27

Содержание:

Введение ……………………………………………………………………..3

Глава 1: Меценатство в русской культуре серебряного века. Дягилев и Михаил Фокин…………………………………………………………………

Глава 2: Дягилевские сезоны как культурное событие в русской и французской культурах к XIX – н.XX вв………………………..

Глава 3: Имена: балетное, постановочное и оперное творчество…..

Заключение ……………………………………

Примечание …………………………………..

Литература ………………………………………

Глава 1: Меценатство в русской культуре серебряного века. Дягилев и Михаил Фокин.

Ретроспектива благотворительности, милосердия, меценатства велика по времени, богата ярчайшими примерами, позволяет выявить очевидную преемственность добрых деяний, истоки и тенденции отечественного меценатства.

На богатом фоне меценатства в России к.XIX – н.XX вв. могут быть по справедливости названы его «золотым веком». «Серебряный век»^* в русской культуре – это период с 90-х гг. XIX в. вплоть до конца 20-х гг. XX расцвета в духовной культуры: литературы, философии, музыки, театра и изобразительного искусства. На данном этапе истории духовное развитие в России происходило на основе взаимоотношения индивидуального и коллективного начал. Первоначально преобладающим было индивидуальное начало, рядом с ним существовало, отодвинутое на второй план, начало коллективное. После октябрьской революции положение изменилось. Основным стало коллективное начало, а индивидуальное начало стало существовать с ним параллельно¹.

Под меценатством^** понимается историческая форма механизма социального заказа и социального контроля за искусством, материального обеспечения художников. В широком смысле слова меценатство - деятельность частных лиц, знатоков, бескорыстно поддерживающих художников материально или иными средствами, предоставляющих им условия для творчества.² По словам В. О. Ключевского еще «древняя Русь понимала и ценила только личную, непосредственную, благотворительность, милостыню, подаваемую из рук в руку … тайком от стороннего глаза».³ Именно так понимали благотворительность русские меценаты. Некоторые из них даже настаивали на полном отсутствии упоминания о них где бы то ни было. А некоторые делали и вовсе анонимные пожертвования до нескольких сотен тысяч рублей. А термин «меценатство» употребляется здесь как синоним благотворительности, а не просто покровительства искусствам, как можно было бы представить.

Яркими образцами благотворительных учреждений этого времени являлись Голицинская, Маринская и первая градская больницы, Шереметевский дом и др.

С дворянской благотворительностью соседствует деятельность многих известных купеческих династий. Что было едва ли случайным. Предприниматели, безусловно, были заинтересованы в квалифицированных работниках, способных овладевать новым оборудованием и новейшими технологиями в условиях все возраставшей уже тогда конкуренции. Не случайно поэтому огромные средства отчислялись дарителями прежде всего на образование, особенно профессиональное.

К числу причины, объясняющих появление потомственных благотворителей, можно отнести религиозного характера, диктовавшиеся давними традициями милосердия и благотворительности на Руси, осознанием важности для дарующего помогать другим.

Настоящему меценату, с точки зрения отечественных традиций прошлого, не нужна была в качестве компенсации реклама, позволявшая с лихвою возмещать затраты. Показательно в этой связи, что Савва Тимофеевич Морозов обещал всестороннюю помощь основателям Художественного театра при условии, что его имя не должно было упоминаться в газетах. Известны случаи, когда меценаты по призванию, отказывались от дворянства, как например купцы Бахрушины, они занимались кожевенным и суконным делом. И в Зарайске, и в Москве семья жертвовала крупные суммы нуждающимся. В первопрестольной Бахрушиных называли «профессиональными благотворителями», у которых «пожертвования сыпятся как из рога изобилия». Они построили и содержали: городскую больницу, дом бесплатных квартир для неимущих, приют для детей-сирот, ремесленное училище для мальчиков, дом для престарелых артистов… За это городские власти сделали Бахрушиных почётными гражданами Москвы, предлагали дворянство, но гордые купцы от титулов отказались. Один представитель этой замечательной династии был Алексей Петрович Бахрушин (1853-1904)- был страстным коллекционером, собирал русские медали, фарфор, живопись, иконы и старинные книги. Он завещал свою коллекцию Историческому музею, несколько музейных залов были названы его именем. Дядя Алексея Петровича, Алексей Александрович Бахрушин, собирал всё, что связано с театром: старые афиши, программки, фотографии известных актеров, сценические костюмы. На основе его коллекции в Москве, в 1894 г., появился единственный в мире Театральный музей им. Бахрушина. Действует он и сегодня.⁴

Эта пора была связана, главным образом, с деятельностью именитых купеческих династий, давших «потомственных благотворителей». Только в Москве ими были осуществлены столь крупные начинания в области культуры, просвещения, медицины, самых различных областей науки, что можно с полным основанием утверждать: это был качественно новый этап благотворительности.

По инициативе действительно просвещенных и по-настоящему образованных дарителей, развивались становящиеся приоритетными отрасли отечественной науки, открывались уникальные галереи и музеи, получили заслуженное признание у отечественной интеллигенции театры, которым было суждено осуществить глобальную реформу всего театрального дела. Такими стали вXIX в. Третьяковская галерея (1856 г.), Щукинский и Морозовский «Государственный музей новой западной живописи» (март 1923г.), Бахрушинский театральный музей (1894 г.), Частная опера С.И.Мамонтова (1885 г.), Частная опера С.И.Зимина (1904 г.), Московский Художественный театр (1898 г.), Музей изящных искусств (1912 г.),(на строительство которого заводчик, крупный землевладелец Ю.С. Нечаев-Мальцев потратил более 2 млн. рублей), Философский( и Археологический (1907) институты, Морозовские клиники(1906), Коммерческий институт(1907), Торговые школы Алексеевых, Морозовых и т.д. Благодаря пожертвованиям Варвары Алексеевны Морозовой стало возможным в 1885г. создание первой в России бесплатной библиотеки-читальни имени И.С.Тургенева, содержавшей 3279 томов. В этой семье и отец, и дочь были страстными любителями книг и многое сделали для ее пропаганды в стране.

Деятельность благотворителей, коллекционеров и меценатов к.XIX – нач.XX вв. отмечена исключительно социальной значимостью, демократической направленностью, полнейшим бескорыстием, преемственностью традиций благотворительности, что было обусловлено принципами, убеждениями и личностными качествами этих людей. Так например сибирский купец Платон Максимович Походяшин, который стал другом и соратником известного просветителя Николая Ивановича Новикова, все свои средства вложил в книгоиздательскую деятельность, позже разорился и умер нищий в канаве.⁵

Наибольшего размаха достигла меценатская деятельность со второй половины XIX в^*. Поскольку от политической деятельности царское правительство держало предпринимателей на расстоянии, а профессиональной деятельностью заслужить общественное признание было трудно, учитывая усиливающиеся настроения против эксплуататоров, буржуазия пыталась уходить в иные области, пользовавшиеся большим общественным престижем: занятие благотворительностью и меценатством.

Говоря о благотворительной и меценатской деятельности русского купечества, мы можем выделить целые династии, которые внесли свой вклад в развитие страны, ее культуры и искусства. Это династии Морозовых, Бахрушиных, Щукиных, Рябушинских, Прохоровых, Солдатенковых, Третьяковых.

На примере династии братьев купцов Щукиных - Петра Ивановича и Сергея Ивановича наглядно видна история русского меценатства и роли «политики в культуре». Состоятельная и богатейшая купеческая династия Щукиных внесла немалый вклад, в частности в основание музейных учреждений, в становление российской музеологии как составной части науки о развитии и функционировании русской культуры Серебряного века. Влияние Щукиных было чрезвычайно велико, их торгово-промышленные фирмы были не только одни из самых богатых, но и уважаемых в Москве.

Так, Петр Иванович Щукин (1857-1912)-одна из самых ярких фигур в когорте российских меценатов. За всю свою жизнь он собрал бесценные памятники русской истории и культуры - оружие, иконы, часы, ордена, ювелирные украшения, табакерки, фарфор, фаянс, редкие книги, старинные рукописи, рисунки, гравюры. Свои сокровища Петр Иванович активно популяризировал и составил подробнейшее описание коллекции. Было издано 10 томов вышедшего в печати - "Щукинского сборника"). В 1905 году он безвозмездно передал в дар Историческому музею в Москве 300 тысяч экспонатов из своей коллекции.  Примечательно что, в быту Петр Иванович слыл крайне скаредным^*, по воспоминаниям современников, великий меценат потчевал гостей у себя дома из потрескавшихся чашек, а в ресторанах всегда долго торговался из-за каждой бутылки вина.⁶

Другой купец Сергей Иванович Щукин (1854-1936), один из крупнейших промышленников России, занимался производством и торговлей хлопчатобумажных и шерстяных тканей. Он наладил торговые контакты с Индией и Средней Азией, удивляя русских и европейских современников новыми рынками сбыта. Его называли "мануфактурным королем и министром коммерции". Но его имя вошло в историю культуры как коллекционера – западника, что казалось в то время весьма странным. Он собирал полотна западноевропейских художников, которые ни в России, ни на Западе не воспринимались всерьез, работы этих художников дешево оценивались и плохо покупались. Так первыми были привезены в Россию картины импрессионистов: К.Сезанна, Клод Моне, Поль Гоген, Ван Гога, Ренуара, Дега, Руссо. Щукин пытался даже самостоятельно проводить экскурсии для избранных в собственном доме, пытался объясняя смысл и уникальность техники новой живописи. За это “маниакальное” увлечение его считали слегка сумасшедшим, который зря тратит деньги на картины "парижских жуликов". Щукин покровительствовал Матиссу, который в 1911 году художник гостил у купца в Москве и специально рисовал для него. Когда Матисс впервые увидел русские иконы, он несколько дней не мог прийти себя от изумления и мастерства, и у него началась депрессия по поводу собственного художественного несовершенства. Щукин оказывал финансовую помощь Пабло Пикассо ,с которым его познакомил Матисс в Париже. И в период 1908-1914 годов Пикассо существовал главным образом на средства московского покровителя, который приобрел 51 картину художника. Свой принцип покупки картин лично для себя Сергей Иванович Щукин определял только психологическим шоком от произведения. Щукин мог купить картину, если доверял художнику, даже вопреки своему вкусу.  В 1918 году собрание Щукина было национализировано. Бывшему владельцу было позволено остаться хранителем и экскурсоводом при своей коллекции, получившей наименование Музей новой западной живописи. В собственном особняке ему отведена была комната кухарки. Через год Щукину удалось покинуть Россию. После войны в 1948 году вышло постановление Совета Министров СССР за №672, где говорилось: " Государственный музей нового западного искусства содержит безыдейные, антинародные, формалистические произведения западноевропейского буржуазного искусства, закупленные московскими капиталистами в конце 19-го начале 20-го вв.." После этого авторитетного решения музей был упразднен, а его коллекция поделена между музеями Пушкина и Эрмитажем. Все самое “радикально – непонятийное уехало в Ленинград, подальше с глаз столичного начальства.⁷

Еще одно из крупнейших купеческих династий, было семейство Морозовых.

Морозова Варвара Алексеевна и её сыновья стали крупнейшими «филантропами»^* и «благодетелями» отечественной культуры. Варвара Алексеевна Морозова - русская предпринимательница, директор «Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий», крупнейшая московская благотворительница, родилась 2 ноября 1848 года в Москве в семье богатого промышленника, благотворителя и библиофила-коллекционера Алексея Ивановича Хлудова. Отец выдал ее замуж за дальнего родственника - двоюродного дядю Абрама Абрамовича Морозова, совладельца тверской мануфактуры, который был старше ее на 9 лет. Так объединились не просто две крупные купеческие династии, а два крупнейших «финансовых потока». Овдовела в 34 года, глава клана Морозовых имея на руках трех сыновей, наследовала текстильную фабрику , одну из самых больших в России, продолжив дело мужа. Она успевала все: управлять фабриками, щелкать на счетах, считать барыши, воспитывать детей и  заниматься благотворительностью. Варвару Алексеевну Морозову нельзя назвать меценаткой в полном смысле слова. Она не собирала произведений искусства и не покровительствовала деятелям искусства, но она внесла неоценимый вклад в народное образование и просвещение. 13 сентября 1883 г. на имя московского городского головы поступило заявление от Варвары Алексеевны Морозовой о намерении пожертвовать Московскому городскому общественному управлению 50 тыс. руб. на учреждение читальни в память незадолго до того скончавшегося И.С. Тургенева. Бесплатная читальня должна была дать «возможность пользоваться книгами тем слоям городского населения, которым по состоянию их средств существующие библиотеки недоступны»^**. Спустя полтора года читальня была открыта и принимала в день около 300 человек. Под влиянием опыта создания Тургеневской читальни, открытой по инициативе В.А. Морозовой, в Москве появились библиотеки-читальни им. А.Н. Островского (1888 ), библиотека им. А.С. Пушкина (1899) и другие. Варварой Алексеевной Морозовой было положено начало столичной сети публичных читален. Часть своего огромного состояния Морозова передала на строительство московских больниц. В 1887 году на Девичьем поле открылась психиатрическая клиника с новейшим медицинским оборудованием, при которой были разбиты сады, огороды, выстроены парники для трудотерапии больных. Кроме того, здесь же был построен Раковый институт, переименованный потом в Онкологический институт имени П. А. Герцена. Морозова помогала крестьянам, пострадавшим от наводнений, устраивала госпитали для раненных на фронтах, выделяла средства на издание народнического журнала «Русское богатство». Эта великая женщина построила и содержала школы в различных губерниях России, где детям бесплатно выдавали учебные пособия и кормили горячими обедами. Она организовала Пречистенские курсы для рабочих, которые со временем стали просветительским центром московских пролетариев. Лекции приходили слушать до полутора тысяч человек. Её личность послужила прообразом Вассы железной в одноименной пьесе М. Горького.

Старший сын Михаил Абрамович Морозов, прославился как общественный деятель и коллекционер. Он был членом - учредителем Комитета по устройству Музея изящных искусств имени императора Александра III (современный музей им. Пушкина), где на его средства был сделан античный зал Венеры Милосской и Лаокоона. Увлёкшись коллекционированием, Морозов начал приобретать полотна русских художников и французскую живопись. Жертвовал средства на поддержку Московской консерватории, Строгановского художественно-промышленного училища, на создание в Москве на Девичьем поле Института имени Морозовых (для лечения страдающих опухолями) при Императорском Московском университете, на содержание приютов и больниц Ведомства учреждений императрицы Марии.  В начале 1900-х годов его коллекция включала 83 произведения русской и западноевропейской живописи, 10 скульптур, свыше 60 икон. В собрании М. А. Морозова находилась приобретенная в Каире в 1894 г. египетская мумия в деревянном, раскрашенном саркофаге. Умер Михаил Абрамович в 1903 г. в возрасте 33-х лет. После его смерти великолепное художественное собрание было передано супругой Маргаритой Кирилловной в Третьяковскую галерею. Жена Михаила Абрамовича, Маргарита Кирилловна Морозова, устраивала у себя дома интеллектуальные салоны, очень известные в начале XX века в Москве. На ее вечерах, пишет Ф. Степун, была " совершенно особая атмосфера красоты, духовности, тишины и благополучия"^*. Морозова щедро помогала композитору А. Скрябину, спонсируя его концерты. В 1907 году она участвовала вместе с Сергеем Дягилевым в организации в Париже концертов русской музыки!⁸

А средний сын Варвары Алексеевны Иван Абрамович Морозов (1871-1921), единственный из сыновей, который продолживший семейное дело и многократно увеличивший семейный капитал, известен как меценат и коллекционер, большой ценитель русского и западноевропейского искусства. Его коллекция картин могла соперничать с коллекцией Сергея Щукина. Собрание картин включало полотна Ренуара, Гогена, Ван Гога, Матисса, у него была лучшая коллекция картин Сезанна. Иван Абрамович собирал и русскую новую живопись: М. Врубеля, К. А. Сомова, М. Ф. Ларионова, Э. И. Грабаря. И. А. Морозов щедро помогал " Русским сезонам" Дягилева, первый оценив талант Марка Шагала. После революции его коллекция была так же национализирована и так же не понята советскими идеологами.⁹

Купеческая семья Бахрушиных вошла в историю театра, г. Москвы в качестве профессиональных благотворителей. Как пишет П. Бурышкин, "в крови у них было два свойства: коллекционерство и благотворительность"^*. В семье было ежегодной традицией выделение определенных сумм на благотворительность. При жизни старших представителей семейства были выстроены и содержались за их счет: Бахрушинская городская больница(1887), Дом бесплатных квартир (1890), приют и колония для беспризорных, Ремесленное училище для мальчиков, Дом для престарелых артистов.                          

Более остальных прославились два представителя этого семейства. Алексей Петрович Бахрушин (1853-1904) собирал старинные вещи и книги. После его смерти эта коллекция была оценена в 140 тыс. рублей. По его завещанию, она поступила в Румянцевский музей, а предметы старины - в Императорский Исторический музей (сегодня Государственный Исторический музей), где было два зала его имени.

Был еще Алексей Александрович Бахрушин (1865-1929)- основатель первого в России театрального музея, чья коллекция предметов относящихся к театру самая богатая в мире. Увлечение, которое появилось еще в юности у Алексея Александровича переросло в большую страсть и дело всей его жизни. По воспоминаниям его увлечение явилось результатом спора двух друзей. Бахрушин, увидев коллекцию театральных реликвий своего друга, состоявшую из афиш, фотографий, случайных сувениров, восторга не выразил. «Чтобы собрание имело ценность, - сказал он, - надо не только скупать вещи у продавцов, а выискивать их обязательно самому, при условии личного глубокого интереса к предмету». При этом он поспорил, что за месяц соберет коллекцию в несколько раз больше чем у друга. И в начале он скупал все, что приглянется. Но одна находка, купленная им случайно, стала жемчужиной его собрания и, как говорил он сам, - началом собственно его коллекции. В дешевой лавочке А.А.Бахрушин купил 22 грязных , запыленных маленьких портрета людей в театральных костюмах. Как выяснилось позже, на них были изображены крепостные актеры Шереметьевского театра в Кускове. Жизнь сводила Алексея Александровича с людьми, которые так или иначе были связаны с театром и помогали ему в пополнении коллекции. С каждым годом страсть Бахрушина к собирательству становилась все сильнее. Знакомые откровенно посмеивались над его чудачествами, задавая ехидные вопросы: «Правда ли, что он приобрел пуговицы от брюк Мочалова и подтяжки Щепкина?». Но его близкие поддерживали коллекционера, а жена полностью разделила его увлечение, за короткое время овладев машинописью, переплетным делом, тиснением по коже, резьбой по дереву, чтобы оформить коллекцию, которая заполняла уже практически весь трехэтажный семейный особняк. Со временем глава стал настоящим знатоком и ценителем театрального искусства и коллекционером. Со своими приемами и методами поиска театральных раритетов. Так, если он узнавал, что кто-либо из известных театральных деятелей собирался посмотреть его коллекцию, он устраивал дежурные витрины, касавшиеся посетителя, выставляя лишь «пустяковые» экспонаты, а все, что было интересного и ценного, прятал. При этом он сетовал гостю, что о таком крупном деятеле театра, нет настоящих экспонатов, что действовало безотказно и посетитель жертвовал музею свой «спецхран». В работе с торговцами, Бахрушин также смекалку, не подавая вида, что ему приглянулась та или иная «вещица». Он азартно торговался за рядом лежавшую грошовую вещь, невзначай интересуясь ценой нужного ему экспоната, Алексей Александрович внезапно прерывал торговлю, говоря, что зайдет завтра, а в компенсацию за «затраченное время» покупал желанную вещь и по дешевле. Так им была собрана богатейшая театральная коллекция в мире: портреты, вещи, афиши, книги, архивы, балетные тапочки балерин, музыкальные инструменты и ноты, театральные сценические эскизы, бинокли, веера и многое другое. В 1913 году Бахрушин передал свою коллекцию (12 тысяч экспонатов) в дар Российском Академии Наук. Сейчас в Москве главный Театральный  музей носит имя Бахрушина.¹⁰

С именем Сергея Павловича Дягилева (1872 -1929) связана целая полоса удивительной культуры «Серебряного века».

Дягилев родился в Селищенских казармах в Новгородской губернии 19 марта 1872 г. Тяга к искусству у Сергея Павловича была с самого детства, об исключительной дягилевской музыкальности, о том как все Дягилевы дышали музыкой, вспоминает Е. В. Панаева мачеха Сергея, она описывая жизнь в Бикбарде: «Но вот из залы раздались звуки фортепьяно. Говор, крики, смех, движение… замирает… всякий спешит к какому-нибудь месту… даже дети приближаются на цыпочках и осторожно садятся… воцаряется тишина, казавшаяся за минуту еще не достижимой. Все превращается в слух… Семья-музыкантша, в которой даже маленькие мальчики, гуляя, насвистывают квинтет Шумана или симфонию Бетховена, приступила к священнодействию». Среди этих мальчиков исключительно музыкальным был С. П. Дягилев, жадно впитывавший в себя всякую музыку и глубоко переживавший её. ¹¹

1980 г. он вместе со своим кузеном Д. В. Философовым впервые отправился за границу – «смотреть Европу». Дима вводил Сергея в вопросы искусства, но не мог ему особенно много дать – отвлеченные вопросы мало существовали в это время для Дягилева, а научить пониманию и особенно восприятию искусства Философов не мог, да и менее всего в этом нуждался Дягилев с его художественным нутром и такой впечатлительной чуткостью, которой обладают только немногие избранные любимцы Аполлона. Будем благодарны Философову за то, что он направил Сергея к искусству…¹²

В 1896 г. Дягилев окончил университет, но вместо того чтобы заниматься юриспруденцией, начал карьеру деятеля искусства. Спустя несколько лет после получения диплома создал совместно с А. Н. Бенуа объединение «Мир искусства», редактировал одноимённый журнал с 1898 по 1904 и сам писал искусствоведческие статьи. Организовывал выставки, вызывавшие широкий резонанс: в 1897 — Выставку английских и немецких акварелистов, знакомившую русскую публику с рядом крупных мастеров этих стран и современными тенденциями в изобразительном искусстве, затем выставку скандинавских художников в залах Общества поощрения художеств, выставку русских и финляндских художников в музее Штиглица (1898) сами мирискусники считали своим первым выступлением, Историко-художественную выставку русских портретов в Петербурге (1905); Выставку русского искусства в Осеннем салоне в Париже с участием произведений Бенуа, Грабаря, Кузнецова, Малявина, Репина, Серова, Явленского (1906) и др.

В 1906 г. состоялось первое выступление Дягилева в Западной Европе – первый Русский сезон. Выставка называлась «Русская художественная выставка в Париже» в Осеннем салоне, имела неслыханный успех.

В 1909 состоялись и первые совместные оперно-балетные «Русские сезоны» в Париже. В последующие годы он стал вывозить только балет, пользовавшийся  огромным успехом.

С началом Первой мировой войны С. Дягилев навсегда покинул Россию, создал за границей постоянно действующую труппу «Русский балет» Сергея Дягилева, которая просуществовала до 1929 года. В течение 20 лет в его антрепризе работали самые выдающиеся балетмейстеры своего времени — Михаил Михайлович Фокин (для дягилевской антрепризы он создал свои лучшие балеты), Вацлав Фомич Нижинский, Леонид Федорович Мясин, Бронислава Фоминична Нижинская, Джордж Баланчин, Серж Лифарь. Многих воспитал сам Дягилев. 

У Сергея Дягилева танцевали лучшие балерины и танцовщики Мариинского и Большого театров, поначалу совмещая выступления на казенной сцене и зарубежные гастроли. Впоследствии многие из них перешли к Дягилеву, спасаясь от рутины императорской сцены. У Дягилева блистал весь цвет русского балета — Анна Павловна Павлова, Тамара Платоновна Карсавина, Ольга Александровна Спесивцева, Нижинские, Фокин, А. Д. Данилова. Хотя отношения Дягилива с работающими вместе с ним людьми складывались по-разному, духовный облик Дягилева всегда притягивал к себе творческую личность.

Дягилев подарил миру искусства новые имена талантливых хореографов: - Фокина, Мясина, Нижинской, Баланчина, танцовщиков: - Нижинского, Вильтзака, Войциховского, Долина, Лифаря, Павловой, Карсавиной, Рубинштейн, Спесивцевой, Немчиновой, Даниловой.

Человек с которым долгое время работал С. П. Дягилев был Михаил Михайлович Фокин (23 апреля 1880, Санкт-Петербург — 22 августа 1942, Нью-Йорк) известный  русский танцовщик,  балетмейстер, педагог. Реформатор балета начала 20 века. С 1898 г. в Мариинском театре, в 1909-1912. С 1914 - руководитель балетной труппы «Русских сезонов» в Париже. С 1918 работал в Швеции, США, Франции. Занимался педагогической деятельностью. В постановках опирался на новейшие открытия театра и живописи, использовал симфоническую музыку, не предназначенную для балета (Николай Андреевич Римский-Корсаков, Петр Ильич Чайковский), стремился выразить в танце мироощущение современного ему человека. Поставил: «Шопениана» на музыку Фридерика Шопена (1908), «Петрушка» Игоря Федоровича Стравинского (1911), «Синяя Борода» Петра Петровича Шенка (1941).

Петербургские спектакли Михаила Фокина, показанные в Париже (иногда в обновленном виде), поразили публику красочностью оформления (художники - Александр Николаевич Бенуа и Лев Самойлович Бакст), накалом страстей («Клеопатра», созданная на основе «Египетских ночей»), вакхическим буйством танца в массовых сценах («Половецкие пляски» из оперы Александра Порфирьевича Бородина «Князь Игорь»). В 1909 С.П.Дягилев собрал труппу, состоявшую из танцоров Императорских театров. Во время летнего отпуска Дягилев вывез ее в Париж, где провел первый "Русский сезон". В "Сезоне" участвовали такие танцовщики, как А.П.Павлова, Т.П.Карсавина, М.М.Фокин, В.Ф.Нижинский и А.Р.Больм. "Сезон" прошел с огромным успехом. Сценография Леона Бакста и Александра Бенуа ошеломила публику своей новизной. М.М.Фокин выступил в качестве постановщика Жар-Птицы и Петрушки И.Ф.Стравинского, а также "Половецких плясок" из Князя Игоря А.П.Бородина, Шахерезады на музыку Н.А.Римского-Корсакова, Сильфид (Шопениана) и Карнавала на музыку Р.Шумана.

Фокин ввел балет в круг образов и идей, характерных для современных ему искусства и литературы. Его постановки развивают темы быстротечности счастья, хрупкости мечтаний («Умирающий лебедь», «Шопениана»; «Призрак розы» на музыку Карла Мария фон Вебера, 1911), губительной красоты, любви, сопрягаемой со смертью («Клеопатра», «Шехеразада»), темы маски-личины, маскарада, понятого как «карнавал жизни» («Карнавал» на музыку Роберта Александера Шумана, 1910), куклы с сердцем человека и бессердечной толпы («Петрушка», музыка И. Ф. Стравинского, 1911). Фокин охотно обращался к античности(«Нарцисс», музыка Николая Николаевича Черепнина, 1911; «Дафнис и Хлоя», музыка Мориса Равеля, 1912). В его балетах сильно стихийное начало: сцену заполняли то безумные вакханки, то полчища половцев, то сонмы чудищ («Жар-птица», музыка Стравинского, 1910).¹³

Искусство и культура как "непроизводительные" сферы деятельности людей, не могут существовать без поддержки. И чем больше будет меценатов, тем больше талантов они смогут открыть и сохранить. Искусство всегда является «продажным», в смысле продажи и работы на заказ. Но чаще всего меценат или покупатель не подавляют индивидуальность художника, а помогают ему лучше проявить себя через более высокую оплату.