ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В АРМЕНИИ В ЭПОХУ ВЫСОКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

V – IX века – эпоха длительной и упорной национально-освободительной борьбы армянского народа, многочисленных вооруженных восстаний и героических сражений во имя национальной самобытности и восстановления собственной государственности. Благодаря героическим усилиям народа, тонкой политике его светских и духовных предводителей, а также изменению политической ситуации в регионе, ослаблению начиная с IX века Арабского халифата и усилению армянского княжеского рода Багратидов Армения вновь завоевала политическую независимость и князь Ашот Багратуни был провозглашен царем Армении. Независимость Багратидской Армении вынужденно признали и Арабский халифат, и Византийская империя. Род Багратуни вскоре воцарился и на грузинском престоле.

С восстановлением государственной независимости и созданием Багратидского (или Анийского) царства в 885 году начинается новая страница в политической и культурной истории армянского народа. Государство Багратидов наиболее усиливается и переживает социально-экономический, военно-политический и культурный подъем при царях Ашоте III (953 – 977 гг.) и особенно при Гагике I (989 – 1020 гг.). Благодаря их тонкой и умелой внутренней и внешней политике Армения становится сильным централизованным и суверенным государством с хорошо вооруженной и боеспособной армией, развитой административно-правовой системой. Высокого уровня развития достигают социально-экономические и политико-правовые отношения, научно-философская мысль, культурная жизнь, ремесленное производство, торговля, в том числе и международная. Претерпевает подъем городская жизнь, возникают новые города, обустраиваются старые

Страна ожила, а относительно мирный период способствовал восстановлению и развитию экономики, расцвету городов, городской культуры и ремесел. По свидетельству армянского историка XI века Степаноса Таронаци – Асохика, «в нашем отечестве [всюду] царствовал мир. Поля превратились в селения, селения в города по многолюдству своему и богатству, страна армянская снова стала устрояться и обиловать [всеми благами] как прежде, и это – на многие годы» (Асохик, С. 109–110).

Столица Багратидской Армении Ани (с 961 г.) становится крупнейшим центром экономической, политической и культурной жизни страны. Закономерным следствием развития производительных сил явилось углубление общественного разделения труда – отделение ремесленного труда от земледельческого, объединение ремесленников в цеховые организации. Быстрый рост ремесленного производства привел к оживлению старых и возникновению новых городов. Градостроительство получило широкий размах особенно в эпоху Багратидов. По мнению академиков Н. Марра и Я. Манандяна население Ани и других городов Багратидской Армении превышало численность городов средневековой Европы.

Одним из важных факторов и стимулов роста городов и расцвета городской жизни, а вместе с ней ремесленного и сельскохозяйственного производства стала международная транзитная торговля между Востоком и Западом, проходившая через Армению. Анийская Армения становится одним из главных центров международной транзитной торговли. Более того, изучение сохранившейся продукции художественно-ремесленного производства показывает, что «культурная жизнь Ани и городов Багратидской Армении находилась на более высоком уровне развития, чем в средневековых городах Западной Европы» (Манандян 1985: 215), и что Ани «мог соперничать с прославнейшими городами Европы и Азии».

Происходят определенные изменения и в социальной структуре общества. Появляется городское сословие, в общественную и культурную жизнь проникает светский образ мышления. Усиление светского начала в сознании широких социальных слоев проявилось, в частности, в тяге к земному, мирскому, в более свободном отношении ко всему церковному, в усилении роли и значения светской власти. Большими темпами развивается светская архитектура, прикладные виды искусства и ремесла, школьно-образовательное дело и т. д. Страна вступала в период развитого феодализма или высокого Средневековья.

Однако Багратидам так и не удалось объединить под своей эгидой все армянские земли: продолжали обособленно существовать независимые или полунезависимые княжества и мелкие царства. Одной из главных причин внутренней слабости и неустойчивости Армении явилась феодальная раздробленность, затруднявшая организацию сопротивления могущественным соседям, частым вторжениям иноземных завоевателей. В результате коварной политики Византийской империи и внутреннего заговора в 1045 году столица Багратидской Армении город Ани пал под ударами христианских завоевателей и она вновь лишилась политической независимости и подпала под власть империи..

В результате усиления центростремительных сил и развития хозяйственно-экономической жизни страны в 908 году создается еще одно самостоятельное армянское царство в другом крае Армении – Васпуракане. Здесь также развиваются города, строительство, ремесленное производство, сельское хозяйство. Число городов достигало 10, а население – миллиона человек. Васпураканское царство также втягивалось в международную торговлю. Наряду с градостроительством широкое распространение получает строительство новых монастырей, число которых достигает 900. Наиболее известными были монастыри Нарека и Ахтамара, которые со временем превратились также в крупные научные, культурные и учебно-образовательные центры всей Армении.

Вскоре после падения Багратидской Армении во второй половине XI века возникает новая грозная опасность со стороны вторгшихся с Востока турок-сельджуков, которые овладели большей частью Армении. Тем не менее, ряд армянских княжеств сумели сохранить свое независимое или полунезависимое положение, другие вели неравную борьбу против чужеземных завоевателей. С конца XI – начала XII века происходит ослабление империи сельджуков и она распадается на множество эмиратов. Объединенные армяно-грузинские войска под командованием выдающихся полководцев князей Закарэ и Иванэ Закарянов постепенно освобождают территорию Грузии и северо-восточной Армении от сельджукского ига, в том числе город Ани. За время недолгой мирной передышки была вновь восстановлена экономика страны, оживилась городская жизнь, ремесленное производство, внешняя и транзитная торговля, получил развитие торгово-ростовщический капитал. Появилось новое городское сословие предприимчивых и деловых людей – «паронов».

Таким образом «постепенно источник материальной мощи, а за нею власти и права в самом Ани переместился из военной доблести целиком в мирную торговлю» (Марр 1934: 35). Более того, «через Ани прошла живительная артерия, ветвь великих торговых путей. Ани сделался средоточием торговли и обмена между Востоком и Западом» (Там же). Ани снова превращается в экономический, политический и культурный центр страны.

Развитие культурно-экономической жизни Армении было нарушено нашествием татаро-монгольских орд. В 40-х годах XIII века страна была завоевана монголами. Население и недовольная знать Армении неоднократно пытались свергнуть чужеземное иго. Однако вооруженные выступления были жестоко подавлены.

В конце XIV века Армения неоднократно подверглась опустошительным нашествиям полчищ Тимур-Ленга (Тамерлана), а в начале XV века страна стала ареной военного противоборства двух воинственных кочевых туркменских племен Кара-Коюнлу («Черные бараны») и Ак-Коюнлу («Белые бараны»). Полувековое господство племен Кара-Коюнлу (1410 – 1468 гг.) сменилось игом племен Ак-Коюнлу., которое продолжалось до полного их поражения в войне с Османской империей (1473 г.). Однако несмотря на тяжелое положение страны и народа в отдельных монастырях продолжали сохраняться очаги науки и образования, обеспечивающие непрерывность и преемственность культурно-образовательных традиций.

В то время как большая часть исторической Армении находилась под чужеземным игом в 1080 году в далекой Киликии, на северо-восточном побережье Средиземного моря образовалось Киликийское армянское государство, просуществовавшее до 1375 года. Армяне поселились в Киликии еще при Тигране II Великом. Их численность резко увеличилась в XI – XII веках, вследствие сельджукского, а затем татаро-монгольских нашествий. Постепенно Киликийская Армения превратилась в центр политической, экономической и культурной жизни всего армянского народа.

В XII – XIII веках Киликийская Армения переживает период бурного военно-политического, экономического и культурного подъема. Города Айас, Арцн, Корикос, Сис и другие превращаются в центры морской и сухопутной транзитной торговли между Востоком и Западом. По свидетельству западных и восточных писателей XIII – XIV веков, Айас в то время являлся одним из немногих важнейших портов мировой торговли на Востоке. Марко Поло сообщает, что Лаяс (Айас) является портом, куда стекались купцы со всего Востока и Запада. А Рамузио свидетельствует, что «кто желает проникнуть в глубь Левантской страны (Востока – К. М.), пристает, во-первых, к этому порту Гиацца», то есть Айасу (Марко Поло 1956: 248).

Однако бесконечные оборонительные войны против Иконийского султаната, Египетского султаната мамелюков, Антиохийского княжества, Византийской империи, а также внутренние междоусобицы ослабили Киликийскую Армению, вследствие чего она пала в 1375 году.

Разрастаясь и усиливаясь экономически, средневековые города Армении приобретали определенную законодательную и политическую самостоятельность, ускользая из-под власти всесильных феодалов. Об этом, в частности, свидетельствует существование совета старейшин в Ани и других городах. С возвышением роли и значения городов в общественной жизни Армении возвышалась и усиливалась третья социальная прослойка – городское население – городской плебс и зажиточные горожане – пароны, которые наживались преимущественно за счет торговли.

Подъем экономической и политической жизни Армении, расцвет старых и строительство новых городов и ремесел, изменения, происшедшие в социальной структуре и общественных отношениях, духовные потребности, возникшие в связи с этими процессами, породили и соответствующую культуру, которая отразила всю сложность и противоречивость эпохи.

Расцвет науки и культуры, в свою очередь, был невозможен без хорошо разработанной и функционирующей системы школьного обучения и образования. С восстановлением армянской государственности в 885 году появились благоприятные условия для развития школьного дела, распространения образования и просвещения. В школах высшего типа (=университетах) преподавались почти все известные к тому времени науки и искусства, готовили кадры учителей и наставников для распространения просвещения в стране, воспитания подрастающего поколения. И «есть все основания полагать, что средний уровень образованности в Армении», главным образом «в Багратидскую эпоху», стоял «достаточно высоко, пожалуй выше, чем во многих европейских странах того же времени» (Брюсов 1989: 87).

В X – XV веках в стране функционировали десятки школ высшего типа, среди которых особенно выделялись Нарекская риторическая школа, Анийская философская школа (академия), высшие школы Санаина и Ахпата и др. Впоследствии, в XIII – XV веках возвышаются Гладзорский и Татевский университеты. Увеличилась и роль монастырских библиотек, повысился интерес к книге, к книжному знанию. Весьма примечательно, что многие князья и богатые горожане («пароны») жертвовали или дарили свои сады, виноградники и деньги не самим монастырям, а непосредственно монастырским школам и библиотекам. Нередко в качестве ценного дара преподносились рукописные книги. Эти и другие факты свидетельствуют об относительной самостоятельности, автономности научно-образовательных и культурных центров при монастырях. Монастырские школы и библиотеки являлись крупными очагами средневековой армянской культуры, центрами подготовки ученых, учителей-наставников, преподавателей и сохранения культурных и школьно-образовательных традиций.

В XIII – XIV веках Армения находилась под ярмом монгольских завоевателей, однако некоторым армянским князьям удалось приобрести определенную независимость от монгольских властей. Так, наследственному князю Сюника благодаря умелой дипломатической деятельности удалось получить от великого хана монголов право на «инджу», то есть признание его наследственных прав и подчинение лишь верховной власти великого хана. В результате Сюник приобрел полунезависимое положение, что создало благоприятные условия для развития экономической и культурной жизни края. Князья Орбеляны и Прошяны всячески содействовали развитию письменности, архитектуры, просвещения. При их поддержке и материальной помощи были открыты школы.

Княжеские роды Прошянов и Орбелянов, а также духовные власти края были заинтересованы в создании мощного научно-культурного и образовательного центра. Духовные власти нуждались в высокообразованном духовенстве, которое смогло бы противостоять религиозно-идеологическим притязаниям папства. Перед нацией и ее интеллектуальной элитой встала фундаментальная задача, идентичная той, которая стояла перед идеологами нации в V веке после Халкидонского собора. Однако в тот исторический период армянские мыслители теоретически готовились к борьбе против потенциального противника – диофизитов или монофизитов. В XIII веке задача в этом смысле была более конкретной: необходимо было дать отповедь латинским униатам, получившим прекрасное образование в известных школах Франции, Италии, владеющим несколькими языками, глубоко изучившим античность, сочинения раннехристианских мыслителей, теологию. Идейная борьба требовала консолидации всех духовно-интеллектуальных потенций нации, что в свою очередь, требовало повышения образовательного уровня высших школ, подготовки большого числа ученых, учителей, проповедников. Задача усугублялась тем, что большая часть исторической Армении находилась под тяжелым игом иноземных завоевателей. Таким образом, сложившаяся ситуация касалась не только церкви, но и всего армянского народа. Эту миссию взял на себя Гладзорский университет, созданный в 1282 году известным рабунапетом и ученым Нерсесом Мшеци (ум. в 1284 г.) при содействии упомянутых княжеских родов.

Гладзорский университет был самостоятельным учебным заведением, в отличие от монастырских школ высшего типа. Его главная задача заключалась в обучении, усовершенствования в науках, распространении просвещения.

В XIII – XIV веках папская курия усилила религиозно-идеологическую экспансию на Востоке, в том числе в Армении, что по времени совпало с деятельностью Гладзорского и Татевского университетов. На территории Армении католические миссионеры и их армянские приспешники основали целый ряд католических монастырей, духовных, учебных и научно-просветительских центров (в Артазе, Ерынджаке, Нахичевани), призванных форсировать процесс распространения католицизма в стране, содействовать унии армянской и католической церквей. Среди этих центров выделялись Цорцорская и особенно Кырнайская школы.

Деятели Кырнайской школы ставили перед собой задачу не только распространения католицизма на армянском языке, внедрения римско-католического богослужения, но и подведения под церковно-идеологическую деятельность мощной логико-философской базы в лице философии Фомы Аквинского, что призвано было существенным образом упрочить идейные и духовные позиции католицизма в Армении.

Наряду с трудами Варфоломея Болонского в армянских школах высшего типа были распространены также логические произведения Петра Арагонского. Сохранились многочисленные копии, сделанные в XIV–XV веках в Татеве, Мецопе, Апракунисе и других научных и учебных центрах.

Созданная латинскими и армянскими униатами оригинальная и переводная литература стала новым явлением в армянской средневековой духовно-интеллектуальной жизни. Если до XIV века преобладали переводы с греческого, то с XIV века происходят интенсивные научные и литературные контакты с латиноязычной литературой – процесс, который продолжался и в последующие века. Хотя возникшая в ходе церковно-религиозной экспансии папской курии в Армении католическая литература прежде всего преследовала конкретные политико-идеологические цели, однако необходимо различать политико-идеологические и научно-культурные (и учебно-образовательные) аспекты данного процесса.

Так, если с политической точки зрения «латинская переводная литература служила интересам католической церкви и играла отрицательную роль, ослабляя национально-духовное единство армянского народа, то в культурно-интеллектуальном отношении она в основном имела позитивное значение», приобщала армянских книжников к течениям западноевропейской мысли, знакомила с философскими спорами и борьбой, царившей в католическом Западе (Аревшатян 1980: 27).

Армянские мыслители данного периода, в частности деятели и идеологи антиуниатского (антикатолического) движения – ректор Гладзорского университета Есаи Нчеци, ректора Татевского университета Ованес Воротнеци, и Григор Татеваци сумели отличить отрицательные и положительные стороны в деятельности униатов, умело использовали латинскую литературу в борьбе против религиозно-идеологической экспансии папской курии. Так Варфоломей Болонский в памятной записи «Книги проповедей» пишет: «Волею христовой и главного престола (св.) Петра да будет предан анафеме и проклят тот, кто передаст эту «Книгу проповедей» в руки противников или лжеуниатов, ибо мы испытали много раз, что противники брали себе на вооружение наши же слова и нашим мечом воевали против нас и против истины» (Цит.по: Аревшатян 1980: 7).

В отличие от религиозно-догматической литературы, научно-философские произведения униторов, созданные в учебно-просветительских целях, и переводы логико-философской литературы стали составной частью армянской теоретической мысли, придав новый импульс научной мысли и несколько расширив круг знаний учениями ряда известных представителей философской мысли средневековой Европы.

X – XV века – это эпоха сосуществования и борьбы элементов «старого» и «нового» во всех сферах общественной, культурной и школьно-образовательной жизни. Начинают пробиваться ростки новой куьтуры, нового образа мышления и мировоззрения. Имена Григора Нарекаци, Григора Магистроса, Ованеса Саркавага стоят на рубеже становления нового направления в теоретической мысли армянского народа. Но это новое явилось органическим развитием культурно-образовательных традиций народа, которые своими корнями уходили в глубокую древность.

В учебных программах университета большое место отводилось изучению истории армянского народа по трудам Агатангелоса (V в.), Фавстоса Бузанда (V в.), Лазаря Парбеци (V в.), Мовсеса Хоренаци (V в.), Себеоса (VII в.), Мовсеса Каланкатуаци (VII в.) и др. историков.

Одной из важных задач, стоящих перед школой, было воспитание подрастающего поколения в духе национальных культурных традиций, гражданской добродетели, патриотизма, что имело первостепенное значение в эпоху военно-политической и социально-экономической нестабильности, отсутствия государственной целостности. Важнейшими формами и способами нравственного воспитания учеников являлись: личный пример учителя-наставника, назидательные беседы и речи, коллективные и индивидуальные наставления, всяческое поощрение преуспевающего и примерного ученика и порицание отстающего ученика, вплоть до применения телесных наказаний в отношении особо провинившихся учеников и т. д. (Мовсесян 1968: 90-91). Образование и воспитание учеников рассматривались в качестве двух сторон единого процесса.

Особое внимание руководители школ обращали также вопросу подбора и назначения учителей и наставников, проявляя осторожность и заботу о будущем подрастающего поколения. Многовековая армянская педагогическая мысль сформулировала ряд принципов и критериев, которым должны были соответствовать учителя щкол и университетов. Так, учитель должен был обладать не только соответствующими призванию теоретическими знаниями в той или иной области научного знания, но и богатым жизненным опытом и нравственными добродетелями; он должен был признан в качестве учителя со стороны – научно-преподавательского сообщества, родителей учеников и т. д. Кроме того, такой учитель обладал правом самому, по своему усмотрению выбирать своих учеников. Этот вопрос регулировался целым рядом канонов и постановлений, суть которых сводился к тому, что учитель-наставник несет полную ответственность не только за судьбу ученика, но и перед всем народом. Так в «Канонических установлениях» армянского католикоса Константина отмечается, что «учителя, обучающие грамоте, должны назначаться по свидетельству многих лиц, дабы были они ученые и образованные, сведущие и опытные во всех отношениях, точно так же и ученики, обучающиеся грамоте, должны выбираться самим (учителем) и с большим тщанием и осмотрительностью» (пункт 10) (Киракос Гандзакеци 1976: 189). Таким образом задача школьного образования заключалась в сочетании образовательного и воспитательного факторов, а также жизненного опыта.

Тяжелые условия, сложившиеся вследствие иноземного засилья, препятствовали естественному историческому развитию страны, прерывали процесс развития культуры, в частности школьного дела. Поэтому школа и образование развивались в основном в труднодоступных горных районах Армении или в тех областях, которые обладали определенной привилегией или независимостью. Однако и это не всегда гарантировало безопасность. Поэтому часто руководители школ вместе со своими учениками кочевали из одного селения в другое. Кроме того, существовали и специально созданные «передвижные» школы, которые перемещаясь по стране распространяли семена просвещения и образования среди широких слоев народа. Были и странствующие учителя, которые открывали «временные» школы (частные и народные) в различных местах с целью обучения элементарным знаниям, чтению, письму, пению и счету. Многие из них были мирянами и не имели духовного сана. Это было своего рода «хождение в народ». Так как не во всех селениях имелись школы и не все дети могли отправиться в известные школы по разным причинам (материальным, семейным и т.д.), то школа в лице преданных делу просвещения народа учителей-наставников шла к нему.

Одной из важных форм просвещения народа, достижения его идейного единства в данную культурно-историческую эпоху становится жанр проповеди. Выдающиеся мыслители эпохи посещали различные области Армении, встречались с народом, выступая с лекциями, проповедями. Проповедь приобретает синтетический характер, включая элементы религиозно-богословских, логико-философских, натурфилософских, социально-политических и других знаний. В этот исторический период она приобрела ярко выраженную идейно-политическую направленность. Как отмечает М. Скуленко «проповедь становится одним из инструментов политической пропаганды. Само собой разумеется, далеко не все проповеди непосредственно связаны с нел… Но значительная их часть прямо соотносится с идеологическими запросами, утверждая нормы нравственности и социального поведения, соответствующие тем или иным политическим установкам» (Скуленко 1990: 54). К сказанному следует добавить, что в армянской действительности идейно-политическая направленность приобретала форму национально-политический характер.

Багратидская (или Анийская) Армения, Киликийское армянское государство, независимые или полунезависимые княжества в различных областях исторической Армении, а также освобождение Закарэ Закаряном (Мхардзели) в конце XII века значительной части страны от турко-сельджукского ига существенным образом способствовали развитию армянской культуры, научно-философской и политико-правовой мысли. Политико-правовая мысль эпохи осмысливала важнейшие проблемы национально-политического и духовного бытия народа, благодаря рефлективному мышлению формулировала политические и правовые концепции, касающиеся политического настоящего и будущего нации.

4.1. Общественно-политические взгляды ованеса саркавага имастасера

Выдающийся армянский философ, ученый, поэт, педагог, политический мыслитель, основатель и руководитель Анийской и Ахпатской высших школ (университетов) Ованес Саркаваг (ок. 1045 – 1129 г.) родился в области Парисос исторического Арцаха³ в семье священника. Первоначальное образование и воспитание получил у дяди в Ахпатском манастыре⁴. Затем был послан к вардапету Урчаци для изучения богословских и «светских» наук. После этого он отправляется в один из научно-культурных центров Армении город Ани. Вероятно в 70-х годах он становится руководителем Анийской школы (а возможно, одной из анийских школ), которая благодаря плодотворной педагогической и организационной деятельности Ованеса Саркавага приобретает светский характер, философско-естественнонаучную направленность. Он возродил многие пришедшие вследствие неблагоприятных исторических условий в упадок науки и, следуя Григору Магистросу, усилил интерес к творениям античных и древнеармянских мыслителей.

Первоначальное образование и воспитание получил у дяди в Ахпатском манастыре⁴. После этого он отправляется в один из научно-культурных центров Армении город Ани. Вероятно в 70-ых годах он становится руководителем Анийской школы (а возможно, одной из анийских школ), которая благодаря Ованесу Саркавагу приобретает светский характер, философско-естественнонаучную направ­лен­ность. Он возродил многие пришедшие вследствие неблагоприятных исторических условий в упадок науки и, следуя Григору Магистросу, усилил интерес к творениям античных и древнеармянских мыслителей.

Судьба вновь связывает Ованеса Саркавага с Ахпатским монастырем. Благодаря его стараниям Ахпатская школа также превратилась в школу высшего типа, программа обучения которой в основном совпадала с программой Анийской школы. Именно это обстоятельство послужило поводом для того, что Ованеса Саркавага считают основателем Анийской и Ахпатской школ.

Ованес Саркаваг проделал огромную работу по выявлению, редактированию, размножению и распространению затерявшихся или полузабытых произведений предшествующих мыслителей – Аристотеля, Филона Алек­сандрийского, Григория Нисского⁵, Григория Богослова⁶, Давида Анахта и других. Он явился реформатором и школьного образования в средневе­ковой Армении, внедрив новую систему и методику обучения.

В богатом теоретическом и литературном наследии мыслителя содержится множество методологических, исследовательских и дидак­тических принципов. Он одним из первых в эпоху средневековья выдвинул тезис о необходимости опытного познания внешнего мира, провозгласил опыт в качестве критерия всякого знания.

Теоретические, методологические, методические принципы и идеи Ованеса Саркавага во многом определили дальнейшее развитие армянской теоретической и просветительской мысли. Многие его труды, в частности календароведческие, в течение ряда столетий использовались в средневековых армянских школах в качестве учебных пособий.

Он с рационалистических позиций обращается к рассмотрению проблем общественно-политических отношений, социальных противоречий, политической и судебной власти, правосудия, семейного права и другим. Отправной точкой его политических взглядов является идея разумного и морального упорядочения и регулирования существующих феодальных отношений.

Обоснование идеи национального единства. В условиях потери политической независимости и государственности Армении Саркаваг следуя предшествующим армянским политическим мыслителям, защищает идею политической независимости и государственного суверенитета как необходимого условия обеспечения безопасности страны и народа, мирной жизни, социального согласия, упорядочения общественно-политических и правовых отношений, благоденствия страны. Он убежден, что каждый народ должен иметь своего царя, подобно тому, как войско – своего военачальника, а город – судью. Важнейшей функцией государства является не только законодательная деятельность, но и защита и неуклонное осуществление установленных законов, утверждение правопорядка в обществе, чтобы нарушители закона, преступники и социально опасные люди не могли посягнуть на государственные устои и жизнь людей. Решение этой проблемы Саркаваг видит в идейно-политическом объединении жизнеспособных сил нации.

Исходя из этих соображений, Саркаваг уделяет особое внимание проблеме воспитания молодого поколения в духе высоких патриотических идей. Продолжая исторические и идеологические национальные традиции, он в некоторых своих шараканах и дифирамбах, посвященных национальным полководцам и другим историческим лицам, прославляя славное прошлое нации, обнадеживает и воодушевляет соотечественников в отношении будущего. Так, в шаракане, посвященном святым Гевондянам, он призывает армянский народ к единодушию и объединению под «родной крышей», сознавая, что только так можно противостоять нагрянувшим бедствиям, сбросить чужеземное иго и приобрести политическую независимость.

Естественное равенство людей и общественная иерархия. Согласно Саркавагу, независимо от социального происхождения и общественного положения все люди в равной мере обладают разумом – умственной способностью и внешним сходством. Однако «знанием и богатством они не равны, как это можно видеть в домах и в городе, которые они (люди) построили и [в которых] проживают» (52, 250 б )

Кроме того, каждая форма управления (государственная, судебная, военная) требует специальных знаний и должного опыта. Поэтому представители различных слоев занимают соответствующее положение в общественной иерархии, играют различную роль в общественно-политической жизни. Так «искусством правления” обладают лишь представители высших слоев общества. Общественное положение человека является главным критерием оценки его общественно полезной деятельности. Так, «хотя в смысле обладания разумом считаются равными князь и простолюдин, судья и горожанин, однако делом они различаются. И если кто-либо сравнивает и отождествляет их, то сбивается с пути истинного» (рук. 2595, с. 261). Следовательно, все люди равны как творения Божьи, в равной степени наделены Всевышним разумом. Однако одно дело обладание разумом, как способностью, и совсем другое – степень актуализации, реализации данной потенции.

Под влиянием имевших место в тот исторической период социально- экономических и политических «сдвигов» Саркаваг различает основные слои общества – феодалов и крестьян, городских господ (паронов) и простых горожан.

Признавая законность и справедливость существующего общественного строя и социального расслоения, Саркаваг вместе с тем требует от господствующих слоев общества неукоснительного следования действующим законам, традиционным нормам (обычному праву), соблюдения меры в своих поступках и действиях. Между тем, в реальной действительности власть имущие, злоупотребляя своими привилегиями и политическими правами, часто игнорируют и попирают законы, традиционные правовые и моральные нормы и установки, не понимая всю преходящность земной жизни, в том числе богатства, славы, должности. Поэтому тот, кто «сам является себе судьей, выбирает и считает благом эти земные почести и богатства, похож на слепого, который не видит цвета, и глухого, который не слышит песни гусана» (52, 245 б).

Саркаваг отмечает, что большинство правителей заботится не столько о народе, сколько о личной славе и обогащении, что под внешней роскошью и блеском одежд, славы, почестей, часто скрывается тщеславие и неутолимое властолюбие. Славу и авторитет таких людей он считает недолговечными, суетными, сравнивая их с призраком. Люди, «которые кажутся высокопоставленными чиновниками в глазах других людей... это всего лишь иллюзия и призрачные видения» (52, 259а). Между тем, человек может удостоиться действительной славы и уважения только служа отчизне и общему благу своего народа.

Касаясь морального облика правителей и законодателей, Саркаваг считает, что они должны служить образцом справедливости, законопослушания, честности, а создаваемые ими законы должны отражать общественные (или национальные) интересы. Более того, именно они в первую очередь должны следовать действующим законам, ибо уважать закон и подчиняться закону обязаны как исполнители, так и законодатели, то есть общество в целом. А если законодатель не подчиняется им же установленным законам, то он должен быть наказан.

Таким образом Саркаваг высоко оценивает роль и значение законов в жизнедеятельности человека, в деле урегулирования общественных отношений. И так как в отношении социальных слоев требования церковных и светских законов различаются, то, естественно, что каждый человек должен подчиняться тем законам, которые установлены для его класса.

Саркаваг подчеркивает значение правосудия, законопослушания и процесса вынесения судебных приговоров в общественной жизни. Одновременно он отмечает, что на практике в ходе судебного разбирательства часто попираются законы, что часто судьи сами нарушают закон, что приводит к активизации преступных элементов, которые, прибегая к различным хитростям и уловкам, всеми средствами добиваются оправдания, стремясь любыми способами избежать ответственности – наказания, предусмотренного законом за совершенное преступление или правонарушение. Это обстоятельство наиболее явно проявляется тогда, когда в процессе судапроизводства когда по причине отсутствия прямых улик преступления бывает сложно подтвердить сам факт преступления и определить его степень. «Когда не очевидно, что есть правда и что ложь, то цепляются за любое слово или написанное, или же говорят, что мол приведем свидетелей, чьи свидетельства для судьи имеют значение мерила и критерия, потому что посредством их он выносит приговор и, конечно, судья прощает тех, кто лжесвидетельствует, вместо того, чтобы арестовать их» (52, 264 б).

Здесь важно отметить, что Саркаваг, во-первых говорит о необходимости нескольких свидетелей, что зафиксировано как в армянском каноническом праве, так и в светских законах. Согласно им, только при наличии двух свидетелей данные ими показания приобретают правовую силу. Во-вторых, только в случае отсутствия прямых улик преступления показания свидетелей играют определяющую роль в процессе вынесения приговора. В-третьих, свидетели могут быть подкуплены для дачи ложных показаний, к чему, по понятным причинам, могут прибегать лишь состоятельные лица. В-четвертых, отмечается терпимость судей по отношению к лжесвидетельствам.

Саркаваг подчеркивает роль судебного защитника, особенно значение правильного построения выступления, логической аргументации мысли и т. п., подчеркивая силу воздействия правды. При этом, он советует невиновным быть осторожными в вопросе выбора свидетелей, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что свидетели могут быть заранее подкуплены противником.

В период развитого феодализма подъем городской жизни, бурное развитие ремесел, торговли, углубление разделения труда приводят к появлению новых социальных противоречий, новых способов эксплуатации. Он отмечает, что обогащение «паронов” и других деловых людей зиждется на обмане, на попрании прав и достоинств человека, что противоречит природе человека и является антигуманным. Это, по его мнению, привело к тому, что в городе презирают добро и справедливость и превозносят ложь и зло (рук. 2595, с. 263 б ).

Таким образом, подъем экономической, политической и культурной жизни в то же время привел к моральному упадку, разложению некоторых социальных слоев и отдельных личностей, распространению социального зла. Более того, в реальной жизни преступные и аморальные люди стали легче добиваться успеха, чем законопослушные, честные граждане. Социальные противоречия, по мнению Саркавага, являются закономерным следствием социального неравенства.

Природа социальных противоречий и их последствия. Саркаваг фиксирует бесправное положение и эксплуатацию социальных низов, особенно со стороны новоявленных городских богачей – паронов. «Те, кто в городе наряжаются в яркие и дорогие наряды и гордятся, насмехаясь над бедняками и эксплуатируя (их), как лошадей, доводят их до смерти» (52,253 б ).

Для преодоления социальных противоречий и установления социального согласия и мира он считает необходимым, чтобы правители и другие должностные лица умерили свой пыл, произвол, уважали права человека, предоставляемые ему действующими законами, то есть и на бедняка смотрели как на человека. В умеренности он видит необходимое условие и основу для упрочения общества, упорядочения общественных отношений, упразднения социальных антагонизмов и обеспечения нормального функционирования общества вообще. При этом он предупреждает господ, что социальные низы – «слабые» и беспомощные, объединившись, могут стать мощной силой, способной победить сильных мира сего.

Социальные противоречия (между индивидом и обществом, человеком и природой, социальными слоями) и неравенство (правовое и имущественное) Саркаваг рассматривает и в своей знаменитой философско-эстетической поэме «Слово Мудрости». Согласно мыслителю, хотя люди сотворены как единство, для совместного проживания, однако вследствие противоборства первоначальные естественные связи (естественное общение) прервались, в то время как птицы (символ природы, естественного начала), хотя созданья и малые, но благодаря сохранению верности природе и своему единству представляют мощную силу.

Саркаваг формулирует важную социально-политическую проблему соотношения индивидуального и социального, «малого» и «великого», «низшего» и «высшего», которая впоследствии становится стержневой в басенном творчестве Мхитара Гоша и Вардана Айгекци, получает развитие в политико-правовой теории. В период политической слабости Армении, распыленности сил нации он развивает идею необходимости объединения «малых» и «слабых», единение которых даст возможность победить сильных («великих»). Вместе с тем он проводит правовую основу под эту идею: она вполне соответствует нарушенному людьми естественному закону. При этом восстановление данного закона имеет двоякое значение. С одной стороны, это предупреждение властям о тех негативных для них последствиях, которые могут иметь место в результате объединения «слабых», с другой – призыв к политическому объединению армянского народа против завоевателей. Идейно-политическая установка мыслителя имплицитно содержит мысль о том, что хотя армяне слабы в настоящее время, но они могут составить мощную силу, так как эта слабость есть результат разрозненности сил нации, отсутствия должного единства. Эта идея, как отмечалось, является лейтмотивом посвященных святым Гевондянам шараканов.

Беспощадная эксплуатация низших социальных слоев порождает бедность и нищету, что является одной из главных причин народных волнений, антифеодальных и антицерковных движений. Это может привести к печальным результатам не только для власть имущих, но и для всего общества (народа). В этом случае всплеск массовой ненависти не смогут обуздать ни правители, ни духовные предводители. Духовные отцы также будут бессильны остановить эту роковую социальную опасность, поскольку они сами по поводу различных церковных праздников также грабят, обдирают простых людей, не считая установленных церковных налогов и пожертвований. Эта мысль, несомненно, не распространяется им на всех церковников.

Тяжелое социальное положение народа порождает неуверенность и сомнение в отношении не только части духовенства, но и истинности положений Священного Писания. Саркаваг фиксирует тот факт, что некоторые люди открыто порицают и отрицают Священное Писание, лишая правоверных христиан божественных законов; что они не признают Христа и не рассуждают о нем, считая Божественное Писание источником раздора, а себя – мудрее Святого Духа. Более того, некоторые вовсе отрицают существование Бога, считая его плодом человеческого воображения, обожествления земного, что на деле служит интересам высших слоев общества. Так, подобные люди «храбреют от зла и стремятся гордыней стать выше, говоря, что Бога как такового нет, но люди говорят о его существовании лишь ради своей выгоды» (52: 262б). Однако он верит, что даже если «какая-то часть народа теряет веру в Бога и священников, то весь народ не должен впадать в (подобного рода) сплетни» ( 52: 262а).

Здесь проявляется отношение Саркавага к еретическим движениям, в частности, к тондракийской идеологии. В то же время он стремится рационально осмыслить и объяснить сущность лежащего в основе народных волнений религиозно-идеологического раскола.

Анализируя явления общественно-политической жизни страны, он одновременно указывает на неподобающее отношение Всевышнего к своим творениям. Ведь Бог должен проявлять милосердие к нравственно чистым, честным, ведущим справедливый и непорочный образ жизни людям, воздавать им по заслугам, не забывая, при этом, наказывать подлецов и лжецов. Между тем, реальная общественная жизнь показывает, что часто процветания и успеха достигают не те, кто покорно и последовательно следует моральным заповедям и установленным законам и нормам человеческого общежития, а те, кто на каждом шагу игнорируют, обходят божественные законы, моральные нормы христианства, а также законы, направленные на регулирование человеческих отношений.

Согласно Саркавагу, как окружающий материальный мир есть единство в разнообразии, так и люди, хотя и отличаются друг от друга, однако составляют одно целое: «Люди обязаны не только жить смешанно, но и объединяться любовью» (52: 274 а).

В средние века господствовал религозно-мировоззренческий принцип, согласно которому все люди равны, потому что все наделены разумом (способностью познания) и свободой воли (свободой выбора). Хотя Бог одновременно указывает путь истины и справедливости, добра и спасения, достойной жизни, однако человек сам выбирает, сам определяет свой жизненный путь. Иначе говоря, человек изначально имеет возможность («право») отклониться от истинного пути. Это «прирожденное» – естественное право человека, которое можно характеризовать как субстанциальное свойство, ибо относится к его сущности. Как уже отмечалось, в условиях отсутствия государственности понятия «право человека» и «право нации» в армянском средневековье часто отождествлялись.

Согласно Саркавагу, критерием оценки человека являются его конкретные дела, результат деятельности. Каждый социальный слой обязан неукоснительно следовать установленным для него законам и нормам, ограничиться установленными законом правами, соблюдать в своих действиях чувство меры (закон). Между тем, наделенные властными полномочиями и политическими правами люди часто попирают права низших социальных слоев.

Семья как основа общества. Армянский мыслитель важное место отводит семейному праву, рассматривая семью со всеми сложными отношениями как целостность и основу общества. Институт семьи он оценивает как с политико-правовой, так и национально-политической точки зрения. Исходя из канонов общехристианской и армянской церкви, Саркаваг подчеркивает всю важность почтительного отношения сыновей к родителям, вместе с тем указывая, что и родители не должны злоупотреблять своими правами как в отношении сына, так и невесты, так как кроме сыновнего долга, сын несет ответственность также перед женой и новосозданной семьей. Ибо жена в семейных отношениях также обладает определенными правами и достоинством. Поэтому в случае нарушения или игнорирования естественных прав невесты со стороны родителей мужа, молодой семье должно быть предоставлено право удалиться из отцовского дома и жить отдельно, так как речь идет о будущем молодой семьи и ее укреплении. «Несправедливо, – пишет он, – оставить родителей и следовать за женой, но если родители сами ненавидят невесту и не разрешают сыну любить жену, то в этом случае сын имеет право взять жену и удалиться от родителей» (рук. 2595, 252а). Следовательно, неустойчивость новосозданной семьи, не исполнение сыновнего долга объясняется также отсутствием должного и справедливого отношения родителей к молодым.

Важное место Саркаваг отводит и семейным узам, взаимоотношениям членов семьи, считая, что семья – единое целое и ни один из его членов не может действовать самовольно. (Проблемы взоимоотношения членов семьи занимали значительное место в средневековых армянских судебниках и церковных канонах). Так, «если одна из сестер становится инвалидом или по какой-либо причине оставляется мужем, другой сестре не престало идти вместо первой и злить сестру, взамен утешения», – пишет Саркаваг, подчеркивая не только правовую, но и моральную и психологическую стороны данной проблемы (52 , 265а).

Упорядочение семейных отношений, укрепление семьи имеет, по мнению Саркавага, важное значение для укрепления основ общества, социального (и национального) общежития. Следовательно, позиция мыслителя имеет как социальную, так и национально-политическую направленность.

Учение о свободе воли. Продолжая традиции армянской политико-правовой мысли, Саркаваг подвергает критике щироко распространенные в античности и средневековье фаталистские и астрологические представления, полагая, что они искажают реальные события и факты общественной жизни. Он считает, что под этим всегда скрывается стремление оправдать конкретные действия и поступки конкретных людей. Например, астрологи, основываясь на сложных и запутанных расчетах, пытаются доказать, что каждый человек рождается под определенной звездой, которая непосредственно влияет на его судьбу, предопределяя все события его жизни.

Принципиально отрицая учение о влиянии звезд на земную жизнь и, следуя Анания Ширакаци, Саркаваг, на основе естественно-научных данных, указывает на невозможность точного определения времени рождения человека и соотношения момента рождения с соответствующей звездой. Так, злодеи и преступники во избежание ответственности за свои преступления сознательно объясняют их воздействием звезд. По мнению же Саркавага, звезды не играют никакой роли в общественной жизни, следовательно каждое нарушение закона, каждое преступление должно быть искоренено, а преступники и другие антисоциальные элементы должны нести соответствующее деянию наказание. Он ссылается на тот факт, что «некоторые сыновья вместо почтения мучают и лишают жизни отца и мать и при этом утверждают, что совершают это по принуждению, ибо родились под той звездой, которая заставляет мучать отца и мать” (рук. 2595, с. 244 а).

Этот принцип Саркаваг применяет также в отношении предсказаний колдунов. Так, раньше колдуны говорили, что этот ребенок будет братоубийцей, чтобы не обвиняли, когда он совершит это преступление (52, 265 а). Он признает также роль случайности в общественной жизни. Согласно мыслителю, человеческие действия и поступки не могут быть предопределены, прогнозируемы с точностью, они не подчиняются слепой необходимости, ибо любой проступок или добродеяние человек совершает, рукодствуясь разумом и свободной волей. Иначе говоря, человек полностью ответственен за все свои действия. Поэтому всякого рода астрологические и фаталистские соображения и аргументы не могут играть роль смягчающих вину обстоятельств. В противном случае пришлось бы отказаться от свободы воли и свободы выбора человека, необходимости законодательной деятельности, следовательно, также от прав и свобод человека.

Таким образом армянский мыслитель обосновывает всю несостоятельность астрологии и фатализма. Наряду с этим, концепция свободы воли, свободы выбора имеет четко выраженную политико-идеологическую направленность, поскольку теоретически обосновывала идею необходимости борьбы против чужеземных захватчиков, философски оправдывалась необходимость организации подобной борьбы. То есть вторжение и ужасные разрушения со стороны внешнего врага или пребывание какого-либо народа под игом чужеземных захватчиков, в том числе армянского, не есть его участь, не предопределено свыше, а является результатом проявления злой воли врага (т. е. людей), стремления к мировому господству. Иначе говоря, это вполне осознанное и практически-политическое действие. А поскольку захватническая политика и вытекающие из нее злодеяния являются не выражением божественной воли (или судьбы), а порождением злой воли людей (использования свободы воли во зло), то каждый народ, находящийся под чужеземным игом может, имеет право восстать и, сплотившись, силой оружия сбросить вражеское иго и изгнать врагов из страны.

Таким образом Саркаваг в новых исторических и политических условиях возрождает сформулированную еще Месропом Маштоцем и Езником Кохбаци концепцию о праве армянского народа на свободную жизнь, о законности и необходимости организации национально-освободительной борьбы. С точки зрения этой концепции ни один народ не вправе навязывать свою политическую волю другому народу, так как это противоестественное действие, оно противоречит фундаментальным принципам естественного (божественного) права народов. Указанная концепция признавала свободу воли и свободу выбора каждого народа, равные права всех народов. Иными словами, присущий человеку принцип свободы воли (и выбора) национальная политическая мысль распространила на всю нацию, придав ему политико-правовую направленность.

Каждый человек имеет и может иметь только одну Родину, которую как незаменимая человеческая духовно-моральная ценность передается из поколения в поколение. Если кто-либо по работе или по другим причинам отбывает в чужую страну, то должен обязательно вернуться на Родину, ибо любовь к Родине должна иметь и практический характер – человек должен не только иметь Родину, но и бороться во имя ее свободы и независимости.

В связи с этим Саркаваг подчеркивает всю важность проблемы просвещения народа, которую, по его мнению, можно решить как посредством усвоения национальных духовно-культурных ценностей, так и путем приобщения к культурным достижениям других цивилизованных народов. Поэтому отбытие в развитые в культурном отношении страны поощрительно не только для конкретного человека, но и всего народа. Это необходимое условие просвещения народа, особенно в тех областях науки, которые в родной стране не получили должного развития.

Таким образом Саркаваг, хотя и делает определенные критические суждения, выявляет социальные противоречия, бесправное положение и эксплуатацию низших социальных слоев со стороны как светских, так и духовных феодалов, указывает на злоупотребления со стороны правителей, судей и недостатки феодального суда, тем не менее его общественно-политические взгляды ограничиваются требованием нравственного усовершенствования феодальных порядков, справедливой, естественной организацией феодальных отношений. Он требует везде и во всем сохранять чувство меры, в том числе при урегулировании общественных отношений. Мера, согласно средневековому мысителю одно из основных этических понятий, важнейший принцип регулирования человеческих взоимоотношений.