие человеческой психики происходит в общении людей, диалоге субъекта с существующим независимо от его сознания миром, в со-бытии с ним и вместе с ним. Экзистенциальная же психология есть психология индивидуализма, т.к. изучает отдельного человека, противостоящего враждебному ему миру и одинокому с собственными неизбежными жизненными противоречиями (экзистенциальная изоляция по И.Д. Ялому), когда индивиды изолированы от других или от частей себя, даже при удовлетворительном общении, изолированы от бытия, от Мира.
Вопросы
В чем причины перехода с когнитивной парадигмы на экзистенциальную?
В чем отличие экзистенциального подхода в психологии от когнитивистского?
В чем сходство и отличие экзистенциального подхода в психологии от экзистенциальной психологии?
Литература
Знаков В.В., Павлюченко Е.А. Самопознание субъекта// Психологический журнал. – 2002. - №1. – С. 31-41.
Слободчиков В.И., исаев Е.И. Антропологический принцип в психологии развития// Вопросы психологии. – 1998. - №6. –С. 3-17.
Знаков В.В. Понимание как проблема психологии человеческого бытия// Психологический журнал. – 2000. - №2. – С.7-15.
Рубинштейн С.Л. Избранные философско-психологические труды. – М., 1997.
Рубинштейн С.Л. Человек и мир. – М.: Наука, 1997.
Батищев Г.С. Философская концепция человека и креативности в наследии С.Л.Рубинштейна// Вопросы философии. – 1989. - №4. – С.96-109.
Батищев Г.С. Философско-аксиологические идеи в концепции человека С.Л.Рубинштейна// Философские науки. – 1989. - №7. – С.26-36.
Абульханова К.А. Рубинштейновская категория субъекта и ее различные методологические значения// Психология индивидуального и группового субъекта/ Под ред. А.В.Брушлинского, М.И. Воловиковой. – М.: ПЭРСЭ, 2002. – С. 34-50.
Абульханова-Славская К.А. Роль категории субъекта в отечественной психологии// Антология современной психологии конца 20 века. Ежегодник. Российское психологическое общество. – Том 7. - Выпуск 3. - Казань, 2001. – С. 13-20.
Полани М. Личностное знание. – М.: Прогресс, 1985.
Кун Т. научные революции как изменение взгляда на мир// хрестоматия по общей психологии. Психология мышления/ под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. петухова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. – С. 369 – 372.
Кун Т. Структура научных революций. – М: Издательство «Прогресс», 1975.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогрес, 1990. (Б-ка зарубежной психологии).