«Великая земная любовь» в лирике Ахматовой.

Ахматова, действительно, самая характерная героиня своего времени.

Ее стихи отражают бесконечное разнообразие женских судеб. Её лирическая героиня - не окружённая бытом и сиюминутными тревогами, но бытийная, вечная женщи­на со всеми проявлениями женской доли. Это и юная девушка в ожидании любви, и зрелая женщина, соблазнённая и соблазняемая, поглощённая любовью-борьбой и долей-мукой, и неверная жена, утверждающая правоту своей «преступной» любви и готовая на любые муки и расплату за мгновение страсти и сво­бодного выбора.

Лирическая героиня не совпадает с личностью автора, она лишь своеобразная маска, представляющая ту или иную грань женской души. Естественно, Ахматова не переживала всех тех ситуаций, которые присутствуют в её поэзии, но она сумела воплотить их силой художественного воображения. Она не была бродячей циркачкой (сб. «Вечер» - «Меня покинул в новолунье...») или крестьянкой (сб. «Вечер» - «Песенка»), отравительницей (сб. «Вечер» - «Сжала руки под тёмной вуалью...») или староверкой (сб. «Чётки» - «Я с тобой не стану пить вино...»), «бражницей и блудницей». О своём предполагаемом вдовстве (сб. «Вечер» - «Как соломинкой, пьёшь мою душу...») она написала задолго до расстрела Гумилёва. Ахматова сумела воплотить в стихах все ипостаси русской женщины.

По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала «целую книгу женской души». Она «вылила в искусстве» сложную историю женского характера переломной эпохи.

Герцен сказал однажды о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся лирика Анны Ахматовой, особенно ранняя, "загнана в любовь". Но здесь, прежде всего, и открывалась возможность выхода. Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой, как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и "божество", и "вдохновение". Сохраняя высокое значение идеи любви, Ахматова возвращает ей живой и ре­альный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает "Не для страсти, не для забавы, // Для великой земной любви".

"Великая земная любовь" - движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила реалистически увидеть мир.

То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши пос­ледней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легки очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей.

(«То пятое время года», 1913 Сб. «Белая стая»)

В этом стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года". Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с уде­сятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир отк­рывается в дополнительной реальности: "Ведь звезды были крупнее, // Ведь пахли иначе травы". Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувство­вать.

В любовных стихах Ахматовой много эпитетов. "В страсти, раскаленной добела" - скажет Ахмато­ва. И она же видит небо, "уязвленное желтым огнем" - солнцем, и "люстры безжизненный зной". Такие эпитеты рождаются из целостного, нераз­дельного, слитного восприятия мира, когда глаз видит мир неотрывно от то­го, что слышит в нем ухо; когда чувства материализуются, опредмечиваются, а предметы одухотворяются.