5.Психопатология в повседневной жизни.

«Психопатология повседневной жизни» (1901—1904) — вторая после «Толкования сновидений» (1899) крупная компилятивная работа Зигмунда Фрейда, подтвердившая топическую модель психического аппарата (сознание / предсознательное / бессознательное) на примерах проявления бессознательного в повседневной жизни людей.

Следующий шаг в изучении бессознательного Фрейда сделал, обратив внимание на аномальные, но распространенные в повседневной жизни случаи. Фрейд показал, что т. н. парапраксис — различного рода оговорки, промашки, оплошности, нарушения речи, забывания, замещения одного слова другим — неслучайны и происходят вследствие подавления мысли, которую хотят спрятать в бессознательном (вытеснение).

Повторяемость, типичность этих явлений говорят о том, что в них проявляются какие-то устойчивые намерения бессознательного. Аномалии обыденного поведения отличаются от сна и истерических симптомов тем, что они непосредственно включены в ткань социальной жизни. Похоже, что они даже специально "выталкиваются" на социальную сцену, чтобы под благовидным предлогом "переиначить" то, что на ней происходит. Тем не менее, не принято осуждать и даже замечать оговорки, забывания и неловкие действия.

Забываются не только неприятные образы, но также яркие, радостные события, если воспоминание о них может вызвать чувство вины или конфликта с окружающей действительностью.

Многие психологи до Фрейда рассматривали забывание как естественный процесс, не требующий специального объяснения, или удовлетворялись ссылками на "усталость", "слабую память", "рассеянность". Фрейд, исходя из "закона сохранения" и принципа психологического детерминизма, стремится выяснить причину каждого конкретного забывания и обнаруживает, что в качестве таковой могут выступать чувство вины, угрызения совести, страх и т. п. Можно сказать, что забывание объясняется тайным желанием забыть.

Забываниями в значительной степени обусловлена меняющаяся эмоциональная окраска сознания, то тревожно-озабоченная, то радостная. Забывание или вытеснение - есть механизм защиты, который представлялся Фрейду главным принципом работы психики. Однако ясно, что если бы забывалось все неприятное, тревожащее и помнилось только приятное, это бы нарушило контакт человека с миром и, в конечном итоге, привело бы к умственному расстройству и увеличению страданий. Поэтому должны существовать психические инстанции, препятствующие вытеснению и требующие принимать страдание, как должное. Это - я ("эго") и супер-я ("супер-эго"). В отличие от оно ("ид"), которое действует по принципу удовольствия (хочу - не хочу), я и сверх-я должны удерживать в памяти материал, безотносительно к его "эмоциональной окраске".

Удержание в памяти постыдных, вызывающих мучения совести событий обусловлено силой "сверх-я". Удержание сведений эмоционально безразличных, но соответствующих реальности относится к функциям "я". Однако, "я" для запоминания и работы с материалом надо откуда-то черпать энергию. По Фрейду, эта энергия черпается из недр "оно", т. е. из инстинктивной сферы.

Предлагаемая Фрейдом модель личности ("я" - "оно" - "сверх-я") вместе с теорией вытеснения объясняет избирательность и направленность запоминания. Легкость и прочность запоминания зависят от значимости информации для человека. Память разрушается под влиянием регулярно испытываемых, постыдных, конфликтных переживаний. "Страх съедает душу". Таким образом, хорошая память, психическое здоровье, нравственность и логика поступков - неразрывно связаны.

Анализ забываний и других аномалий обыденной жизни - несомненная заслуга Фрейда. Но его концепция не бесспорна. Главное возражение против нее в том, что процессы концентрации и рассеивания информации, а, следовательно, процессы припоминания и забывания, синтез и распад продуктов психической жизни, по крайней мере, равновероятны, равновозможны. Способность помнить и способность забывать - необходимые компоненты душевного здоровья. Иногда усилие необходимо, чтобы вспомнить, а иногда - чтобы забыть! К тому же неверно представлять забывание как единичный, изолированный акт, не связанный с общими тенденциями изменения психики. Жизненные установки, ценностные ориентации, существенным образом влияют на процесс переработки информации, безотносительно к ее непосредственной эмоциональной значимости.

Подходя к забыванию с точки зрения общих физических законов, нельзя ограничиваться указанием на его конкретные причины. Забывание есть проявление универсальной тенденции рассеяния информации, т. е. функция энтропии. В этом смысле оно беспричинно, т. е. столь же естественно и фундаментально, как и сохранение информации. Забвение, исчезновение, смена старого новым - имманентны ходу времени. Нужны специальные усилия для того, чтобы сохранять и умножать информацию. Вытеснение нельзя представлять себе как механическое удаление из памяти ненужного. Забывание - сторона более сложного процесса "свертывания" информации, ее концентрации.

Анализируя оговорки, Фрейд обнаруживает и здесь механизмы смещения, сгущения, символизации, действующие через посредство смысловых ассоциаций, игры слов. Нечаянные действия, потери и "запрятывания" вещей он объясняет скрытым механизмом, бессознательным желанием. Несчастные случаи, связанные с самокалечением и приводящие иногда к гибели человека, Фрейд рассматривает, как проявление карающей функции "сверх-я", совести. "Сверх-я", действуя вопреки принципу удовольствия и даже инстинкту самосохранения, наказывает "оно", например, причиняя боль якобы "нечаянным" ударом головы о притолоку или поранением пальца кухонным ножом.

Психопатология обыденной жизни приводит к важному вопросу о душевном и психическом здоровье человека. Этот вопрос не был четко сформулирован Фрейдом. Его работы ориентированы, вообще говоря, исследовательской, а не лечебной целью. Фрейд воздерживался от формулирования критериев душевного здоровья. Скорее, он подчеркивал относительность различий между здоровьем и болезнью, нормой и патологией. И, тем не менее, психоанализ дает основание ставить вопрос о душевном здоровье не только в практически-бытовом, но и в социально-антропологическом плане.

6.Критика психоанализа.

Фрейдовский метод сбора данных неоднократно подвергался критике с разных сторон. Фрейд строил свои заключения на тех сообщениях, которые он получал во время психоаналитических сеансов. Стоит ли говорить о недостатках и субъективности подобного метода по сравнению с экспериментальным методом систематического сбора объективных данных при контролируемых условиях наблюдения? Рассмотрим подробнее те претензии, которые высказывались в адрес фрейдовского метода работы с эмпирическим материалом.

1. все свои наблюдения Фрейд проводил несистематическим и неконтролируемым образом. Он никогда не делал дословных записей сообщений пациента, а работал на основе отдельных заметок, производимых зачастую через несколько часов после окончания сеанса. Понятно, что часть исходных данных (сообщений пациента) неизбежно при этом терялась по причине несовершенства памяти и неустранимой возможности искажений и неполноты записей. Таким образом, исходные данные содержат в себе лишь то, что Фрейд сумел запомнить.

2. вполне вероятно, что, воспроизводя по памяти сообщения пациентов, Фрейд одновременно подвергал их некоторой интерпретации. Также возможно, что он был движим желанием найти материал, подтверждающий его идеи. Другими словами, возможно, что он слышал и запоминал лишь то, что хотел услышать. Конечно, нельзя исключать и такую возможность, что все заметки и записи Фрейда абсолютно точны. Но в любом случае проверить это невозможно, поскольку исходные записи отсутствуют.

3. существуют определенные расхождения между исходными заметками Фрейда, сделанными непосредственно после терапевтических сеансов, и теми историями болезни, которые он впоследствии опубликовал и которые, якобы, основываются на тех же самых заметках. Один из исследователей провел тщательное сравнение тех и других источников и обнаружил ряд расхождений. Среди них можно назвать более длительное, чем сообщалось, время анализа, неточное воспроизведение последовательности вспоминаемых во время сеанса событий, а также сделанные без достаточных оснований сообщения об успешном излечении пациентов (Eagle. 1988; Mahony. 1986). В настоящее время уже невозможно определить, были ли эти искажения сделаны Фрейдом осознанно для того, чтобы представить больше доказательств в свою пользу, или же они происходят из его собственного бессознательного. Историки науки уже не могут провести подобные исследования на более широком материале, поскольку большинство исходных материалов своих пациентов Фрейд уничтожил.

Кроме того, после разрыва с Брейером Фрейд опубликовал описания только шести историй болезни, причем ни одно из них не содержит в себе каких — либо решающих свидетельств в пользу его системы психоанализа. «Некоторые случаи являются столь сомнительным подтверждением психоаналитической теории, что вообще не понятно, зачем Фрейд их публиковал… Описания двух случаев не полны, а проведенное лечение — явно неэффективно… В третьем случае лечение в действительности проводил не сам Фрейд» (Salloway. 1992. P. 160).

Можно привести и четвертое возражение против фрейдовского метода сбора данных. Даже если предположить, что велись дословные записи всех сообщений пациентов, все же остается неясной степень точности самих их сообщений. Фрейд совершил несколько попыток проверить сообщения пациентов о своих детских переживаниях. Его критики отмечают, что следовало бы более тщательно изучить достоверность сообщений путем опроса родственников и друзей пациентов. Таким образом, исходный момент в построении любой теории — сбор данных — в данном случае может быть охарактеризован как неполный, несовершенный и неточный.

Что касается следующей ступени теоретического исследования — выводов и обобщений — здесь также невозможно сказать что — либо определенное, поскольку Фрейд никогда не разъяснял тех причин, по которым он делал те или иные выводы. А поскольку его исходные данные не поддаются количественному или статистическому анализу, историки также не в состоянии определить степень их надежности или статистической достоверности.

Уязвимы для критики и базовые допущения Фрейда относительно природы человека. Даже его последователи признают, что он часто противоречил сам себе, а его определения базовых понятий — таких, как ид, эго и супер — эго, — недостаточно ясны. Впрочем, это обстоятельство признавал и сам Фрейд. В поздних своих работах он отмечал трудности строгого определения некоторых идей.

Многие исследователи не принимали взглядов Фрейда на природу женской психики. Он полагал, что женщины имеют менее развитое супер — эго, а также подвержены чувству неполноценности, потому что у них отсутствует пенис. Одна из заметных представителей психоаналитического движения — Карен Хорни — даже покинула фрейдовский круг по причине несогласия с этими положениями. Она создала собственный вариант психоанализа, который исходит из прямо противоположного предположения: не женщины завидуют наличию у мужчин пениса, а, наоборот, мужчины завидуют тому, что у женщин имеется матка. Многие современные психоаналитики признают, что по большей части представления Фрейда о психосексуальном развитии женщины бездоказательны, а то и вовсе неверны.

Другие неофрейдисты подвергли критике фрейдовское неприятие свободы воли и его преимущественную сосредоточенность на прошлом опыте в ущерб анализу надежд человека и его целей на будущее. Третьи критиковали то обстоятельство, что Фрейд строил свою теорию личности на основании наблюдений за невротиками, оставляя без внимания эмоциональную жизнь здоровых людей. Все эти возражения впоследствии послужили различным исследователям основанием для создания собственных вариантов теории личности. Появление подобных альтернативных теорий в лагере психоаналитиков в итоге привело к оформлению в рамках фрейдизма нескольких конкурирующих направлений.