Глава III. Саладин как «защитник веры» и религиозный деятель.

Необходимость защиты Ближнего Востока требовала аккумуляции такого ресурса, как религиозное сознание людей, поэтому Саладин и использовал идею общеисламского «джихада». Однако в имеющихся источниках эта мысль не прослеживается в силу негативного отношения к исламу, уподоблению его язычеству⁸³. Поэтому постараемся порассуждать на эту тему.

Первое, что бросается в глаза, - это стремление Саладина всеми силами взять Иерусалим, используя даже дипломатические. При этом город должен был быть сохранён от огромных разрушений. И это можно объяснить важным значением Иерусалима (Аль-Кудса) для мусульман.

Стоит напомнить, что в переводе с арабского «Аль-Кудс» означает «священный»⁸⁴. Иерусалим является одной из трёх святынь для мусульман-суннитов (после Мекки и Медины) и одной из первых для шиитов⁸⁵. В первые годы возникновения ислама киблой (направлением для совместной молитвы) был именно Иерусалим. А в силу произошедшего в середине X-середине XII вв. «суннитского возрождения» статус Иерусалима возрос. В такой ситуации Иерусалим стал успешной мишенью для распространения призывов джихада⁸⁶. Но реакция на события 1099 г. стала вырисовываться лишь к середине XII в., когда в Египте (и на всём Востоке) укрепляется суннитское мировоззрение, а султан Зенги одержал победу в 1144 г. под Эдессой⁸⁷. Правда, для некоторых духовных мыслителей Иерусалим с точки зрения ислама был запятнан запятнан иудео-христианскими традициями⁸⁸.

С этого момента образ Саладина как освободителя Иерусалима переплетается с таким побудительным духовным элементом, как джихад. Это слово уже упоминалось в контексте войны 1187 г. и дальнейших битв с крестоносцами. Стоит упомянуть, что в переводе с арабского «джихад» означает «стремление», однако для большинства это синоним священной войны за веру⁸⁹. Правда, в случае с суннитами подобную войну мог объявить халиф (духовный лидер всех мусульман), которым Саладин никогда не был, а для шиитов это мог быть только имам Махди, скрытый от людей до Страшного суда, поэтому они вовсе не пользовались этим понятием⁹⁰.

Этим понятием пытался аккуратно пользоваться и Саладин, стремясь не обострять положение до объявления нового крестового похода Европы против Востока⁹¹. В последующем эту медлительность часть историков посчитала простым политиканством, полагая, что Саладин использовал призыв к джихаду для укрепления своей личной власти⁹². Но это сложно укладывается в силу того, что завоевание Иерусалима привело в том числе и к крестовому походу — поэтому эти события не столь однозначны.

Главное, с чем стоит сравнивать — это латинские записи, которые отмечают, что победы мусульман можно объяснить тем, что Бог отвернулся от христиан из-за массы совершённых грехов. Вот что пишет Бернард: «Священники несли на головах corpus Domini (тело Христово); но Господь наш Иисус Христос не хотел внять им, сколько они не молились; ибо грязная и вонючая роскошь и распутство не допускали молитвы подняться к Богу»⁹³ . По сути, мусульмане оказались духовно сильней христиан.

Да и стратегически Иерусалим был куда менее важен, чем береговая линия, которая по соглашению в Рамле осталась за христианами. Но в эмоциональном плане город трёх религий стал мусульманским, и это стала первая крупная победа после поражения сельджукских эмиратов в Первом крестовом походе. Ислам и идея джихада стала моральным обязательством и консолидирующей силой, с помощью которой удалось взять Иерусалим и покорить латинские королевства. Справедливо будет сказано, что в 1187 г. мусульмане достигли идеологического и морального превосходства на «франками», что им так недоставало⁹⁴.

Действия Саладина как религиозного деятеля имели далеко идущие последствия. По сути, его действия оживили религиозное воодушевление народа. Главное — религиозным центром ислама де-факто стал Египет (против которого были направлены последующие крестовые походы), а после гибели Багдадского халифата в 1258 г. он им стал де-юре. В течение долгого времени Египет оставался центром халифата, и в 1517 г. османский правитель Селим III Грозный захватил Египет и провозгласил себя халифом.