46. Творчество Леклезио.

Жан-Мари Гюстав Леклезио родился в апреле 1940 года в Ницце. Родители будущего писателя происходили из старых колониальных семей, в XVIII веке осевших на острове Маврикий. Отец Леклезио был военным врачом, причем британским, и в годы Второй мировой войны служил в Нигерии. В Африку его семья приехала только в 1948 году, и Жан-Мари говорил впоследствии, что встреча с почти незнакомым ему отцом оказалась одним из самых важных событий в его жизни. В 1991 году он опубликовал полу-автобиографический роман «Onitsha» («Онитша», по названию города в Нигерии, где живет отец героя), в котором во многом повторены обстоятельства детства автора, в том числе его раннее увлечение литературой, далекие путешествия, разделенная семья.

Леклезио много путешествовал по Южной Америке, Африке, Юго-Восточной Азии. Среди стран, в которых он оседал надолго, не только США, но и Таиланд, Япония, Нигерия. Писатель внимательно вглядывался в культуры этих стран, несхожие меж собой, но качественно отличные от европейской, и отыскивал подлинный целостный мир, в котором человек чувствует себя иначе, чем в привычном и гнетущем пространстве цивилизации. Особую роль в жизни (и литературной судьбе Леклезио) сыграло его «погружение» в мир коренного населения Мексики и Панамы. Результатом пребывания среди индейцев, приобщения к их повседневному быту и старинным верованиям стали книги, воссоздающие мифологию американских аборигенов. Самой большой удачей Леклезио до Нобелевской премии оставался его первый роман под названием «Протокол». Он был номинирован на Гонкуровскую премию2, но удостоился, в конце концов, премии Ренодо3. Герой романа, юноша по имени Адам Полло, блуждает по городу, вспоминает детство, наблюдает унылую и вялую жизнь. Блестящий дебют снискал Леклезио немалую славу. Его прочили на место человека, который собьет спесь с «новых романистов». Но этого не произошло. Молодой писатель не был вхож в литературные круги, много ездил и вскоре стал писать вообще о другом. Его перестали интересовать терзания молодых горожан, его стала интересовать неразмываемая граница между пришельцами и туземцами в любимых им Африке и Центральной Америке, культурные пропасти, взаимное непонимание и неприятие народами друг друга. В частности, его перу принадлежит книга «Сон Мексики, или Оборванная мысль» о встрече народов доколумбовых цивилизаций с испанцами. Леклезио не относится к числу тех, кто проклинает бремя белого человека и оплакивает злосчастную судьбу «доброго дикаря», феномена, подаренного европейскому Просвещению Жан-Жаком Руссо. Писатель не принимает чью-то сторону – покоренных или колонизаторов. На творчестве Леклезио оказала влияние французская интеллектуальная среда второй половины ХХ века, в особенности так называемая историко-антропологическая школа. Леклезио – открытый противник современной цивилизации и общества потребления, и в какой-то мере его считают писателем-экологом, хотя это явное упрощение. Индейцы Панамы или пастухи Сахары для этого удивительно тонкого мастера пера не уникальный подвид homo sapiens, которому грозит уничтожение, а люди, которые смогли сохранить свою культуру и цивилизацию. В каком-то смысле он – диссидент западной цивилизации, последний защитник исчезающих племён... Казалось бы, общество, от которого он отказывается, должно было подвергнуть его остракизму, но каждая новая книга Леклезио становится событием во Франции. О сборнике новелл «Небесные жители»В книгу «Небесные жители» вошли три новеллы, написанные с интервалом в два года. Первая новелла – «Небесные жители» – повествует о цветовой картине мира, сложившейся в сознании слепой девочки. Каждый день она приходит в одно и то же пустынное место, садится под прямым углом к земле, греется на солнце и воспринимает окружающий мир доступными для нее способами. Главным вопросом Крошки-Крестика – так зовут девочку – является вопрос о цвете неба. Она, конечно, знает, что цвет неба синий, но вопрос о том, какая синева из себя, не дает ей покоя. Поскольку девочка, очевидно, принадлежит к североамериканским индейцам хопи, ее интерес вполне разумно рассматривать как главный вопрос мироздания в рамках религиозных представлений ее народа, ибо в его пантеоне важное место занимает Сакуасохо – бог Синей звезды.

Изо дня в день размышляет героиня о синем цвете. Крошка-Крестик постигает недоступную ей с точки зрения обычного восприятия цветовую гамму и взаимоотношения иных цветов с синим. Синими оказываются море и небо; черными – скалы, горы, кожа девочки и ее волосы, тогда как лицо – бронзовым; желтыми – подсолнухи и поля; лиловым – цветок кактуса-питайи; алым – мексиканский мак; красными – горы, шалфей и песок; пурпурным – чертополох; серыми – песок и камни. Особенно интересно отношение Крошки-Крестика к белому цвету. Ей кажется, что белый цвет – это цвет пустоты. Из-за своей слепоты девочка практически не общается с людьми, благодаря чему вокруг нее складывается мир весьма отличный от того, в котором живут другие люди.

Рассказ «Лаллаби» посвящен преодолению подростковых страхов и отчуждению от общества. Тоскующая по своему отцу школьница Лаллаби одним октябрьским утром решает не ходить больше в лицей. Несколько дней подряд она проводит на берегу моря, чувствуя свое единение с природой. Ей нравится сидеть и слушать плеск воды и свист ветра. В это время ей кажется, что она одна на земле.

После нескольких дней, проведенных у моря, героиня возвращается в общество, которое, по ее мнению, полно стереотипов. Директриса обвиняет Лаллаби в том, что та прогуливала школу из-за парня, тогда как парня у девочки нет. Девочка находит в себе силы перебороть отчуждение и открывает директрисе правду, рассказывая, где была и чем в действительности занималась все это время. Директриса не верит ей, кричит на нее и угрожает. И все же Лаллаби оказывается победителем этого противостояния. Она выходит из кабинета директрисы и идет к своему любимому учителю физики, который также как и девочка любит море.

В рассказе «Большая жизнь» две девушки, похожие, как близняшки, покидают швейную мастерскую, где они работают по восемь часов в сутки. Отчего-то такой режим работы ими воспринимается как каторжный. Собрав имеющиеся у них деньги, подруги, отправляются в Италию, где довольно весело проводят время, не гнушаясь мелкими кражами.

О романе «Пустыня»Живет в нищем приморском поселке где-то в северо-западной Африке – скорее всего в Марокко – девочка по имени Лалла Хава. Став взрослой, она пытается уйти из поселка с молодым пастухом Хартани, вынуждена расстаться с ним, едет на заработки в Марсель, но через несколько месяцев возвращается обратно. Вот вкратце и вся история, составляющая основной сюжет романа.

Лалла одновременно и пуглива, и сильна. Еще в детстве она привыкла убегать далеко в дюны, скрываться от людей в скалах на границе пустыни. И в большом городе она быстро «научилась бесшумно скользить вдоль стен, по лестницам», научилась «видеть, оставаясь невидимкой», усвоила, что люди «совсем не замечают тебя, если ты не стараешься привлечь к себе внимания». Однако, если нужно, она умеет и решительно дать отпор, не смиряясь ни с самодурством хозяйки мастерской, где начала было работать, ни с оскорблениями инспектора французской полиции. Сильно развитое чувство личного достоинства даже несколько отделяет Лаллу от окружающих ее бедняков, жизнью которых она, казалось бы, всецело живет. Она словно принцесса-подкидыш, которая растет в полунищей семье, но, даже занимаясь самым черным трудом, ни на минуту не забывает, что она принцесса. Впрочем, это даже и не «словно», а действительно так. Лалла – сирота, но родственники, у которых она воспитывается, не раз уважительно напоминают ей, что она «из рода шерифов» – князей, происходящих от самого пророка Магомета, что предком ее по материнской линии был святой и чудотворец Аль-Азрак. И все же главная причина необыкновенности, обособленности Лаллы не в формальностях родословной, а в том, что она осенена высшей таинственной силой – силой пустыни. Пустыня подступает вплотную к поселку Лаллы, обвевая его своим горячим дыханием, и властно влечет к себе героиню романа. Чтобы понять природу этого влечения, надо помнить, что пустыня для Лаллы отнюдь не пуста. В ней нет ничего, кроме пространства и света; но это – особое пространство и особый свет. Пространство, которое измеряется не километрами и даже не переходами, а человеческой жизнью, переживается как плотная, оказывающая сопротивление среда. Свет не просто жгучий и ослепительный, но вещественный, тяжко весомый. Луч такого света в таком пространстве – это уже не просто луч, а взгляд. И не просто взгляд, а взгляд воздействующий. Однако Лалле знаком и другой взгляд – испепеляющий и лучезарный, словно свет солнца. Взгляд чудесного незнакомца, которого она сама называет Ассир-«Тайна» и который являлся ей в детстве на плато, там, где начинается пустыня. Когда она повзрослела, ей открылось, что взгляд его исходит из гробницы ее предка, чудотворца Аль-Азрака в священном городе Смаре, где она сама никогда в жизни не бывала. Хотя Лалла и растет, казалось бы, предоставленная самой себе и, по-видимому, никогда не бывала не только в школе, но даже и в мечети, – она все же отнюдь не наивное дитя природы. В Лалле живет таинственная, входящая в нее через магический взор Ассира память рода, которая и является тем чудесным источником, что и в детстве, а особенно позднее, в Марселе, придает девочке стойкость и силу, неотразимо действующую на тех, кто с нею сталкивается. В романе Леклезио изображен эпизод борьбы кочевников с европейскими завоевателями за независимость, в частности – трагический поход кочевых племен из священного города Смары на Север в 1909-1910 годах под предводительством старого шейха Ма аль-Айнина. Сцены этого похода вмонтированы в рассказ о жизни Лаллы, составляя второй, побочный сюжет романа. Два сюжета – исторический и современный – сплетены воедино, их эпизоды взаимно перемежаются, обнаруживая при этом параллелизм: поездке Лаллы на север, в Марсель, соответствует прибытие кочевников к стенам большого и негостеприимного города Таруданта, возвращению ее домой – уход разбитых племен на юг, в родную пустыню. Но параллелизм этот все же неполон, ибо Лалла, приехав во Францию, по-своему берет реванш за разгром много десятилетий назад Ма аль-Айнина.

Самой героине романа этот высший смысл ее судьбы, конечно, неведом, в своем неведении она даже пытается этой судьбы избежать, уйти в пустыню с пастухом Хартани. Более того, сколь бы ни влекло ее к себе солнечное, сурово-мужественное начало пустыни, она женщина, и по природе ей ближе мягкая, женственная стихия воды. Потому так любит она бывать у моря, пытаясь распознать в одной из чаек сказочного принца. Живя в Марселе среди бесправных африканских иммигрантов, во всем разделяя их жалкое положение, она притом еще и с болезненной остротой сочувствует страданиям этих рабов современной цивилизации. И все-таки именно ей в романе выпало стать завоевательницей и победительницей. Магический взгляд пустыни стал частью ее существа, сообщил ей могучую, неотразимую власть над разобщенными и слабыми духом европейцами.Перед тем как вернуться на родину героиня, переживает короткую, но блестящую карьеру натурщицы и манекенщицы, звезды модных иллюстрированных журналов. На страницах этих журналов происходит своего рода контакт между духовно растерянной Европой и суровым величием пустыни – увы, контакт односторонний и заведомо поверхностный, почти смехотворно неполноценный. И права Лалла, насмешливо отмахиваясь от любовных признаний своих почитателей. В финале романа, с легкостью отказавшись от завоеванной Европы, от славы и денег, Лалла возвращается на круги своя. В поселке, где прошло ее детство, она рожает ребенка – на рассвете, под торжественным взглядом восходящего солнца, в тени фигового дерева, точно так же, как некогда была рождена она сама, а мать ее тоже звали Лалла. Род вольных людей пустыни продолжился, доказав свою стойкость в борьбе с силами, пытающимися его уничтожить.