364 В. И. Ленин

соответствии с моим и Плеханова письмом от 6 октября 1903 г. к бывшим редакторам: либо личное раздражение (и тогда можно, на худой конец, и «кооптировать»), либо принципиальное расхождение (и тогда надо сначала убедить партию, а потом уже заго­варивать о переделке личного состава центров). Предоставить решение этой деликат­ной дилеммы самим мартовцам ЦК мог тем более, что именно в то время тов. Мартов писал в своем profession de foi («Еще раз в меньшинстве») следующие строки:

«Меньшинство претендует на одну честь — дать первый в истории нашей партии пример того, что можно, оказавшись «побежденными», не образовать новой партии. Такая позиция меньшинства вытекает из всех его взглядов на организационное разви­тие партии, она вытекает из сознания своей крепкой связи с предыдущей партийной работой. Меньшинство не верит в мистическую силу «бумажных революций» и видит в глубокой жизненной обоснованности своих стремлений залог того, что чисто идейной пропагандой внутри партии оно добьется торжества своих организационных принци­пов». (Курсив мой.)

Какие это прекрасные, гордые слова! И как горько было убедиться на опыте, что это — только слова...

Т ов. Травинский, ведший переговоры от имени ЦК, письменно сообщил мне, что считает меня вправе печатать вне «Искры» мое письмо в редакцию.

Одно только словечко тов. Мартова особенно мне понравилось. Это словечко — «бонапартизм худ­шего сорта». Я нахожу, что тов. Мартов выдвинул эту категорию весьма кстати. Давайте посмотрим хладнокровно, что означает это понятие. По-моему, оно означает приобретение власти путем формально законным, но по существу дела вопреки воле народа (или партии). Не так ли, тов. Мартов? Л если так, то я спокойно предоставляю публике судить, с чьей стороны был этот «бонапартизм худшего сорта», со стороны ли Ленина и Игрека, которые могли воспользоваться своим формальным правом не пускать мартовцев, опираясь притом на волю II съезда, но не воспользовались этим правом; — или же со стороны тех, кто формально правильно занял редакцию («единогласная кооптация»), зная, что это по существу не отвечает воле II съезда, и боясь проверки этой воли III съездом? — символ веры, программа, изложение миросозерцания. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД 365

Вы уже меня извините, товарищ Мартов, а теперь я заявляю претензию от имени большинства на эту «честь», которой вы не заслужили. Честь эта будет действительно большая, из-за которой стоит повоевать, потому что традиции кружковщины оставили нам в наследие необыкновенно легкие расколы и необыкновенно усердное применение правила: либо в зубы, либо ручку пожалуйте.

Большое удовольствие (иметь единую партию) должно было перевесить и перевеси­ло маленькие неприятности (в виде дрязг из-за кооптации). Я ушел из ЦО, товарищ Иг­рек (делегированный мной и Плехановым в Совет партии от редакции ЦО) ушел из Со­вета. Мартовцы ответили на последнее слово Τ TTC о мире письмом (см. цитированные издания), равносильным объявлению войны. Тогда, и только тогда, я пишу письмо в редакцию (№ 53 «Искры») о гласности . Если, дескать, говорить о ревизионизме, спо­рить о непоследовательности и об анархическом индивидуализме, о поражении разных руководителей, то давайте, господа, расскажем все, без утайки, как дело было — вот содержание этого письма о гласности. Редакция отвечает на него сердитой бранью и великолепным назиданием: не смей поднимать «мелочи и дрязги кружковой жизни» (№ 53 «Искры»). Ах, вот как, думаю про себя: «мелочи и дрязги кружковой жизни»... es ist mir recht, господа, с этим-то я согласен. Ведь это значит, что возня с «кооптацией» пря­мо относится вами к кружковым дрязгам. Это правда. Но что же это за диссонанс, если в передовой статье того же № 53, та же (будто бы та же) редакция поднимает толки о бюрократизме, формализме и прочем . Ты не смеешь поднимать вопроса о борьбе за кооптацию в ЦО, ибо это дрязги. А мы будем поднимать вопрос

* См. настоящий том, стр. 93—97. Ред.

Как оказалось впоследствии, «диссонанс» объясняется весьма просто диссонансом в составе редак­ции ЦО. О «дрязгах» писал Плеханов (см. его признание в «Грустном недоразумении», № 57), а передо­вую «Наш съезд» — Мартов («Осадное положение», стр. 84). Кто в лес, кто по дрова.