10. Роман «Иной свет или Империи или государства Луны» Сирано де Бержерака

Эркюль Савиньен Сирано де Бержерак (фр. Hercule Savinien Cyrano de Bergerac, 6 марта 1619, Париж — 28 июля 1655, Саннуа) — французский драматург, философ, поэт и писатель, предшественник научной фантастики, гвардеец. Самое знаменитое сочинение Сирано де Бержерака — опубликованная посмертно романная дилогия под общим названием «Иной свет» (L’Autre monde): «Государства и империи Луны» (Histoire comique des États et Empires de la Lune, 1650, опубл. в 1657) и «Государства и империи Солнца» (Histoire comique des États et Empires du Soleil, 1662), где Сирано описывает от первого лица воображаемое путешествие на Луну и Солнце и жизненный уклад тамошних аборигенов. Издатель существенно обеднил оригинальный текст писателя, лишь в двадцатом веке он был восстановлен по обнаруженной рукописи.

«Иной свет» — прежде всего философское произведение. Повествуя о жизни на Луне, писатель раскрывает свою концепцию Вселенной и человека. Он смеется над системой Птолемея, отрицает бессмертие души и издевается над верой в чудеса. В романе ощущается влияние идеологии либертинажа и прослеживаются идеи гностицизма, алхимии, теософии, натурфилософии и средневековых мистиков. Сирано де Бержерак опирался на традицию Лукиана, Рабле, утопии Томаса Мора и Кампанеллы (последний выведен в качестве одного из персонажей «Государств и империи Солнца»). Здесь у Сирано не было предшественников, не было и соперников — расцвет этого жанра в Европе приходится на значительно более поздние времена. В наши дни уже не пишут фантастических романов о полете человека на Луну. Это перестало быть областью фантастики — настало время научного освоения лунного мира. Сирано жил в те времена, когда идея полета на Луну могла быть лишь дерзновенной мечтой. Но, рассказывая о своем фантастическом путешествии на Луну, Сирано, сын рационалистического века, даже этим фантастическим измышлениям стремится придать видимость правдоподобия, создать иллюзию достоверности, черпая свою «научную» аргументацию из арсенала естественнонаучных представлений, доступных образованному человеку XVII столетия. Автор романа поднимается на Луну с помощью сложной машины с металлическими крыльями, снабженной системой летучих ракет, постепенно сгорающих во время полета. Эта фантастическая машина совсем не похожа ни на будущий самолет, ни на современные ракетные установки. Но в наивных этих фантазиях живет великая вера в силу человеческого разума, в будущее науки, в прогресс, столь характерная для XVII века, времени замечательных открытий в физике, математике, механике, эпохи создания философских систем, окончательно сокрушивших средневековые представления о мире и природе. Сирано мечтает не только о летательных аппаратах; его герой обнаруживает на Луне любопытные «книги», являющиеся прообразом звукозаписывающих и звуковоспроизводящих аппаратов наших дней. Чтобы «прочитать» такую книгу, надо лишь поставить стрелку на определенную главу, и тогда из этой маленькой машины начинают литься разнообразные звуки. Есть на Луне также передвижные дома, снабженные сложнейшими механизмами. Сирано мечтает и о многих других усовершенствованиях, которые могли бы сделать жизнь человека легкой и прекрасной. Замысел романа-утопии, несомненно, родился у Сирано под влиянием утопического трактата Кампанеллы «Город солнца»; знал он, конечно, и «Утопию» Т. Мора. Мысль о фантастическом путешествии на Луну Сирано мог найти у древнегреческого писателя Лукиана. Однако возникновение романа «Иной свет», непосредственным образом связано с книгой английского епископа Френсиса Гудвина «Человек на Луне, или Рассказ о путешествии туда, совершенном Доминго Гонсалесом», за два года до появления романа Сирано переведенной на французский язык. Герой Гудвина кастилец Доминго Гонсалес, оказавшись в результате всяческих приключений на острове Св. Елены, занялся дрессировкой диких лебедей, которые перенесли его в конце концов на Луну, откуда после ряда приключений с помощью тех же дрессированных птиц он вернулся на Землю. Сомневаться в том, что Сирано знал роман Гудвина, не приходится хотя бы потому, что герой Гудвина фигурирует в романе «Иной свет»: он появляется во дворце лунного короля в толпе обезьян (за которых здесь принимают обитателей Земли) и рассказывает автору историю своей жизни. Сирано позаимствовал у Гудвина и кое-какие детали его описаний лунного мира — жители Луны в романе Сирано, так же как и в романе Гудвина, говорят на особом языке, в котором слова заменяются музыкальными звуками, так что, когда они устают говорить, они берут музыкальный инструмент и таким образом обсуждают сложнейшие вопросы. Можно обнаружить у Сирано и ряд других деталей, заимствованных у Гудвина. Этим, однако, и ограничивается сходство обеих книг. Гудвин рассказывает о пребывании своего героя на Луне лишь как о самом баснословном в ряду его разнообразных приключений. Между тем для Сирано его фантастическое пребывание в лунном мире — прежде всего средство пропаганды передовых научных теорий и философских идей. Универсальная образованность, осведомленность во всех областях естественных наук и философии позволила Сирано превратить свой роман в энциклопедию современных знаний. Но книга Сирано — менее всего ученый трактат; ее автор обладает темпераментом истинного просветителя, он умеет увлечь читателя, заразить, его своими идеями, он владеет замечательным и редким даром говорить о сложном просто, убежденно, взволнованно и страстно. В этом воинствующем просветительском пафосе, пафосе познания и покорения природы — не только великое обаяние, но и своеобразие книги Сирано; в этом и ее основное отличие от фантастических романов Мора и Кампанеллы, являвшихся прежде всего социальными утопиями. Сирано не ограничивается тем, что утверждает новое; он сокрушает все, что этому новому мешает, он бесстрашно сражается с освященными средневековой традицией авторитетами, с тупой схоластикой и религиозным фанатизмом. Странствуя по лунному миру под покровительством сверхъестественного существа, уроженца Солнца «демона Сократа», Сирано постоянно встречает на своем пути образованных людей и вступает с ними в дискуссии. Таким образом, книга превращается в серию ученых бесед, в которых автор, как правило, отводит себе либо скромную роль терпеливого и благодарного слушателя, либо робкого защитника старых авторитетов, в то время как смелые и передовые идеи в романе проповедуются его собеседниками. (Предосторожность, не лишняя в ту эпоху!) Одним из таких собеседников оказывается, между прочим, гудвиновский Гонсалес, которого Сирано наделил большой эрудицией и сделал смелым ниспровергателем Аристотеля — оплота схоластической науки и философии. Гонсалес рассказывает, что он объездил всю Землю, но, не найдя страны, в которой человек мог бы свободно мыслить, отправился искать свободу мысли в лунном мире. С горечью говорит он о порядках, царящих на Земле: «Если вы не носите... клобука или рясы, если ваши слова идут вразрез с принципами, которые проповедуют эти суконные доктора, то, как бы умно вы ни говорили, вы все равно прослывете идиотом, сумасшедшим или атеистом». Сирано беседует не только с Гонсалесом, посвящающим его в тайны современной науки. Он попадает на ужин с профессорами лунной академии. Беседа с этими учеными является центральным местом романа. Любопытно, что пространные рассуждения лунных академиков чаще всего оказываются почти дословным переводом (или пересказом) соответствующих мест из латинских трактатов Гассенди. Как и Гассенди, Сирано — убежденный материалист, сторонник атомистического строения вещества. Во всех своих представлениях о мире, природе и человеке он, как и Гассенди, превосходно обходится без какой бы то ни было идеи божества. Правда, ни тот, ни другой не отрицают прямо существования бога. Но их философский бог, создав вселенную и атомы, уже не вмешивается в дела мироздания, живущего по собственным законам. Признание бога было для Гассенди и для Сирано, конечно, простой отпиской, необходимой для того, чтобы уберечься от обвинений в откровенном безбожии. В своей борьбе с христианской религией Сирано поистине беспощаден, и здесь он уже обходится без заимствований у Гассенди; это уже не ученик, повторяющий чужие мысли и слова. Сирано в свою очередь становится учителем безбожия для последующих поколений французских вольнодумцев. Достаточно прочитать, как он глумится над библейским мифом о сотворении мира или над верой в бессмертие души, чтобы понять, что у церковников и отцов-иезуитов были серьезные основания ненавидеть и преследовать автора «Иного света». Что же противопоставляет Сирано де Бержерак нелепому и жестокому миру, в котором царят невежество и мракобесие, где ведутся бессмысленные и несправедливые войны, где человек не в силах обрести свободу и счастье? Учитель Сирано, Кампанелла, в своем «Городе солнца» рисовал коммунистическое общество будущего, основанное на политическом и экономическом равенстве людей. Сирано был далек от коммунистических идеалов своего учителя; собственных же ясных и определенных политических и общественных идеалов у него не было. Потому он не в состоянии был дать, подобно своим предшественникам (прежде всего, Мору и Кампанелле), развернутой картины идеального общества, реализованной мечты о будущем справедливом строе. Книга Сирано увлекает прежде всего смелостью материалистической мысли и воинствующим атеизмом, делающими «Иной свет» крупнейшим достижением французской вольнодумной литературы XVII века. Свой роман Сирано читал в рукописи узкому кругу друзей; никто из них не оценил, да, в сущности, и не мог оценить в полной мере это выдающееся для своего времени произведение. Книга увидела свет лишь после смерти ее автора. В последние годы жизни Сирано работал над вторым своим утопическим романом — «Комическая история государств и империй солнца» («Histoire comique des Etats et des Empires du Soleil»), так и оставшимся незаконченным. В первой части этой книги Сирано подробно рассказывает о земных своих злоключениях и мытарствах, о тех жестоких преследованиях, которым он подвергался за свои передовые взгляды в реакционной Франции. Из этой страны невежд, фанатиков, тюремщиков и шпионов птицы уносят Сирано в фантастические страны— государства солнца: царство живых деревьев, государство мудрых говорящих птиц, страну философов. Однако описание государств солнца лишено у Сирано того боевого просветительского духа, того научно-познавательного пафоса, который был присущ его книге о путешествии на Луну. Только в стране философов, где, между прочим, он встречает и Кампанеллу, Сирано снова обращается к обсуждению философских вопросов. В фантазиях и поэтических аллегориях, наполняющих вторую часть книги, жили смутные мечты об иной жизни. Однако все эти мечты и порывы, в какой-то мере отражавшие социальные устремления широких плебейских масс Франции, не могли в ту эпоху воплощаться иначе, как в форме утопического романа. Творчество Сирано де Бержерака многое подготовило в последующем развитии литературы — от фантастики Свифта и французских философских повестей эпохи Просвещения (достаточно вспомнить «Микромегаса» Вольтера) до научно-фантастического романа XIX века.