§ 4 Итоги петровских реформ

Результаты преобразований Петра Великого обширны и многообразны, как многообразны и затронутые ими сферы жизни русского общества. Лучше всего сказал об этом, пожалуй, М. П. Погодин: «Место в системе европейских государств, управление, разделение, судопроизводство, права сословий, Табель о рангах, войско, флот, подати, ревизии, рекрутские наборы, фабрики, заводы, гавани, каналы, дороги, почты, земледелие, лесоводство, скотоводство, рудокопство, садоводство, виноделие, торговля, внутренняя и внешняя, одежда, наружность, аптеки, госпитали, лекарства, летоисчисление, язык, печать, типографии, военные училища, академии – суть памятники его неутомимой деятельности и его гения».¹

Безусловно, невозможно в данном разделе работы осветить всё перечисляемое Погодиным. Речь пойдет лишь о тех последствиях реформ Петра, которые представляются наиболее значимыми с позиции исторической ретроспективы, тех, что, с нашей точки зрения, определили историческое развитие Российского государства после 1725 г.

Основным содержанием историко-культурного процесса рассматриваемого времени было формирование и развитие национальной культуры. В новый период общественная мысль становилась важной идейной основой духовной культуры, в идеологии проявлялась ее социальная функция.

Складывание национальной культуры происходило в условиях, когда наряду с развитием буржуазных элементов в общественном сознании сохранялась и укреплялась сословность – одна из наиболее устойчивых форм социальной жизни феодальной эпохи. Сословность культуры в период позднего феодализма была сдерживающим фактором и в национальной консолидации, и в развитии просвещения широких слоёв общества.

Нижеследующий текст для удобства разделен на пункты, однако разделение это весьма условно, поскольку все описываемые сферы тесно взаимосвязаны, а потому неизбежны и некоторые повторы. Также неизбежно и определенное забегание вперед, поскольку здесь говорится о результатах петровских реформ, имевших долговременное значение.

1) Первым очевидным итогом петровских реформ следует считать преодоление того структурного (системного) кризиса, кризиса традиционализма, который охватил русское общество во второй половине XVII в. России больше не угрожала ни потеря национальной независимости, ни утрата хотя бы части ее земель. Напротив, страна превратилась в одну из ведущих мировых держав, расширила свои владения и, обладая современной, опытной, хорошо обученной и вооруженной армией и выходами на Балтику, могла претендовать на одну из ведущих ролей и в мировом хозяйстве. Способствовало этому и преодоление технической отсталости. Таким образом, преобразования первой части XVIII в. явились для страны своего рода целительным лекарством, вылечившим организм Русского государства от тяжелого недуга. Но, как часто бывает, выздоровление

оказалось неполным, поскольку лекарство стало оказывать на больного побочные действия.

2) Вторым очевидным итогом преобразований явилась европеизация (модернизация) важнейших политических институтов страны, системы управления и жизни общества в целом. Для пояснения этого тезиса необходимо уточнить, в чем конкретно проявилась европеизация. Начать легче всего со сферы культуры и быта, где они были наиболее заметны. Дело не только в том, что значительная и социально наиболее активная часть русского общества (дворянство, горожане, армия) переоделась в европейское платье, стала жить в домах, построенных в соответствии с европейской архитектурной традицией, а отчасти и в европеизированной городской среде, познакомилась с блюдами европейской кухни, обрела новые, приближенные к европейским, виды общественной и частной деятельности, в том числе информации и досуга. Дело в том, что всё это в совокупности меняло сам уклад жизни, а следовательно, и мышление людей, их менталитет, систему ценностей. Русское общество стало более динамичным, более восприимчивым ко всему новому.

Не менее заметными были процессы европеизации и в системе власти и управления. Рационалистические принципы организации последнего были прямо скопированы с европейских образцов, а при ее создании были использованы идеи новейших европейских мыслителей того времени. Модернизация проявилась и в названиях новых государственных учреждений и должностей в них, в рационализации делопроизводства, в системе иерархии учреждений, организации контроля за их деятельностью, выдвижении на первый план принципа личной выслуги, признании постоянного и определенного денежного жалованья основным видом награды за службу, создании правовой основы государственной службы и т. д. Заметим, что и эти проявления модернизации имели серьезное влияние на общественное сознание в связи с тем, что в стране, по крайней мере до реформ Александра II, практически отсутствовали сферы внегосударственной деятельности (за исключением собственно крестьянского труда), а также в связи тем местом, какое государственная служба занимала в жизни чиновничества, в свою очередь игравшего все большую роль в осуществлении реальной политики.

Модернизация коснулась и хозяйственной сферы. В ходе реформы была осуществлена по существу индустриализация страны, которая, собственно, и обеспечила ликвидацию технической отсталости. Однако правовая и социальная основы индустриализации (использование труда крепостных и отсутствие условий для возникновения рынка свободной рабочей силы) были таковы, что, выведя страну из кризиса, реформа не создала базу для благоприятного и конкурентоспособного по сравнению с Европой развития экономики в дальнейшем. Напротив, в ходе податной, городской и областной реформ фактически были ликвидированы те предпосылки развития экономики по капиталистическому пути, которые можно наблюдать в русской жизни второй половины XVII в., что обрекло ее на сугубо крепостнические формы и крайне низкие темпы развития.

Еще одно важнейшее проявление модернизации – в созданной в ходе преобразований социальной структуре русского общества. Она была значительно упрощена за счет ликвидации ряда маргинальных социальных категорий. Наряду с появлением соответствующих законодательных актов это создавало, по крайней мере, теоретическую возможность возникновения полноценных сословий европейского образца. Однако тут противоречивость модернизационных процессов сказалось наиболее ярко, и по существу европеизация выразилась в форме, но не в содержании реформы (см. пункт 3). А поскольку для оценки степени модернизации в России, как уже говорилось, важна прежде всего именно социальная сфера, то можно заключить, что модернизация, хотя и составляла существо реформы, в целом носила поверхностный, половинчатый характер.

Полагаем, что именно европеизация была единственно возможным для России того времени путем преодоления кризиса. Это определялось целым рядом обстоятельств. Во-первых, географическим положением страны, ее непосредственным соседством с европейскими державами, совпадением зон их политических и экономических интересов. Во-вторых, сам способ борьбы с технической отсталостью, как основной меры преодоления структурного кризиса, был связан с европеизацией, что неминуемо должно было затронуть социальную сферу, сферы управления и быта. В-третьих, путь европеизации был предопределен и основными тенденциями развития Российского государства в предпетровский период. Собственно, многие черты европеизации, такие как появление европейского платья, новых форм культуры (светская литература, живопись, театр), быта, организации армии и управления стали проявляться задолго до прихода к власти Петра I. Таким образом, вопрос, который может быть, на наш взгляд, предметом обсуждения, – не вопрос о том, нужна или не нужна была модернизация, а о том, какими темпами ее следовало осуществлять. Отчасти ответ на него был дан выше, когда говорилось о том, что на медленный эволюционный путь у России в условиях структурного кризиса и постоянно увеличивающегося разрыва с Западной Европой в уровне технического развития попросту не было времени.

3) Рассмотрим теперь более пристально влияние петровских преобразований на социальную структуру и социальные отношения и остановимся подробнее на высказанной выше мысли о половинчатости модернизации в этой определяющей сфере.

Итак, с одной стороны, социальная структура русского общества в результате реформ приобрела более европеизованный вид, создались правовые условия для формирования полноценных сословий; с другой стороны, преобразователь сделал будущие сословия еще более зависимыми от государства, еще менее свободными, чем прежде. Сам характер функционирования полицейского государства, усердно внедряемая идея поголовного служения ему ради «общего блага» означали резкое усиления контроля за всеми сферами жизни подданных, а созданная фискальная система чуть ли не намертво прикрепляла каждого подданного или к его месту жительства, или к занятию, или к социальной группе. По существу все слои русского общества были «крепки» государству – или непосредственно, или через подчинение иной социальной группе. Все это было следствием того, что складывание сословий было не целью реформы, а ее побочным результатом, причем менее всего государство было заинтересовано в наделении сословий правами, т. е. тем без чего настоящими сословиями они не могли стать. Более того, полноценный сословный статус предполагал определенную самоорганизацию сословий, а, следовательно, и определенную степень их независимости от государственной власти, что находилась в явном противоречии самим принципом полицейского государства. Противостояние государственного и сословного начал стала отныне важным фактором социально-политического развитие России.

Более всего противоречивость петровской реформы сказалось на положение дворянства. Именно к нему в первую очередь применимы слова о складывании условий для превращения в полноценное сословие, и одновременно зависимость дворянства от государства, степень его несвободы, как уже отмечалось, значительно возросла. Но одновременно мир новых идей, который стал известен дворянину петровского времени, светское образование, которое он теперь получал, возможность познакомиться с жизнью собратьев по сословию за границей – все это заставило русских дворян задуматься над своим положением, сословными нуждами и интересами. С Петра процесс складывания дворянства как единого сословия начинается как процесс консолидации русского дворянства. Суть его была в постепенном обретении сословных прав и привилегий и одновременном освобождении от государственного рабства, что означало начало борьбы дворянства с государством за свою свободу, под знаком которой прошел все XVII столетие. Борьба эта имела определяющее значение для исторических судеб страны и стала возможной благодаря тому, что те же условия, которые обеспечивали процесс становления дворянского сословия, и, прежде всего привилегированный правовой статус, превратили его и в самостоятельную политическую силу. Чем свободнее становилось дворянство, тем большим было его политическое могущество. И тут не было бы ничего катастрофического, если бы сословные права русского дворянства не были жестоко связаны с правами крестьянства. Значительное усиление в результате петровской реформы крепостного права – одно из противоречий модернизационной по форме реформы, но для Петра крестьяне еще были подданными государства, частью государственного механизма, выполнявшими фискальные функции, без которых невозможно было бы содержание армии, и посредством своей службы помещикам обеспечивавшими службу офицерства и чиновничества.

Наконец, зависимость дворянства от крепостничества деформировала процесс сословного становления самого дворянства, его сословное самосознание, поскольку дворянское достоинство было сопряжено не только с высоким социальным статусом, как было в большинстве европейских стран, но и с владением особым видом имущества. Не случайно в числе вожделенных сословных прав дворянство числило монопольное владение землей и крепостными душами. Особенности дворянского самосознания не могли, в свою очередь, не сказаться на общественном и национальном сознании в целом.

Но сказалось крепостничество не только на дворянстве и крестьянстве – оно сделало невозможным нормальный процесс складывания третьего сословия. Зависимость промышленности от труда крепостных ставила предпринимателей перед необходимостью добиваться повышения своего сословного статуса. Это, в свою очередь, вело к размыванию сословного сознания и сословных интересов, невозможности сословной консолидации, постоянной готовности не к противостоянию с дворянством, как было в странах Запада, а к компромиссу.

В целом развитие сословного строя в России в условиях крепостничества означало нарушение синхронности в складывании отдельных сословий, что, в конечном счете, и привлекло «золотому веку» русского дворянства.

Весьма пагубные последствия имело сохранение, и даже укрепление в России крепостничества для социальной психологии русского крестьянства. Она изучена явно недостаточно, однако можно сказать, что, помимо разрыва с остальной (меньшей) частью населения в области культуры и быта, крепостничество способствовало закреплению в менталитете значительной массы крестьянства черт социального иждивенчества, социальной и хозяйственной пассивности, отсутствия навыков и представлений о личной свободе, достоинстве и пр.

4) Крайне противоречивы были итоги петровских реформ и в сфере экономики. С одной стороны, индустриализация, преодоление технической отсталости, создание десятков новых заводов, инициация производства многих новых видов промышленной продукции. С другой, - основанная на крепостническом труде промышленность, обреченная в силу этого на низкие темпы развития. На отсутствие стимулов повышения производительности труда, постоянную нехватку кадров рабочих и специалистов. В условиях крепостничества, когда основная масса потенциальных рабочих находилась во владении дворян, а работавшие на предприятиях крестьяне-отходники оставались крепостными и отдавали заработанное помещику в качестве оброка, не было, да и не могло быть условий для развития свободного предпринимательства, конкуренции, складывания капиталистического рынка. В богатейшей природными, сырьевыми и трудовыми ресурсами стране не было средств для расширения производства, а иностранные капиталовложения были невозможны, поскольку владение промышленными предприятиями было опять же сопряжено с владением крепостными душами. В условиях жесткой зависимости производителей от государства формировалась структура промышленности, соответствующая удовлетворению нужд, прежде всего государства, а не населения, что также не способствовало ее эффективному развитию. Таким образом, резко рванувшая вперед в результате петровских реформ русская промышленность была этими же реформами обречена в будущем на новый застой, а страна в целом на новое техническое отставание.

Еще хуже обстояло дело в сельском хозяйстве. Единственные стимулы его развития были связаны с ростом потребностей помещиков, что, естественно, не могло способствовать рационализации, повышению производительности и конкурентоспособности сельскохозяйственного производства. На протяжении более полутора столетий, до отмены крепостного права агрикультура не претерпевала практически никаких изменений, а производство новых видов продукции приходилось внедрять при помощи царских указов.

5) Многообразны и тоже противоречивы были последствия петровских реформ в духовной сфере. Именно нововведениям Петра мы обязаны появлением светской культуры, усвоившей ценности и знаковую систему европейской культуры, впитавшей в себя, ее достижения и уже в ХVIII в., а особенно в XIX в. получившей общемировое значение. Без этой европеизированной культуры Россия не стала бы членом мирового культурного сообщества, не смогла бы питать соками своей культуры европейских мыслителей, художников, музыкантов, писателей и пр. Это был вклад, и весьма весомый вклад, русского народа в мировую цивилизацию.

Однако европеизация была осуществлена таким образом, что новая культура стала достоянием лишь малой части народа, в результате разделившегося на две неравные части. Произошел культурный раскол русского народа, о котором немало написано и в исторической литературе, и в публицистике и который стал, по сути, его трагедией. С течением времени пропасть между носителями новой культуры, которая стала теперь именоваться русской культурой, и теми, для кого она оставалась чужой, все более расширялась. Это была пропасть непонимания, отчуждения и даже враждебности. Столь часто с насмешкой описанная в советских школьных учебниках ситуация, когда русские крестьяне воспринимали своего говорившего по-французски барина как «немца», была на деле знаком величайшей беды русской истории, грозившей разрушительными социальными потрясениями.

Необыкновенно стремительно, на глазах одного поколения изменившиеся условия жизни, система ценностей породили в образованном русском обществе высокую степень рефлексии. Не случайно именно в петровское время зарождается русская историческая наука, появляются первые мемуары. Русского человека начинают волновать вопросы о его месте и роли в мире, среди других народов, он начинает мучиться проблемой разрыва между усвоенными им ценностями европейской культуры и образования и национальной культурной традицией. Общественное сознание питается одновременно и идеями имперской идеологии, и реалиями культурной зависимости. На этом фоне начинается сложный и противоречивый процесс складывания национального самосознания с присущими ему чертами разлома, раздвоенности, истоки которых именно в петровских реформах, в значительной мере определивших его характер. В них же, как представляется, и истоки такого специфически российского явления, как русская интеллигенция с ее чувством вины перед угнетенным народом.

6) Предотвратив дезинтеграцию страны, петровские реформы создали принципиально новое Российское государство – самодержавную империю с сильным центром, разветвленным и единообразно организованным бюрократическим аппаратом и фискальной системой, опирающимися на мощь армии и полиции. Губернская реформа, осуществленная на стадии складывания империи, закрепила и прежде существовавшее положение, при котором все важнейшие политические решения принимались в центре. В сочетании с милитаристским характером неограниченной власти, покоящиеся на имперской идеологии, смешанной с идеей державности, т. е. самоценности государства, государства как высшей ценности, реформа прочно спаяла Россию в единое и неделимое целое, создала необыкновенно прочную, устойчивую систему власти и определила характер государства как унитарного, хотя реальное его становление было завершено уже преемниками Петра. Эту унитарную сущность Российского государства не могли поколебать впоследствии никакие особенности местного управления в отдельных частях империи, включая конституционные опыты Александра I.

Одновременно государство, само себя провозглашавшее высшей ценностью, неминуемо порождало традиционные для последующих веков русской истории страх народа перед государственной машиной и недоверие к властям. И вместе с тем неограниченность власти также оказалась подвергнутой сомнению и тоже под непосредственным влиянием петровской реформы.

7) Петровскими преобразованиями, фактом создания империи как мощной, выражаясь языком конца XX в., супердержавы, был надолго определен курс, стиль внешнеполитического поведения страны. Статус ведущей мировой державы способствовал формированию российского патриотизма, чувства гордости русских людей за свою страну. Но для его поддержания требовались многочисленные и боеспособные армия и флот, что в условиях крепостнической экономики, огромных неосвоенных пространств, территорий с неблагоприятными климатическими условиями и низкой плотностью населения означало напряжение всех ресурсов, всех сил общества и могло быть достигнуто лишь за счет жизненного уровня народа.

8) Тщательно насаждаемая Петром I идея государя – слуги отечества, активного работника на троне, реформатора, постоянно пекущегося о благе подданных, привела к трансформации самой идеи царской власти, ее своеобразной секуляризации. Цель Петра была в том, чтобы подать подданным пример самоотверженного служения государству, но в результате возникла как бы модель поведения идеального государя, набор критериев, по которым его можно было оценивать. По существу это был набор требований, которые общество отныне ощущало себя вправе предъявлять своему самодержавному властителю, загоняя самодержавие в определенные рамки. Забегая вперед, замечу, что здесь одна из причин, сделавшая возможными так называемые дворцовые перевороты.

Все вышесказанное убеждает во внутренней противоречивости петровских преобразований и их последствий для страны, а, следовательно, и в невозможности их однозначной оценки. Главное противоречие реформы видится в сохранении крепостничества, чье воздействие на социальную, духовную и экономическую сферу создавало предпосылки нового системного кризиса. Иначе говоря, преодолевая кризис, реформа несла в себе залог аналогичного кризиса в будущем, что и стало воплощением ее противоречивости.

Вынося подобного рода приговор петровской реформе нельзя не задаться вопросом: а возможен ли был иной путь, т. е. существовала ли альтернатива такому развитию страны? Речь идет не об альтернативе радикальной реформе как таковой и не об альтернативе модернизации, но об альтернативе крепостническому характеру реформы, о возможности избежать ее главного противоречия.

Но это уже тема отдельного исследования.