Обзорные лекции

• Переход от античности к средневековью.

• Христианизация Западной Европы: историко-культурные аспекты.

• Эволюция аграрных отношений в средние века, особенности феодальной собственности, сеньориальной власти.

• Средневековый город: социальная структура, цеховые уставы, организация управления, городская культура и университеты.

• Сословная монархия и процесс образования централизованных национальных государств в Западной Европе.

• Западноевропейский абсолютизм.

• Идеология гуманизма и особенности Ренессанса в странах Западной Европы.

• Реформация и Контрреформация в Западной Европе.

Переход от античности к средневековью.

Переход от Античности к Средневековью был периодом, с одной стороны, гибели античной экономической структуры, основанной на рабстве и господстве города над деревней, а с другой, разложения первобытнообщинного строя у народов варварской периферии. Но это был и период так называемых варварских завоеваний гибнущего римского общества. Однако определяющим был не сам факт завоевания, а дальнейшее развитие народов в их сложном взаимодействии.

В течение четырёх столетий, с IV по VII вв., различные народы Европы, мигрируя из одной области в другую, ведя постоянные войны друг с другом и Римом, расселились на огромной территории Римской империи и за её пределами, образуя новые этнический и политические объединения. Эти передвижения и завоевания разрушили не только фундамент Римской империи, но и саму основу родоплеменной организации варварских народов.

Оценка значения и последствий германских завоеваний стала предметом научных споров и острой политической полемики ещё в XVIII веке. Романисты – отрицали сам факт завоевания, а равно и значение германских элементов в общественном строе средневековой; зачастую считали Франкскую империю непосредственным продолжением Римской империи (Дюбо, Фюстель де Куланж). Фюстель де Куланж в своей наиболее известной работе «История общественного строя древней Франции» подчёркивал романистическое происхождение экономической основы будущего феодального строя, категорически отрицал наличие каких-либо предфеодальных элементов в общественном строе древних германцев. Завоевание Галлии германцами Ф. Де Куланж считал мифом. Ликвидация Империи совершилась мирным путём: произошла некоторое ускорение эволюции явлений, зародившихся уже давно. Только уже находясь внутри империи, варвары постепенно сделались её господами, При этом они ничего не изменили ни в системе управления, ни в социальной организации общества, ни в аграрных распорядках. Политическая организация меровингской Галлии была простым продолжением и воспроизведением строя империи и в праве, и в судоустройстве, и в администрации. Прямым продолжением римских отношений оставался также аграрный и социальный строй меровингской Галлии.

Германисты, - наоборот, - на первый план выдвигали германское влияние на становление феодальной системы; заявляя порой, что феодализм явился прямым результатом завоевания (Буленвилье). Позитивисты предприняли попытку примирить диаметрально противоположные представления о роли римских и германских начал в формировании средневековой Европы.

Современная зарубежная историография видит суть процессов главным образом в столкновении варварского мира с римской цивилизацией, а последствия вторжения на римскую территорию – в постепенном, почти незаметном врастании варваров в романизм. Некоторые учёные считают, что споры романистов и германистов бесплодны, поэтому нет нужды даже ставить вопрос о происхождении феодализма.

В ожесточённой полемике о роли германских и римских начал допускали произвольное толкование источников, тенденциозный подбор аргументов, преднамеренное искажение картины социального быта. Как правило, преобладал формально-юридический метод анализа документов.

Выделяется новое направление в историографии, соединяющее элементы концепции романизма и германизма. Рише усматривал продолжение римских порядков в агрикультуре и аграрных отношениях, а германские черты – в государственной структуре, называя эпоху варварских завоеваний «романо-варварской».

Проблема перехода от рабовладельческого общества к феодальному – одна из центральных русской и отечественной медиевистике. В конце XIX - начале XX в. Виноградов, Ковалевский, Петрушевский развивали эволюционную концепцию феодализации общества, признавали прогрессивность и закономерность исторического движения к феодализму как римского, так и варварского мира. Проблема генезиса феодализма они решали с позиции синтеза римских и германских начал. Так, работа П.Г.Виноградова «Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии» была посвящена итальянскому варианту генезиса феодализма. Этот вариант генезиса феодализма давал ценный материал в пользу теории синтеза, вопреки взглядам романистов и германистов.

Русские историки показали первостепенное значение изучения аграрной истории раннего средневековья, эволюции общинного землевладения. В разработке социально-экономических проблем они отстаивали теорию прогресса и закономерности исторического развития феодального общества.

Отечественные историки советского периода при изучении переходной эпохи от Античности к Средневековью стремились к познанию сущности коренных изменений во всех сферах жизни раннесредневекового общества. Грацианский, Сказкин, Неусыхин, Удальцова, Корсунский разработали концепцию социальной революции, которая завершилась образованием раннефеодального общества и государства.

В этом ряду стоит работа И.А.Дворецкой (зав.кафедрой Истории древнего мира и средних веков) «Западная Европа V-IX веков»,М.1990. Данное учебное пособие содержит последовательное хронологическое изложение истории народов Западной Европы в период образования раннефеодальных государств. Показаны направления передвижения племён, расселение на завоёванной территории Римской империи, взаимоотношения с римским населением. Даны описания наиболее важных событий, исторические портреты предводителей-вождей, королей и князей. Приведены данные археологии о развитии материальной культуры, об особенностях агрикультуры, о роли скотоводства, о технике ремесленного производства. Большой конкретно-исторический материал относится к характеристике образа жизни, религиозных представлений, обычаев и нравов. В работу включён раздел о культуре раннего средневековья, раскрывается влияние античных традиций. Поставлены и разработаны теоретические вопросы об особенностях раннефеодального государства, о становлении новых социальных отношений. Раскрывается роль римской церкви в процессе фоедализации.

Хозяйственный и общественный строй древних германцев остаётся предметом острых историографических дискуссий, что обусловлено прежде всего состоянием и особенностями источников.

По данной теме исследуют источники, характеризующие хозяйственное устройство, аграрные и общественные отношения, систему управления у германских племён с середины I в. до н. э. до конца I в н. э. За эти 150 лет в жизни германцев произошли значительные изменения, связанные с началом разложения родового строя. Судить об этих переменах позволяют прежде всего нарративные (повествовательные) источники.

Произведения Цезаря, Страбона, Плиния Старшего и Тацита дают возможность осветить наиболее существенные стороны жизни и быта германцев.

Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до н. э.) — знаменитый римский полководец и государственный деятель, завоеватель, а затем наместник Галлии, столкнулся с германцами во время захвата этой провинции в 50-е гг. I в. до н. э. Его "Записки о Галльской войне" являют собой обработку военных доне­сений, ежегодно представлявшихся в сенат. Особенно важны у Цезаря так называемые "германские экскурсы", из которых. Германцы, с которыми Цезарь неоднократно сра­жался, интересовали его прежде всего как будущие противники на случай возможного завоевания Германии римлянами. По­этому Цезарь уделяет серьезное внимание германскому войску, хотя и посвящает немало строк описанию быта германцев, что делает его труд весьма ценным для историков.

Страбон (ок. 64 г. до н. э. — 19 г. н. э.) — греческий географ, историк и философ родом из Малой Азии. Источ­никами сведений о германцах, краткие сообщения о жизни которых Страбон помещает в разных местах своей "Географии", служили ему сочинения географов III—I вв. до н. э. — ,напр., Гиппарха, Полибия. Черпая необходимый материал преимущественно у авторов, не сопри­касавшихся близко с германцами, относясь к ним весьма кри­тически, Страбон заимствовал у них лишь то немногое, что он считал достоверным. Тем не менее приводимые Страбоном данные не могут иметь самостоятельного значения и нуждаются в дополнении их сведениями из других источников I в. до н. э., прежде всего из "Записок о Галльской войне" Цезаря.

Гай Плиний Старший (ок. 24—79 гг. н. э.) — известный римский географ. В 77 г. н. э. он закончил свою "Естественную историю" в 37 книгах, где им была предпринята попытка под­вести итог всем античным знаниям. Свидетельства Плиния по­могают установить расселение основных групп германских пле­мен и охарактеризовать образ жизни и занятия германцев.

Публий Корнелий Тацит (ок. 54 — ок. 120 гг.) — один из крупнейших римских историков. Будучи наместником одной из римских провинций (Бельгики в 89—93 гг.) , Тацит изучил быт германских племен, живших на границе с этой провинцией. Кроме того, Тацит слушал рас­сказы побывавших за Рейном купцов и солдат, а возможно, и рабов германского происхождения, и знакомился с ежеме­сячными отчетами начальников пограничной стражи, стоявшей по Рейну. Тацит знал труд Плиния "Германские войны", не дошедший до нас, и по долгу службы ознакомился с картой прирейнских областей, составленной Марком Випсанием Агриппой, вторым после Цезаря римским военачальником, пе­решедшим Рейн. В результате у Тацита сложились свои пред­ставления о германском мире, которые он изложил в сочинении "О происхождении, местожительстве и нравах народов Гер­мании" (ок. 98 г.), или "Германия". Тацит часто описывает порядки у германцев в категориях римского общества. Историк был настроен оп­позиционно по отношению к императорской власти в Риме и стремился противопоставить распущенности римских нравов суровость и простоту нравов германского общества, которые он подчеркивал и в известной степени идеализировал.

Свидетельства античных авторов нуждаются в критической проверке еще и потому, что за последнее время археологи, лингвисты, специалисты по исторической географии и палео­ботанике накопили значительный материал, позволяющий до­полнить и пересмотреть традиционные представления, осно­вывавшиеся на сведениях письменных источников.

Изучение археологических памятников позволяет ответить на такие вопросы: 1) можно ли утверждать, основываясь на свидетельствах Цезаря, что гер­манцы занимались преимущественно скотоводством, а не земледелием; 2) можно ли распространять сведения Цезаря об агрикультуре свевов и даже свидетельства Тацита о земледелии германских племён на всю Галлию? Достигли ли отдельные племена или группы племён более высоких ступеней в развитии земледелия?

К началу Y века Западная Империя подвергается сильным нападениям германцев. По словам современников империя стала «резиденцией варваров». Поначалу они поселяются на территории римского государства в качестве федератов-союзников на основе договоров, по которым, например, готы получали ежегодно от римского правительства продовольствие и деньги, взамен предоставляя Империи вспомогательные войска и неся сторожевую службу. Императоры, прибегавшие к такой политике не заслуживали благодарности сторонников традиционного отношения к варварам, в соответствии с которым они считались скорее животными, нежели людьми. Аммиан Марцеллин (римский историк IV в.) винит Валента (император Восточной части Римской империи с 364 г.) в слепоте, когда тот в 376 г. организует переправу готов через Дунай. «Множество людей было направлено с поручением обеспечить всем необходимым для переправы этот дикий народ. Были приняты меры, чтобы никто из будущих разрушителей Римской империи, даже будучи присмерти, не остался на том берегу. И вся эта спешка, весь этот переполох ради того, чтобы приблизить крушение римского мира».

Завоевание в 410 г. «вечного города» Аларихом во главе вестготов произвело сильное впечатление на современников. Это событие послужило поводом Августину приступить к труду «О граде божием». Поскольку всё земное преходяще, то и Рим не вечен; вечно лишь царство божье, представляемое на земле церковью. Эти Августин отвечал на сетования тех, кто видел в захвате Рима вестготами кару за пренебрежение к старым богам, кару за принятие христианства. Августин отказывался видеть во взятии Рима что-либо иное, чем просто горестное событие, каких римская история знала немало, и подчёркивал, что в отличие от многих прославленных полководцев, снискавших известность разграблением захваченных городов и уничтожением их жителей, Аларих согласился признать за христианскими церквами право убежища и уважал его. «Всё совершённое во время недавнего бедствия, постигшего Рим, опустошения, избиения, грабежи, поджоги и издевательства – обычное явление для войны. Но что было необычным, так это то, что варварская дикость чудесным образом обернулась такой мягкостью, что в самых больших базиликах, выбранных и предназначенных для спасения народа, никто не был избит и никого не тронули, никто оттуда не был уведён в рабство жестокими врагами, а многих… сочувствующие враги сами препровождали туда, чтобы сохранить им свободу. И всё это совершилось во имя Христа, благодаря тому, что настало христианское время».

Одним из результатов Великого переселения народов было образование варварских королевств. Так, в 486 г. в ходе франкского завоевания в Северной Галлии возникло Франкское королевство, во главе которого стоял вождь салических франков Хлодвиг (486-511) из рода Меровея (отсюда династия Меровингов).

Важнейшим источником для изучения общественного строя франков (преимущественно Северной Галлии) в меровингский период является «Салическая правда». Она принадлежит к числу законодательных по типу источников – варварских Правд – сборников, фиксирующих старинное обычное право варварских народов ( вестготов, бургундов, саксов, баваров и других германских племён). «Салическая правда» представляет собой запись судебных обычаев салических, т.е. приморских, франков. Поскольку текст памятника в его первоначальной записи не сохранился. Время составления его вызвало споры. Однако, по мнению большинства современных учёных, древнейший текст «Салической правды», дошедший до нас в рукописях VIII-IX вв., был составлен и записан в последний период правления Хлодвига. Судебник записан на испорченной латыни и содержит в ранних редакциях большое число франкских терминов.

Многие титулы «Салической правды» дают возможность охарактеризовать состояние земледелия и других отраслей хозяйства франков после того, как они поселились на территории бывшей римской провинции Галлии; выявить, с одной стороны, объём прав отдельных общинников на пользование пахотной землёй, угодьями, с другой – объём прав общины.

«Салическая правда» позволяет исследовать проблему имущественного и социального облика франкского общества (положение отдельных его прослоек, статус различных слоёв покорённого галло-римского населения).

ХРИСТИАНИЗАЦИЯ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ:

ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ.

К IV в., несмотря на то, что христиане ещё подвергались гонениям за веру, новая религия широко распространилась на территории Римской империи. Об этом свидетельствует, в частности, возникновение крупных христианских центров в Риме, Антиохии, Иерусамиле, Александрии, в ряде городов Малой Азии и других областях. Христианство, ещё в начале IV в. гонимое языческим обществом и государством, встречает новое V столетие, будучи единственной официально признанной религией Римской империи. Этот процесс связывают с именем императора Константина I (274-337).

С издания Миланского эдикта (313) христиане становятся под защиту государства и получают равные с язычниками права. Христианская церковь уже не подвергается гонениям, даже в правление императора Юлиана (361-363), прозванного Отступником, - не за нетерпимость к христианству, но за ограничение прав церкви и объявление веротерпимости к христианским неканоническим учениям (ересям) и язычеству. Христианство становится официальной государственной религией, а к концу столетия при императоре Феодосии I (379-395) объявляется религией нетерпимой и к язычеству, и к ересям.

В позднеантичную эпоху были заложены идейные и организационные основы средневекового западного христианства. Их главные принципы были обобщены и сформулированы отцом церкви Аврелием Августином (см. 1ю лекцию по курсу Историографии).

Красноречие многих талантливых церковных авторов служило утешением тех, кто приходил в отчаяние от бедствий своего времени, от царящих в обществе хаоса и насилия.

Ереси Позднего Рима и Раннего средневековья носили преимущественно богословский характер. Самые известные из них возникли вокруг вопроса о значении лиц святой Троицы. В каком отношении стоят друг от друга Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух святой? Больше всего волнений в церкви вызвали выступления александрийского священника Ария (ок. 260-336 ). Отсюда арианство – совокупность различных доктрин отрицавших единосущность Сына Божьего Богу Отцу.

Суть учения Ария, изложенного в сочинении Пир, о которого дошли лишь незначительные фрагменты: сводится к следующему: Бог Отец един; ничто не может быть подобным Ему, поэтому Сын Божий не подобен и не равен Отцу, более того, Сын Божий – сотворён (несотворён только Отец): «…Сын не нерождённый… и до того как Он был рождён, или сотворён, или определён, или утверждён, Его не было, ибо Он не нерождённый… Сын имеет начало, Бог же безначален… Сын произошёл из несущностного…». Для Ария рождение и творение – это одно и то же, при этом рождение есть творение, т.е. созидание Богом из ничего Своей волей. Правда, будучи творением, Сын, согласно Арию, - совершенное творение, Логос (слово, разум) Отца и Бог. Но всё это не изначально присуще Сыну, а дано ему Богом Отцом. Поэтому и Троица в арианстве имеет соответствующую структуру: Сын ниже Отца, Дух ниже Сына. Кроме того, Троица является соединением трёх не подобных друг другу существ: единый Бог Отец и сотворённые Им Сын и Дух.

В 325 г. в Никее был созван Собор. После долгих и упорных споров восторжествовало учение, прямо противоположное арианству. Выразившееся в Никейском символе веры, где после слов «от Отца рождённого» стояло «не сотворённого, единосущного Отцу». (Постановления первых Вселенских собор являются важными источниками в изучении процесса христианизации.)

Арианство ещё долгое время давало о себе знать.

После IV века арианства придерживался ряд германских племён. Оно сохранялось у бургундов до 534 г., у вандалов – до 536, у остготов – до 553, у вестготов Испании – до 589, у лангобардов – до середины VII в.

Христианизация германских племён была одним из самых важных моментов раннесредневековой европейской истории. Именно христианство в эту эпоху способствовало организации германского мира, а затем стало духовным стержнем средневековой цивилизации.

Процесс христианизации германских народов шёл медленно и разными путями, и ещё медленнее отступало их язычество.

Среди источников можно выделить нарративные, в том числе – литературные и эпистолярные, законодательные и документальные. По времени они распадаются на ранние (I-VII вв.) и более поздние (VII-X вв.). В целом источники свидетельствуют: когда и как христианство проникало к разным германским народам, какую роль сыграли в этом королевская власть, римские папы, проповедники и миссионеры, насколько мирным был сам процесс, особенно в каролингскую эпоху и, наконец, как вела себя церковь.

Самые ранние из нарративных источников – уже известные нам сочинения Гая Юлия Цезаря (100-44 до н.э.) и Публия Корнелия Тацита )55-120). «Записки о Галльской войне» Цезаря содержат сведения о германцах в трёх книгах из семи, «Германия» Тацита (46 глав) целиком посвящена их истории, общественному строю, быту и нравам. Оба сочинения включают некоторые данные о богах и верованиях германцев.

Богатый материал о богах содержат литературные источники – древние мифы германо-скандинавского происхождения, записанные в XIII в. – «Младшая Эдда» исландского поэта и историка Снорри Стурлусона (1178-1241), а также «старшая Эдда» - бытовавшие с древних времён поэтические сказания о богах и героях, записанные в XIII в. Сведения об именах богов и их функциях содержатся также в разного рода «Клятвах отречения», «Заклинаниях» и др.

Рассказами о принятии христианства германскими народами богаты сочинения историков VI-VIII вв. О готах и причинах принятия ими христианства в арианской форме пишет Иордан в книге «О происхождении и деяниях гетов» (551), о франках – «отец франкской истории» епископ Григорий Турский (540-594). Свою знаменитую «Историю франков» он закончил в 591 г., почерпнув большую часть сведений от очевидцев событий. Первый английский историк – монах Беда Достопочтенный (672-735) в «Церковной истории народа англов» нарисовал картину принятия христианства германцами-англосаксами, переселившимися в середине V в. на Британские острова, представил роль римского папства и ирландских миссионеров в этом процессе, методы христианизации.

Что касается юридических памятников, то наиболее заметный след христианизация оставила в законах кентских королей Этельберта (560-616) и Уитреда (688-725). Из законы позволяют также выяснить отношение королевской власти к церкви и духовенству, меры борьбы с язычеством. Материал подобного рода содержит и более поздняя «Правда» короля Уэссекса Альфреда Великого (871-899).

Достаточно богата свидетельствами каролингская эпоха. Среди нарративных источников на первое место следует поставить Лоршские анналы (последняя треть VIII в.) и сочинение Эйнгарда (ок.768-840) «Жизнь Карла Великого». Оба источника содержат материал о методах христианизации саксов в ходе франкских завоеваний, об отношении к из языческим бошам и святилищам, о силе древних традиций у саксов.

Законодательное оформление власти церкви и новой религии отображено в так называемых «Саксонских» капитуляриях Карла Великого от 785 и 797 гг., а также в «Саксонской правде», записанной по приказу императора около 802 г. Эти источники содержат богатый материал о охране церкви, её имущества, её привилегий, о защите духовных лиц, о наказаниях за преступления в отношении них, об остатках язычества.

Самый обильный материал можно найти в источниках по вопросу об отношениях церкви и государства: это дипломы и грамоты пожалований церквам и монастырям, королевские капитулярии и указы, постановления церковных соборов, по времени относящиеся главным образом к VIII-X столетиям.

Изучение процесса христианизации, христианской культуры, её нравственных и этических ценностей в контексте истории феодального общества имеет важное значение для понимания основ европейской цивилизации, культурно-исторических связей народов Европы, традиций мировой культуры. Поэтому данная проблематика всегда была в поле зрения медиевистов как зарубежных, так и отечественных.

В начале 60х годов XX столетия вышла в свет книга французского историка, одного из ведущих представителей Школы «Анналов», Жака Ле Гоффа «Цивилизация средневекового Запада» (переведённая на русский язык в 1992 г.). Автор предпринимает попытку сжато, но предельно ярко и убедительно охарактеризовать основные особенности средневековой цивилизации, в частности, становление христианского мира. Христианство, которое постепенно распространилось на варварские народы, вступило в сложное взаимодействие с их язычеством. Но не уничтожило заложенного в нём мощного духовного потенциала. Исследователь особо подчёркивает, что христианизация осуществлялась медленно, с отступлениями. Так, в 1060 г. шведский король Стейн, будучи христианином, отказался разрушить древнее языческое капище в (Упсале) одном из городов, а в конце XI в. король Свейн ненадолго вернулся к кровавым жертвоприношениям.

В 1982 г. в Будапеште вышла книга известного венгерского учёного Е Гергея «История папства». Перевод с венгерского на русский был осуществлён в 1996 г. Хронологически исследование охватывает период со времён возникновения христианства до конца 70х годов XX. Рассматриваются вопросы развития раннехристианской церкви и формирования папства. Автор замечает, что в условиях постоянных нападений со стороны варварских народов, кризиса античного рабовладельческого общества церковь всё более превращалась в единственный прочный центр. Общий распад, несмотря на его негативное воздействие, в конечном счёте позволил созреть внешним условиям для создания папской верховной власти.

Изучая понтификат Григория I Великого (590-604), исследователь останавливается на том, что Григорий первым понял значение монашества в деле распространения христианства, в миссионерстве. Григорий не только был увлечён монашескими идеалами, но и сам внедрял их в жизнь. Наиболее значительным в деятельности Григория следует считать, по мнению учёного, то, что он провозгласил программу обращения в католичество германских народов с помощью монахов.

В 1989 г. у нас появилась возможность познакомиться с книгой итальянского учёного Амброджо Донини «У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). Монография освещает одну из драматических эпох европейской и мировой истории – крушение античного мира, Римской империи и возникновение в этих условиях христианства. В книге анализируются социальные, политические, идеологические истоки христианства, показан процесс объединения разрозненных групп верующих и превращение христианства в господствующую церковь Римской империи, а затем Византии и первых государств средневековой Европы.

В серии «Новая история средневековой Франции» том 1 «Происхождение франковV-IX века» написан доцентом кафедры истории средних веков Университета города Лилля, Стефаном Лебеком (русское издание 1993 г.). Здесь рассматриваются, например, такие сюжеты, как: христианизация и влияние культурного наследия; становление и расцвет христианской культуры; роль монастырей в этом процессе, замечая, что именно монастыри, наряду с центрами епархий, стали очагами христианизации.

В этой связи сразу приходит на память работа Льва Платоновича Карсавина «Монашество в средние века», вышедшая в 1912 г., - первая и до сих пор единственная обзорная книга на русском языке по истории средневекового монашества в Западной Европе. В ней рассматриваются такие вопросы, как истоки монашество, распространение устава св.Бенедикта, рыцарские и нищенствующие ордены, религиозные организации мирян и др.

После переиздания в 1992 г. книги Л.П.Карсавина «Монашество в средние века», появляются переиздания в 1995 г. и в 2003 г. его сочинения «Культура средних веков», где вопросам христианизации Европы уделено немало места. «…Язычество медленно уступает труду миссионеров VII и VIII вв., а за миссионерами продвигается организующая христианский мир церковь. Но и в принявших христианство живут языческие навыки и воззрения. Они приносят жертвы идолам, собираются около священных скал, источников, деревьев. Они «чтут деревья, посвящённые бесам», и не решаются срывать с них ветки. Христианство не столько вытесняет язычество, сколько вбирает его в себя… Языческие представления сливаются с христианскими.».

Поистине значимой стала монография А.Я.Гуревича «Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства». Автор исследовал западноевропейскую средневековую культуры с необычной точки зрения: посредством анализа письменных текстов как бы восстанавливается миропонимание широких слоёв народа, в первую очередь аграрного населения. Учёный рассматривает саги и песни, записи «видений» и нравоучительные «примеры», покаянные книги и средневековую проповедь, церковные ритуалы и культы. Из этих источников черпает обширный материал для воспроизведения духовного содержания жизни средневекового простолюдина.

Изучая проблему христианизации в Западной Европе. А.Я.Гуревич, в частности, замечает: «Христианизация не проходила столь гладко и быстро, как это изображают подчас Жития святых. Примера праведной жизни отдельного отшельника было недостаточно для того, чтобы обратить в истинную веру население, традиционно приверженное к языческим культам.». Подробно разбирая методы утверждения новой религии, учёный приходит к выводу, что форсирование процесса христианизации было одним из источников острых столкновений, ибо со старой верой у массы населения нередко ассоциировались традиции народной свободы и независимости, между тем как связь христианской церкви с государственной властью и угнетением, которое она несла, проступала достаточно отчётливо.

Борьба против язычества была, таким образом. Составной частью процесса феодального подчинения крестьянства.

В 1994 г. издаются лекции доктора церковного права Московской Духовной Академии, протоиерея Владимира Рожкова «Очерки по истории Римско-католической Церкви». Говоря о распространении христианства в Европе, автор апеллирует к примеру обращения Хлодвига и франков(496-498 гг.), союзу франков с Церковью. Рассматривает роль Папства в распространении христианства. Особенно важным в этом процессе автору представляется понтификат Григория Великого (509-604 гг.). Он приходит к выводу, что, способствуя обращению в христианство варварских народов, Григорий Великий подготовил Запад к средневековому укладу.

ЭВОЛЮЦИЯ АГРАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СРЕДНИЕ ВЕКА,

ОСОБЕННОСТИ ФЕОДАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ,

СЕНЬОРИАЛЬНОЙ ВЛАСТИ.

Процесс феодализации начался у франков в VII в., когда превращение земельных наделов свободных общинников в их частную собственность сделало возможным отчуждение этих аллодов.

Документальные и законодательные источники позволяют выявить: какие причины вынуждали крестьян вступать в поземельные сделки, которые приводили к потере права собственности на землю и превращение аллода в тягловое держание; почему и как свободный франк попадал в кабалу, какова роль прямого насилия в этом процессе. Источники позволяют проследить, как происходит формирование феодального землевладения, выяснить роль иммунитета и бенефициальной реформы в упрочении феодализма. Документальные источники представлены грамотами, формулами, картуляриями. Законодательные – дипломами и капитуляриями франкских королей.

Грамоты — это записи, регистрирующие определенные сделки: прекарные, дарственные, залоговые, купли-продажи земли, кабальные, коммендационные, пожалования королями земель и привилегий и пр. Дошли они до нас в основном в копиях. Самые ранние датированы VI—VII вв., в VIII—IX вв. их количество резко возрастает.

Формулы — образцы грамот, которые заготовлялись в канцеляриях, что свидетельствовало о массовом характере заключения в VIII—IX вв. различных сделок. При оформлении сделки подбирали подходящую на этот случай формулу и за­полняли ее конкретными данными (имена, даты, объект и ус­ловия сделки). В результате получалась грамота, которая после ее подписания вступала в силу. Формулы являются ценным источником, так как отражают типичные явления. Сохранилось несколько сборников формул, которые различались по месту составления или имени издателя. Наиболее известны формулы из сборника Маркульфа (составлен ок. 700 г. монахом Маркульфом в Северной Галлии, дополнен и переработан в конце VIII в.); из сборника салических формул Маркелиана (составлен ок. 770 г., дополнен при Людовике Благочестивом);

из сборника имперских формул (ок. 830 г.) и т. д.

Картулярии — сборники грамот, их копий, формул. Самый ранний из них от VII в. — Вестготский. В VII—IX вв. составлены картулярии монастырей: Клюнийского (начало IX в.), Сен-Галленского (вторая половина IX в.), а также кар­тулярии крупнейших аббатств: Санского, Сен-Бертенского, Фульдского и пр. Если в меровингский период круг их действия — это в основном Галлия, то к середине IX в. картулярии применяются почти по всей территории империи.

Капитулярии (от лат. "capitulum") — так стали с 770 г. называться указы и постановления франкских королей (при Меровингах издавались эдикты, декреты, предписания). Такой же вид (деление текста на главы) имели инструкции государевым посланцам, по управлению королевскими поме­стьями и т. д. Больше всего их издал Карл Великий (в 776—790, 803, 805, 810—811 гг.), от его правления сохранилось 80 ка­питуляриев, посвященных светским и церковным делам, го­сударственному управлению.

При изучении прекарных и залоговых грамот можно определить формы, в которые вылился процесс утраты крестьянских прав на землю и роста крупной земельной соб­ственности. Самого большого внимания требует анализ пре­карных сделок. Поскольку прекарии (от лат. "preces" — прось­ба) — двусторонняя сделка, грамоты назывались либо прекарными, если они составлены от имени лица, просящего пре­доставить ему прекарии, либо престарными, составленными от имени земельного собственника, передающего прекарии. Прекарные и престарные грамоты позволяют определить виды прекария, которые обозначаются, как "данный", "возвращенный" или "с вознаграждением", выявить причины заключения того или иного вида прекария, узнать, на каких условиях и на какой срок передаётся земля, каково положение наслед­ников прекариста, к чему приводит заключение прекарной сделки. При анализе грамоты о залоге земли выясняются при­чины, характер и последствия подобных сделок. Наконец, имеются грамоты о передаче всего имущества какому- . либо могущественному лицу. Они позволяют уяснить, какие об­стоятельства толкали на это крестьян.

При анализе кабальных грамот можно выявить причины заключения подобных сделок, в чем состоят права владельца, закабалившего себя человека и бесправие последнего, наконец, на каких условиях кабала становится наследственной.

Данные источники выявляют методы и приемы, которыми поль­зовались крупные церковные и светские собственники при втягивании крестьян в зависимость; подчас имело место прямое насилие в процессе вовлечения свободных общинников в систему феодальной эксплуатации. Собственные фискальные интересы побуждали Каролингов пытаться ог­радить бедняков от насилия и вымогательств, но эти попытки были мало эффективны.

Аграрный переворот, происходивший у франков в VII-IX вв., завершился созданием организации для извлечения феодальной земельной ренты – феодального поместья. Источники позволяют исследовать поместье в раннюю пору его существования.

Полиптик («многолистная книга», греч.) Сен-Жерменского аббатства - опись владений монастыря Св.Германа (около Парижа), составленная в начале IX в. «Капитулярий о поместьях» - инструкция Карла Великого для управляющих королевскими поместьями, изданная около 800 г. и предписывавшая, как должно было организовывать хозяйство. «О названиях, признаках, культурах и климатических свойствах двенадцати месяцев» - поэма Вандальберта, монаха одного из прирейнских монастырей (ок.813-850 гг.). Трактат об управлении вотчиной. Записан в начале XI в. в Уэссексе или в южной Мерсии, т.е. в области наибольшего развития феодальных отношений в Англии. Автор неизвестен, судя по его осведомлённости, он был управляющим либо собственником вотчины.

Эти источники дают возможность изучить – 1) хозяйственную основу раннефеодального поместья: состояние зернового хозяйства, животноводства, виноградарства, садоводства, огородничества; развитие ремесла; участие поместья в рыночном обмене; 2) социальный состав поместного населения: различные категории поместного крестьянства, их обеспеченность землёй, имущественное состояние, о прямой зависимости размера крестьянского надела и повинностей.

Источники позволяют выявить соотношения между формами феодальной земельной ренты в раннем поместье и характером повинностей с держаний различного статуса. «Капитулярий» и «Трактат об управлении вотчиной» дают возможность выяснить структуру поместной администрации, её функции и роль в поместье.

Всё это в целом позволяет получить представление о поместье как главной форме социальной организации жизни в раннее средневековье.

Вопросы эволюции аграрных отношений в средние века и особенностей феодальной собственности были центральными в отечественной медиевистике XX столетия.

Работы Н.П.Грацианского по социально-экономической истории раннего средневековья – «К критике “Capitulare de villis”, «Крепостное крестьянство на поместьях Св.Германа в начале IX столетия (по данным Полиптика аббата Ирминона)» дают представление о ходе процесса феодализации в Западной Европе до X века и об отдельных сторонах этого процесса: о расслоение в среде свободных общинников, о различных формах личного и поземельного закрепощения крестьян (кабала и насильственное лишение свободы, утеря аллодов, коммендация и патронат), об отпусках рабов на волю с последующим превращением их в зависимых держателей, о складывании господствующего класса, о росте крупного землевладения и о развитии связанных с этим феодальных институтов (прекария, бенефиция и иммунитета), о структуре королевской и церковной вотчины времён Каролингов, о политике королевской власти по отношению к крестьянству и разным слоям феодалов.

Н.П.Грацианский вступил в острую полемику с австрийским историком Альфонсом Допшем (1868-1953). Последний в своей работе «Хозяйственное развитие каролингской эпохи» выступил решительным противником господствующего мнения об исключительной хозяйственной и социальной роли в этот период крупного поместья вообще, королевского и церковного поместья в частности. Несостоятельность подобного мнения Н.П.Грацианский доказал в специальной работе «Traditiones [земельные дарения] Каролингской эпохи в освещении Допша».

Фундаментальными по данной проблематике являются работы А.И.Неусыхина и в первую очередь его монография, переведённая на многие европейские языки «Возникновение зависимого крестьянства в Западной Европе VI-VIII веков». В ней представлено систематическое изучение процесса развития общины и начального этапа возникновения зависимого крестьянства у салических франков, саксов, лангобардов, бургундов, баваров.

Книга С.Д.Сказкина «Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века» посвящена основной проблеме первого периода истории средневековья – становлению системы феодальных производственных отношений, возникновению крестьянства как класса феодального общества. В частности, рассматриваются формы установления зависимости аллодистов от крупных землевладельцев: прекарий и его виды, бенефиций, иммунитет; средневековая вотчина и её структура, её хозяйственное значение; вотчина – как крупное хозяйство, основанное на мелком производстве; крестьянская зависимость в средние века и её различные формы (личная поземельная и судебно-административная); сложность отношений зависимых крестьян и господствующего класса.; феодальная земельная собственность и значение внеэкономического принуждения.

Вассально-ленные отношения.

После распада Каролингской империи начался длительный период феодальной раздробленности. Ослабление королевской власти, соперничество магнатов, междоусобицы и политические конфликты привели к усилению частной власти и децентрализации управления. Регальные права ( право объявлять войну, издавать законы, чеканить монету, вершить суд) принадлежали правителям крупных областей - герцогам и графам.

В IX- Х в. грозную опасность представляли завоевательные походы датчан, норманнов, сарацин и венгров. Защита собственной безопасности требовала консолидации феодалов, формирования иерархической структуры феодального общества. В обстановке постоянной военной угрозы произошло окончательное размежевание социальных функций, отделение военной и административной от производственной. Массы народа, занятые сельскохозяйственным трудом, превратились в феодально-зависимое население, профессиональные воины, различаясь по степени знатности и благородства, составляли средневековое рыцарство. Материальные потребности их удовлетворялись доходом с земельного владения, т.е. крестьянскими повинностями. Политический вес и влияние зависели от величины поместий и от числа воинов, привлеченных на службу.

Земля была главным богатством, которым вознаграждали за рыцарские услуги. В IX в. лен был приравнен к феоду, наследственному владению землей, а каждый свободный должен был иметь своего покровителя, сеньора (сюзерена). В Х в. сложилась система иерархической зависимости вассала, обязанного службой, от своего сеньора. Высшую ступень этой иерархии занимали короли, их вассалами считались территориальные князья (герцоги, графы, маркграфы), они в свою очередь были сеньорами своих вассалов, баронов, последние являлись сеньорами мелких рыцарей. В некоторых странах бароны стояли на высшей ступени этой иерархической лестницы будучи сами вассалами короля (как например, в Англии).

Все сеньоры и их вассалы были владельцами феодов ( или ленов), это было «благородное», наследственное владение землей, связанное главным образом с несением военной службы или выполнением какой-либо гражданской обязанности, поэтому такое владение считалось зависимым владением, обусловленным вассальной зависимостью от вышестоящего сеньора.

Верховньм сюзереном являлся король или император, эта фигура венчала феодальную лестницу иерархии феодалов. Ему были подчинены крупные князья, его вассалы, владевшие большими территориями. Зависимость оказывалась чисто формальной, юридической и на практике не соблюдалась. Характерен известный диалог между французским королем Гуго Капетом и графом. Гуго Капет спрашивает графа, претендуя на подчинение: «Кто тебя поставил графом?» и слышит в ответ: «А тебя кто поставил королем?». Более мелкие феодалы — бароны, хотя и являлись вассалами князей, но фактически тоже вели себя независимо. Феодальная иерархия идет ниже, до так называемых однощитных рыцарей. Эти рыцари были вассалами какого-нибудь сеньора, но сами уже не могли иметь вассалов, их земельные владения были настолько ничтожны, что из них нельзя было выделить лены.

Центром рыцарской жизни стал замок, жилище феодала, надежное убежище от неприятеля, средство обороны, защиты от врагов и средство нападения.

Звание рыцаря давали достойным представителям знати (в церемонии оммажа телесный контакт символизировал породнение). Рыцарское звание надо было заслужить военными подвигами и верной службой своему сюзерену.

Вассально-ленные отношения имели правовую основу. Церемония принятия в вассальную зависимость называлась оммажем. Оммаж сопровождался клятвой верности со стороны вассала по отношению к сеньору («фуа»). В результате оммажа и фуа вассал получал от сеньора феод, церемония передачи феода носила название «инвеститура». Феодом могла быть или земля, или движимое имущество, или доходная статья.

Вассалы принимали на себя следующие обязательства: ничего ни говорить, ни делать во вред сеньору, быть заложником сеньора при соответствующих военных обстоятельствах, идти на войну по требованию сеньора, участвовать в суде сеньора в мирное время, оказывать денежную помощь в определенных случаях.

И сеньоров, и их вассалов, несмотря на различие их положения в иерархии, объединяло благородство происхождения, единая рыцарская мораль и этика. Рыцарство становится ярким феноменом средневековья. История представила рыцаря в нескольких образах: рыцарь-воин, странствующий рыцарь в поисках Грааля, куртуазный рыцарь-трубадур, крестоносец.

Символом рыцарства становится меч. Христианская церковь передала королевскому мечу функцию защиты веры и Церкви, справедливости и охраны вдов, сирот, всех слабых и обездоленных. Такие же функции король возлагает на своих вассалов, ибо меч считался символом этих функций. Меч и Крест объединяют свои усилия в защите христианского мира. История рыцарства становится историей союза идеалов Креста и меча. Церковная концепция рыцарства способствовала возрастанию рыцарского самосознания. В рыцарских романах, в средневековых «Зерцалах» создан образ идеального рыцаря. Рыцарский этос[характер] включал героическое проявление таких качеств, как благочестие, верность сеньору, справедливость, милость и щедрость к низшим, борьба с несправедливостью, поиск подвига, отвага, сила, куртуазность. Действительность оказывалась зачастую прямо противоположной идеалу, но тем привлекательнее оставался этот идеал, и он служил образцом для воспитания христианской духовной культуры.

Обряд посвящения, рыцарские права и обязанности, рыцарские турниры, церемония лишения рыцарского звания, нравы и обычаи рыцарских времен, события крестовых походов, деятельность духовно-рыцарских орденов нашли отражение в средневековых хрониках и литературе Х- XIV в. Это одна из ярких страниц истории средневековья. Одна из восьми заповедей епископа Камбре (1330) подчеркивает величие рыцарского духа: верность себе и своей клятве. Она выражена бессмертным девизом: «Моя душа принадлежит Богу, жизнь - королю, а честь – мне!».

Правовая сторона вассально-сеньориальных отношений на­шла достаточно полное отражение в целом ряде юридических источников. Среди них — «Книга Жана Ибелина», кипрского юриста XII в., собравшего в своем трактате материалы обычно­го феодального права, действовавшего в основанном европей­скими рыцарями на Востоке Иерусалимском королевстве. Сход­ный характер носит «Книга феодов», утвержденная в 1037 г. германским императором Конрадом II. Во многом с ней перекликаются Ронкальские постановления германского императора Фридриха I Бар­бароссы, принятые в 1154 г. Во всех этих источниках содержатся сведения о правах и обязанностях сеньоров и вассалов, в том числе — в отношении феодов, а также о природе самих феодов.

Еще два юридических источника — «Саксонское зерцало», составленное между 1221—1235 гг., и «Привилегии князьям» (1232 г.), данные императором Фридрихом II, проливают свет на иерархию внутри господствующего класса и содержат мате­риал об отношениях между императором и феодальной верхуш­кой общества.

Статут графа Раймунда Беренгария (1235 г.) раскрывает по­нятия «помощь» и «талья», которыми вассалы были обязаны сеньорам.

Фактическую сторону взаимоотношений между сеньорами и их вассалами помогают выявить церковные документы XII в. — прежде всего церкви Нотр-Дам (Париж) и церкви св. Петра (Шартр), а также относящиеся к XII—XIII вв. грамоты, офор­мляющие вассально-сеньориальные связи.

Такие сочинения, как «Романа о Лисе», «Песнь о Ролан­де», стихи (сирвентес) южно-французского поэта-рыцаря Берт­рана де Борна (ум. в 1210 г.), «Жизнеописания Людовика Толстого» аббата Сугерия (начало XII в.), француз­ская хроника монаха Ламберта начала XIII в., а также описа­ние в английской хронике рыцарского праздника начала XIV в. позволяют выявить разные стороны рыцарского быта и отноше­ние дворянства к другим сословиям.

В отечественной историографии данная проблематика представлена пока не очень полно, если не сказать – скудно. Больше известно об идеальных рыцарях средневековых романов, чем о реальных сеньорах и вассалах, взаимоотношениях между ними.

По данной проблематике нет отдельных монографических исследований. Но можно отметить статьи, рассматривающие региональные особенности становления и развития вассально-ленных отношений: Писарев Ю.И. «Место служилого рыцарства в социально-политической жизни Англии XIV в.», М., 1973, Корсунский А.Р. в книге «История Испании IX-XIII веков» М., 1976 г. в главе «Знать в XI-XIII вв.» рассматривает особенности испанского вассалитета. В 4хтомном издании АН «Город в средневековой цивилизации Западной Европы» примечателен очерк Цатуровой С.К. «Замок и город» (Т.1, М., 1999). В частности, рассматривая роль замка сеньора в возникновении города, автор отмечает: на Севере Франции рождение городов впрямую связано с политикой сеньоров. Наиболее характерны для этого региона так называемые «замковые» города, когда собственно замок становился городом, включая в свои укрепления пришлое ремесленно-торговое население. В статье отчасти затронуты вопросы повседневной жизни сеньора и его вассалов. Книга Носова К.С. «Рыцарские турниры» (М., 2002) посвящена истории развития, организации и правилам проведения турниров, рассматриваются различные типы турнирных схваток, приводятся сведения об основах геральдики – этого мало освещённого в отечественной литературе искусства составления гербов.

Нельзя пройти мимо работы Марка Блока «Феодальное общество». До настоящего времени эта фундаментальная работа в 2х томах, написанная в 30е годы прошлого столетия (?), была знакома в основном по множественным ссылкам из других исторических работ. Первая полная публикация 2003 г. восполняет этот пробел. Книга известного французского исследователя представляет концептуальный взгляд на исторические процессы, эволюцию сословий, анализ развития и структуры отношений собственности, истории права. Специальный раздел «Вассалитет и феод» рассматривает вопросы эволюции отношений личной зависимости, формирование классического вассалитета. Несмотря на разницу в богатстве и авторитете между сеньором и вассалом, оба они были людьми одного круга, из любых слоёв общества вассалов не набирали. Вассалитет был формой зависимости среди высших классов, отличительным занятием которых было военное искусство и управление. Вассал по отношению к господину и господин по отношению к вассалу на протяжении долгого времени являлись как бы дополнительными родственниками, по доброй воле принявшими на себя обязанности и права близких по крови. Первые вассалы жили дружиной вместе со своим сеньором. Основой для верности были личные отношения, а служба носила характер товарищества. Со временем среди всё увеличивающихся беспорядков короли и сильные мира сего надеялись обрести в этих отношениях опору своего пошатнувшегося могущества, а слабые найти покровительство и защиту. Зависимость человека от человека вскоре стала производной от зависимости, в которой находились между собой земли. Наследование феода вместо того, чтобы крепче связать между собой род вассала и род сеньора, наоборот, ослабило эту связь, укрепив привязанность человека к земле: наследник приносил сеньору оммаж только для того, чтобы не расстаться с феодом. А когда в феодальные отношения проникла практика купли-продажи, то торговля землёй породила весьма нелепые ситуации: могущественный сеньор, приобретая землю какого-нибудь мелкого дворянина, был вынужден принести ему оммаж и стать его вассалом «руками и устами». Но мог ли богатый граф всерьёз отнестись к ритуалу, подчиниться которому его вынуждала только традиция, и стать слугой безвестного дворянчика? Отношения сеньора и вассала ослабляла и множественность данных оммажей, попытка укрепить их, введя «абсолютный оммаж», ни к чему не привела: вассальные связи окончательно превратились в формальность.

Книга преподавателя флорентийского университета Франко Кардини «Истоки средневекового рыцарства», появившись впервые в 1981 г., она вызвала большой интерес и уже через несколько месяцев вышла вторым изданием. Её автор и раньше занимался историей рыцарства, особенно крестовыми походами, опубликовал по этим вопросам ряд статей, его также интересовала история духовной культуры средневековья, особенно менталитета, социальной психологии и мироощущения той эпохи. Кардини одержим страстным желанием докопаться до самых глубинных корней исторических явлений. Показать, что история есть великая и неразрывная связь времён и поколений. Сочинение Кардини заведомо дискуссионно. Хронологический охват исследования от Х в. до н.э. до Х в. н.э.! А его географический ареал – от Китая до Пиренеев. Кардини показывает, что рыцарство в пору своего рассвета очень далеко отстоит от своих истоков, но тем не менее питается ими. И эти истоки постепенно набирающие силу и трансформирующиеся, и есть живые артерии истории. Рассечь их - значит представить не подлинно историческое явление как сложнейший организм, а его омертвевшее подобие, лишь напоминающее оригинал. Эта главная идея книги была правильно понята многими выдными зарубежными историками, что неоднократно высказывалось в ходе довольно широкой научной дискуссии, развернувшейся в 1983 г. Кардини справедливо упрекали в отсутствии столь необходимой историку осторожности, в чрезмерном стремлении к обобщениям, наконец, в не всегда оправданной ломке привычных представлений, в увлечении влиянием Востока. Автор исходит из понимания рыцарства как особого социального и юридического явления и как определённой культурной реальности, типа мировосприятия и мироощущения. Христианизация варваров, по мнению Кардини, стала важнейшим явлением в средневековой европейской истории. В книге довольно подробно освещается путь к христианству таких германских народов, как вестготы, остготы, франки и др. Автор не просто описывает ход событий, но пытается доказать, что к новой вере германцы приходили через своеобразное совмещение образов своих богов с образом Христа, языческих представлений – с комплексом понятий и чувствований, присущих христианской религии. Процесс «совмещения ценностей» шёл в течение всего раннего средневековья, и, лишь когда он был завершён, пришло время подлинного зарождения средневекового рыцарства. Однако элементы военной морали германцев, их религиозных представлений прочно вошли в этос (характер) европейского рыцарства. На русском языке книга вышла в 2000 г.

СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД: СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА,

ЦЕХОВЫЕ УСТАВЫ, ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ,

ГОРОДСКАЯ КУЛЬТУРА И УНИВЕРСИТЕТЫ.

Города – самое яркое явление в пейзаже средневековой Европы. Они играли значительную роль в формировании европейской цивилизации, в развитии товарно-денежной экономики, муниципальной культуры и светской идеологии.

В период раннего средневековья города ещё не имели большого экономического значения. Многие города сохранились со времён Римской империи (Рим и Константинополь, Милан, Верона, Неаполь, Тур, Марсель, Кёльн, Майнц и др.), они стали резиденциями епископов, королей, герцогов и графов. Города-крепости сохраняли стратегическое значение, за крепостными стенами искали защиты от варваров, находили убежище сельские ремесленники, здесь устраивались торги купцов, привозивших товары с Востока. С развитием ремёсел и торговли города становили более многолюдными.

Экономический подъём в X-XI вв. привёл к бурному росту городов как центров ремесла и торговли по всей Европе.

Вопрос о причинах и обстоятельствах возникновения средневековых городов представляет большой интерес. Пытаясь ответить на него, учёные в XIX и XX вв. выдвигали различные теории. Для значительной их части характерен институционально-юридический подход к проблеме. Наибольшее внимание уделялось происхождению и развитию специфических городских учреждений, городского права, а не социально-экономическим основам процесса. При таком подходе невозможно объяснить коренные причины происхождения городов.

Историков XIX в. занимал в первую очередь вопрос о том, из какой формы поселения произошёл средневековый город и как учреждения этой предшествующей формы трансформировались в учреждения города. «Романистическая» теория (Савиньи, Тьерри, Гизо, Ренуар), которая строилась главным образом на материале романизированных областей Европы, считала средневековые города и их учреждения прямым продолжением поздних античных городов. Историки, опиравшиеся в основном на материал Северной, Западной, Центральной Европы ( в первую очередь немецкие и английские) видели истоки средневековых городов в явлениях нового, феодального общества, прежде всего правовых и институционных. Согласно «вотчинной» теории (Эйхгорн, Нич), город и его институты развивались из феодальной вотчины, её управления и права. «Марковая» теория (Маурер, Гирке, Белов) выводила городские учреждения и право из строя свободной сельской общины-марки. «Бурговая» теория (Кейтген, Мэтланд) усматривала зерно города в крепости-бурге и бурговом праве. «Рыночная» теория (Зом, Шредер, Шульте) выводила городское право из рыночного права, действовавшего в местах, где велась торговля.

Все эти теории отличались односторонностью, выдвигая каждая какой-либо единственный путь или фактор возникновения города и рассматривая его преимущественно с формальных позиций. К тому же они так и не объяснили, почему большинство вотчинных центров, общин, замков и даже рыночных местечек так и не превратились в города.

Немецкий историк Ритшель в конце XIX в. попытался объединить «бурговую» и «рыночную» теории, видя в ранних городах поселения купцов вокруг укреплённого пункта – бурга. Бельгийский историк А.Пирренн в отличие от большинства своих предшественников отводил определяющую роль в возникновении городов экономическому фактору – межконтинентальной и межрегиональной транзитной торговле и её носителю – купечеству. Согласно этой «торговой» теории, города в Западной Европе возникали первоначально вокруг купеческих факторий. Пиренн также игнорирует роль отделения ремесла от сельского хозяйства в возникновении городов и не объясняет истоки, закономерности и специфику города именно как феодальной структуры. Тезис Пиренна о чисто торговом происхождении города не был принят многими медиевистами.

В современной зарубежной историографии сделано многое для изучения археологических данных, топографии и планов средневековых городов (Гансгоф, Планиц, Эннен, Веркоторен, Эбель и др.). Эти материалы многое объясняют в предыстории и начальной истории городов, почти не освещённой письменными памятниками. Серьёзно разрабатывается вопрос о роли в складывании средневековых городов политико-административных, военных, культовых факторов. Все эти факторы и материалы требуют, конечно, учёта социально-экономических сторон возникновения города и его характера как феодальной структуры.

Многие современные зарубежные историки, стремясь уяснить общие закономерности генезиса средневековых городов, разделяют и развивают концепции возникновения феодального города именно как следствия общественного разделения труда, развития товарных отношений, социальной и политической эволюции общества.

В отечественной медиевистике проведены солидные исследования по истории городов почти всех стран Западной Европы. Среди них: Грацианский Н.П. «Парижские ремесленные цехи в XIII-XIV столетиях», Кириллова А.А. Классовая борьба в городах Восточной Англии в XIV в.», Котельникова Л.А. «Феодализм и город в Италии в VIII-XV вв.», Курбатов Г.Л., Лебедева Г.Е. «Город и государство в Византии в эпоху перехода от античности к феодализме», Левицкий А.Я. «Город и феодализм в Англии», Осипова Т.С. «Ирландский город и экспансия Англии XII-XV вв.», Рутенбург В.И. «Итальянский город от раннего средневековья джо Возрождения», Сванидзе А.А. «Ремесло и ремесленники средневековой Швеции (XIV-XV вв.), Стам С.М. «Экономическое и социальное развитие раннего города. (Тутуза XI-XIII вв.), Стоклицкая-Терешкович В.В. «Очерки по социальной истории немецкого города в XIV-XV веках», Тушина Г.М. «Города в феодальном обществе Южной Франции».

Как видим, в основном акцент делался на социально-экономической роли городов, при меньшем внимании к их прочим функциям.

В последние годы, однако, проявляется тенденция рассматривать всё многообразие социальных характеристик средневекового города, притом от самых истоков. Город определяется как не только наиболее динамичная структура средневековой цивилизации, но и как органический компонент всего феодального строя.

Повышается интерес к «запущенным» проблемам средневековой торговли, городского патрициата, организации власти, бюргерскому землевладению и др. Появляются сборники новых по подходу статей о системах малых групп (общностей), об этнических особенностях городского населения, о месте и роли феодалов в городе и их связях с горожанами и городской жизнью. Урбановеды усилили внимание к городскому праву (саратовская школа – во главе проф. С.М.Стам), к городской семье, формированию интеллигенции. Предпринимаются попытки исследования городского быта.

Урбанистов по-прежнему привлекает социальная история, но аспекты её рассмотрения, само понятие социального изменились. В центре интереса встали микроструктуры, непосредственно связанные с человеком, круг и формы общения, конкретные судьбы людей и малых групп. Особое внимание привлекается к повседневной жизни: особенностям трудовой деятельности, поведения и представлений, «культурной истории социального» - преломлению социального и политического через культуру, поведение, связи, мышление (П.Ю.Уваров «Франция XVI века. Опыт реконструкции по нотариальным актам». М., 2004; «Человек XVI столетия» М.. 2000 – Сванидзе А.А. Датчане в XVI веке; Евсеев В.А. Повседневная жизнь английских горожан в Тюдоровскую эпоху (рабочий день и досуг на примере Ковентри и Лондона); Воробьёва И.Г. Интерьер городского дома в Далмации XVI-XVII вв.)

Отечественное урбановедение проявляет всё большее внимание к внутреннему миру человека как необходимому условию познания средневекового общества вообще и городского сообщества в частности.

Наиболее значимым явился коллективный труд 4х томного издания «Город в средневековой цивилизации Западной Европы» М., 1999-2000.

Т.1 «Феномен средневекового урбанизма» представляет средневековый город как специализированное поселение со своим ландшафтом, особым составом жителей, со своими интересами, чертами организации жизни. Рассматриваются вопросы генезиса средневекового города, даётся совокупная характеристика города как явления средневековой цивилизации, высказываются определённые идеи относительно его роли в формировании западного менталитета (А.А.Сванидзе). Затем следуют очерки о средневековых городах отдельных регионов и стран, создающие региональную типологию средневекового города. Это первая в нашей литературе общая подборка такого рода (Л.М.Брагина – Средневековый город Италии, П.Ю.Уваров – Города средневековой Франции, Л.П.Репина – Английский средневековый город, О.И.Варьяш – Пиренейские города в Средние века, К.Л.Феркерк – профессор Амстердамского университета – Средневековые города в Северных Нидерлагдах. М.А.Бойцов – Города Германии до конца XV века ). В разделах об освободительной борьбе городов и их политическом строе основное внимание уделено складыванию «вольного города», власти и политической организации средневековых западных городов (Н.А.Хачатурян).

Т.2 «Жизнь города и деятельность горожан» освещает многообразие и особенности занятий в городе. Наибольшее место уделено торговле, ибо и современники, и многие историки именно торговлю считали и считают важнейшим занятием горожан, определяющим городскую специфику поселения и лицо города. К тому же отечественная наука до последнего десятилетия почти не подвергала средневековую торговлю комплексному рассмотрению, в отличие, например, от средневекового ремесла. Сделана попытка дать обобщённую картину этого феномена, выявить специфику основных торговых зон, классифицировать формы торговых объединений, определить особенности социальной психологии купцов, их этики, их места в обществе, а также обрисовать материальные стороны их деятельности: освоение новых форм коммуникаций, способы ведения торговой документации, кредит. В статьях о ремесле анализ средневековых технологий совмещён с социально-психологическими характеристиками цеха. ремесленника и подмастерья (Дж.Россер – английский учёный, преподаватель Оксфордского университета – Ремесленные гильдии и организация труда, Б.Йордан – датский учёный, Копенгагенский университет – «Когда братья пьют вместе…» Положения о цеховых праздниках в средневековых уставах датских ремесленников). Не обойдены вниманием и непроизводственные формы деятельности горожан, играющие в жизни города огромную роль (П.Ю.Уваров – Интеллектуалы и интеллектуальный труд в средневековом городе, Е.Е.Бергер – Лекари, аптекари, цирюльники), а также формах духовной деятельности, осуществляемой, в частности, монахами в городе (Н.Ф.Усков – Монашество в духовной жизни города). Эти проблемы ранее никогда не становились предметом самостоятельного, целостного изучения, как в отечественной, так и в зарубежной литературе. История маргинальных слоёв, проблемы бедности и преступности в городе, напротив, подвергались за три последние десятилетия интенсивному изучению на Западе. Но результаты этих исследований недостаточно известны у нас, и соответствующий раздел тома «Городские маргиналы» призван в какой-то мере восполнить этот пробел (А.Л.Ястребицкая – «Низшие социальные слои»: бедность и бедняки, О.И.Тогоева – «Ремесло воровства» [несколько штрихов к портрету средневекового преступника] ).

Т.3 «Человек внутри городских стен. Формы общественных связей». Том посвящён проблеме существования средневекового города как социума, которому были присущи особые формы конфликтов и способы их разрешения, специфические факторы единения, характерные черты организации власти и общественных связей. Кто управлял городом, кто вершил суд, как отмечали праздники и чем завершались споры, всегда ли горожане стремились противопоставить себя иным слоям общества – вот вопросы, на которые стремятся дат ответ авторы (Г.М.Тушина – Городская власть и горожане в зеркале статутов XII-XIII веков, И.А.Краснова – Принципы выборности во Флоренции XIV-XV веков, Л.Н.Солодкова – Борьба горожан Кёльна с архиепископами и рождение городских свобод, Дж.Россер – Братства и социальное взаимодействие в средневековых английских городах, Ю.П.Крылова – Игры и развлечения горожан, О.И.Тогоева – Казнь в средневековом городе: зрелище и судебный ритуал).

Т.4 «Город, общество, государство» посвящён внешним связям и отношениям, в которые неизбежно вступал город как общность. Затрагиваются важнейшие проблемы политической истории – соотношение централизации и автономии, взаимодействие властных структур разных уровней, степень участия городов как автономных единиц в общеполитических событиях – и в то же время яркими красками рисуются эпизоды крестовых походов, Реконкисты и набегов викингов, в которых город играл и активную и «страдательную» роль (О.И.Варьяш – Реконкиста и пиренейский город, А.Я.Шевеленко – Коммуникации в городе и между городами, П.Ю.Уваров – Парижский университет: европейский универсализм, местные интересы и идея представительства, С.К.Цатурова – Города в Столетней войне).

Почти все опубликованные источники — законодательные. Это городские хартии вольностей, т.е. грамоты, в которых за­фиксированы определенные достижения горожан в ходе комму­нального движения. Записанные чаще всего от имени феодала и как бы по его милости, они в действительности отражали со­циально-экономические и политические требования горожан, на­правленные против наиболее тяжких и обременительных форм сеньориальной эксплуатации. Особенный интерес представляют хартии немецких городов, прежде всего — Страсбурга. Древней­шее, или Первое, городское право Страсбурга по традиции да­тируют 1189 г., однако некоторые историки считают, что оно появилось раньше, в 60—70-е гг. XII в. Полный текст содер­жит 118 статей. Второе городское право Страсбурга записано в 1214 г. и заметно. Анализ хартий и грамот позволяет определить реальное соотношение сил в борьбе горожан с сеньорами на протяжении многих десятилетий, т.е. какие привилегии оставались за сеньором и каких прав до­бивались горожане.

Источники позволяют выявить общие чер­ты, свойственные хартиям английских, французских, немецких городов, и различия между ними.

Особый интерес представляют нарративные источники, преж­де всего, автобиография знаменитого французского хрониста XII в. Гвиберта Ножанского (1053—1124). Здесь очень ярко изложена история образования коммуны во французском городе Лане в начале XII в. и борьба горожан с сеньором, епископом Годри. В источнике мож­но найти ответы на многие вопросы: о причинах коммунально­го движения, его целях, формах борьбы горожан против сень­ора, позиции короля.

Своеобразным дополнением к отрывку из автобиографии Гви­берта Ножанского служит грамота короля Людовика VI Толсто­го (1108—1137), утвердившего коммунальную хартию 1129 г., подписанную преемником епископа Годри во избежание нового восстания ланских горожан.

Обширный материал хартий позволяет подробно проанали­зировать результаты коммунального движения — и в каждом отдельно взятом городе, и в целом в городах Западной Европы XII—XIII в., степень освобождения горожан от сеньориальной власти в разных горо­дах, и если — нет, то чего в первую очередь стремились добиться горожане в ходе борьбы против сеньоров.

Коммунальный строй достиг своего полного развития в го­родах Далмации. Наибольший интерес среди них представляет Дубровник — единственный из далматинских городов, в кото­ром коммунальные формы управления эволюционировали в рес­публиканские. Статут Дуб­ровника 1272 г. и «Описания Дубровника» — сочинение Филип­па де Диверсиса, итальянского гуманиста, приглашенного дубровницким Сенатом в Дубровник в 30-е гг. XV в. в качестве учителя и ректора светской школы для детей и юношества, по­зволяют в общих чертах составить представление о политико-ад­министративной структуре, более подробно ознакомиться с су­допроизводством, видами суда в Дубровнике во второй полови­не XIII — первой половине XV в.

В ходе коммунального движения, когда в борьбе с сеньо­рами городов население обнаружило единство главных интере­сов, оформилось городское сословие. Материалы городских хартий дают возможность также выяснить, что представляла собой городская община, кто такие полноправные горожане, каков их имущественный и социальный статус, кого отнести к категории неполноправных.

Данные об имуществе, например, лондонских купцов, структуре их соб­ственности, профессиональной принадлежности, основных за­нятиях, и прежде всего о торгово-кредитной деятельности, со­держат «Завещания лондонских купцов XIV—XV вв.», относящи­еся к категории частноправовых актов.

Юридические источники позволяют охарактеризовать различные аспекты торговли в средневековой Западной Европе. «Уставы» рынков и торговых объединений немецких городов XIV—XV вв. (Страсбурга и Любека) дают воз­можность познакомиться с условиями, в которых приходилось торговать средневековым купцам, выяснить причины объедине­ния купцов, формы купеческих сообществ и их основные функ­ции. Приводимые документы позволяют рассмотреть вопросы о видах торговли и ее организации, о составе участников торгов­ли, ассортименте товаров на городском и внешнем рынках.

Важнейшую экономическую основу средневекового города составляло ремесло. Источники юридического (нормативного) характера позволяют рассмотреть ключевые воп­росы организации и функционирования городского ремесленного производства. К ним относятся цеховые статуты (ус­тавы), зафиксированные в «Регистрах ремесел и торговли города Парижа», или «Книге ремесел». Это была составленная во вто­рой половине XIII в. (между 1261 и 1270 гг.) первая детальная запись порядков, сложившихся в 100 цехах Парижа (в действи­тельности в XIII в. в Париже цехов было значительно больше). Запись цеховых порядков была произведена по инициативе Этьена Буало — парижского прево (выбранный глава самоуправления). Цеховые статуты дают возможность определить, было ли городское товарное производство простым или расширенным, выяснить, что представляла собой мастерская ремесленника, кто в ней трудился, какова была организация труда, что являлось для мастера целью производства. Подобные документы по­зволяют разобраться в сложном комплексе причин, приведших к созданию цехов. Статуты дают возможность рассмотреть функции цехов, особенно регламентацию всего про­цесса производства и сбыта ремесленной продукции; охаракте­ризовать положение и взаимоотношения мастеров, подмастерь­ев и учеников.

Мы уже отмечали, что в последние десятилетия и мировая, и отечественная наука всё активнее обращаются к проблемам социальной (историчес­кой) психологии, т.е. к изучению повседневного сознания и поведения, эмпирического уровня постижения действительнос­ти, умонастроения разных групп средневекового общества, пока — больше всего к горожанам. Здесь главными источниками ста­новятся письма, дневники, трактаты, мемуары, художествен­ная литература.

Много подобных источников дошло от итальянского города и горожан. Для XIII в. это знаменитое сочинение итальянско­го купца и путешественника Марко Поло (ок.1254—1324). Со­всем юным он отправился с отцом и дядей по торговым делам из Венеции и вернулся лишь через четверть века, в 1292 г., про­ведя много лет в Китае и повидав по пути другие страны Вос­тока. По воле судьбы попал в плен к генуэзцам, вечно враж­довавшим с венецианцами. В их тюрьме он и продиктовал то­варищу по несчастью свою знаменитую «Книгу Марко Поло». Этот литературный источник содержит материал по многим воп­росам — о характере деловых интересов и степени деловой осведомлённости итальянских купцов, уровне их самосознания и широте кругозора, степени благочестия и отношения к знаниям, образованию и куль­туре.

Замечательным литературным памятником XIV в.. стало со­чинение флорентийского торговца зерном Паоло Чертальдо «Книга о добрых нравах». Относительно времени рождения и смерти ее автора известно мало, но сама она была написана в 1360-е гг. и состоит из 1388 маленьких главок или, точнее, па­раграфов. В «Книге» можно найти материал для ответа на все вопросы - от деловых представлений до суждений о се­мье, браке, детях.

Самыми яркими и многогранными источниками этого пери­ода можно назвать новеллы знаменитого флорентийского писа­теля, поэта и гуманиста Джованни Боккаччо (1313—1375), со­бранные в книге «Декамерон» (1348), и Франко Саккетти (1335— 1395), также флорентийца, делового человека, деятеля комму­ны и купца-писателя. Сочинение Саккетти так и называется «Новеллы». Их около 300, созданы между 1392—1395 гг.

Немало интересных источников из жизни горожан сохрани­лось от XV в. Среди них важное место занимает «Трактат о счетах и записях» известного итальянского математика Луки Пачоли (1445—1515), опубликованный в Венеции в 1494 г. и бывший для многих представителей купечества руководством в их прак­тической деятельности. Благодаря усовершенствованным к концу XV в. приемам делопроизводства и подсчетов прибыли, часть из которых описана в «Трактате», купцы-предприниматели ста­вили под жесткий контроль все осуществляемые ими торговые и кредитные операции.

Новеллы итальянского гуманиста Поджо Браччолини (1380— 1459), законченные в 1453 г., так же, как и новеллы авторов XIV в. — живые свидетельства итальянской жизни, городской улицы. В произведениях Боккаччо, Саккетти, Браччолини дей­ствуют разные люди — купцы, предприниматели, банкиры, сеньоры, правители, монахи, названные по именам и описан­ные во всех деталях облика. Богатый материал новелл рисует нам новый тип городской личности с ее устремлениями, делами, умонастроением. Настоящей героиней новелл (хотя далеко не всегда положительной) становится женщина.

Из новелл можно почерпнуть сведения относительно соци­альной позиции горожан — их оценки образа жизни, поведения, общественной роли духовенства и монашества, феодального дворянства и высшей знати. Все они в совокупности передают особенности социальной пси­хологии горожан XIV—XV вв.

Возникновение средневековых городов изменило не только экономическую и социальную, но и культурную жизнь феодаль­ной Европы. Новое сословие, горожане, создало свою культу­ру, во многом отличавшуюся от традиционной феодальной. Условия городской жизни оказывали сильное воздействие на мироощущение горожан: новые отношения собственности, при которых ремесленник и купец были одновременно и собствен­никами, и тружениками; ремес­ленная и торговая деятельность будила мысль, любознательность и расчёт; постоянная связь с рынком заставляла общаться с широким кругом людей, раздвигала жизненные горизонты, требовала элементарной грамотности; участие в борьбе с сеньорами порождало чувство собственного достоинства. Все это, вместе взятое, вырабатывало новые черты ума, характера и поведения, которые и отразились в городской литературе.

Сохранившиеся источники позволяют знако­миться с основными чертами городской культуры.

Среди них - автобиография Петра Абеляра (1079—1142 гг.), которую он весьма выразительно оза­главил «История моих бедствий». Одна из самых ярких и ода­ренных личностей XII в., Абеляр был убежден в безграничных способностях человеческого разума, ставил разум выше веры, более того, считал, что истинная вера не может существовать без разумных обоснований и доказательств. Тезис Абеляра «По­нимаю, чтобы верить» был прямо противоположен ортодоксаль­ному церковному «верую, чтобы понимать». Католические ор­тодоксы учинили расправу над Абеляром на Суассонском собо­ре (1121 г.) и на Сансском соборе (1142 г.); его учение было объявлено еретическим, книги подлежали уничтожению. Неза­долго до судилища в Сансе Абеляр и написал свое жизнеописа­ние. Популяр­ность Абеляра была необыкновенной. Это учитель, к которому ученики стекались изда­лека, «покидая города и замки», готовые жить в предельной бед­ности, лишь бы слушать лекции знаменитого магистра. Преподавание было его един­ственной профессией, единственным способом добывать сред­ства для существования. Можно здесь вспомнить и Архипиита Кёльнского, для которого «книжный труд» был единственно возможным. Таким образом, в городах уже в XII в. стала формироваться про­слойка из людей умственного труда.

«Диалог между философом, иудеем и христианином» позволяет выявить рациональный подход Абеля­ра к познанию, в том числе и к познанию истин христианско­го вероучения. «Разум предпочитается авторитету», — убежден Абеляр.

Труды Альберта Великого (1193— 1280) знакомит с «естественнонаучным» представлением той эпо­хи. Представления эти можно назвать невежественными, фан­тастическими, суеверными, некритическими, однако появление средневековых энциклопедий свидетельствовало о растущем ин­тересе к миру.

Основы новой, опытной науки заложил выдающийся ученый XIII в., англичанин Роджер Бэкон (1214—1294). Его научные сочинения позволяют представить широкий круг интересов и поисков ученого. В них представлены суждения - О разуме и невежестве, - О значении сочинений античных философов-моралистов, - О значении опыта, - О нравах церкви.

Внешний облик средневекового города XIV—XV вв. нашел отражение в ряде историко-литературных произведений этого и более позднего периодов. Отрывки из «Описания Дубровника» (1440 г.) итальянца Филиппа де Диверсиса и стихотворения дал­матинского поэта середины XVI в. Ивана Болицы «Описание града Аскривия» (древнее название Котора) позволяют увидеть глазами современников красоту городских общественных постро­ек, улиц и площадей, массивность крепостных стен, роскош­ное убранство католических соборов.

Уже с XII—XIII вв. неотъемлемой частью городской культу­ры становится площадной театр. Наиболее реалистическим жан­ром светской средневековой драматургии был фарс - сатири­ческое произведение, переносившее из жизни на сцену те или иные забавные происшествия. В фарсе «Господин Пателен» (XV в.) изображены типичные горожане в типичных обстоятель­ствах — пройдоха Пателен, судья-крючкотворец, тупой сукон­щик.

Оригинальным источником являются вагантские произведения XII столетия. «Орден вагантов» — зна­менитый гимн бродячих студентов. Он не знает автора, и по­тому полнее других отражает дух всего средневекового студенче­ства в целом. «Испо­ведь» Архипиита Кёльнского середины XII в., в полной мере позволяет уловить дух вольномыслия и жизнелюбия. Архи­пиит — прозвище, вероятно, значившее «Сверхталант».

В поэзии Вальтера Шатильонского (1135—-1200), одного из самых образованных авторов века, можно выявить ха­рактер обличений церкви и монашества, папской курии.

Развитие образования в XII—XV вв. находилось в непрерыв­ной связи и взаимодействии с общественно-экономической и культурной жизнью этого периода. Содержание и формы обу­чения вырабатывались и совершенствовались по мере развития средневековых городов, роста общественной активности горо­жан, их умственных запросов и интересов. Развитие городских товарно-денежных отношений вызывало потребность в грамотных людях, в опытном знании, способствовало выработке рациональ­ного типа мышления, усилило стремление к светскому образо­ванию. Источники позволяют выяснить, как и когда возникали университеты, в чем состояла новизна университетского образования, как был организо­ван учебный процесс, каким был образ жизни студентов и преподавателей.

Источники чрезвычайно разнообразны: юридические, документальные, эпистолярные, литературные и пр. Среди них уже упомянутая нами автобиография француз­ского философа, магистра Пьера Абеляра (1079— 1142) «История моих бедствий». Данные о трех школах Лондо­на можно извлечь из произведения Уильяма Фиц-Стефена (?— ок. 1191) — секретаря архиепископа Фомы Бекета — "Описа­ние благороднейшего города Лондона". Чрезвычайно важны сви­детельства об изучении римского права и медицины в школах Болоньи (начало XIII в.) и Монпелье (1137 г.). Анализ этих источников помогает понять, почему на базе именно этих цен­тров вскоре сформировались университеты.

Материалы учредительных хартий, гра­мот, данных королями, папами, епископами в XIII—XIV вв. университетам, наглядно показывают как складывались ав­тономия, материальная база, преподавательский коллектив, зем­лячества школяров.

Анализ статутов, анналов, метрик, поста­новлений собраний университетов и их «наций» позволяет выяснить статус и организационную струк­туру, своеобразие и сложность университетской корпорации в XIV—XV вв. Программы, фрагменты лекций, постановления о порядке проведения дис­путов, об обязанностях магистров и школяров университетов дают богатый материал о содержании и формах обучения, ме­тодах преподавания, системе экзаменов и присвоения ученых сте­пеней, о проникновении в университетскую среду передовых идей.

Анонимный трактат XIII в. «О школьной науке» и поста­новления (XIII в.) Парижского и Болонского университетов о найме квартир, их содержании, условиях общежития, о необ­ходимости соблюдения общественного порядка и норм нрав­ственности позволяют представить образ жизни средневекового студента. Из «Письма врача П. Фагаролы» (1315 г.) узнаём об одежде и питании, физическом состоянии шко­ляров. Наконец, из самой студенческой среды поступают све­дения, позволяющие дать социально-психологическую характе­ристику обучавшейся молодежи, ее отношения к учебе, школярному братству, окружающей действительности. Эти представ­ления можно расширить, анализируя образцы студенческих пи­сем и стихотворения вагантов — странствующих школяров XII— XIII вв. Первые служили для составления подлинных писем, ко­торые посылали студенты на родину, поэтому в них отражены типичные для студенческой жизни ситуации и события. Стихи вагантов сохранили ценнейшие свидетельства о реалиях обыденной жизни средневековых студентов, об их интеллектуальном и нравственном уровне, о самосознании и мироощущении.