Социальные процессы

Промышленное освоение Севера активно стало развиваться с начала 30-х годов. Советская власть осталась себе верна — первыми промышленными рабочими и строителями стали заключенные многих лагерей, а в стойбищах, население которых существовало на стадии разложения первобытнообщинного строя пришла коллективизация.

Работа по созданию письменности на языках народов Севера, началась после революции, в 30-е годы завершилась. Для 13-ти наиболее крупных народов Севера была разработана письменность, первоначально на латинской, а затем на русской основе. Уже в 1932г. школы северных народов получили буквари, созданные на основе новой письменности. Начиная с 1929г. в национальных районах стала развиваться периодическая печать. (Весьма показательным является современное положение с родным языком, число владеющих которым сократилось за последние тридцать лет, т.е. за жизнь одного поколения, - почти вдвое и составило в последние годы менее половины всех коренных жителей. )

В 30-40-е годы были расстреляны главы крепких оленеводческих хозяйств (имелось по 1,5 тысячи — 2,5 тысячи оленей), расстреляны почти все шаманы. Насколько же трудно людям, не имевшим собственной письменности было воспринять идеи и действия представителей советской власти, осмыслить лекции в «красных чумах» и видеть как расправляются с их святынями — разрушают кладбища, церквушки. Появляются первые колхозы и кочевников обязывают принять оседлый образ жизни. Нарушают вековые устои и традиции — разлучают родителей с детьми — последних забирают в интернаты (обязаны учиться).

Без всякого преувеличения можно сказать, что деятельность национальной школы определяет судьбу небольшого народа, его языка, культуры. Многие тревожные социальные проблемы коренных жителей Севера заложены именно в школе, в существующей системе обучения и воспитания детей.

Материалы исследований психологов на полуострове Ямал и на Таймырском полуострове показали, что большинство детей ненцев-кочевников обучающихся в школах-интернатах, обнаруживают все признаки сильной невротизации. Побег домой, в тундру учащихся даже начальной школы — дело нередкое, и бывает, что они заканчиваются трагически. В таких школах-интернатах не редкость, когда в 5-6 классах учатся 15-16 летние подростки. И это не обязательно результат второгодничества. Просто родителям, кочующим в тундре, удавалось прятать сына или дочь от работников народного образования в конце лета, когда комплектуются школы-интернаты.

Психологи в своих наблюдениях показывают, что дети из ненецких семей, проживающих в тундре и занятых традиционными видами деятельности, воспринимают все, что дает им современная школа, как принуждение. Ведь меняется все: образ жизни, режим питания, одежда, языковая обстановка. Психологический кризис детей, оторванных на годы от семей, привычного уклада жизни и оказавшихся в условиях жестких, формализованных отношений учебного заведения, не проходит бесследно. Подросток вырабатывает свои средства защиты — апатия, неприятие окружающей социальной среды. Оторванные от тундры, своих семей, подростки не получают необходимых тундровых навыков и при всем желании уже не могут вернуться к традиционным для своего народа профессиям и образу жизни. Профессии оленеводов, охотников просты только на первый взгляд. Они требуют высокого профессионализма, физического развития, волевых и моральных качеств. Их не приобретешь на уроках и экскурсиях. Неприспособленные в силу некоторой специфики психологического склада и к «железной работе», молодые люди, по существу, выпадают из общества.

Общий опыт РФ, Америки, Канады и Дании свидетельствует о том, что при самых широких возможностях занятости в промышленности, на флоте или же на добывающих предприятиях коренные северяне обнаруживают физическую неприспособленность к регулярному промышленному труду, попав в новые условия по большей части деградируют, спиваются и гибнут. Каждый северный промышленный поселок ныне имеет свою группу люмпенов, которые гибнут вопреки всем усилиям общества. Нет никаких предпосылок к тому, что ситуация изменится. Сейчас примерно половина трудоспособного населения имеет лишь формальную занятость. Представители коренных северных народностей независимо от уровня образования, кроме, естественно, начальствующего состава, занимает в поселках низшие ступени социальной лестницы: разнорабочие, уборщицы, сторожа и т.п. Целое поколение людей и их дети оказались после десятилетней изоляции в местных учебных заведениях способны лишь жить в поселках, ведя самый бессодержательный образ жизни и будучи не в состоянии заниматься традиционным хозяйством, как их родители.

Современное положение коренного населения Севера приводит к неутешительному выводу о небольшом резерве, способном или натурализоваться и возвратиться к деятельному образу жизни предков, или же сознательно конструировать бытие по современным законам.