§ 2.4. Психология понимания: от понятий – к смыслу

Понятие субъекта представило альтернативу трактовке познания как простого отражения действительности и его безсубъектного безличного характера. Критика когнитивизма совпала с развитием П.Фейерабендом понятия «мнение», работой М.Полани о личностном знании и Т.Куна о структуре научных революций. Так была преодолена трактовка познания как характеристики изолированного абстрактного субъекта, достигающего истины лишь логическими средствами.

В советской психологии теория познания была непосредственно перенесена на особенности познавательной деятельности ребенка и рассмотрена в качестве одного из видов деятельности. Но до последнего времени непреодолимым противоречием такого подхода является положение о том, что познание является идеальным преобразованием объекта, не изменяющим сущности этого объекта. Однако, выше мы неоднократно приводили доказательства того, что сущность объекта открывается лишь познающему субъекту и выступает в его индивидуальном сознании как субъектоцентричная, хотя и существует объективно. Согласно субъектному подходу, напротив, хотя познание направлено на максимальное раскрытие сущности объекта, познавательная деятельность изменяет сущность для удовлетворения определенных потребностей и целей человека. В психоанализе это убедительно показано в механизмах психологической защиты, когда в индивидуальном сознании невротика меняется именно сущность познаваемого объекта.

В субъектном подходе на первый план выдвигаются проблемы, связанные с пониманием субъектом мира и себя в мире, решением которых занимается новое перспективное и динамично развивающееся направление психологического знания – психология понимания.

Методологический анализ показывает два главных подхода к изучению понимания – познавательный (когнитивный, парадигматический) и экзистенциальный (нарративный). С точки зрения психологии субъекта, в этой проблеме воплощается взаимодополнительный характер микро- и макроанализа психического, а также регуляции реальных ситуаций человеческого бытия законами и первого, и второго типов.

В традиционном когнитивном подходе понимание рассматривалось лишь как частный случай мышления, как феномен «осмысленного отражения разных сторон явлений, событий, ситуаций». Х.Г.Гадамер, П.Рикер и др. стали интерпретировать понимание как содержательно более объемную категорию, чем познание и мышление. В субъектном подходе в психологии понимание рассматривается как «мыслительная процедура, направленная не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности. Посредством понимания субъект не только познает окружающий мир, но и выражает свое отношение к социальной действительности»; осмысливая моральные, правовые и др. ценности изменяющегося мира, формирует личностные способы мышления. Понимание, по В.В.Знакову, есть «осмысленный результат наблюдения и объяснения человеком своих мыслей и чувств, мотивов поведения; умение обнаруживать смысл своих поступков; способность отвечать на причинные вопросы о своем характере, мировоззрении, отношении к себе и другим людям, а также о том, как другие понимают его». Понимание представляет собой есть «универсальную способность человека, реализующуюся в его способах бытия» (6).

Различные теоретико-экспериментальные исследования внесли существенный вклад в раскрытие психологических механизмов понимания, показав недостаточность детального исследования разных аспектов, сторон понимания и необходимость изучения его как феноменологически целого. В.В.Знаков поясняет: «Изучая понимание с позиций когнитивного подхода, мы в конце концов узнаем «все ни о чем». Осознание этой проблемы привело к смещению фокуса научных интересов из когнитивной плоскости анализа психических явлений в экзистенциальную, предполагающую изучение конкретных ситуаций бытия человека и целостного их понимания.

Дж. Брунер выделяет основные типы понимания мира: 1) парадигматический^, основанный на непосредственном восприятии окружающего мира, ориентирующийся на логичность рассуждений и результаты строгих эмпирических исследований с причинно-следственными связями, дающий определения и стремящийся к контролю реальности, и в итоге выдающий найденные знания за непреложною истину; 2) нарративный^ (повествовательный) – имеет дело с человеческими желаниями, потребностями, целями и предполагает, что человек всегда потенциально способен сказать больше, чем осознает. Повествование – это процесс понимания и выражения субъективно значимых связей событий. Эти способы познания и понимания мира указывают на факт существования реальностей, соответствующих двум группам законов: отражаемой людьми и порождаемой ими. Отражение невозможно без порождения психических новообразований, а мысленное конструирование нового подчиняется законам материального мира. Эти два способа представляют собой два несопоставимых подхода к познанию. Один, научный, – рассматривает знание в свете его универсальной и неотъемлемой валидности и проверяемости; для другого знание – всегда частный, конкретный, определяемый контекстом жизненный опыт конкретного человека. Один подход изучает мысль в ее законополагающем и объяснительном проявлении, другой – в описательном и интерпретационном.

В психологии субъекта эти два способа познания принимаются как взаимодополнительные и взаимозависимые: мышление понимающего субъекта направлено, с одной стороны, на познание причинно-следственных связей объективной реальности и поиск истины, с другой – на конструирование субъективного опыта, через интерпретацию жизненных событий в индивидуальном сознании, порождение и развитие индивидуального смысла событий.

Парадигматический способ дает возможность видеть в окружающем мире проблемы и задавать информативные вопросы. Прежде всего, этот метод относится к естественным наукам, изучающим природу в ее многоликих проявлениях. Неотъемлемым свойством такого значения является его положительный характер, т.е. надежность, очевидность, неопровержимая достоверность. Данные парадигматической науки всегда можно проверить посредством наблюдения, эксперимента, математических выкладок и таким образом убедиться в их точности. Равным образом предстают перед нами социальные науки, в которых результаты исследования опять-таки обладают непосредственной опытной наглядностью, доступны проверке и, следовательно, вполне очевидны и обязательны для всех.

Нарративный подход ориентирован на выявление целостных ситуаций человеческого бытия: субъект задает себе и другим смыслопорождающие вопросы. В самой гуще нашей рассудочно устроенной жизни нас подстерегают вопросы, не укладывающиеся в рамки парадигматического мышления. Во-первых, подобные вопросы возникают в связи с нашим восприятием искусства. Что отличает полотно Рембранта от картины Ван Гога, музыку Баха от музыки Моцарта? Почему художественное творчество человека сопротивляется любому внешнему анализу и «объективной» классификации? Можно доказать, что вода закипает при 100⁰С, но нельзя доказать, что Пушкин - гений, хотя второе утверждение так же верно, как и первое. Каким образом в красках, словах может быть запечатлена и навеки сохранена личность творца в ее неповторимом своеобразии?

Подобные же вопросы, не находящие ответа в парадигматическом мышлении, рождает в нас созерцание природы. В чем начало, смысл и цель окружающего нас мира? каков бы ни был ответ, с точки зрения парадигматического знания он всегда будет произвольным и недоказуемым. Где найти критерии для рационалистического истолкования красоты и гармонии мира, его упорядоченности и функциональности?

Обратимся к человеческой жизни. В какой-то момент мы сталкиваемся лицом к лицу с болезнью, дряхлением, смертью. Тогда-то и встают перед нами во всей неумолимой ясности вечные вопросы. В чем логика нашего эфемерного биологического существования? В чем смысл человеческого взгляда, улыбки, жестов, слов, смены выражений лица? В каждом человеке есть нечто, что делает его единственным, не похожим ни на кого другого: это его собственная манера радоваться, любить, страдать; его собственная манера жить. Человека мы понимаем иначе, чем научные истины.

Все эти проблемы относятся к нарративному типу понимания. В психологии нарративная парадигма является конкретным выражением макроаналитического метода познания психического, ориентируясь на выявление психологических особенностей интерпретации людьми разных (существующих и конструируемых) социальных реальностей. Последними могут быть целостные ситуации человеческого бытия, отраженные в рассказываемых людьми историях о своей жизни. Задача интерпретации – описание способов воздействия реальностей на формирование жизненных смыслов людей. При этом, хотя интерпретированная социальная реальность объективна и потому интерпретация не может быть произвольной, опираясь на достоверное истинное знание, однако центральным в нарративном подходе оказывается не категория истины, а понятие смысла.

Рассмотрим пример того, как жизненное событие для субъекта получает смысл именно вследствие его интерпретации в том или ином ракурсе.

Два морехода потерпели крушение и были выкинуты на пустынный остров. Оба едва не погибли от голода и ужаса, ибо считали себя навсегда оторванными от мира. Корабль подобрал их, и на острове был сооружен прочный маяк. Те же мореходы остались смотрителями при маяке, чтобы служить спасению погибающих. Теперь настроение их изменилось. Они были счастливы, считая себя спасителями, давая свет и не чувствуя себя оторванными от мира.

Из этого примера ясно, что для мироощущения первостепенное значение имеет не само событие, а его интерпретация в индивидуальном сознании и отношение к нему, определяемое ценностно-смысловой позицией.

Важные методологические основы психологии понимания определяются философско-психологической концепцией интерпретации, разработанной в трудах Х.Г.Гадамера, М.Хайдеггера, П.Рикера, Э.Гуссерля, М.Шелера, С.Л.Рубинштейна, А.В.Брушлинского, В.В.Знакова, В.П.Зинченко, М.М.Бахтина, А.Ф.Лосева, П.П.Гайденко, А.Н.Славской и др.

По определению А.Н. Славской, интерпретация – наиболее динамичный механизм сознания и мышления, нацеленный на придание определенности мнению, выражающему отношение субъекта. Речь идет о выражении субъективной «логики» субъекта, базирующейся на его ценностно-смысловой позиции. В процессе интерпретации субъектом интерпретируются не только тексты, но и события, личности людей, их поступки, собственная жизнь. Вырабатывая свое отношение к действительности, личность, во-первых, определяется в своем мнении. Во-вторых, интерпретация есть создание личностью собственной концепции, в которой главное – установление семантики компонентов, соединяющей разные области жизни, оценки, наблюдения, смыслы. При этом могут возникать сомнения правомерности того или иного способа соединения разнопорядковых данных, «версии», гипотезы об ином способе связи, в поиске которых привлекаются и комбинируются различные данные. И в этом проявляется свобода, авторское право личности (13-16).

С.Л.Рубинштейн, рассматривая субъект в многообразных гносеологических, так и онтологических отношениях, определил сознание как способность регулировать эти отношения, тем самым открыв перспективу психологическому исследованию «сознания как жизненной способности личности», т.е. субъективного, относящегося к субъекту. Это позволило включить в число его процедур интерпретацию и подойти к изучению ее психологической сущности и жизненных функций. В отличие от познания, которое раскрывает логику объектов, в отличие от деятельности, которая их изменяет, субъект своим созерцанием особым образом относится к бытию, выражая самого себя, свою «логику», т.е. свою ценность, культуру, интенциональность. В созерцании субъектом создаются идеальные модели отношений действительности – это способ фиксации смысла как особой субъективной реальности.

Предметом интерпретации становятся различные социальные объекты: социальная и личная жизнь, взаимоотношения, поведение, поступки людей, жизненные события, научные концепции: позитивное или критическое отношение к ним может способствовать появлению новых концепций и знаний. Субъект интерпретации, чтобы выработать свое мнение, либо дистанцируется от объектов интерпретации, разрушая или переструктурируя авторское целое, либо, напротив, максимально идентифицируется с логикой и точкой зрения автора.

В.Дильтей обосновал качественное отличие методов гуманитарных наук от естественнонаучных: «природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем, потому понимающая психология отличается от психологии естественно-научной». Понимание, согласно П.Рикеру, отличается от простого сопереживания психического акта. Непосредственное переживание психических состояний не может быть названо пониманием; неосмысленное, чувственное переживание само по себе непонятно (см. пример на стр. 13). Понять можно только то, что имеет смысл, а чувственно-психическое переживание, как таковое, смысла не имеет – последний вносится в него извне. По Рикеру, невозможно понимать говорящего, но можно понять сказанное им. Понимание есть интеллектуальное переживание, а не сопереживание психического акта, процесс духовный, а не душевный. Необходимым условием понимания является общий мир смысла, к которому принадлежит и говорящий и слушающий. Такой общий смысл – это тот средний термин, который связывает двух субъектов и делает их открытыми друг другу на уровне смысловом (12, 13).

В качестве примера можно привести следующую притчу. Однажды глухой от рождения пришел на бал. Играл оркестр, под музыку танцевала масса людей. Глухой смотрел, дивился, и спрашивал себя: «Что это значит? Неужели потому только, что те люди проделывают со своими инструментами разные штуки, наклоняют их то туда, то сюда, поднимают, опускают и тому подобное, все эта толпа людей дурачится, прыгает, производит разные странные телодвижения и вообще приходит в такой азарт?». Для глухого смысл происходящего был принципиально непонятен, потому что музыка не входила в его смысловое поле, и объяснить ему смысл происходящего невозможно, так же как невозможно объяснить слепому от рождения, чем красный цвет отличается от желтого, или – человеку никогда не пробовавшему меда – каков он на вкус.

У Г.Г.Шпета выделен особый рода познания в человеческих отношениях – симпатическое понимание, которое есть психологическое узрение чужой индивидуальности в ее «целом». У М.М.Бахтина аналогом является понимание сочувственное, «целое взаимодействие нескольких сознаний, из которых ни одно не стало до конца объектом другого». Другая личность «не узнается и не познается мною, а единственным образом признается и утверждается». Личность отличается от вещи, определяемой понятием, тем, что она трансцендентна всякому понятию, до конца непознаваема. В.П.Зинченко пишет о том, что содержание личности «не может быть рассудочным, но лишь не посредственно переживаемым в опыте само-творчества, в деятельном само-построении личности». П.А.Флоренский писал о том, что личность «есть для каждого Я лишь идеал – предел стремлений и самопостроения». Психология же до сих пор изучает субъекта, точнее его отдельные характеристики, абстрактно от реальной жизни. Бездушный субъект, по выражению В.П.Зинченко, «уже привычно блуждает по страницам нашей психологической литературы… а душевный, совестливый, одухотворенный субъект – совершенно непривычен».

XX в. дал слишком много явных примеров и методов превращения личности в вещь, в «предмет практической заинтересованности», пассивный объект понимания и воздействия со стороны оценивающего и формирующего ее субъекта, низводящего личность к той или иной функции в соответствии с целью субъекта. Эти методы «формирования» личности делают ее наличностью того, кто ее формировал.

Значителен тезис М.М.Бахтина о том, что, имея дело с познанием личности, мы должны вообще выйти за пределы субъект-объектных отношений, какими субъект и объект рассматриваются в когнитивистском подходе.

По Л.А.Гоготишвили, если к другому человеку подходить как к познаваемой «вещи», то он во многом будет зависеть в своих качествах от оценивающего субъекта. Но если к предмету подходить именно как к другой, независимой «личности», то образ познающего и познаваемого как сделанных из «одного куска» (по М.М.Бахтину) теряет силу: познающий человек и познаваемый человек не идентичны, но равны в своей уникальности, неповторимости, в своих правах и обязанностях и пр. М.М.Бахтин и Г.Г.Шпет говорят не о единстве, не об «общем», а об общном, проистекающем из общения, что объясняется наличием способности к интерпретации всего этого единства.

Объективный мир находится вне и независимо от сознания человека, но он становится миром человеческим, интериоризируясь, войдя в круг, континуум бытия-сознания, в мир человеческой деятельности, где объекты объективного мира очеловечиваются, вочеловечиваются. По П.А.Флоренскому: «Познание не есть захват мертвого объекта хищным гносеологическим субъектом, а живое нравственное общение личностей, из которых каждая для каждой служит и объектом, и субъектом. В собственном смысле познаваемы только личность и только личностью. Другими словами, существенное познание, разумеемое как акт познающего субъекта, и существенная истина, разумеемая как познаваемый реальный объект, - оба они – одно и то же реально, хотя и различаются в отвлеченном рассудке». Это же выражено в идее М.М.Бахтина о причастности (участности) психики, мышления, сознания бытию и причастность бытия разумности. Это способ приобщения к бытию, осуществляемый в межличностном общении и раскрываемый в ЦСП субъекта.

В интерпретации самой себя, других людей, поступков и событий, личность выступает своеобразной «точкой отсчета», что определяет духовное содержание человеческого бытия. М.Вебер сказал, то человек живет в паутине смыслов, которую он сам же сплел, а В.П.Зинченко добавляет: «…и сквозь которую смотрит на мир» (4, 5).

Интерпретационные координаты, составляющие конструкт внутреннего мира, имеют ценностный характер. По способу интерпретации они могут достигать различных уровней смысловой обобщенности: сугубо личностные ценности, общечеловеческие ценности, объективные смыслы. Для определения уровня необходим анализ самого способа интерпретации, заключающего особое соотношение ценностей и реальных конкретных жизненных ситуаций.

Герменевтическое понятие интерпретации на основе раскрытия ее психологического содержания и личностной функции преобразовалось в понятие субъекта интерпретирования, что позволило учесть и ввести в контекст рассмотрения задач интерпретирования способ жизни субъекта. По А.Н.Славской, «субъект интерпретации – это субъект и сознания, и деятельности, и общения, и именно эти векторы образуют контекст его интерпретации и понимания», а интерпретация – «функция субъекта, проявляющего особую интеллектуальную и личностную активность». Герменевтика, как ее понимал Фр.Шлейермахер – это искусство понимания не самих содержательно-предметных мыслительных образований в их всеобщности, а искусство понимания мыслящих индивидуальностей (15).

Способность субъекта ценностно-мировоззренчески интерпретировать действительность, отношения, ситуации и других людей обеспечивается особенностями не только его сознания, но и экзистенциальности, которая есть душевно-чувственное воспроизводство, выражающееся в непосредственном способе жизни субъекта, ее процессе, способе приобщения к бытию, проявляющемся в его ценностно-смысловой позиции. При этом на уровне сознания ценности выступают не в самих интерпретациях, а в способах связей интерпретируемых явлений (людей, событий, поступков, слов) в индивидуальном сознании. Экзистенциальность исторически и онтогенетически первична, но вся она интерпретирована и функционирует у взрослого субъекта способом, типичным для ее национального типа (и архетипа) и индивидуальностно-личностных особенностей. Т.о., интерпретация (как и понимание вообще) является функцией не только сознания, но субъекта в целом.

Особую активность субъекта попытался вобрать в свое понятие контекста М.М.Бахтин. Личность как субъект интерпретирования не произведения, а собственной жизни и судьбы в социуме вправе сама определить, какой контекст, какого масштаба она включит в процесс выработки своего мнения и вывода. Она может совершенно произвольно соединять взятые из разных областей жизни события, фрагменты, факты, смыслы, оценки. Она имеет право исходить из критериев (соображений) престижа, материальной обеспеченности, собственного достоинства или даже здоровья, создавая композицию интерпретации или интегральную концепцию. Важнейшей функцией интерпретации, по А.Н.Славской, является «создание личностью своего внутреннего субъективного мира, который принимает форму ценностно-смыслового конструкта, выражающего понимание субъектом мира и самого себя».

Сходство интерпретации и понимания состоит в том, что в обоих случаях происходит соотнесение субъектом информации, текста, его значений и т.д. к конструктам своего сознания и жизни в целом, к своему бытию, «руководство» в его соотношении с объективной действительностью. В то же время между ними существуют различия. Интерпретация есть выработка своего субъективного отношения к воспринимаемому событию или тексту и выражение этого отношения во мнениях и взглядах субъекта. Понимание направлено на постижение, раскрытие объективного смысла события или авторского текста. Таким образом, отличие интерпретации от понимания в том, что интерпретация не предполагает достижения идентичности с воспринимаемым событием или текстом. Интерпретация более субъективна, чем понимание, и одновременно более привязана к тем основаниям и контекстам, в которых она осуществляется субъектом. В вышеприведенном примере глухой на балу интерпретирует ситуацию, но не понимает ее (14, 15).

В понимании А.Н.Славская выделяет три стороны: во-первых, отношение субъекта к знанию, во-вторых – к субъекту, являющемуся автором этого концепта, заключенного в знании, в-третьих – к объекту, описываемому этим знанием. Поэтому понимание рассматривается и как познавательный процесс и как познавательная категория. Однако, в понимании есть существенный момент раскрытия смысла и значения знания для субъекта, который включает это знание в свои познавательные структуры, и здесь его дополняет интерпретация, включающая оценки, мнения, взгляды субъекта.

Субъект не статично, а динамично самоопределяется в своих изменяющихся отношениях с миром. Личностный смысл не является отдельным образованием, это процесс и результат интерпретирования личностью своего способа связи с миром, с другими людьми, с деятельностью. Интерпретация, по А.Н.Славской, оказывается «проявлением способности сознания, которая самым непосредственным образом обеспечивает ее «Я», «самость» и именно в момент их активного проявления, самовыражения личности». Показателем степени определенности, которую может дать личности интерпретация, – это удовлетворяющая личность степень ее уверенности в себе и жизни (14).

Рассмотрим функции интерпретации. Во-первых, осуществляясь на разных уровнях, интерпретация всегда выполняет функцию связующего звена личности в окружающей действительности, «переводчика» внешних впечатлений, событий на язык внутреннего мира личности – и – в обратном направлении, выражая о внутреннем – побуждениях, чувствах, мыслях, – на «языке» ценностей, общепринятых понятий, критериев поступков, оценок людей и т.д. Целью этой функции интерпретации является достижение определенности.

Во-вторых, интерпретация ориентирует личность в изменяющейся действительности. Она направлена на выявление и понимание, осмысление и переосмысление изменяющегося мира, подтверждение идентичности личности в этих изменениях, а также изменений самой личности в стабильной действительности. В отличие от установки, готовности, целеустремленности, интерпретация обеспечивает встречу с неожиданностью, вырабатывая отношение к ней (в отличие от установки, представляющей готовность к известному, и ожиданий – экспектаций ожидаемого).

В-третьих, интерпретация выполняет функцию осознания субъектом своего внутреннего мира, ценностно-смыслового понимания и объяснения самого себя, определяемого обычно в категориях идеального и реального, понятийного, логического или иррационального, интуитивного. Внутренний мир – это «принципиальная обобщенная интерпретация своего «Я», своей тождественности и изменчивости жизни, обстоятельств и ситуаций». Интерпретация выражает единство личности: согласованность, координированность уровней ее существования (бессознательного, неосознаваемого и осознанного, сознательного) и способов объективаций, самовыражений и самоосуществлений.

С.Л.Рубинштейн говорил о том, что предметом психологии человеческого бытия является направленность познавательной, этической и эстетической активности общающихся субъектов не только друг на друга, но и на себя. В отличие от рефлексии, при которой личность превращает себя в объект анализа и осмысления, самоинтерпретация (в терминологии П.Рикера) придает определенность самому интерпретирующему субъекту, при этом личность утверждает свою идентичность, сохраняя свои интерпретационные конструкты, концепты. Применяя их к опознанию новых ситуаций, она утверждается в своей правоте и в праве на собственное мнение.

Ряд авторов различают самопознание и самопонимание. Результатом самопознания которого являются новые знания о себе самом, в то время как самопонимание приводит к появлению нового смысла этого знания, понимания причин собственного поведения, эмоций и т.п. в акте рефлексии. Человек может знать, но не понимать сам себя. Именно поэтому так часто обречены на провал очередные попытки «начать новую жизнь с понедельника». При этом мы знаем о своих недостатках и искренне хотим себя переделать, но у нас ничего не выходит из-за того, что мы не понимаем причин своих недостатков. В психиатрии отмечаются случаи, когда больные обладают большими знаниями о своих невротических механизмах, но не способны их преодолеть. Это еще раз подтверждает, что понимание – это функция не сознания, а субъекта. Рефлексивное понимание, углубляясь в сущность предметов и явлений, всегда изменяет психику получающего это знание субъекта, одновременно углубляющегося в себя и возвышающегося над собой (6, 7).

В традиционной психологии познания самопонимание рассматривалось либо как особая форма самосознания, либо как самопознание. В нарративной психологии проводится аналогия между пониманием текста и пониманием человеком самого себя, собственного поведения и событий своей жизни, и самопонимание, таким образом, рассматривается как создание «текста» о самом себе, его непрерывная самоинтерпретация, самоистолкование. При этом Я-концепция объединяет в себе систему знаний, верований, мнений и убеждений субъекта, интегрируя классические понятия «me» и «self» в единой модели ментального опыта, регулирующей процессы самопонимания, принятия решений и деятельности. Основной вопрос при этом заключается в том, каким образом человек взаимодействует со своим опытом во время рассказа о нем, его интерпретации.

Первично ЦСП проявляется в сознании личности в процессе обощенного понимания ею жизненных событий как некоторое доминирующее в ансамбле других чувство, простая или сложная «интонация» (по С.Л.Рубинштейну), лежащая в основе интенционального акта субъекта. Это обобщение осуществляется интерпретацией, включающей множество отношенческих, деятельных, поведенческих, событийных, эмоциональных составляющих. В случае, если интерпретация происходит бессознательно, основой обобщения может стать достаточно частная составляющая, одно событие, одно (сильнейшее) впечатление. Бессознательно субъект выбирает как наиболее ценное, желательное (нежелательное) именно это переживание, создавая тем самым определенную проекцию, интенцию (16).

В современных психологических исследованиях личностный аспект понимания проявляется в изучении соотношения категорий истины и правды (В.В.Знаков, И.А.Романова, Т.Н.Ушакова, В.В.Латынова и др.).

В данной проблеме важно, во-первых, какой смысл имеет само понятие истины; какие суждения являются истинными и какие ложными, а также какие психологические факторы это определяют. Во-вторых, в психологии понимания исследуются интенциональные аспекты понимания правды, а также когнитивная и моральная оценка сходства и различия содержания истины и правды.

Поскольку человек включен в мир человеческих отношений, то онтологический аспект истины неизбежно включает в себя и этический смысл, который и придает истине статус правды. Истина начинает выступать как оценочное суждение, выражающее не только гносеологическое отношение познания к действительности, но и нравственное отношение человека к человеку. С.Л.Рубинштейн писал: «Истина – это не только правильности, но правда, справедливость, способность принять то, что есть, как оно есть (на самом деле), смотреть в глаза действительности, вскрывать ее».

В субъектном направлении психологии категорически не принимается традиционный когнитивистский, констатирующий подход к определению истины. Субъективно высказывание всегда принимается и оценивается говорящими не как истина, а как правда: это не буквальная передача случившегося, а иногда осознанная, но чаще неосознаваемая мысленная трансформация образов, реконструкция опыта, конструирование новых его элементов. В мире человека конструируемые реальности представлены в основном жизненными историями, которые люди рассказывают, интерпретируя, познавая, развивая их содержание и приписывая им смысл: история всегда в явном или скрытом виде включает рассказывающего ее субъекта. Рассказывая о себе, своих поступках, субъект выделяет в жизненном потоке и по-новому видит события своего прошлого, оценивает их и придает им соответствующий данному времени и месту смысл. Для психолога истории, ситуации оказываются единицами макроанализа, включающего и конструктивное описание событий, из которых состоит история, и самого «конструктора» - рассказчика.

В современной психологии понимания анализ категорий истины и правды осуществляется в контексте изучения истинностных и ценностно-смысловых компонентов знания как психологических предпосылок и основания формирования понимания. Для научного анализа понимания наиболее существенными являются две характеристики знания – его истинность и ценность для субъекта.

Мотивация, интенция является одним из необходимых компонентов понимания, называемым в психологии понимания аффективно-интенциональным. В отличие от истинности высказывания, независимой от канала коммуникации, степень правдивости сообщения для общающихся людей всегда обусловлена целями говорящего и слушающего. Мы понимаем правду, а не познаем ее именно потому, что делаем вывод о правдивости или лживости высказывания только в результате понимания его смысла, мотивов и целей партнера по общению. Таким образом, любое понимание включает в себя: 1) мышление, 2) личностную оценку (смысл, контекст, интерпретацию).

В социальном познании правдивыми считаются только такие сообщения о поведении людей, в которых отражены три составляющие любого поступка – действие, его цель и внешние условия. Для психолога важно не столько установление соответствия суждения действительности, сколько выявление цели говорящего, степени осознания им намерения выразить отношение к человеку, о котором говорит, а также мотивации говорить правду.

Для человека правдой является только та истина, в которую он верит, в противном случае это только «состояния ума того или иного человека». «Истина есть нечто, о чем можно мыслить, только будучи в этом убежденным». Правдоподобие события, истинность которого субъекты не могут проверить, определяется на основе их моделей мира, представлений о действительности. Если вера в правдоподобие отсутствует, то даже истинные факты воспринимаются людьми как небылицы. (Примером тому служит открытие и последующие события в жизни Джорджано Бруно).

Исследования показали, что люди считают основным признаком правдивости суждений о поведении людей их соответствие требованиям справедливости. При этом главным оказывается вопрос не о том, верно ли в суждении отражена действительность, а насколько оно согласуется с представлением о правде как некотором идеале, основанном на справедливости отношений между людьми.

Таким образом, «истина» связывается в сознании людей с отражением реальности, т.е. того, что вне человека и независимо от него. Однако в процессе познания, взаимодействия субъекта с объектом вследствие конкретизации, индивидуального осмысления истины, включения ее в контекст личностного знания гносеологическая истина превращается для него в психологическую правду. Превращению объективной истины в правду способствует соотнесение мотивов и целей высказывания с ценностно-смысловой сферой понимающего высказывание субъекта, на основе чего осуществляется определение правдоподобности сообщения; соотнесение с представлениями о должном (этическими, социальными и другими нормами), соответствием сказанного требованиям справедливости; убеждение в тождестве истины и искренности; временная динамика переструктурирования и схематизации образа истинных событий. Все эти характеристики выражают содержательный аспект понимания субъектом не логики, а смысла высказывания.

Таким образом., в структуре понимания выделяются формальный, соответствующий мыслительным характеристикам и содержательный аспекты, причем последний оказывается весьма значительным. Содержательный аспект понимания разрабатывается, в частности, относительно научного познания М.Полани, а относительно обыденного сознания, он обстоятельно исследуется в теории социальных представлений С.Московичи, в соответствии с которой любые социальные явления субъект оценивает, соотносит с неким идеальным образом-идеалом, представляющим собой субъектные отражения той или иной ценности в индивидуальном сознании. Социальное представление выступает как фактор, конструирующий реальность индивида и группы. Д.Жоделе говорит, что социальное представление – это «общее видение реальности», ориентирующее групповое действие и взаимодействие, само, в свою очередь, формируясь на базе групповых коммуникаций.

В концепции С.Московичи под социальными представлениями понимается система понятий, утверждений и объяснений, рождающихся в повседневной жизни в ходе межличностной коммуникации. Представление не сводится к значению понятия, не может быть представлено как звено от восприятия к мышлению, но есть осмысленное знание, являющееся в современном обществе эквивалентом тому, что в традиционном обществе понимается как миф или верование. Потому социальные представления могут быть названы словами самого С.Московичи «современной версией здравого смысла».

Таким образом, социальное представление, выступающее как форма познания социальной действительности, рождается в обыденном сознании, повседневном мышлении с целью осмыслить, понять окружающую человека социальную реальность. Именно через социальное представление, посредством его, человек и осуществляет познание мира.

Становление личности осуществляется в ее свободном выборе определенного типа ценностей в том или ином жизненном событии. В структуре социальных представлений существует не только когнитивная, но и аффективная составляющая – все факты подвергаются не только трансформации в убеждения и мнения в сознании, но и эмоциональной оценке. Знание становится эмоционально окрашенным. Любые социальные явления субъекта оценивает, соотносит с неким идеальным образом – идеалом, который представляет собой субъективное отражение той или иной ценности в индивидуальном сознании. Социальное представление выступает как фактор, конструирующий реальность индивида и группы.

На основе теории социальных представлений проведен ряд исследований в отечественной психологии. В частности И.Джидарьян в исследовании счастья пишет о том, что на уровне обыденного сознания существует некая эталонная система социальных представлений о счастье – «идеале, в соответствии с которой происходит оценка не только себя, но и других людей по критерию «счастливый-несчастливый». Влияние социальных представлений на понимание надежды исследовал К.Муздыбаев, на понимание прощения – Э.А.Гассин, влияние содержательных аспектов понимания структур сознания исследовано А.А.Пископпелем.

ВОПРОСЫ

1. Какое непреодолимое противоречие содержится в трактовке познания с точки зрения теории деятельности?

2. В чем различие в рассмотрении понимания в когнитивистском и экзистенциальном направлениях?

3. Опишите сущность парадигматического и н6арративного типов миропонимания. Кто автор этой концепции?

4. Что такое интерпретация?

5. В чем специфика понимания по сравнению с познанием и деятельностью?

6. В чем состоит сходство и различие понимания и интерпретации

7. В специфика межличностного понимания?

8. Сравните понятия «самопознание», «самопонимание», «самоинтерпретация».

9. Сопоставьте понятия истины и правды.

10. Опишите основные положения теории социальных представлений С. Московичи.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1963.

2. Бахтин М.М. К философии поступка. Философия и социология науки и техники// Ежегодник 1984-1985. – М.: Наука, 1986.

3. Брунер Дж. Торжество разнообразия: Пиаже и Выготский// Вопросы психологии. – 2001. - №4. – С.3-13.

4. Зинченко В. П. Г.Г. Шпет и М.М. Бахтин (оппоненты или единомышленники?)// Вопросы психологии. – 1999. - №6. – С. 110-118.

5. Зинченко В. П. Размышления о душе и ее воспитании// Вопросы философии. – 2002. - №2.- С. 119-136.

6. Знаков В.В. Понимание как проблема психологии человеческого бытия// Психологический журнал. – 2000. - №2. – С.7-15.

7. Знаков В. В. самопознание и самопонимание// Антология современной психологии конца 20 века. Ежегодник. Российское психологическое общество. – Том 7. - Выпуск 3. - Казань, 2001. – С.298-306.

8. Знаков В. В. Проблема понимания правды в этике И. канта, нравственной философии В. С. Соловьева и современной психологии// Психологический журнал. – 1997. – Том 18. - №4. – С. 3-14.

9. Знаков В. В., Романова И. А. «Истина» и «правда» в христианстве и психологии понимания// Психологический журнал. – 1998. – №6. – С. 61-71.

10. Кун Т. Структура научных революций. – М: Прогресс, 1975.

11. Полани М. Личностное знание. – М.: Прогресс, 1985.

12. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. – М., 1995.

13. Рикер П. Конфликты интерпретации. – М., 1995.

14. Славская А.Н. Личность как субъект интерпретации. – М.: Феникс, 2002.

15. Славская А.Н. Роль субъекта в создании и интерпретации авторской концепции// Психология индивидуального и группового субъекта/ Под ред. А.В.Брушлинского, М.И. Воловиковой. – М.: ПЭРСЭ, 2002. – С.161-181.

16. Славская А.Н. Соотношение эгоцентризма и альтруизма личности: интерпретации// Психологический журнал. – 1999. - №6. – С. 13-23.

с одержание

ПРЕДИСЛОВИЕ	3
Глава 1 Методологические основы субъектного подхода
1.1. От когнитивистского подхода – к экзистенциальному		5
1.2. От элементов – к структуре		13
1.3. Расширение представлений: личность как субъект активности		26
1.4. Динамика, структура и регуляция субъекта: анализ через синтез		30
1.5. Личность как субъект деятельности, общения, жизненного пути		36
Глава 2 Психология познания: от познавательных процессов – к познающему субъекту
2.1. Личность как субъект познания	43
2.2. Объект познания в субъектном подходе	53
2.3. Ценностно-смысловая позиция как отношение субъекта и объекта	60
2.4. Психология понимания: от понятий – к смыслу	74

Бумага газетная. Формат 60х84 1/16. Гарнитура Таймс.

Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 5,3. Уч.- изд. л. 6,2.

Тираж 100 экз. Заказ № 092.

Отпечатано с оригинала-макета заказчика

в копи-центре «Референт». ИП Тимошкина Л.В.