§ 2. Новые явления в общественно-культурной жизни. Изменения в быту

Петровская эпоха занимает важное место в истории культуры России, поскольку в это время произошел крутой перелом в культурной жизни, имевших далеко идущие последствия для судеб отечественной истории.

Перемены в общественно-культурной жизни, бытовом укладе, нравах русского общества были очень значительными. «Одна из особенностей всех действий Петра состояла в то, что он умел придать демонстративный характер не только своей фигуре, но и всему тому, что он делал. То, что ему бесспорно принадлежит - это смена всей «знаковой системы» Древней Руси. Он переодел армию, он переодел народ, сменил столицу, демонстративно перенеся её на Запад, сменил церковнославянский шрифт на гражданский, он демонстративно нарушил прежние представления о «благочестивейшем» царе и степенном укладе царского двора, не только внеся во дворец рабочие инструменты и станки, но и заведя «всешутейший и всепьянейший собор», общаясь со шкиперами и плотниками, работая на верфях и выполняя обязанность бомбардира. Он разрушил церемониальность и степенность, заведя иные темпы жизни, создал новые представления и о времени, и о пространстве, он ходил быстро, ездил скоро и на большие расстояния, решал дела на ходу и в походах».¹

Абсолютизм явился решающей силой в утверждении новой светской культуры, ибо от того, как течёт этот процесс, зависела судьба петровских преобразований. Абсолютизм наложил отпечаток на развитие русской культуры, поощряя те её стороны, которые в первую очередь были необходимы государству. Пётр I, руководствуясь исключительно государственными интересами, многое сделал для развития просвещения и науки России. Государству нужны были грамотные чиновники, знающие инженеры, квалифицированные офицеры, и Пётр, не жалея сил, создавал эти кадры. Учреждение и деятельность школ (ремесленных, инженерных, артиллерийских, цифирных и др.), носивших по преимуществу прикладной, утилитарный характер, были, тем не менее, той основой, на которой в XVIII в. просвещение и культура достигли в целом больших успехов. Однако, учиться в школах могли главным образом привилегированные слои населения, и прежде всего дворяне. Поэтому политика абсолютизма в области культуры и просвещения имела и другое следствие – углубление разрыва между феодальным классом и народом. Разрыв определялся не только различным социальным и экономическим положением, но и уровнем образованности и культуры.

Всякая культура многослойна, и в интересующую нас эпоху русская культура существовала не только как целое. Была культура дворянства. Была культура русского крестьянства, тоже не единая внутри себя: культура олонецкого крестьянина и донского казака, крестьянина православного и крестьянина-старообрядца; был резко обособленный быт и своеобразная культура русского духовенства (опять-таки с глубокими отличиями быта белого и чёрного духовенства; иерархов и низовых сельских священников). И купец, и городской житель (мещанин) имели свой уклад жизни, свой круг чтения, свои жизненные обряды, формы досуга, одежду.

В эпоху Петра I, для которой была характерна крутая ломка традиционного быта, резко активизировались начавшиеся ещё в XVII в. процессы европеизации и модернизации русской праздничной культуры и усиление в ней светского, гражданского начала, получившего дальнейшее развитие в последующие годы.

Однако петровские преобразования затронули в основном представителей высших слоев общества, главным образом жителей обеих столиц. Лишь спустя годы они стали распространяться сначала на губернские, а потом уездные и другие города, захватывая всё более широкие слои населения. Нечто подобное имело место и после принятия христианства. Правда, тогда изменения были кардинальнее и происходили неизмеримо медленнее.

Если в древней и средневековой Руси праздничная культура господ и простолюдинов, города и села развивались в одном русле, и различия между ними не имели принципиального характера, то с переходом от сословно-представительной монархии к абсолютизму они всё более отдалялись и отличались друг от друга. К концу XIX в. хранителем традиционной праздничной культуры оставалось преимущественно крестьянство, хотя и у него она в XVIII и. особенно, в XIX – начале XX в. претерпела существенные изменения. Утратив наиболее архаические черты, праздничная культура крестьян обогатилась новыми элементами, заимствованными как у господ и горожан, так и рождёнными самой жизнью.

Истоки многих праздников, появившихся и утвердившихся в России в XVIII-XIX вв., восходят к петровскому времени. Именно тогда, была заложена, например, традиция встречи гражданского Нового года в ночь с 31 декабря на 1 января, как это было принято в Европе. Ранее, до 1492 г., гражданский Новый год в России начинался 1 марта. А потом в течение более 200 лет он совпадал с церковным и приходился на 1 сентября – день Симеона Столпника (Семена – Летопроводца). Празднование новолетия открывалось вечерней службой 31 августа.

В последний раз обряд летопровождения совершался 1 сентября 1699г. а в декабре того же года указом Петра I были изменены и дата начала нового года, и порядок летосчисления, которое стали вести не от сотворения мира, а от Рождества Христова (как в европейских странах), и церемониал праздника, в значительной степени заимствованный у голландцев и немцев. Первый январский Новый год праздновался целую неделю с широким размахом, присущем петровской эпохе. По указу царя встречу Нового года следовало всюду начинать в полночь не только торжественным молебствием с колокольным звоном, но и пушечной и ружейной пальбой. Велено было также по наступление новолетия, т.е. 1 января, всем поздравлять друг друга с Новым годом и «столетним веком» (Пётр I ошибочно посчитал 1700 год началом XVIII в.).

В Москве празднование новолетия проходило по более сложному сценарию. Наряду с богослужениями, провозглашением традиционного многолетия царю (под аккомпанемент колокольного звона, пушечной пальбы по всей Москве и троекратного беглого ружейного огня войска, расставленного царем на Ивановской площади) и традиционных взаимных поздравлений с началом новолетия царя и народа в него вошли и необычные для русского новогоднего празднества действия светского характера. Среди них – званый обед в царском дворце для высшего духовенства, знатных русских и иностранных особ, угощения для народа (различные кушанья, пиво и вино), выставленные перед дворцом и Триумфальными воротами, вечерний бал и ужин во дворце.

Новшеством было и распоряжение украсить к празднику большие проезжие улицы и дома именитых людей деревьями и ветвями сосны, ели или можжевельника.

В годы правления Петра I стали устраивать с невиданной прежде пышностью и участием огромного числа людей празднества по случаю военных побед России. Обязательным компонентом их был торжественный марш войск по красочно убранным улицам Москвы, а потом и Петербурга, совершавших церемониальные прохождения через несколько специально сооружаемых к празднику «разукрашенных» триумфальных ворот (арок). Нередко по улицам вели пленных, везли трофейное оружие и проносили боевые знамёна неприятеля. Эти шествия послужили основой для будущих военных парадов в России, которые приобрели особую популярность в XIX в. Значительно скромнее, чем сами победы, отмечались их годовщины.

В петровскую эпоху появились и полковые праздники (дни рождения полков). Начинались они молебнами, за которыми следовал парад, а заканчивались товарищескими обедами. Эта традиция сохранялась вплоть до 1917г.

С именем Петра I связано и рождение в России морских праздников, сопровождавших и победы на море, и спуск на воду кораблей. В годы правления Петра I утвердилась и заимствованная, по всей вероятности, от проживавших в Москве иностранцев встреча весны, приуроченная к 1 мая, - так называемая маевка и т.д.

Гражданские праздники петровской эпохи сопровождались общественными развлечениями светского характера – грандиозными фейерверками с аллегорическими картинами, прославлявшими победы русского оружия и превращение России из сухопутной державы в морскую; артиллерийскими салютами и иллюминацией; уличными маскарадами, которые, хотя и устраивались по образу и подобию европейского карнавала, но имели много общего с русскими скоморошьими играми и традиционным святочным и масленичным ряженьем русских. Неотъемлемой составной частью этих праздников были и многодневные народные гуляния с угощением народа.

Гражданские праздники первой четверти XVIII века по содержанию и тональности отличались от церковных не меньше, чем те в свое время от древнерусских дохристианских праздников. Новые праздники, вызванные к жизни значительными событиями современности или запросами времени, призваны были поднимать боевой дух народа, способствовать закреплению проведенных в стране преобразований, воспитанию у россиян новых традиций, приобщению их к европейской культуре. Основная тональность праздников петровского времени – безудержное, не знающее границ веселье, ликование – была близка к тональности традиционных народных празднеств.

Процесс создания гражданских праздников и новых праздничных ритуалов и традиций, столь бурно протекавший в петровскую эпоху, в последующее десятилетие XVIII века, а также XIX-начале XX в. шел эволюционным путем, без революционных преобразований праздничного быта. Постепенно в него вовлекались новые, все более широкие слои населения.

«Всякий праздник есть манифестация некоей либо коллективной, «соборной», либо частной идеи. Это весомое культурное высказывание, приглашающее, а в нашем случае понуждающее (под страхом наказания)! к единодушию.

Устанавливаемый впервые, всякий праздник непременно отрицает старый порядок и кодифицирует новый»¹ - считает Панченко А.М.

Для Петра I проблема веселья была хорошо обдуманная культурная акция. Направлена эта акция была на Церковь, вернее сказать, полемика велась не столько с Церковью, сколько с религиозной концепцией веселья. По религиозной концепции, веселье есть пребывание в состоянии зла.

Петр намеревался внушить мысль, что веселиться можно всем, и внушал её личным примером. Им была скомпрометирована религиозная концепция веселья «В качестве протодьякона и «всешутейшего собора», и «великого британского монастыря» он так сказать, лечил подобное подобным. Петр был «антииереем» веселья и в известном смысле наследовал скоморохам (сквернословие в текстах, касающихся «всешутейшего собора» и правленых рукою Петра, сродни скоморошьей эсхрологии – только без ритуального оттенка)».²

Новые веяния властно вторглись в повседневную жизнь российского общества, в его быт. Но все новшества касались в основном дворянства, зажиточного крестьянства. Крестьянство, мелкий городской люд, податные сословия они почти не затрагивали. Ношение европейского платья (камзолы, чулки, башмаки, галстуки, шляпы), бритье бороды были обязательными для дворян и купцов. Несоблюдение этих новых обычаев влекло большой денежный штраф. Крестьяне, которым разрешалось носить бороду, должны были платить специальный «бородовой налог». Обычно он взимался при въезде в город. Право не брить бороду, носить платье старого покроя было сохранено за духовенством.

Жизнь дворянства, верхушки общества, все больше отдалялась от национальных устоев. Складывался новый быт на европейский манер.

Особенностью общественного быта петровского времени было появление новых форм общения, развлечений, многочисленных светских праздников с наряженной елкой и «огненными потехами».

В 1702 году в Москве открылся первый публичный театр. На Красной площади в «Комедийной хоромине» труппа иностранных актеров в течении нескольких лет разыгрывала светские пьесы: трагедии из античной жизни, комедии Ж.-Б. Мольера и др.

Новой формой общения стали ассамблеи. Они устраивались согласно указу царя в домах вельмож. На ассамблею приглашались иностранные купцы, женщины должны были быть в европейских платьях. Здесь танцевали, вели беседу, играли в шашки, шахматы, в отдельной комнате мужчины могли курить. Указ 1719 года устанавливал правила поведения на неслыханных до этого собраниях мужчин и женщин, названных ассамблеями.

Танцы были важным структурным элементом дворянского быта. Их роль существенно отличалась как от функции танцев в народном быту того времени, так и от современной.

Бал оказывался, с одной стороны, сферой, противоположной службе – областью непринужденного общения, светского отдыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. Присутствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслужебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника. С другой стороны, бал был областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из не многих форм дозволенного в России той поры коллективного быта. В этом смысле светская жизнь получила ценность общественного дела.

Со времени петровских ассамблей остро встал вопрос и об организационных формах светской жизни. Формы отдыха, общения молодежи, календарного ритуала бывшие в основном общими и для народной, и для боярско-дворянской среды, должны были уступить место специфически дворянской структуре быта. Внутренняя организация бала делалась задачей исключительно культурной важности, так как была призвана дать формы общению «кавалеров» и «дам», определить тип социального поведения внутри дворянской культуры. Это повлекло за собой ритуализацию бала, создание строгой последовательности частей, выделения устойчивых и обязательных элементов. Возникла грамматика бала, а сам он складывался в некоторое целостное театрализованное представление, в котором каждому элементу (от входа к залу до разъезда) соответствовали типовые эмоции, фиксированные значения, стили поведения.

Наряду с религиозными представлениями о нормах нравственности вырабатывались и светские представления о правилах поведения, связанные с гуманистическими взглядами русских и западноевропейских просветителей.

Характерной чертой времени явилось обращение к классическому наследию античности, осмысление римской и греческой культуры и использование ее для развития светской культуры.

В начале XVIII века была переведена с немецкого на русский язык и издана в России книга «Юности честное зерцало, или Показания к житейскому обхождению». Она учила хорошим манерам.

Молодые люди должны быть вежливыми, т.е. уметь здороваться и прощаться, желать другим здоровья, благодарить за помощь, в разговоре поддерживать беседу, управлять своими чувствами, сдерживаться и не показывать плохое настроение. В человеке ценились доброжелательность, внимание, умение выслушать собеседника – и все это внушалось юношеству.

Так закреплялся этикет дворянского общества, однако это не означало, что на Руси до этих пор не существовало сложившихся норм поведения людей. Они были и закреплялись в пословицах, поговорках, обычаях, обрядах, которые передавались из поколения в поколение. Нравственнее нормы до петровского времени были собранны в «Домострое». Не стоит забывать русскую пословицу: «По одежде встречают, по уму провожают».

Внешняя сторона человеческих взаимоотношений (этикет), манера поведения оказываются недостаточны без внутренней культуры человека без образованности, без соблюдения им нравственных правил.

Реформы Петра I перевернули и домашний уклад, женский быт. Женский быт изменялся стремительно, и моды, костюмы, поведения бабушек внучкам представлялись карикатурными и вызывали смех. Казалось бы, женский мир, связанный с вечными свойствами человека: любовью, семейной жизнью, воспитанием детей, - должен был быть более стабильным, чем суетный мир мужчин. Но в начале XVIII века получилось иначе. «Первое последствие реформ для женщин – это стремление внешне изменить облик, приблизиться к типу западноевропейской светской женщины. Меняется одежда, прически – например, появляется обязательный парик. Кстати, парики для того чтобы они хорошо сидели надевались на стриженную голову.»¹

Платья, разумеется, тоже стали другими. Изменился и весь способ поведения. В годы петровских реформ и последующие женщина стремилась как можно меньше походить на своих бабушек (и на крестьянок).

В модах царила искусственность. Женщины тратили много сил на изменение внешности. Моды были разные. Купчихи, например, красили зубы в черный цвет, и в купеческом мире это считалось идеалом красоты.

В более европеизированном обществе зубы, конечно, не чернили. Но и здесь имелись способы изменить свою внешность. Например, на лицо налепляли мушки, которые делались из тафты или из бархата. Дамы кокетничали, дамы вели в основном вечерний образ жизни.

В петровский период женщины еще не привыкли много читать, еще не стремились к разнообразию духовной жизни. Духовные потребности большинства женщин удовлетворялись еще так же, как в допетровской Руси: церковь, церковный календарь, посты, молитвы. Разумеется, до конца XVIII столетия, до «эпохи вольтерьянства», в России все были верующие. Это было нормой, и это создавало нравственную традицию в семье.

Однако и семья в начале XVIII века очень быстро подверглось такой же европеизации, как и одежда. «Женщина стала считать нужным, модным иметь любовника, без этого она как бы «отставала» от времени. Кокетство, балы, танцы, пение – вот женские занятия. Семья, хозяйство, воспитание детей отходили на задний план. Очень быстро в верхах общества устанавливается обычай не кормить детей грудью. Это делают кормилицы. В результате ребенок вырастал почти без матери. (Конечно, это не в провинции и, конечно, не у какой-нибудь бедной помещицы, у которой двенадцать человек детей и тридцать душ крепостных, а у дворянской, чаще всего – петербургской знати)».¹ - поясняет Лотман Ю.А.

У народа сложился иной взгляд на красоту. «Светская полувоздушная красавица кажется поселянину решительно невзрачною. В описаниях красавицы в народных песнях не найдется ни одного признака красоты, который не был бы выражением цветущего здоровья».²

Народное понятие красоты связано, прежде всего, со здоровым образом жизни. Девушки и юноши много трудились. Их отдых и общение проходили на глазах взрослых: игры, проводы, зимними вечерами посиделки в чьей-нибудь избе с вышиванием, прялкой, с песнями.

Девушке из светского общества не прилично было появляться на улице без сопровождения старших, к молодым людям приставлялись крепостные дядьки. Обычай запрещал женщине курить и пить вино, стоял на страже здоровья будущего поколения.

Родительская воля в выборе суженого (суженой) долгие годы определяла семейный быт. Этот обычай отразился в пословицах и поговорках: «Свадьба-судьба», «Стерпится-слюбится», «И любя поженишься, да наплачешься», «Не всякая девица невеста, что приглянется», «Не ищи красоты, ищи доброты».

Новая светская культура еще довольно ограниченно проникла в среду дворянства и купечества; крестьянство же вовсе было лишено возможности приобщения к ней. Правительство отнюдь не стремилось к распространению культурных преобразований в среде крестьян. Основная масса российского общества жила установленными веками традициями. Особенно ревностно следовали традициям старины старообрядцы, раскольники.

Реформа Петра привела к тому, что преобразованная культура стала отчетливо государственной, выполняя, подобно другим реформированным структурам того времени, определенные государственные функции по обслуживанию потребностей власти самодержца. Естественно, что через комплекс культурных ценностей и стереотипов государство оказывало мощное воздействие на реальную жизнь людей, чьи привычки, стиль жизни нивелировались, унифицировались, подчиняясь государственному началу.

Итак, говоря о многочисленных переменах в жизни людей петровского времени, не следует забывать, что это были не просто перемены в быту, нравах, одежде, архитектуре - все это были проявления культурной реформы. Суть ее, как известно, состояла в смене языка культуры, кода ее, с отчетливой ориентацией на признанные наилучшими западные образцы. В ходе этой реформы были заложены основания новой инфраструктуры, на которых и смогла развиваться новая культура.