Работа с символами

Поскольку символы обладают терапевтическим значением, они мо­гут использоваться для имплантации (внедрения) в бессознательное.

Суть методики имплантации состоит в направленной работе с симво­лами, которая учитывает их базисную амбивалентность, то есть позитивную и негативную основу почти всякого символа. Так, например, продвижение по темной пещере амбивалентно предполагает свет, но видение очень яр­кого света предполагает, что он потухнет, что и бывает в состоянии клини­ческой смерти. При такой работе игнорируется сам симптом, в том числе невротический, который стоит за символом, но трансформируется символ, который косвенно воздействует на симптом по принципу обратной связи. Игнорирование основано на предположении о существующих трансляциях, то есть межмодальных переносах между различными семантиками, в том числе физиологически обусловленными. Это, в частности, понятно при ра­боте с тревогой. Дело в том, что тревога сопровождается тахикардией, сле­довательно, можно сократить число сердечных сокращений не только медикаментозно, с помощью бета-блокаторов, но и психотерапевтическими методами переключения, медитативными техниками.

Символы можно имплантировать в состоянии гипноза или исполь­зуя эмпатические методы.

Пациентка Л., 20 лет, жаловалась на плохое настроение, которое про­должалось уже почти год после смерти матери. Острое первоначальное горе прошло, но она продолжала чувствовать «оцепенение», тоску, болезненно переживала свои движения как замедленные, «трудно соображала». Пре­возмогая себя, она работала. Л. отказывалась принимать транквилизато­ры и антидепрессанты, боясь, что от них она «заснёт и не проснётся». Наряду с этими симптомами она отмечала стереотипный сон. Она видела яму, на дне которой лежала кукла, похожая на куклу, которая была у неё в детстве. Она боится, при этом, что края ямы осыплются. Для аналитичес­кой работы с пациенткой потребовалось бы довольно большое время. Было понятно, что яма — это могила матери, а кукла — она сама. Источник Депрессии — идентификация с умершей матерью. Но для меня было важ­но, что кукла, с которой она себя идентифицировала в детстве, в этом сно­видении отделена от самой Л., следовательно, их нужно было вновь со­единить. Во второй стадии гипнотического состояния у Л. было вновь вызвано прежнее сновидение. Это подтверждало и её поведение в состоя-

11

РАБОТА С СИМВОЛАМИ

нии гипноза. Мимика стала отчётливо депрессивной и напряжённой, воз­никла тахикардия. Затем я ей сказал: «Вы видите, что яма совсем неглубо­кая, если Вы наклонитесь, то сможете прикоснуться к кукле. Касаетесь её, берёте на руки и уходите от ямы всё дальше и дальше». Для подкрепления этого сновидения к её ладони я прикоснулся мягкой материей (кукла была тряпичной). Сновидение более не повторялось, и симптом был ликвидирован. Влияние на позитивное продолжение сновидения в гипнозе весьма эффективно, лишь только следует решить, как необходимо продолжать сновидение, чтобы оно приобрело завершённую позитивную форму.

Эмпатическое изменение символики позволяет сделать то же самое вне гипнотического состояния, но используя обычное внушение. Правда, для этого терапевт сам должен обладать воображением.

Пациент С., 24 лет, после службы в армии вернулся домой и при­ступил к учебе в университете. Учёба давалась после большого перерыва нелегко, постоянно приходилось заниматься допоздна. Его окружали бо­лее молодые и рьяные студенты, которые учились без труда: то, на что у, него уходили часы, требовало у них незначительных усилий. Он чувством вал себя «стариком». Постепенно он стал плохо спать, испытывал тревогу на занятиях, короткий сон не давал отдыха, при этом он часто сопровожу дался видениями погонь, борьбы, в которой он сражался в какой-то по­лутьме с мечом или палкой в руках на манер восточных единоборств. Было понятно, что тревога скрывает агрессию, а его противоборство с гомосексуальным оттенком. Для осознания этих процессов у С. не было времени, он требовал немедленной помощи. Я попросил его сесть рядом лицом к окну и ещё раз рассказать о своём сне. Затем попросил закрыть глаза, и я (А.) спросил, что он видит перед закрытыми глазами. Он (С.) ответил, что некое розовое пятно на сером фоне.

А. Тоже закрыл глаза и представил себе розовое пятно на сером фоне,

Что-то у меня не получается, я вижу скорее голубое пятно в правом верхнем углу тёмно-синего поля зрения. Давайте найдем что-то общее в наших картинах. Расскажите о каких-нибудь других деталях фона или других элементах.

С. Кажется, внизу справа налево движется какое-то круглое розовое облако с чёткими краями.

А. Пытается увидеть то, о чем говорит С., и действительно видит движущееся облако, но окрашенное вновь в голубой тон.

Я вижу это облако, но оно по-другому окрашено, попробуйте окрасить его в голубой цвет, а я попробую окрасить его в розовый. Получается?

12

РАБОТА С СИМВОЛАМИ

С. Да, кажется удалось.

А. Попробуем его остановить, у меня это получилось.

С. У меня тоже.

А. Вытянем его в линию, разделяющую всё поле зрения на верхнее и нижнее.

С. Получилось, сверху у меня фон светлее, внизу темнее.

А. У меня то же самое. Попробуем представить себе, что внизу на­ходится дорога, сверху небо, и мы летим над поверхностью дороги, как в компьютерных гонках.

С. Да, я играл в такую игру, теперь у меня это получается. Справа какие-то горы.

А. Я пытаюсь их увидеть, они напоминают скорее округлые очерта­ния очень больших холмов.

С. Точно.

А. Появляется какая-то фигура, будто из Вашего сна, это мужчина, он держит в руках палку, кажется он: где? С. Слева у обочины дороги.

А. Всё ближе и ближе, не могу рассмотреть его лицо.

С. Оно закрыто маской, но видны злые глаза.

Говорит сбивчиво.

Ещё два человека справа, они заодно, прямо как в моём сне. При­ближаются.

А. Приподнимаемся выше и вверх в небо. Они уже внизу и продол­жают идти вперёд под нами. Всё.

С. Да, всё, только небо.

Открыв глаза, С. уверяет, что его тревога прошла. По данным катамнеза, состояние нормализовалось, устрашающие сновидения исчезли, а в случаях появления преследования он научился его дистанцировать. В данной методике терапевт и пациент выступают как настраивающийся дуэт инструментов, диалог отзывается на все изменения переживаний, но в результате возникает общая мелодия.

Не всегда всё получается в пределах одной техники, иногда их при­ходится комбинировать. Мне помнится, в период Крымского психотера­певтического семинара 1997 года Н. Ф. Калина демонстрировала методи­ку, при которой наяву индивид после описания сновидения спрашивает у собственного образа сна, чего он хочет и что он означает; спонтанное во­ображение прокладывало путь к осознанию, будто двигаясь по принципу проб и ошибок. Девушка, которая увидела перед входом в погреб стари-

13

РАБОТА С СИМВОЛАМИ

ка, спрашивала его, как если бы он был сейчас рядом с ней. Вероятно, эта методика более подходит для юнгианской техники осознания структуры сознания (Анимы, Анимуса, Тени, архетипической конструкции), поскольку основана на инспекции, то есть наблюдении сна со стороны Я, законы которого иные. В психопатологических случаях важнее иногда не анали­тическое осознание со стороны, а понимание и трансформация сновиде­ния изнутри, то есть, будучи по крайнем мере в альтернирующем состоя­нии сознании. Эти методы позволяют трансформировать символику, хотя пациент не всегда знает, как это происходит. Словом, чтобы управлять машиной (сознанием), водителю не обязательно знать, как работает дви­гатель, это должен знать механик (терапевт), которому в свою очередь не обязательно знать, соблюдает ли водитель правила уличного движения, если это не влияет на работу двигателя. Научиться же вождению машины водитель может у инструктора, то есть психокорректора.