32. «Троецарствие».

Роман, повествующий о событиях эпохи Троецарствия в Китае (III век н. э.), когда Поднебесная распалась на три государства: Вэй, Шу и У. Принадлежит к числу четырёх классических китайских романов. Автором романа является Ло Гуаньчжун (прибл. 1330—1400 гг), создавший произведение по летописным записям придворного историка Чэнь Шоу. Историческая канва в нём сочетается с изрядной долей художественного вымысла. Образы персонажей далеко не во всём соответствуют своим прототипам, однако популярность романа привела к тому, что именно они закрепились в народной памяти как чёткие стереотипы. Тому послужило активное использование сцен «Троецарствия» в китайском традиционном театре. Первое издание романа относится к 1494 году (династия Мин). В 1954 году роман «Троецарствие» был впервые переведён и издан на русском языке.

Переход к роману- эпопеи. Автор жил период монгольского владычества. Эпопея троецарствие принесла известность Ло Гуаньчжуну. Отличие летописи от народной книги – сюжетная связь пизодов. Автор соединил летописную канву с народной, драматургической. Автор троецарствия пытался соединить все в 1 сюжет, придумывая мотивы действий. Деяния приписывались персонажу по усмотрению автора. Вся эпопея – серия бесконечных хитроумных планов с целью победить, чтобы объединить страну под властью законного государя. Автор симпатизирует Лю Бэю. В троецарствии соединяются элементы словесности+разговорные элементы. Состоит из клише. Автор заимствовал большинство сюжетных ходов из исторических драм, народных книг. На примере троец. Видна сложившаяся стр-ра повествования того времени. Деление на главы. Прерывание в интересном месте. Деление главы на 2 эпизода. В тексте эпопеи много стихотворных ставок.

33. «Цветы сливы в золотой вазе».

Видимо, во второй половине XVI в. в Китае появляется произведение, которое без оговорок может быть названо романом. Это «Цзинь, Пин, Мэй» (в русском переводе — «Цветы сливы в золотой вазе»), огромное повествование, названное по имени трех красавиц-героинь. Автор известен лишь по псевдониму — Насмешник из Ланьлина. Если предыдущие эпопеи вырастали на сказовой основе, то роман «Цзинь, Пин, Мэй» получил от традиции лишь импульс для развития сюжета. Завязкой послужил один из эпизодов «Речных заводей», оттуда же заимствованы и герои — богач-горожанин Симэнь Цин, его возлюбленная Пань Цзинь-лянь и некоторые другие. Эти в общем-то второстепенные персонажи «Речных заводей» становятся в центре романного повествования в «Цзинь, Пин, Мэй». Если авторы разобранных выше эпопей создавали крупномасштабные полотна, как бы рассеивая внимание читателя по разным уголкам страны и даже уводя его вслед за героями (как в «Путешествии на Запад») в дальние страны, то Ланьлинский насмешник сконцентрировал все описание вокруг главного героя, Симэнь Цина, и поставил в центр романа его богатую городскую усадьбу. Симэнь Цин — кутила, распутник, сделавший смыслом своего существования чувственные наслаждения. С особым тщанием и тонкостью, пожалуй, впервые в повествовательной литературе выписаны в «Цзинь, Пин, Мэй» образы главных героинь романа — шестерых жен Симэнь Цина, среди которых центральную роль в романе играет пятая из них — Пань Цзинь-лянь, красивая развратница с жестоким и коварным характером, отравившая мышьяком своего первого мужа — неказистого торговца лепешками, чтобы свободно наслаждаться любовью с Симэнь Цином, а потом и вступить с ним в брак. Когда шестая жена Симэнь Цина, изнеженная красавица Ли Пин-эр, рождает сына, единственного в то время наследника в доме, Пань Цзынь-лянь с помощью коварного плана изводит ребенка (она дрессирует кота,

чтобы он напугал насмерть слабенького младенца). Чахнет и умирает с горя и Ли Пин-эр. Впоследствии гибнет от карающего меча своего бывшего деверя — богатыря У Суна (образ, также заимствованный из «Речных заводей») и сама Пань Цзинь-лянь. Несколько ранее в возрасте 33 лет умирает от чрезмерного распутства сам глава дома Симэнь Цин. Гибнут и другие герои романа, а сын главного героя, родившийся в день его смерти и являющийся как бы новым воплощением души покойного отца, волею судьбы еще пятнадцатилетним мальчиком должен стать монахом. Это значит, что Симэнь Цину грозит самая страшная по тогдашним понятиям кара — прекращение рода. Думается, что эта трагическая развязка принципиально отличает «Цзинь, Пин, Мэй» от произведений европейского Ренессанса, где речь идет о реабилитации плоти, а не об осуждении разгула страстей. Это осуждение чрезмерной чувственности дано в романе во многом сквозь призму буддийских идей о возмездии за совершенные грехи и о суетности, бренности всех мирских чувств и устремлений.

Вместе с тем роман «Цзинь, Пин, Мэй» имеет и глубокий социальный смысл как произведение, вскрывающее пороки современного автору китайского общества XVI в., хотя формально действие в романе и отнесено к XII в. Деньги — вот что делает всевластным господином «простолюдина», хозяина лавки лекарственных трав Симэнь Цина, с их помощью он может подкупить кого угодно. Мот и гуляка, полуграмотный торгаш, который и в лавке-то не бывает — на то есть приказчики, — легко получает почетное звание помощника тысяцкого императорской гвардии и оказывается на средней ступеньке служебной лестницы как чиновник пятого ранга.

Одно из главных художественных достижений автора романа — умение показать личную жизнь героев.

Быт, входя в литературу на равных правах с историей и фантастикой, показан тут во всей откровенности. Так же, как в корейской литературе того времени, автор в обыденном подчеркивает «низкое», изображая откровенные эротические сцены. Это дало повод к нападкам на роман: впрочем, конфуцианские книжники усматривали разврат в любом сочинении о любви. Современные китайские исследователи подчеркивают обличительный характер романа, считая, что нарисованная в нем картина общества весьма напоминает XVI в. с его падением нравов, когда нередко даосские монахи добивались постов поощрением эротических страстей государя и придворных.

«Цзинь, Пин, Мэй» дал импульс развитию бытового и любовного романа и непосредственным продолжениям с теми же героями и переделкам, вроде «Тени цветов за занавеской» («Гэ лянь хуа инь» — XVII в.), рисовавшим возмездие, постигающее развратных героев.